***
Люциан Моргенштерн не любил возвращаться к реальности. Как только сладкая пытка заканчивалась, ему приходилось вновь приступать к работе. Он искал по просторному кабинету одежду и торопливо одевался. Это не мешало Слайзу, личному секретарю Молоха, стоять рядом и зачитывать распорядок дня. — На двенадцать часов у вас встреча с представителями чайной компании «Дарлинг»… Люциан наблюдал, как Молох слушает Слайза, отвернувшись к окну и о чём-то думая. Он положил подбородок на сложенные руки, мыском ноги став постукивать по стеклу. Секретарю с аккуратными очками и прилизанными волосами было всё равно. Он разве что немного улыбался, чувствуя отношение босса к происходящему. Слайз — высокий, широкоплечий, но жилистый. По нему не скажешь, что ночью он может вытащить из ботинка небольшой нож и, если Молох прикажет, избавить его от назойливых посетителей. Под ними подразумевались, конечно же, такие же дельцы, как и сам босс. — В час нужно поехать в аэропорт, чтобы встретиться с турецким послом и заключить договор на поставку… — Слайз посмотрел по сторонам и шёпотом добавил, что именно, однако Моргенштерн этого не услышал. — А им это по карману? — развернулся и с ухмылкой поинтересовался Молох. — Да, босс, я проверил их банковские счета. Они не обманут, — кивнул секретарь. Люциан хмурился, глядя на эту парочку, и пытался завязать галстук. Сколько ни пытался, постоянно возникали проблемы. Даже был случай, что прежде чем застрелить своего оппонента, он попросил его завязать ему галстук. Странно, что тот не воспользовался случаем и не придушил его. — Если это всё, я продолжу, — кивнул сам себе Слайз. — На встречу запланирован час, постарайтесь уложиться, потому что после этого вам необходимо посетить званый вечер с представителями других компаний, — секретарь выделял самые важные пункты. — Звучит до смерти скучно, — подытожил Молох, подперев голову рукой. — Они предусмотрели, что я захочу взять туда свою прекрасную леди? Моргенштерн смерил его красноречивым взглядом и показал ему средний палец. — После того случая… Определённо, — улыбнулся сам себе Слайз. — Могу уточнить, если желаете. Под «тем случаем» Слайз подразумевал неловкость, создавшуюся, когда Молох взял с собой Люциана. Чтобы показать серьёзность своих намерений и презрение за такое отношение к его личной жизни, он посадил Люциана к себе на колени и вёл дела исключительно таким образом. Несогласным Молох обещал сладкую жизнь. Если кто-то отказывался вести дела, он приказывал Слайзу решать проблемы, как тому захочется. Хуже всех было Люциану, который почему-то оказывался в эпицентре неловких и немного сумасшедших событий. Однако ему льстило, что Молох так заявляет права на него. — К чёрту, — отмахнулся Молох. — Пусть не рассчитывают, что я останусь до конца. А вечер свободен? — Да, если вы откажетесь от встречи с нашим юристом, — вкрадчиво ответил Слайз и как будто уже автоматически стал завязывать галстук подошедшему к нему Моргенштерну. — Сам с ним встречайся, я сегодня со спонсорами достаточно потрахался. Говорят, процент я им маленький выделяю. Пусть скажут спасибо, что они до сих пор живы, — сердито отозвался Молох. — Принцесса, я тебя не отпускал, — прикрикнул босс, когда заметил, что Люциан хочет незаметно смыться. Моргенштерн вздохнул и встал неподалёку, поскольку сидеть — при всём желании пока невозможно. — Как скажете, — внешне бесстрастно сказал Слайз, но на самом деле ему было досадно: вечером он хотел расслабиться и посмотреть сериал. — Через полчаса за вами прибудет машина. — Свободен, — махнул рукой Молох, после чего с ухмылкой повернулся к Люциану. Мужчина подошёл к нему и почувствовал ладони на бёдрах. — Я теперь никуда тебя не отпущу, — хмыкнул Молох. — Мы слишком давно не виделись, чтобы я позволял тебе такую роскошь. — Знаю, — Люциан заправил за ухо прядь волос. — Неужели в Аду всё так же паршиво? И ты не планируешь туда возвращаться? — Принцесса, — Молох покачал головой. — При всех минусах пребывания