Вольно, генерал II: Моя утренняя звезда

      — Напомни, почему мы едем на общественном поезде? — поинтересовался Люциан, сидя напротив Молоха.       — Потому что мой личный поезд замёрз к чертовой матери, — ответил главнокомандующий, скидывая с плеч шубу из медвежьей шкуры. — На нем ледяная корка толщиной с ладонь.       — Как же ты его так забросил?       Их беседу сопровождал размеренный стук колёс, от которого клонило в сон. Молох зевнул перед ответом.       — До сих пор я путешествовал магически. Если и ты будешь нарушать наложенный мной запрет на магию, он потеряет смысл.       — Да ладно, один раз можно простить, — хмыкнул генерал.       — Не смеши меня, — поморщился главнокомандующий. — Разве тебе не нравится? Здесь… нормально.         — Да, ничего, — согласился Моргенштерн. — Гораздо теплее, чем снаружи. И чем тебе только полюбился Восьмой круг?       Молох закрыл глаза и устроился поудобнее, будто собрался подремать.       — Как ты мог заметить, на Восьмом кругу вероятность кого-то встретить крайне мала.       — Да, на станции никого не было, — нахмурился Люциан и почесал щетинистый подбородок. — Я вообще сомневаюсь, что сейчас здесь есть кто-то, кроме нас.       — Не переживай, чем теплее, тем больше народу, — Молох говорил, не открывая глаз. — Уже на следующей остановке загрузится толпа торговок, чтобы отвезти свои товары на круги выше. Делают украшения изо льда, колдуют немного, и получаются побрякушки. Будут ходить и продавать мясные закуски. Не бери, если хочешь жить.       Люциан усмехнулся и положил ладони на стакан с горячим чаем, чтобы немного согреться.       — А ты опытный. Как будто уже ездил без меня.       — Дела, — туманно ответил Молох, дёрнув плечами.       Он задремал от размеренного покачивания вагонов, и Люциан не стал его будить. Вместо этого он взял пачку сигарет и вышел в туалет покурить.       Только Люциан зажег сигарету, как его мобильный телефон зазвонил.       — Странно, — подумал вслух генерал и взял трубку. — Да, Люциста, что за дело?       — Здравствуй, братик, — бодрым голосом произнесла сестра. — В чем дело? Почему Молох не отвечает на звонки?       — Ну, свой телефон он разбил после того, как ему дважды позвонили из сотовой компании. А что, что-то срочное?       — Да, у тебя прекрасное чутьё, у меня очень срочная новость, но ты не волнуйся. Просто передай Мо, что я скажу. Итак, готов?       — Ну, готов.       Люциан задумчиво курил, гадая, что случилось на этот раз. Результат превзошел все ожидания.       — Дело в том, что поезд, который вы выбрали для своего рандеву, заминирован. Спокойно! — воскликнула она, чтобы предотвратить возможную панику, хотя Люциан был абсолютно спокоен (его мало что тревожило после стольких лет с Молохом). — Я совсем недавно об этом узнала от Слайза. Он мастер разнюхивать всякое. Проблема не только в том, что вы можете взорваться в любую минуту, но также в том, что я смогу сесть на поезд только на Третьем круге. Я бы рада подоспеть раньше, но я застряла в пробке! — следующее прозвучало гораздо громче. — Уйди с дороги, мудила!       — На светофор посмотрите, дамочка, и успокойтесь! — ответили ей в той же манере.       Люциан тихо посмеялся.       — Что, скорая смерть кажется забавной, братик? Взорваться удумал?       — Да нет, не обращай внимания, это я так. Продолжай.       — Ну, это, собственно, все. Вам с Молохом лучше оказаться в кабине машиниста, когда все начнёт детонировать.       — Это как-то поможет?       — Ну, да, если взрываться поезд начнёт с конца.       — А если сначала? И вообще, мы что-нибудь можем с этим сделать? — Люциан выглянул в окно.       