Невеста Noblesse

Эрана дышала тяжело и очень осторожно, чувствуя, что с каждым вздохом рвалось ещё что-то внутри неё. Ей самой казалось, что на её лице не осталось того отверстия, из которого бы что-то не текло. Из глаз, носа, ушей и рта мерными потоками выливалась кровь, привкус которой ни капли не пугал более, будто так и должно было быть, ведь все они состояли из плоти и крови. Разве что не думали, каковы они на вкус. Взгляд уже застилала красная дымка, слух обратился тишиной, все запахи приобрели кровавые оттенки, а сказать или вздохнуть девушка могла лишь через глубокий грудной кашель, после которого снова что-то рвалось, но не медленно и аккуратно, а смачно и в больших количествах, как будто что-то выдирало это. Она снова хотела позвать Рейзела, только уже не могла даже мысленно обратиться к нему. Её тело теряло ощущения пространства, но через боль Эрана ещё чувствовала, что кто-то касается её. Более того, это были объятья, которые словно не давали ей распасться на мелкие части. Она верила, что это его объятья. Если бы эта вера угасла, то ей было бы сложно терпеть. «Больно. Больно. Так больно», - вертелось в её сознании всё ярче и ярче, а в теле творилось что-то, что мало было назвать спазмами. В животе явно была какая-то кашица из органов, как и в лёгких. Регенерация едва справлялась с тем, чтобы это всё не начало искать себе выход, потому что больше ничем не крепилось к телу. На лице Эраны отображалась боль. Боль становилась языком её тела. И надрывистый кашель тоже был болью. Она желала, чтобы это кончилось. Эрана даже подумала о вечном сне, где всё это отойдёт, покинет её, даст ей свободно вздохнуть и насладиться целостью своего тела. Но эта мысль тут же причинила новую боль. Не физическую, а моральную. И причиной были чувства, которые мог испытать её возлюбленный Рейзел, потеряв её. Она не желала оставлять его, она так боялась его боли, что на этом фоне собственная становилась лишь жалкой ничтожной проблемой, которая, к сожалению, слишком крикливо о себе напоминала. Рейзел смотрел на боль и ужасался тому, как это можно терпеть. Он знал, как бывает больно, как мучительно это, а порой просто невыносимо. Ему самому приходилось проходить через это. Но ей… Его маленькая Эрана стискивала зубы, пытаясь не выкашлять что-нибудь важное из своего тела. Она старалась не трястись и быть тише, чтобы не пугать других. С её губ срывались нечаянные вздохи или сиплый рык. Так она заглушала собственные крики или же просто была уже не способна кричать. Она терпела. Терпела изо всех сил, не желая делить свою боль. Но от этого другим становилось лишь тяжелее, ведь они ничем не могли помочь. *** Никто не помнил того, как вернулся домой. Франкенштейн и Раель шли своей дорогой, М-21 и Тао своей. Такео сопровождал Мастера и Эрану. Сейре и Регису пришлось сделать крюк, чтобы выяснить, следят ли за ними. К удивлению, они наткнулись на горстку оборотней, которые не знали о том, что их хозяин повержен. Возможно, эта новость не заставила бы их поджать хвосты и сбежать, потому что преданности ему они не знали, а их взбунтовавшийся характер требовал выхода накопившимся эмоциям. И битва была для этого самым лучшим средством. Оборотней было немного, но они оказали достойное сопротивление, итогом которого были многочисленные раны на телах глав кланов Роярд и Ландегре. Тао, казалось на первый взгляд, пострадал меньше всего, поэтому кинулся оказывать первую помощь двум еле державшимся на ногах ноблесс, перекатывая за собой небольшую штангу с капельницей. Раель смиренно приносил бинты и вату, нарезая пластырь маленькими лентами. Ему нужно было что-то нарезать. И вообще что-то делать, иначе бы паника одолела его, взяла над ним верх и заставила сделать что-то непоправимое, пусть обидчик уже был мёртв. Но он знал о том, что, возможно, существует ещё один «злодей». И это было опасно. Сегодня у Раеля не было сожалений о том, что ему в пациенты достался Регис. А у того не было сил сопротивляться, и для романтики место явно больше не подходило, чтобы поговорить с Сейрой о чём-то серьёзном. Поэтому каждый из них молчал. Так же, как и Тао. Как и все остальные. Такео наскоро перевязал руку М-21. Тот в свою очередь измазал антисептической мазью спину Такео, в вене которого красовалась капельница. Такая же имелась у Тао, хотя ничего вроде не предвещало подобного поворота событий в его здоровье. Просто нервишки немного зашкалило, что случайным образом затмило разумность его мышления. Да, простыми словами Тао вышел из себя и кричал от гнева несколько минут, поэтому потерял контроль на частью Тёмного Копья внутри себя. И то, получив желанное своей ярости, не собиралось повышать зарплату умелому хакеру. Оно принялось калечить его тело, пытаясь овладеть им и пожрать. Поэтому в определённый момент Тао потерял сознание, отдаваясь тем самым воле Тёмного Копья. Из-за этого его срочным образом пришлось слегка ударить, чтобы