***
— При всём уважении, ты пьян, — с хитрой, но сдержанной улыбкой произнёс Вельзевул, заходя в новенькие покои Люцифера, уютно обосновавшегося во владениях Азазеля. Падший ангел, сверкая глазами, получше устроился на мягком бархатистом диванчике и кивком головы приказал налить себе ещё вина. Расстёгнутая до середины груди рубашка обнажала гладкую грудь и выступающие ключицы. Брюки приятно облегали худые бёдра и острые колени. Люцифер лежал разутый, с откуда-то взявшимися кольцами на пальцах ног. Камни в них посверкивали в приглушённом свете. Вельзевул с жадностью рассматривал бледную кожу Люцифера, а когда поднимал глаза, ощущал дрожь — их взгляды встречались. Колючие, сверкающие глаза Денницы, от которых невозможно оторваться. Два гранёных изумруда, очерченных углём длинных чёрных волос. Во взгляде чувствовалась пока ещё не распустившаяся скрытая сила. Это сейчас Люцифер спокоен и игрив, говорили глаза, но стоит разозлить его по-настоящему, и сложно сказать, что случится дальше. Денница красноречиво улыбался, немного закинув голову назад, и будто отдавался алчному взгляду Вельзевула. Он знал, что чувствует советник. И это доставляло ему огромное удовольствие. — Возможно, — улыбался ангел. — Тогда я должен быть тебе противен. Будешь искать предлог, чтобы уйти? — Или чтобы остаться, — Вельзевул немного склонил голову. Почему-то ему было жарко. — Попробуй, — Люцифер ухмыльнулся и склонил бокал так, чтобы немного вина попало на кожу. Бордовые капельки с ключичной ямки побежали под рубашку, оставляя ароматный терпкий след. Вельзевул тут же представил, как с удовольствием слизал бы их с умопомрачительной юношеской груди. Советник воспринял жест как приглашение и провокацию. Ему хотелось в это верить. Вельзевул облизал губы и почувствовал тяжесть ниже пояса. Возможность овладеть Люцифером в тихом и приятном месте ненадолго опьянила его и заставила потерять бдительность. Как он хотел услышать стоны этого очаровательного и хитрого мальчика. Услышать о его желании. Под лукавым взглядом Денницы Вельзевул опустился на колени, чтобы дальше подползти поближе к низкому диванчику, но почувствовал, как нога Люцифера упёрлась ему в грудь. Он хулигански засмеялся, как ребёнок, шалость которого удалась. Вельзевул с холодным сожалением посмотрел ангелу в глаза. С тех пор, как Люцифер освободился, он всё больше старался заморозить эту внутреннюю тоску, затаившуюся обиду. Он не находил в себе сил отплачивать тем же и понимал, что вряд ли сможет. Люцифер умолк и хотел приказать, чтобы тому подали вина, но советник покачал головой. — Благодарю, но мне ещё работать, — с притворным равнодушием произнёс Вельзевул и поднялся с пола. — Оно восхитительно, — прищурился Денница и закивал, подтверждая свои слова. «Как и ты», — подумал советник и почувствовал, что вечер будет таким же одиноким и печальным, как и обычно.***
Прошло немного времени перед тем, как Люциан оказался под Молохом. В голову главнокомандующего забредало множество идей, и одну из них он решил воплотить. Образ в голове обязан был стать реальным. И главнокомандующий с удовольствием его воплотил. Хмурый и смущённый Люциан, сверлящий его взглядом, лежал под ним и дрожал. Ладонями Моргенштерн упёрся в грудь мужчине, поскольку тот хотел совершить невозможное на взгляд юноши. — Хочешь, я войду в тебя? — голосом, полным наслаждения, произнёс Молох. — Пока во мне эта штука? Ни за что! — Люциан упёрся ладонью в щёку главнокомандующего, когда тот стал приближаться. — Да что ты? Совсем нельзя? — усмехнулся мужчина и стал напирать активнее. — Вообще! — уверенно заявил генерал, решив ни под каким предлогом не подпускать к себе Молоха. Было сложно, поскольку вибратор доставлял немало неприятностей и очень отвлекал. Как только генерал начинал двигаться, тело пробирало ощущение нарастающего оргазма. Люциан не мог его пересилить и потому закусывал губу, когтями царапал Молоха и щурился, стараясь выравнивать дыхание. Тщетно, конечно. К тому же Моргенштерну было очень неловко из-за того, что главком нависал над ним одетым, в то время как сам генерал лежал обнажённым. Возбуждённым. Старающимся это пересилить, чтобы не лежать распалённым и беззащитным на радость мужчине. Люциан упрямился, как мог. Молох напирал уверенно и почти бесповоротно, но генерал с его комплекцией не понимал, что главнокомандующий прилагает усилий гораздо меньше, чем нужно, чтобы подмять такого