Стекло отделяло его от заснеженных пустынь, усеянных покрытыми снегом лесами. Моргенштерну не хотелось застрять в таком холоде.       — Если ты, братик, заделался профессиональным сапером, в чем я сомневаюсь, то да, конечно, не буду останавливать. В общем, будь зайкой и скажи Молоху, что вы в заднице, — помимо голоса Люцисты слышался рёв двигателя от нарастающей скорости — видимо, она выбралась из пробки и пыталась наверстать упущенное время.       — И все-таки я не принцесса…       Люциста хохотнула.       — Я не принцесса, — с нажимом настоял на своём Люциан, — чтобы сидеть и ждать спасения. Если ты знаешь о теракте, то в курсе должен быть и Гросс. Где он? Опять в карты играет?       — Гросс, как и я, не успеет. Если бы твой муж не решил заблокировать магию, этой ситуации вообще бы не возникло, к твоему сведению, — хмыкнула сестра. — Но Гросс в пути. Не бойся, никто вас двоих на произвол судьбы не бросит. Все будет хорошо.       — О да, я так и поверил. Сидеть и ждать, пока поезд взорвется.       — Подожди, у меня вторая линия, — пробормотала Люциста и исчезла на пару минут.       Когда женщина позвонила вновь, Люциан обнаружил, что сигарета истлела. Он выбросил ее в унитаз и подумал, что покурить можно и позже.       — Слайз говорит, — подключилась Люциста, — что взрыв запланирован в крупном городе. Мы поймали одного из террористов и допросили. Скорее всего, поезд взорвется в районе Второго круга. Кто виноват, пока не выяснили: наш приятель не колется.       — Оперативно, — оценил Люциан. — Так что делать? Сказать Молоху, чтобы никуда не уходил, а то пропустит огненное шоу? Почему нельзя остановить поезд на следующей остановке и приказать разминировать его?       — Можно попробовать, но ты же помнишь, какие отношения между Молохом и остальными князьями тьмы. Уж извини, но твоя задница имеет ценность в сугубо узком круге демонов и далеко не каждый ринется ее спасать, едва нависнет угроза. — В общем, идите и предупредите машиниста, чего без дела сидеть, — пропела Люциста, после чего Люциан снова начал слышать ругательства, и сестра резко повесила трубку.       Моргенштерн вздохнул, потёр виски, посмотрел на себя несколько секунд в зеркало.       — Мы скоро взорвемся, представляешь, — хмыкнул Моргенштерн, когда вошёл в купе, и сел напротив Молоха. — Что будем делать? Можно дойти до машиниста.       — Очередное покушение, — потянулся Молох и сонно зевнул. — Не устаю поражаться энтузиазму и фантазии моих врагов. Люциста тебе звонила, я так понимаю? Зря я разбил телефон, но уж больно доступным он меня делает для всех.       — Да, я знаю, ты при мне швырнул его об стену, — улыбнулся Моргенштерн. — Ты бы мог проявить терпение.       — К черту все, что не ведёт к успеху. Знаешь, как называют тех, кто терпит? Терпилы. Я не из числа этих слабаков-ждунов.       — Ладно, — поднялся Молох и накинул шубу себе на плечи. — Самое время оповестить машиниста, что его поезд не совсем подходит для перевозки начальства. И вряд ли подойдёт для чего-либо ещё, если тут действительно все рванет. В общем, пошли.       По пути Люциан рассказал Молоху детали. Было сложно сосредоточиться, поскольку путь был длинным и полным искушений. На седьмом круге действительно села группа торговок, от которой на весь поезд пахло мясом. Люциан помнил наставления Молоха, но уж больно некстати генерал вспомнил, что хотел есть.       С урчащим от досады желудком Люциан в задумчивости следовал за Молохом, как вдруг остановился. Его осенило. Поезд проезжал город, а значит, хоть сколько-то должен был сбросить скорость, однако этого не происходило. Моргенштерн шёл и наблюдал, когда будет остановка. Поезд молнией пронёсся мимо удивленных потенциальных пассажиров на станции.       — Мо, дело дрянь! — воскликнул генерал.       — Вижу, — кивнул главнокомандующий сам себе. — Чем быстрее мы дойдём, тем лучше. Позвони Люцисте: пусть она свяжется с Гроссом. Тут нужен вертолёт.       Моргенштерн сделал, как велел главком. Люциста поначалу была не очень рада, но, видимо, она представила, как спускалась бы с вертолета на крышу поезда, и радостно засмеялась.       — Ты адреналиновая наркоманка, Лю, — покачал головой генерал.       — А ты как будто только что узнал, — фыркнула она. — Ладно, ждите меня. Все будет в лучшем виде.       Моргенштерн вздохнул. Он не видел в заминированном поезде ничего весёлого. Молох по спокойствию мог соревноваться с античной статуей, Люциста вообще была рада, поскольку это было своего рода приключение. Неужели он один понимал всю опасность ситуации?       Когда демоны наконец дошли до кабины машиниста, Молоху пришлось дать двери хорошего пинка. Что-то зазвенело в замке, и дверь приоткрылась сама. Открылся замечательный вид на лавовые кратеры, между которых стелилась железная дорога. Машинист лежал без сознания, а на стекле осталась вмятина от удара головой.       — Его нехило приложили, — заметил Моргенштерн и подошёл к нему поближе, в то время как Молох ринулся к кнопочной панели управления. — Твою мать! — шуганулся Люциан от тела.       — В чем дело, принцесса? — задумчиво поинтересовался Молох, оценивая, сможет ли он управлять поездом или нет.       — Это Раух! Тот, из которого сделали Дымова, тот кому ты скормил собственного любовника, тот, кого ты отымел в глазницу. Венцеслав Раух! — в ужасе от происходящего Люциан пытался унять панику.       — И какого черта он здесь забыл? Въеби ему, авось очнётся.       Моргенштерн сглотнул и кивнул. Ночной кошмар во плоти сделал ситуацию ещё сложнее и неприятнее. Люциан почти жалел, что в своё время ничего не сделал для того, чтобы Молох отменил запрет на магию. Чертов параноик! Почему все просто не может быть в порядке, почему Люциану постоянно приходится расплачиваться за своё желание быть с Молохом?       Моргенштерн сделал глубокий вдох, совершив подвиг самоконтроля, и стал хлопать Венцеслава по щекам. После очередного удара Раух зашевелился и с трудом разлепил глаза.       — Мой поезд… остановка… голова… — пробормотал дримхантер, фокусируя взгляд. — Люциан!       — Не произноси его имени, если не хочешь отведать моего ботинка, червь, — прорычал Молох в его сторону, все ещё пытаясь взять управление на себя.       Главнокомандующий не рисковал ничего нажимать и следил за тем, чтобы Раух не наделал глупостей. Люциан развязал Венцеславу руки, помог встать, после чего отошёл подальше.       — Дай я, — просипел дримхантер, морщась от головной боли, и встал рядом с главкомом.       — Какого дьявола ты тут забыл? Я убил тебя, — требовательно спросил Молох.       — Меня оживили дримхантеры. У нас со сплоченностью гораздо лучше, чем у демонов. Нелегко было оправиться от всего, что ты со мной сделал, но я справился.       Люциан помнил, что Венцеслав Раух — персона необычная. Дримхантер был сосудом для целого племени себе подобных и их единственной надеждой на выживание. Поди походи с племенем дримхантеров в голове — кем угодно станешь, даже ублюдком. Моргенштерн не пытался оправдать Рауха, просто успокаивался. Ему было тяжело даже смотреть на Венцеслава. В горле сразу вставал комок, в груди как будто начинала заново зиять дыра. Вся боль воскресла вместе с Раухом.       — Я нашёл себе спокойное место, чтобы жить, как все, и тут вы нарисовались. Проклятие какое-то. Ты меня теперь всю мою жизнь преследовать будешь? — зло спросил Раух у главкома. — Мне не интересна твоя подстилка, так что прекрати быковать. Единственный мой интерес всегда со мной, — он показал и открыл небольшой амулет в виде часов на груди.       