умело скрутить и ввести успокоительное. К счастью, Тао очень быстро пришёл в себя, но телу его немало досталось за этот короткий промежуток времени, поэтому теперь в его кровь поступал химический раствор, задачей которого было привести работу жизненно важных органов пациента в прежнее более спокойное состояние. И ставила капельницу Сейра. С ничего не выражающим лицом и промахиваясь по вене. Но Тао терпел. Все терпели. Этим вечером каждый, по сути, обслуживал себя сам или же своего товарища. Главного врача отвлекать не смел никто. Все молчали. И хотелось сказать, что особенно молчаливым был Рейзел. Конечно, Мастер всегда в основном молчал. Но это было несколько иное молчание, в котором можно было найти моменты мудрости и успокоения для себя. Без боли, без сжирающей тревоги, без необходимости через неимоверные усилия сохранять спокойствие. Его волнение могло принести не только разрушения, но и посеять смерть. Он будто стоял на пороге вечного сна, дверь в который в очередной раз приоткрыла Эрана. И если бы Мастер не сдержался, то пригласил бы каждого войти в лагуну покоя. Пока что он находил в себе силы оставаться спокойным. Пусть и видел то, как его дорогая Эрана, ничего не подозревая, стояла на пороге вечного сна, норовя сделать последний шаг к миру, где не будет больше того, что навредит ей снова, заставит страдать и думать о смерти. Резйел молчал, явно обвиняя себя за то, что всё случилось таким образом. Пусть эта история корнями своими уходила в глубокое прошлое, где началось всё с рождения маленькой девочки, не подозревающей о том, что существует Предназначение; пусть трагедия отчасти заключилась в том, что высший ноблесс не сразу понял, что Предназначение протягивало руку ему, а не его брату, позволяя познать себя; пусть рассказ о пути к знаниям превратил своих героев в жестоких тюремщиков и просто паразитов на теле ребёнка, являющегося источника невероятной жизненной силы; пусть это всё зашло так далеко по вине множества обстоятельств, Мастер продолжал винить себя. Он знал, что мог спасти её гораздо раньше. До того, как Иридий дошёл до своих знаний, до того, как он и его последователи создали эти печати, до того, как они стали чем-то иным в теле вечного дитя. Но всё уже зашло так далеко. Было поздно сожалеть о прошлом. Но он сожалел. Франкенштейн обеспокоенно проверял показания приборов, выверяя верные дозы лекарства, которое уже поступало в тело Эраны через тонкие прозрачные трубки. Смеси разных цветов было трудно назвать лекарством. Скорее это являлось «лошадиной» дозой обезболивающего, под действием которого девушка окончательно потерялась в пространстве и собственных мыслях. Самым главным было то, что она перестала дёргаться и кашлять. Мужчина собирал свою волю в кулак и пытался смотреть на всё с точки зрения врача. Но даже у врачей сдают нервы, появляется слабость в руках и подкашиваются ноги, если неожиданно надо оперировать родного человека. Говорить о том, что это всего лишь простуда, легче, чем холодно оценить ситуацию, разрезать плоть и спасти жизнь. Паника сдавливала горло. Сегодня пациентом была женщина, значение которой нельзя было недооценивать. Логика просто убивала последние нервы. Ведь если не станет её, то и Мастер в итоге последует за ней. И их семья… может, они останутся вместе, но Франкенштейн точно знал, что эта сила, которая держала всех рядом друг с другом, просто иссякнет. Не смотря на то, что приборы оценивали состояние Эраны близкое к коме, её глаза оставались открытыми. Чистые, изумрудные, без единого блика другого цвета. Как напоминание того, почему с ней это всё произошло. Зрачки глаз замерли в одном положении и не двигались даже в те моменты, когда кто-то касался Эраны. Сначала ей просто было слишком больно, чтобы понимать, что с ней что-то делают. А затем наступило милостивое отравление лекарствами, полусонная смерть, где уже было всё равно. Если бы кто-то решил схватить её за ноги, стянуть с каталки, протащить по плиточному полу, а затем кинуть в стену, чтобы пробить в ней дыру, Эрана бы ничего из этого не поняла и, возможно, даже не почувствовала. Так же она не понимала, что подошла слишком близко к той двери, которая не открывается с другой стороны. Вечный сон. Не смотря на раны и собственные болевые ощущение, никто не отправился к себе и не собирался покидать лабораторию. Франкенштейн не заставлял приносить кресло для Рейзела, но Такео и М-21 его принесли. Так всё выглядело… иначе. Менее трагично. Так же, как и тогда, когда все ждали пробуждения Эраны. Как тогда, когда всё было хорошо. Как в те моменты, когда все были полны надежд. Никто не решался спрашивать о том, как она. Становится ли ей лучше, стабильно ли её состояние. В вопросах каждого было слишком много боли. Там была вероятность, крохотная возможность, что сил дождаться ответа уже не останется, и натянутые до предела нервы сдадут окончательно. Просто разорвутся подобно