здесь — тут чертовски весело. Люди гораздо живее демонов, и я хочу выпить из них все соки. Хочу почувствовать их пульсирующие жилки голыми руками. Надышаться этой жизнью. — Это не потому, что Люцифер устранил тебя как конкурента? — хмыкнул Люциан. Любого другого за такой вопрос тут же бы выкинули из окна. Молох немного наклонил голову и одним взглядом спросил, надоело ли Люциану жить. Тот с такой же уверенностью смотрел ему в глаза. Мужчина сдался. — Нет, принцесса. Просто в Аду действительно пресно. Как давно случалась хоть одна стоящая того разборка? Кроме бумажной волокиты, признайся, делать было нечего. А я её ненавижу. Представить себе не можешь, насколько сильно. Да, Люцифер решил, что там я ему помешаю. Но это не значит, что я не могу периодически туда возвращаться, чтобы в очередной раз попробовать выбить из него его самодовольное дерьмо. — Просто это выглядит так, как будто ты ищешь плюсы в изгнании, — мягко возразил Моргенштерн. Молох поднялся и грубо взял его за подбородок. — Тебе что-то не нравится? — Нет, сэр, — отчеканил Люциан, и Молох понял, что начинает перегибать палку. Он вздохнул. — Люцифера не сдвинуть, как бы я того ни хотел, — мужчина посмотрел на свои костяшки. — Со временем я выбью из него достаточно дерьма, чтобы стало возможным вернуть себе власть. А сейчас… Развлекайся, принцесса. — С человеческой оболочкой это не так-то просто, — всплеснул руками Люциан. — Тут и раны ноют и зарастают дольше, и… задница болит сильнее. Серьёзно, я не могу заниматься этим так часто. — Только не говори, что мы начинали разговор, чтобы подойти именно к этому, — хмыкнул Молох. Люциан засмеялся, почувствовав нелепость ситуации, но всё же возмутился. — Вообще-то это важно! — со смехом произнёс тот. Молох фыркнул. — Вечером я о тебе позабочусь, — и прищурился. Люциан понял, что речь идёт о чём-то пошлом и скрестил руки на груди. — Разве сегодня мы не запланировали милую беседу с конкурентами? — Подождут, — подмигнул ему Молох. — А теперь иди работай, пока я тебе мотивационного пинка не отвесил по больной заднице. Люциан вздохнул и хмыкнул. «На кой чёрт я его искал?» — иногда спрашивал себя мужчина, но приходил потом к выводу, что долго бы на одном запахе рубашки не протянул.Оказия 1: На кой чёрт я его искал?
30 апреля 2016 г. в 14:31
Люциан почувствовал острую боль от удара стека и замер. Звякнула цепочка от ошейника, за которую его держал Молох. Он любовался своим подчинённым. Смотрел так, будто ждал, когда он начнёт умолять и вырываться. Цепь начнёт бешено звенеть и смешиваться с руганью и мольбами.
Удары стека становились всё более сильными и колючими. Люциан стискивал зубы и шумно дышал носом. Он сидел напряжённый, с идеально прямой спиной, будто к ней привязали прут. Связанные за спиной руки затекали, и Люциан периодически шевелил пальцами, чтобы убедиться, что они к чёртовой матери не отсохли.
Молох особенно сильно ударил Люциана стеком по щеке, но тот не сдвинулся и стерпел. Начал сверлить мужчину волчьим взглядом, на висках вздулись вены. Он старался не сутулиться, чтобы не радовать Молоха возможностью сломаться. Позвоночник, он же внутренний стержень, не должен сломаться под натиском домашнего тирана.
У Молоха начищенные до блеска ботинки, пахнущие так же горько, как ремень на поясе и ремешок от часов. Неизменно, изо дня в день, он надевает вариации одного и того же чёрного костюма, который когда-то принял как шаблон. Молох похож на гангстера, делающего вид, что ничего криминального под покровом ночи в его кабинете не происходит.
Непослушные вьющиеся волосы он собирает в хвостик и кое-как приглаживает, будто так он обуздывает свою свирепость, чтобы приберечь её на потом. Люциану приходят на ум ассоциации с языческим богом войны, изо всех сил старающимся слиться с миром смертных. Арес накидывает капюшон на голову и надеется, что греки не узнают его. Одного бог войны не учёл: только идиот не обнаружит горящих жаждой крови глаз под мраком мешковатой ткани.
