Вольно, генерал II: Моя утренняя звезда

      Молох спит, и ему снится причудливый сон. Снится, что нет больше тяжёлых стен штаба, свинцовых багровых облаков над головой и бесконечной вереницы идиотов, которым постоянно что-то нужно. Молох в полном покое и забвении. Он не понимает, что отравлен, скорее, Творец послал ему дивное видение с какой-нибудь целью.        Молоху снится Эдем. Боги, как давно это происходило… Главнокомандующему в то время было лет шесть — самый молодой возраст среди ангелов. Ангелы не рождаются, Творец сразу создаёт их такими — маленькими и невинными детьми, постигающими все необходимые знания во время взросления. Вот и маленький Мо среди них был когда-то таким же невинным и юным.        Первое, что маленький Мо сделал, когда его сотворили, — не согласился с обязанностью носить рясу. Будущий главнокомандующий взял у одной из ангелесс нитку с иголкой и попытался превратить свою рясу в комбинезон, чтобы вместо юбки были штанишки. У мальчишки получилось криво, но он был доволен собой. Он уже что-то доказал этому миру, уже самоутвердился.       Творец ничего не ответил на это, но архангел Михаил — старейший из ангелов, как и Люцифер, — пожурил маленького Мо.       — Молох, зайка, что ты сделал? — участливо поинтересовался Михаил.       — Штаны! — с гордостью за себя и сделанное произнёс мальчишка.       — То, что ты сделал, нехорошо, малыш, — мягко назидал архангел. — Посмотри на остальных ангелов. Они носят рясу, как это и положено на небе. Испокон веков никто не смел ослушаться Творца.       — Что мне остальные? Тьфу! — сплюнул Мо на траву и утёр рот, поскольку ещё не умел хорошо плеваться. — Я это не остальные, я — это я. Не хочу носить юбку — не буду носить юбку! Пусть ангелессы их носят, а я буду носить штаны! — заупрямился мальчишка и надулся.       Архангел Михаил вздохнул, взял Молоха под мышку и нарвал крапивы.       «Наказание не грех, а назидание», — думал тогда старший ангел, когда порол мальчишку крапивой. Разумеется, Мо ему этого не забыл. Мо даже был рад через несколько лет оказаться в рядах товарищей Люцифера.       Молоху снится, как он играет на арфе. Вернее, пытается это сделать так, чтобы не порвать хрупкие для его рук струны. Ему уже около двенадцати, он сидит в одном ряду со своими сверстниками и пытается превратить какофонию в мелодию. Ничего не получается, и собратья с усмешками косятся на него, мол, вот неумёха, это же так просто!       Хуже было на уроках ангельского языка, где маленькие ангелы должны были постигать всю его красоту и благозвучность. Язык ангелов можно было сравнить с нежными переливами колокольчика, что для грубого Молоха было чуждо. Он старался выводить буквы в тетрадке, но получались неумелые и кривые каракули. Разумеется, те, кому ангельский язык давался легко, считали себя выше Молоха. Анаиэль, преподаватель, спокойно относился к неудачам Мо и надеялся, что однажды у него получится. Он вообще верил в талант там, где его могло и не быть. Или же Анаиэль понимал, что не всем дано владеть ангельским языком в совершенстве.       Молох был нескладным подростком и потому терпел насмешки от таких, как Астарот и Азазель. Азазель вообще считался красивейшим ангелом после Люцифера. У него были длинные чёрные волосы, благородная бледность, изящная худоба. Всё то, чего не имел Молох. У Мо-подростка волосы были ужасно непослушными, кучерявились и вообще всегда имели неубранный вид. За это архангел Михаил тоже делал замечания, мол, ангел должен быть аккуратным, ведь надо подавать пример людям, однако Молох чхать хотел на людей и вообще всех вместе взятых. Никто в открытую не задевал Мо, поскольку у того были большие ладони, которые можно было сжать в мощные кулаки. Дрался Молох отменно: безжалостно и с азартом. Архангел Михаил качал на это головой и с сожалением смотрел на Молоха, из которого правильного ангела никогда не получится. Почему он такой, не отвечал даже Творец, хотя был ответственен за своё создание.       