***
Утром Моргенштерн проснулся от громких разговоров. Он открыл глаза и увидел Маркуса, который разговаривал со Слайзом. Его Люциан сразу узнал по чешуе. Генерал почти соскучился по настоящему облику ящера, поскольку Верхний мир наводил на секретаря тоску, и тот употреблял сарказм реже. Сейчас Слайз посмотрел на проснувшегося Моргенштерна с тревогой, затем вопросительно — на Маркуса. — Не бойся, — сонно хмыкнул Люциан. — Я знаю, что за игру вы затеяли. Маркус прищурился и повернулся. — Правда что ли? Генерал придвинулся поближе и губами коснулся щеки Маркуса. — Не держи меня за дурака. Я учился в Академии лучше, чем ты мог обо мне подумать. Маркус — одно из твоих имён ещё из далекой древности. Тебя выдал учебник истории, — хмыкнул Люциан. Маркус усмехнулся и щёлкнул генерала по лбу. — Рад, что ты умеешь читать. Слайз с недоумением наблюдал за ними. Многое он повидал, однако Молоха в обличии, которое он имел около полутора тысяч лет назад — точно нет. Впрочем, некоторая ностальгия его обуревала. Тогда секретарь вспоминал, каким молодым и горячим был. — Твоё кольцо, — хмыкнул Маркус и надел на палец Моргенштерну. — Надеюсь, ты когда-нибудь простишь меня, принцесса. И да, — с улыбкой прибавил он, — если кто-нибудь узнает, я тебя убью. — А почему ты в Слайзе не сомневаешься? — возмутился генерал. Молох хмыкнул. — Он реагирует не так резво.Оказия 8: Маркус
7 мая 2016 г. в 22:34
Люциан лежал на оттоманке и курил. Прошло несколько часов. Он ни к кому не притрагивался. Хотелось с кем-нибудь переспать и отомстить Молоху, однако никого подходящего так и не находилось. Не было достойных. После Молоха все казались жалкими и безвольными, в то время как главнокомандующий — был столпом.
К Моргенштерну подошёл Азазель, позвякивая расшитыми золотом тканями. В алых глазах читалась скрываемая похоть.
— Я знаю, что тебе нужно, — улыбнулся развратник и погладил его по щеке.
— Нет. Не знаешь, — флегматично ответил Моргенштерн и отвернулся.
— Никто не уходит отсюда несчастным, — промурлыкал Азазель. — И тебе я такой роскоши не позволю.
— Отстань, — покачал головой Люциан. — Если ты всё обо всех знаешь, то несложно догадаться, чего хочу я. Покоя.
— В борделе? — фыркнул Азазель. — Ничего. Судьба найдёт тебя сама, — загадочно произнёс развратник и удалился.
Люциан вновь погрузился в омут, полный цветов, звуков, запахов. Он лежал на оттоманке и курил, постепенно растворяясь в мире. Как будто ничего не существовало вокруг, всё такое огромное и единое, и ему самому хотелось перестать чувствовать боль. Просто стать частью ароматного сигаретного дыма. Почти в бреду Моргенштерн увидел пару янтарных глаз, просверливших пелену, покрывшую действительность. Генерал усмехнулся и почувствовал, как у него высохла глотка. Хотелось ответить этому наваждению.
— Привет, — глупо улыбнулся Моргенштерн склонившемуся над ним парню.
Незнакомцу на вид было около двадцати. Фигурой он был очень крепкий, жилистый. Из таких получаются умелые и ловкие убийцы, способные выбить меч у опытного гладиатора хлёстким ударом. Перед Люцианом расположился парень с суровым волчьим взглядом, в котором прочитывалось нечто знакомое. На одном глазу у незнакомца красовалось бельмо, поверх него — жуткие шрамы. Парень с усмешкой наблюдал за Моргенштерном, будто изучал поведение подопытного животного. Вся правая рука молодого демона была покрыта татуировками. Одежда на нём — чёрная и драная. Генерал чувствовал, будто когда-то знал его раньше.
— Мы знакомы? — поинтересовался Люциан, отправив сигарету в пепельницу.
Демон напротив него с прищуром улыбнулся и отправил в рот виноградину из вазы с фруктами. На напольной подушке он расположился недалеко от столика, где та стояла.
— Может быть, — уклончиво и с усмешкой ответил он.
— Как тебя зовут? — Моргенштерна терзало любопытство.
— Маркус, — представился демон и повёл бровями.
— Ты ведь не суккуб? — Люциан склонил голову набок, рассматривая его.
— Я похож на этих подстилок? — поморщился Маркус. — Я понимаю, что выгляжу молодо, но я не шлюха.
— Тогда что ты здесь забыл, Маркус? — чем дольше Люциан смотрел на демона, похожего на молодого воина, закалённого в боях, тем сильнее ему хотелось с ним уединиться. Да. Он определённо казался ему достойным.