— Всем бы твоё упрямство, Люциан, — усмехается Молох, присаживаясь на край стола и закуривая. Стек он на время положил рядом с собой. Дал себе время полюбоваться избитым и потрёпанным мужчиной.
За спиной Молоха представал головокружительный вид на раскинувшийся мегаполис. Огромное, во всю стену, окно будто демонстрировало феодалу все его владения. Словно Молох хотел знать, что происходит в каждой улочке вычищенного от грязи, но не от пороков большого города.
— Ты бы не успевал за каждым упрямцем, — ехидно улыбнулся Люциан и поднялся на ноги, пошевелил руками. Он встал так, будто нарочно демонстрировал своё тело не одному Молоху, но всем тем, кто расстилался там, внизу, за стеклом.
Молох приподнял брови, восприняв это как своеобразный бунт, и хлёстко ударил Люциана по бедру, вблизи от паха. Тот вздрогнул и сделал громкий вдох, пожевал губу. Подождал, пока боль пройдёт. Молох приманил его пальцами к себе и широкой шершавой ладонью погладил по красивому тренированному телу.
— Вряд ли тебя до сих пор не убили только из-за твоего хорошего личика, — насмешливо прошептал мужчина и припал губами к шее любовника.
Люциан почувствовал горячее дыхание и вздрогнул, немного задрав голову.
— В том числе. Я знаю, что ты не допустишь, чтобы меня изуродовали, — хмыкнул он и напрягся, когда пальцы Молоха проскользили по спине вниз, до поясницы.
— Твоё уродство никак не помешает тебе отсасывать, — усмехнулся Молох, и вскоре его пальцы заставили Люциана напрячь ягодицы и замереть. — Кхм, ладно, к чёрту. Ложись, быстро, — и повалил мужчину на стол, чтобы продолжить ласки в более удобной позе.
Люциан прижался щекой к столу, ощутив едкий запах лака. Стол был совсем новым и гораздо крепче предыдущего. Тот, что был до этого, явно не предназначался для досуга, предпочитаемого Молохом.
— Какой ты романтик, — шутливо произнёс Люциан, стараясь не тереться щетиной об стол — и приподнимая голову. Он упёрся подбородком в стол, когда после шелеста упаковки презерватива почувствовал грубое проникновение. Люциан на выдохе грязно выругался под тихий выдох Молоха. Похоже, он давно хотел овладеть мужчиной и ждал момента с нетерпением.
— С-с-сука, — процедил сквозь зубы Люциан, за что Молох крепко взял его за волосы и потянул на себя, заставляя выгибаться в спине. До жгучей боли он ударил любовника по ягодице.
— Следи за языком, — прошептал мужчина и укусил Люциана за мочку уха, сильно оттянув её.
Люциан что-то промычал в ответ и почувствовал, как его собственный член постепенно начинает упираться в новенькую поверхность стола. Он немного выпятил бёдра, чтобы этого не происходило, и Молох принял это как согласие и подчинение. Движения стали грубее и чаще, и Люциан вновь тесно прижался к столу. Мужчина стонал сквозь зубы и жмурился, чувствуя, как быстро нарастает оргазм. Сложно передать симфонию ощущений и запахов, волнующий трепет в груди и чувство близости, готовое разразиться белесыми красками. Все раны вдруг перестали ныть, вся обида превратилась в дикое влечение. Люциан прижался спиной к Молоху, и тот не стал возражать. Почувствовал плечом частое горячее дыхание, прислушивался к тому, как тот позволяет себе тихо стонать. Люциан наслаждался руками, блуждающими у него по телу. И изнемогал оттого, что не может помочь себе кончить и избавиться от мучительной тяги в паху.
Молох до крови закусил кожу на плече Люциана, и тот тихо взвыл от боли. Сперма потекла по его бедрам. Он задрожал в железной хватке мужчины и вцепился в его руки. Железный привкус крови опьянил Молоха, и он с жадностью припадал к ране, пока та не перестала кровоточить. Похоже, это было лучшее вино для него.