***
Слайз сидел за столом, заполненным бумагами, и хмуро их разгребал. Пожалуй, это его типичное утро. Кружка уже поостывшего растворимого кофе с молоком, чернильница с заканчивающимися чернилами, скрипучее перо — и роящиеся в голове мысли. Сегодня работы будет ещё больше, поскольку прибудет дипломатическая делегация с его исторической родины. Он сомневался, что всё пройдёт гладко, поскольку знал особенности национального характера жителей Тартара. Не самые дружелюбные ребята. В обязанности Слайза входило провести переговоры в присутствии должностного лица. Но, поскольку должностное лицо предпочло проваляться в постели с другой не менее важной фигурой, сонный секретарь хмуро стоял в тронном зале, чтобы встретить гостей. Когда отворились ворота, Слайз сдержался, чтобы вымученно не вздохнуть. Прибыл именно тот, кого он хотел видеть меньше всего. Райвас. Тёзка его друга-контрабандиста. Среди ящеров это имя было очень популярно, что означало «победитель». Этот Райвас отличался очень уверенным и себялюбивым характером. На голову выше, он ставил Слайза ниже себя и по росту, и по положению, несмотря на то, что последний был секретарём самого главнокомандующего. Райвас — крепкий и умный стратег. Такой же чешуйчатый и рогатый, как и вся его свита, как и сам Слайз. Секретарь сдержанно поприветствовал делегацию скромным кивком головы: в начале времён, когда динозавры ушли под землю, во время охоты они так и общались. Со временем жест обозначился как приветствие. — Надо же, кого я вижу! — воскликнул Райвас и раскрыл широкие объятия, после чего похлопал секретаря по плечу. — Пройдоха Слайз! Я думал, ты гниёшь в каком-нибудь затхлом офисе, а тут вот оно что! Нравится, нравится, — закивал он сам себе, осматривая тронный зал. — Неплохо устроился. Его сопровождающие из двух других ящеров одобрительно и активно зашипели. — Извольте пройти в зал для гостей, — сухо и с прищуром произнёс Слайз, указав на дверь неподалёку. — Какой ты гостеприимный, приятель, — широко улыбнулся Райвас и гордо направился по указанному направлению. За столом посол вёл себя примерно в том же ключе. Более сосредоточенным он стал, когда речь зашла о деле. — По какому вопросу сюда прибыло посольство Тартара? Вы хотите наладить сотрудничество? Объявить войну? Начать торговлю? — перечислял секретарь, периодически глядя на сидящего рядом юриста для подстраховки. — Ерунда, — отмахнулся Райвас. — В своё время ты, да и твой друг Молох, конечно же, очень помогли мне получить этот пост. Правда, после этого началась гражданская война… — пробубнил он, но потом его лицо вновь прояснилось. — Словом, мы действительно хотим наладить отношения. Ты прав. — До сих пор вы сохраняли нейтралитет, — холодно произнёс Слайз. — Не в том ли дело, что Сатана осваивает Девятый круг, и это как-то вас зацепило? — Зришь в корень, дружище, — фальшиво засмеялся Райвас и подпёр голову рукой. — Ещё немного, и он заступит на нашу территорию, что, конечно, нехорошо. — Тогда почему вы здесь? — развёл руками секретарь. — Этот вопрос не в нашей компетенции. — Вы затолкали его туда, — заупрямился Райвас. — Мы знаем, что тут происходит. Так что не пытайся отвертеться, к тому же… Неужели ты не рад меня видеть, Слайз? Мы не виделись несколько лет. «Я бы столько же тебя не видел, надутый индюк», — хмуро подумал ящер. — По взгляду видел, что скучал, хотя сам скажешь, что ни на йоту, — улыбнулся Райвас. — Твоё право, да. Не осуждаю. Всего лишь хотел сказать, что если Сатана продолжит в том же духе, не избежать конфликта. В этом и состоит наша миссия, Слайз. Налаживать отношения. Секретарь склонил голову и потёр виски. Почему? Почему всё идёт так «замечательно»? Почему они не могли приехать просто потому, что пора бы наладить торговлю, прислали бы, чёрт возьми, корзину диких фруктов из дождливых джунглей — и все жили бы счастливо? — Вы, кстати, предусмотрели покои для делегации? — поднял брови Райвас. — Мы здесь надолго. — С какой целью? — сухо осведомился Слайз. Райвас взял у одного из дипломатов документ и протянул его секретарю. — Распоряжение