— Тебя, — улыбнулся демон и шагнул к Моргенштерну через стол. Это был высокий и широкоплечий парень, которому не хватало меча на поясе для завершения образа. Сколько меди в волосах, сколько золота во взгляде.
Люциан чувствовал повисшую в воздухе тяжёлую атмосферу. О нет, Маркус не собирался никому подчиняться, это другие были обязаны ложиться под него. В противном случае он подрубит пару сухожилий, и противник рухнет сам. Родной терпкий запах ударил в нос, и захотелось надышаться им.
— Ты талантлив для того, кто не является шлюхой. Я заинтригован, — произнёс Люциан, почувствовав пальцы Маркуса на своей груди.
— А ты не думаешь, что я считаю достойным этого только тебя? — красноречивый взгляд демона заставил генерала почувствовать некоторое смущение. И волнующую дрожь.
— Я хорош, этого не отнять, — попытался обратить разговор в шутку Люциан.
Маркус хмыкнул.
— И самовлюблён, — он потянул мужчину за галстук. — Но это другой вопрос. Может, ты хочешь удалиться? Я не люблю заниматься этим прилюдно.
Моргенштерн присвистнул, удивлённый таким напором.
— Конечно, я давно заплатил за комнату, — он улыбнулся. — Угостить тебя вином?
— Если ты этого хочешь, то знай, что я люблю хорошее вино, — произнёс Маркус, поднимаясь с оттоманки и утягивая за собой Моргенштерна. — Чтобы прослыть сильным, необязательно иметь мышцы — можно заиметь и деньги. Но редко сочетание этих двух вещей даёт хороший результат.
— Это верно, — согласился Люциан, вспомнив о Молохе. Ему тут же стало тяжелее на душе. Он не мог развлекаться с мальчишкой, пусть даже главнокомандующий и насолил ему. Это было очень низко. Да, он кинул ему в лицо кольцо, но стоит ли идти дальше? Моргенштерн точно не знал, сможет ли простить Молоха, однако уподобляться ему генерал не хотел.
— Знаешь, я думаю, что всё же не буду этого делать, — возразил генерал, когда они почти подошли к уединённому месту. — Можешь выпить вина за мой счёт, но заниматься сексом с тобой я не буду.
— Почему? — фыркнул Маркус. — Струсил?
— Нет, — покачал головой Люциан. — Я пришёл сюда из-за одного типа. Он, конечно, конченая мразь, но я нескоро смогу с кем-то… взаимодействовать, так скажем. Я пытался себя обмануть, но меня ничто не дурманит лучше, чем его запах. Не знаю… В общем, развлекайся.
— Подожди, — приказал Маркус.
Люциан, привыкший к этому тону, повиновался.
— Что?
— Если не хочешь спать со мной, не спи. Но компанию составь, — демон красноречиво посмотрел на Моргенштерна.
Генерал пожал плечами и решил присоединиться. Маркус казался ему не таким уж плохим малым. В конце концов, ему было приятно с ним находиться. То ли внешность ему нравилась, несмотря на заметное уродство, то ли запах казался близким и давно ясным. Словом, Люциан чувствовал расположение к парню.
— Я наслышан о тебе, — произнёс Маркус. — Вы с Молохом очень популярны. Многие огорчились, когда вы ушли наверх, ведь для большинства вы пример того, что демоны могут быть счастливыми.
Люциан хотел остановить его на середине фразы, но дослушал и после вздохнул.
— Всё не так просто, как кажется. Да, со стороны это выглядит красиво, но внутри… Мы такие же, как все, со своими причудами. Хотел бы я, чтобы всё было так, как смотрится со стороны. Для многих я продажная скотина, отдающаяся начальнику. Для других — камикадзе, который связался с психопатом. Для третьих — муж одного из влиятельных мужчин. Все отчасти правы. Но сейчас я чувствую себя лишь обманутым и преданным. Не знаю, почему я говорю с тобой так откровенно. Может, просто потому, что могу.
Маркус кивнул ему и налил вина. Люциан пригубил его, и ощутил в голове лёгкий, приятный дурман. Образ нового друга расплывался перед глазами, становясь всё более и более знакомым. Моргенштерн жмурился, и наваждение ненадолго отступало.
— А ты думал, как выглядит ситуация со стороны того, о ком ты так говоришь? — серьёзно для захмелевшего произнёс Маркус. — В противном случае ты рискуешь оказаться в дураках.
— Я знаю, о чём говорю, — поморщился генерал, подумав, что ему не верят. — Знаешь, Маркус… Всё же иди ко мне.