мальчишку. Молох с наигранным усердием пытался перевернуть Люциана на спину, чтобы якобы исполнить задуманное, на что Моргенштерн отчаянно сопротивлялся. Он бил мужчину по щекам, пихался в грудь, пытался пересилить могучие руки — всё лишь наполовину было полезно. И в ответ получал терпкие и болезненные поцелуи — ощущал шершавые губы щеками, шеей, грудью. Главнокомандующий с удовольствием касался членом ягодиц и бёдер юноши, особенно вблизи уже занятого вибратором колечка мышц. Люциан иногда замирал на мгновение, его член подрагивал, текла смазка, но генерал пытался сохранить всё то же упрямство. Всеми силами юноша старался не показывать, что ему приятно такое обращение. Приятно чувствовать влажную головку члена Молоха и ощущать горячее дыхание на своей шее. Наваждение длилось недолго. В реальности ладонь Люциана вновь упиралась в скуластую и гладкую щёку главнокомандующего, который усмехался и грозился хорошенько растянуть мальчишку. — Всё ещё не хочешь? — гортанно спрашивал Молох, почти скручивая отбивающегося Моргенштерна, пытающегося ещё и кусаться. — Иди к чёрту! — вырывался Люциан и чувствовал, как пульсирует член мужчины, прижатый к его бедру. — Извращенец! Больной ублюдок! Молох ухмыльнулся. Он сдвинул ноги генерала и начал тереться членом между бёдер. Увидев это, Люциан ненадолго потерялся в пространстве и просто закинул голову, задрожав от возбуждения. Он схватился руками за подушку и пропустил через себя океан эмоций. Молох двигал тазом и касался губами лодыжек юноши, выражая молчаливое восхищение. — Моя сучка… — донеслось до генерала, который после этого не смог изобразить отвращение, как ни старался. Телом Моргенштерна овладел сильнейший оргазм, и он резко выпятил грудь. Члены соприкоснулись, и тут не смог устоять главнокомандующий. Он закусил кожу голени и что-то сдавленно прорычал. Сперма обильно скапливалась на животе и груди Моргенштерна, задиравшего голову, чтобы не попало на лицо. Генерал жмурился и что было сил сжимал подушку. Молох кончал на юношу и любовался им. Подумать только — вот он, как на ладони, и весь его. От волос до пальцев ног. Каждый ноготь, каждая клеточка соблазнительного тела принадлежит ему. И сколько страсти это пробуждало, какой необузданной становилась фантазия. Да, тогда, в Академии, главнокомандующему негде было развернуться, но сейчас… Сейчас это было подарком от имени судьбы самому себе. Главнокомандующий перевернул Люциана на живот и опустился, прижался губами к пояснице. Он осторожно взял вибратор и начал его двигать внутри юноши, постепенно имея всё активнее. Генерал выгибался и вздрагивал, приглушённо дыша, чтобы не слишком-то радовать Молоха. Но уже этого было достаточно. Люциан заткнул себе рот ладонью, когда главнокомандующий укусил его за упругую ягодицу, — и получилось громкое мычание. Моргенштерн уткнулся лицом в подушку, когда боль отступила, и понял, что, по ощущениям, след останется надолго. Однако генерал замер, когда почувствовал, как влажный язык оставил дорожку от поясницы до шеи. Тяга в паху стала невыносимой. Люциан всё же двинул бёдрами навстречу, чтобы членом потереться о простынь и кончить. — Ч-чёрт… — сдавленно произнёс Моргенштерн и содрогнулся всем телом. Со стыдом отметил, какая липкая под ним простыня. — Всего лишь я, — с усмешкой ответил Молох, оттянув голову Люциана за волосы и полизав мочку его уха. — Не больше. — И этого достаточно, — выпалил генерал и рвано вздохнул, когда почувствовал, что главком вытащил из него вибратор. — Чтоб тебя… Видимо, лимит ругательств был исчерпан, поскольку после этого Молох хорошенько шлёпнул юношу по ягодице, с громким, звонким хлопком. Люциан зажмурился и стерпел. — Кто тебя воспитывал? — саркастично произнёс главнокомандующий и погладил раскрасневшуюся кожу, получая невероятное удовольствие от процесса. — С кем поведёшься… — на выдохе улыбнулся Моргенштерн. Молох развернул его и прижал к себе, заставил обнять за шею. Люциан резко вздохнул, когда его приложили к изголовью кровати. Следующая возможность вдохнуть кислорода представилась нескоро, поскольку главнокомандующему очень захотелось распробовать генерала и насладиться его ловким языком. Люциан запустил пальцы в жёсткие волосы мужчины и прижался к нему как можно ближе, чтобы почувствовать тяжёлый запах тела Молоха и его униформы. Её жёсткая ткань возбуждала Моргенштерна и заставляла целовать главнокомандующего как можно глубже и настойчивее.