от вождя: полный контроль над ситуацией. Мы не сможем вернуться, не завершив миссию успешно. Сам понимаешь, что нам не прощают провалов. Приехать ни с чем — лишиться головы. Если ничего не выгорит, я могу просто не возвращаться, и весь мой род опозорится. — У тебя даже потомства нет, — прошипел Слайз, но после сделал глубокий вдох и успокоился. — Мы предусмотрели покои. Лишние проблемы. Конечно, только их и не хватало. — Твои покои тоже в этом здании? — с улыбкой поинтересовался Райвас, откидываясь на стуле и начиная на нём качаться. — Вопрос не имеет отношения к делу, — отрезал Слайз. — А вдруг от этого зависит успех дипломатической миссии и результат отношений между народами? — склонил голову набок Райвас. — Нет, — отстранённо закончил Слайз. — Разговор окончен. Уважаемые дипломаты, вы можете полюбоваться красотами нашего города под нашей охраной и с удовольствием провести время. Надеюсь, пребывание здесь доставит вам истинное наслаждение. И тихо выругался, когда вышел из зала. Райвас вышел за ним незамедлительно. — Конечно, доставит, — интимно прошептал Райвас, — как только я узнаю, где находятся твои покои. Похожий на крокодила, среди сородичей ящер был красавцем. Самовлюблённость, упорность, красота — всё это было поводом для Слайза не уважать его совсем. Секретарь со вздохом посмотрел на Райваса и покачал головой, мол, на кой-чёрт я когда-то помогал тебе? Мне некогда с тобой возиться. Меня ждут отчёты о муштре, статистика по казармам, расписки, объяснительные и договоры. Пошёл ты к чёрту.Оказия 24: Райвас
28 августа 2016 г. в 22:47
Люциан лежал, второй час уговаривая себя встать с постели. Давно рассвело, но тоскливое ощущение пустоты в груди приковывало к кровати. Молох лежал рядом и размеренно согревал дыханием затылок. Моргенштерн в который раз чувствовал утреннюю эрекцию мужчины и немного смущался. Когда они занимались сексом более регулярно, такой проблемы не было в принципе.
Люциан ощутил себя немного виноватым из-за того, что Молох вынужден терпеть. Конечно, он терпит из-за собственного промаха, но разве недостаточно того факта, что бывший главком готов столько ждать? Да и сам Люциан истосковался по близости. Не по выпоротым ягодицам, конечно, но по моменту, когда они оба сливаются в оргазме, становясь максимально близкими друг к другу. Когда Молох страстно закусывает кожу на его шее и сдавленно рычит от удовольствия, сжимая подушку под рукой, а сам Люциан протяжно стонет в экстазе.
Бывший генерал повернулся к Молоху лицом, и они соприкоснулись членами. Ужасно смущающий момент, но Люциан взял себя в руки и сделал вдох. Молох с интересом заглянул в его глаза. Во взгляде бывшего главкома читалось дикое желание. Он стал похож на льва, который выжидал лань на протяжении нескольких недель. Ужасный голод терзал его нутро, и он был вынужден охотиться на одну-единственную лань в огромной саванне, очень ловкую и изворотливую. Ещё немного, и охота ему надоест. Быть может, начнёт жрать сородичей.
Люциан приблизился и наградил Молоха лёгким поцелуем в губы. Он почувствовал, как запульсировал член мужчины.
«Неужели он даже не мастурбировал?» — подумал бывший генерал.
Очень странно. Казалось, достаточно пары движений, чтобы заставить Молоха кончить.
Тот заметил удивлённый и немного испуганный взгляд Люциана.
— Я тебя не трону, — произнёс он сонно и стал тереть между пальцев ароматные пряди волос мужчины. — Просто соскучился по тебе.
— Прости, — прошептал Люциан и уткнулся носом в могучую грудь Молоха. — Воспоминания не до конца отпускают меня. Но мне намного лучше. Спасибо.
— Пока не за что, — вздохнул бывший главнокомандующий, переворачиваясь на спину. — Надоело только смотреть на это каждое утро.
Люциан сделал над собой усилие, сбросил с обоих простынь и оседлал бёдра Молоха. Удивлённый мужчина положил ладони на бёдра бывшего генерала. Моргенштерн закусил губу и начал ощупывать член мужчины через ткань белья — почувствовал, как напрягся главком. Чем дольше он держал на пенисе руки, тем сильнее пульсировало в груди. Ему до безумия хотелось слиться с Молохом.