гитарным струнам, по которым провели не рукой, а ломом. Такео сцепил кисти рук, усевшись на один из стульев. Он не смотрел на Эрану. Его взгляд был устремлён в точку, где на одном из экранов цифры отсчитывали удары её сердца. Сердца, которое любило и его, и всех остальных, давая им то, чего у них по идее никогда не должно было быть. У Такео не было сил, чтобы взглянут на обладательницу этого сердца. Это был страх, который заставлял его сцеплять руки сильнее, до боли. Страх увидеть то, что она умирает. М-21 и Тао возможно понимали своего друга лучше других. Они сами не могли найти в себе сил, чтобы оценить ситуацию. Поговорить о чём-то отстранённом не позволял шок, а осознать реальность – страх. Ноблесс держались немного поодаль от модифицированных людей. Каждый из них знал, что такое вечный сон. Каждый не рассматривал это как смерть. Но никто не желал увидеть сегодня, как Эрана отправляется в него. Они не смотрели на неё. Они не могли позволить себе эту дерзость. Посмотреть на неё и сказать своим взглядами о том, что она может покинуть их. Даже эти мысли были недопустимы. Им не позволено было давать понять даже самим себе, что они торопят её. Ведь Рейзелу необходимы были все его силы, чтобы продолжать верить, смотря в её не моргающие глаза. Верить в то, что он окликнет её, и она вернётся к нему. - Я хочу, чтобы ты проснулась. Но ты даже не спишь, - невольно выговорил Рейзел свою печаль. – Я хочу, чтобы ты проснулась. Он замолчал, сидя в своём кресле и держа свою невесту за руку. - Мастер, - мягко позвал Франкенштейн, умело скрывая своё волнение. – Я думаю, что нам необходимо переместить Госпожу в… Все знали куда. И никто не ожидал увидеть её там снова. Прошлый раз не было этой ужасающей очевидности, на которую сегодня было просто больно смотреть. Только Мастер знал, что происходило с его невестой в тот момент, когда её сила вышла за пределы дозволенного. Остальные просто видели подростка, тело которого было целым, что давало надежды на скорое выздоровление. Но сейчас, всё было иначе. Один вид крови наводил ужас. В небольшой стеклянный купол под мощным напором насосов поступала голубоватая жидкость, которая обычно обеспечивала Тао, Такео и М-21 необходимыми питательными веществами во время длительных экспериментов над их телами. Раель внимательно наблюдал за тем, как Тао подключил несколько проводов, и ещё два компьютера ожили, загружая программы наблюдения и выводя результаты на небольшие экраны на стенах. Сейра взяла на себя обязанность сменить разорванную одежду Эраны. Для этого ей пришлось перевезти каталку с девушкой в соседнюю комнату. Позже аккуратно и бережно Эрану поместили в чуть больше чем наполовину заполненный синим раствором купол с откидным верхом. Из-за высокого содержания соли девушка практически воспарила в своей новой камере. Франкенштейн хотел надеть маску для дыхания, но Рейзел уверенно взял эту задачу на себя. Мастер осторожно приподнял кончиками пальцев голову Эраны за подбородок. Он несколько секунд всматривался в её потухшие чистые глаза, видя в них себя. Как в изумрудном зеркале. Лёгким движением руки он закрыл их, едва дыша при этом. Он не хотел, чтобы она отрывала взгляд от него, пусть даже в нём больше не было сознания. Ему было известно это лучше, чем остальным. Но всё равно, он хотел ощущать этот пустой взгляд на себе, словно она всё ещё видела его. Ему пришлось терпеть. Рейзел знал, что все смотрят и разделяют его печаль, к тому же каждый здесь имел свою собственную. Они все понимали его. Он был не один в своём горе. Но кое-что они не могли разделить. Даже если очень хотели. Мастер прикрыл глаза и нежно коснулся губ своей невесты кончиком пальца. Они всё ещё были теплы, но уже не такие алые, как несколько часов назад. Рейзел мягко поцеловал сомкнутый рот Эраны, а затем прислонил к её лицу кислородную маску. Потом ему пришлось отпустить её, позволив её телу полностью погрузиться в раствор. Купол продолжил заполняться жидкостью. Крышку плотно закрыли. Ещё ничего не было кончено. Они верили в это. Все вместе. Порог – это ещё не конец. - Я останусь… с ней. - Как пожелаете, Мастер, - склонился Франкенштейн. Другого он и не ожидал. – Вы все устали. Вам стоит отдохнуть, - обратился он к остальным. - Я побуду ещё немного здесь, - Такео нерешительно посмотрел на босса. – Мне капельницу надо сменить. - Я заварю чай, - взгляд Сейры был потухшим, но эти слова позволили ей посмотреть снова прямо. В лица всем тем, кто был ей дорог. Она должна была верить вместе с ними. - Я приберу тут немного, - Раель указал на бинты и упаковки из-под инструментов и пластырей. - Я помогу тебе, - Регис тяжело поднялся со своего места, но держался достойно. - Давайте просто побудем вместе, - внезапно проговорил М-21. Невольно Такео кивнул в ответ. Тао нерешительно взглянул на Мастера. Тот никак не отреагировал. Он ждал, зная, что скоро она откликнется на его зов. А потом…