Молодой демон прищурился и подошёл, сел к Люциану на колени. Генерал удобно расположился на постели, и любоваться Маркусом было удовольствием. Стройный, жёсткий, закалённый — он представлял для Люциана большую ценность. Мужчина лежал на постели, и юноша поглаживал его по груди — умело и медленно, покачиваясь, чтобы тереться о пах. Люциан дотянулся и снял с его волос резинку — медные волосы, немного вьющиеся, распустились и обрамили лицо.
Что-то в душе Моргенштерна дрогнуло, и он поцеловал Маркуса. Почувствовал горьковатый привкус сухих губ, властный язык — парень быстро перехватил инициативу. Поцелуй получился жёсткий, подчиняющий, и Моргенштерн ничего не смог противопоставить. Вместо этого он начал снимать с Маркуса лёгкие одеяния и обнажать его тело, чтобы рассмотреть и потрогать всё получше. Погладить, поцеловать, насладиться. Обнажённый, демон затуманил разум генерала окончательно. Маркус был похож на не испорченного временем и войной воинственного бога, выточенного из металла.
И Люциан подмял его под себя, прижав запястья парня к постели. Генерал жадно касался губ и лица, медленно переходил от головы к шее — и слышал выдохи Маркуса. Затем — к груди. Люциан касался сосков партнера и посасывал, оттягивал их, слыша, как рвано парень дышит. Да, чем настойчивее ласкал его Моргенштерн, тем сильнее было заметно желание в глазах Маркуса. Он смотрел с нарастающей похотью, но уголки губ парня дрожали.
— В чём дело? — обеспокоенно спросил Моргенштерн.
— Будь аккуратен, — кинул демон и отвернулся.
Люциан хмыкнул и мягко поцеловал того за ухом. Конечно, он будет аккуратен. Разве можно обходиться жестоко с тем, кто тебе нравится? А уж с тем, кого любишь, — тем более. Моргенштерн языком проводил по мочке уха Маркуса, и слышал тихие стоны, которые тот подавлял. Генерал касался демона и получал от этого огромное удовольствие. Кожа на ощупь грубая, но на деле — такая чувствительная. Маркус тихо рычал, даже нетерпеливо, когда Люциан поглаживал внутренние стороны его бёдер.
Генералу было интересно, почему представитель гарема представляется как девственник, впрочем, подумал, что спрашивать — себе дороже. Он просто решил выпить предложенную чашу до дна. Внимательно осматривая Маркуса, Моргенштерн заметил, что у того обручальное кольцо. Картинка в голове стремительно складывалась, но Люциан решил не выдавать себя.
Он просто решил подарить ему ночь любви. Как будто хотел показать пример. Или наконец воспользовался возможностью показать себя.
Люциан ласкал языком грудь, планомерно переходя от одного соска к другому, пока Маркус не стискивал зубы и не начинал сдавленно стонать. Моргенштерн перемещался, когда убеждался, что партнер достаточно возбуждён, чтобы потом хватило легкого прикосновения пальцев, чтобы заставить того задрожать. Маркус кусал губы, чувствуя аккуратные ласки генерала. Когда он почувствовал членом тесный и горячий рот генерала, то сдавленно застонал. Пальцы мужчины, влажные и умелые, протиснулись в узкое колечко мышц. Маркус неохотно что-то проворчал, но после — выгнулся в спине. Закусил губы.
Моргенштерн пьянел от вида партнера. Парень раздвигал ноги, пытаясь контролировать себя, и подавался ближе, сильнее. Люциан не удержался и языком обвёл колечко мышц Маркуса. Тот зажмурился и громко вздохнул — пальцы генерала тесно врезались в чувствительное место, отчего юноша вздрогнул.
И чем дальше, тем чувственнее и удивительнее становилась ночь. Луноликая разбойница, слепящая россыпью звёзд на чёрном платье. Так же ли у неё кружится голова, как у Маркуса, когда он оказывается объятиях генерала?
— Не останавливайся… — выдыхал парень, хватаясь за плечи партнера.
Всё казалось нереальным. Маркус никогда не представлял себе эту сторону любви. Умеющий только брать, он никогда не ощущал отдачи. Только если это не камень в голову.
Он сгорал вместе со свечой, стоявшей рядом с кроватью. Пламя плясало причудливый танец, и Маркус тоже оказался в каком-то воздушном водовороте, подхваченный Люцианом. Ощущал себя тающим воском, текущим всё ниже и ниже, горячим и шипящим. Моргенштерн чувствовал, как дрожит под ним парень, и это сводило его с ума. Он вдыхал аромат кожи и волос, и это заставляло его желать Маркуса ещё больше.
Под одеялом, в полной темноте, генерал позволил себе всё. Отпустил вожжи, заглушив тоску и обиду. Ничего не было, кроме очищения, которого ему так не хватало.
Ничего и никого, кроме Маркуса. Весь мир остался там, за дверью, с его интригами и сплетнями. Только искренние и чувственные стоны, обращённые к Люциану.
Маркус ни на секунду не отпускал от себя Моргенштерна.