Они оба замерли в состоянии неуверенности в собственных действиях. Люциан аккуратно припустил трусы мужчины, обнажив крепкий эрегированный член. Молох закусил губу и сжал бёдра генерала немного сильнее. Моргенштерн улыбнулся, мягко посмотрел ему в глаза и начал растирать возбуждённый пенис. Главнокомандующий откинул голову. Не прошло и нескольких минут, как из головки начала сочиться смазка. Каждый раз, когда Люциан оттягивал с головки кожу, раздавался тихий хлюп. Движения руки постепенно становились всё быстрее. Оба мужчины дышали чаще, Люциану хотелось оседлать Молоха, но его моральных сил всё ещё не хватало на это.
Молох рукой загрёб Люциана, чтобы смачно поцеловать его в процессе. Властно проникнуть языком между губ и начать наслаждаться сладким ртом. Своим вкусным мальчиком с аппетитной задницей. Он готов сколько угодно ждать, поскольку ещё не видел никого достойнее него. Никто в целом Аду не мог сравниться с этим строптивым, пусть и временно сломленным, генералом. Молох не понимал, проклятие ли это, когда тебе хочется заниматься любовью только с одним мужчиной. Определённо да, потому что если потерять возможность заниматься с ним сексом, можно лишиться этого навсегда. Если что-то пойдёт не так, например генерал сойдёт с ума, то Молох будет обречён на заботу о нём. Никуда не деться. Товар возврату не подлежит. Боги не принимают у смертных божественную амброзию обратно на Олимп.
Каким же сентиментальным он стал. Раньше его не заботил вопрос, когда, кого и во сколько трахать. Приходишь, берёшь своё — и удаляешься дальше рубить врагам головы. А здесь… А здесь сложнее. Здесь Люциан с блестящими глазами, когда приласкаешь его. Такой счастливый, когда спишь с ним рядом. Одиночество и страдание идут рука об руку, преследуя Люциана, и Молох призван отгонять и их тени в том числе.
Молох ради игривого взгляда генерала стал способен на многое. Ему стало невыносимо смотреть на страдания Люциана. Он слишком… Слишком замечательный для этого дерьма. Главнокомандующий понял, что пора взять все удары плетей на себя. В конце концов, для него это пустяк, для Люциана — верная смерть. Почему он не делал так раньше? Потому что никогда так не влюблялся. Люциан — удар ножом под рёбра. Молох пропустил его и поплатился. Кровь горячая как любовь.
Он воинственный бог. Ему приносили жертвы. Но со временем ему стало плевать. Теперь он хочет только одного: чтобы Люциан в самом разнузданном виде лежал на его алтаре и восхвалял как самое могущественное существо, раздвинув ноги. У могущества оказалась и обратная сторона: над самым верным адептом надругались, чтобы нанести наиболее болезненный удар. Что ж, получилось. Ваалу должно быть достаточно больно. Молох взял и разорвал его изнутри, после чего погрузил в Геенну Огненную, к грешникам — наиболее унизительное наказание для сильного и влиятельного демона. После этого его долго будут смешивать с дерьмом.
Молох кончает, пачкая живот и грудь Люциана. Тот усмехается и ощущает дрожь в теле. Ему понравилось смотреть, как главнокомандующий испытывает удовольствие. Это немного оживило его.
— Мо… — прошептал генерал и провёл ладонями от живота Молоха и до груди.
Главком вновь притянул Люциана к себе, чтобы горячо и жёстко поцеловать до нехватки воздуха. Генерал лежал на мужчине и неровно дышал носом, упираясь ладонями в плечи. Почему цена такая дорогая? Качество товара того заслуживает. Каждая слеза на счету как дражайшая монета. Каждая капля крови — бесценный рубин. Жизнь сгребает их грязными крючковатыми пальцами, увенчанными массивными золотыми перстнями, и хрипло хохочет, глядя на них обоих.
Люциану не хочется выходить из спальни и надевать на себя маску главнокомандующего. Он хочет лежать и целоваться с Молохом, будто ничего не происходит, потому что пошло оно всё к чёрту. Слишком много проблем для одного среднестатистического демона. Таких, как Люциан, — миллионы. Чем провинился именно он? Тем, что влюбился в самого замечательного, по его мнению, главнокомандующего? Что захотел остаток жизни провести на его коленях?
Жизнь — удивительно жадная тварь.