Люциан увидел портрет Кальцифера, и ему резко захотелось ударить Рауха покрепче.       — Ты его не тронешь.       — Ещё как трону. Указывать мне вздумал, щенок?       Люциан не заметил, как быстро Молох ударил Рауха по лицу.       — Ты разговаривать нормально научись сначала, — проворчал Молох, потерев костяшки и похрустев кулаками.       Проезжали уже третью остановку мимо, и Люциан подумал, что топор войны раскопать можно и позже.       — Поезд заминирован! — крикнул он Венцеславу.       — Вот как, — хмыкнул он с досадой, — печально. Вы точно проклятие на мою голову…       — Ты можешь остановить поезд? — резко спросил Молох.       Венцеслав посмотрел на него, как на идиота, и нажал на рычаг для торможения. Поезд начал затормаживать, и тогда Раух немного увеличил ход.       — В любое удобное для вас время, — отчеканил машинист.       — Кто тебя вырубил? — поинтересовался Люциан, стоя в дверях.       — Думаю, те же идиоты, которые вздумали минировать мой поезд. Типа вас сброд всякий, — Венцеслав взял на себя управление окончательно и почувствовал себя хозяином положения.       Его не убьют, он нужен, без него они не справятся.       Неожиданно послышался грохот на крыше. Молох открыл окно, и едва успел отойти — просочилась Люциста, совершившая удачную посадку.       — Привет, мальчики, — хмыкнула она. — А вот и подмога.       Демоны поприветствовали бы ее в ответ, но поезд начало трясти. Женщина посмотрела вперёд — поезд приближался к Пандемониуму, главному городу Второго круга Ада, и надо было торопиться.       — Началось, — произнесла она и вздохнула. — Нужно быстро отсоединить вагоны, иначе нам крышка.       — А разве эта часть не заминирована? — спросил Люциан.       — Заминирована, но если сигнал не успеет дойти, то мы останемся в живых, — из милой дамской сумочки Люциста достала гаечные ключи.       Один из них достался Люциану.       — Бегать по вагонам, как кролики? Сразу отсоедини все, — приказал Молох. — Там все равно, кроме сброда, никого нет. О них не будут горевать.       — Это ты так считаешь, — встрял Люциан.       — Люциан, для военного ты слишком чувствительный, — с нажимом произнёс Молох.       — В постели моя чувствительность тебе не мешает! — размахался Люциан гаечным ключом.       Люциста не стала его дожидаться, а Раух закатил глаза.       — Блять, оставьте разборки при себе. Мне про вашу постель слушать вообще не хочется. Пощадите мои уши и нервы.       — Заткнись! — хором ответили демоны, и Раух приутих.       — Там живые демоны, которых, возможно, ждут дома! — настаивал на своём Люциан.       — Что, ты серьезно? — с отвращением произнёс Молох. — Не будь таким наивным, демоны даже пожениться не могут, не то что семью создать! Они все там — закоренелые и погрязшие в грехе отбросы.       — Которые кому-то нужны!       Венцеслав опять вмешался:       — Люциста уже все отцепила, расслабьтесь.       — Это было проще пареной репы, — улыбнулась женщина и пожала плечами.       — Мы ещё поговорим о твоём неповиновении, Люциан, — строго ответил Молох.       — О, непременно, — поморщился Моргенштерн в лицо главнокомандующему. — Бессердечный ты ублюдок.       — Повтори, — навис над ним Молох.       Люциста распахнула глаза, захлопала ресницами и встала перед Люцианом.       — Спокойно, мальчики, не драться. Кто передумает драться, тот получит конфетку от тёти Лю! — она подняла руки, и Молох упёрся в ее ладони. — И не рычи на меня!       — Ну хоть с поездом разобрались, — произнёс Раух и закурил, не представляя, какой нагоняй его будет ожидать от начальства. С другой стороны, что он мог поделать?