Молох хмурился от воспоминаний и молодел под воздействием Инферно. На носилках лежал симпатичный молодой демон с бельмастым глазом — Маркус.       Он хмурился и крепко спал. Его не разбудил даже странный сон про Ваала. Последний был примерно того же возраста, что и главнокомандующий, — два девятилетних мальчишки дрались на траве за право владения золотым яблоком. У младших ангелов было развлечение: стравливать Молоха и Ваала вместе. Маммона рассказал поочередно и тому, и другому о золотом яблоке, растущем на самом верху самого высокого дерева в саду. Разумеется, завладеть им захотелось сразу обоим, и Ваал и Молох подрались на этой почве. Разнимать их пришёл, конечно же, архангел Михаил.       — Оно моё! — кричал Ваал, махая кулаками на Молоха, лежащего на траве и пытающегося отдышаться.       Михаил вздохнул, понимая, что эти двое испытывают его терпение.       — Вот ещё! — плюнул в его сторону Молох, но попал на подол тоги архангела. — Ой…       Архангел вздохнул ещё раз и взял обоих под мышки, чтобы выпороть крапивой.       — Дурак! — обозвался Ваал.       — Сам такой! — ответил Молох, на ходу пытаясь отвесить Ваалу ещё тумаков.       — Мальчики, успокойтесь немедленно, пока я не отнес вас к Творцу. Пусть он узнает, как вы себя ведёте, — строго сообщил архангел, встряхнув обоих.       Ваал притих, а вот Молох скорчил ему рожу, и они вновь начали драться, покачиваясь из стороны в сторону. Ваал ударил Молоха по голове, за что тоже тут же по ней же и получил.       — Вы никогда не повзрослеете, — закатил глаза Михаил.       Неожиданно Ваал и Молох перестали драться, когда у архангела случайно задралась ряса во время ходьбы под порывом ветра. Они решили, как поступят, чтобы потом получить по полной. Мальчишки одновременно взялись за подол и что было сил потянули вверх. Архангел тут же отпустил их, став стыдливо прикрываться, и Ваал и Молох что было мочи рванули в сторону дерева с золотым яблоком, хохоча на бегу и прыгая от радости.       — Негодники! — закричал им вслед Михаил. — Ну, держитесь!       Молох запрыгнул на дерево и благодаря штанам ловко забрался на ближайшую толстую ветку, в то время как не очень одарённый умом Ваал пытался запрыгнуть, но претерпевал фиаско, поскольку кора карябала внутренние стороны бёдер.       — Давай, Ваал, попробуй, достань меня! — издевательски кричал Молох, срывая яблоки и бросая ими в сторону мальчика.       Ваал получил яблоком по голове и разозлился. Он ударил кулаком по дереву в надежде, что то содрогнётся, но ствол оказался слишком толстым. Архангел Михаил быстрым шагом приблизился к дереву и неожиданно схватил Ваала за ухо.       — Мо, слезай оттуда немедленно! — строго приказал Михаил.       — Ни за что, ты меня опять выпорешь! — ответил Молох сверху, что было сил стремясь к вершине.       Правда, когда он добрался до верха, то не обнаружил никакого золотого яблока. Обыскал всю верхушку — и ничегошеньки не нашёл. Молох ругнулся и про себя проклял Маммону за обман. Он понял, что золотое яблоко — элементарнейшая ложь, чтобы настроить Ваала и Молоха друг против друга. Ну и достанется же Маммоне, когда Молох слезет с этого дерева и убежит от Михаила!       Но это случилось нескоро. Михаил всё же поймал обоих и хорошенько выпорол в назидание. Ваал утирал слёзы, в то время как Молох злобно сопел на всё и вся, непрерывно почёсываясь. Такие они — ангельские будни…       Следующий сон показался Молоху наиболее странным. В этом сне главнокомандующему около пятнадцати, он стоит на одной из полян, где ангелы тренируются в боевых искусствах. Вокруг него множество пар ангелов, дерущихся на мечах. Он и сам тренируется, и вот он пропустил один из ударов спарринг-партнера. Удар пришёлся на щёку: лезвие оставило там небольшой росчерк. Причиной такой невнимательности стал ребёнок, вероятно, маленький ангел, стоящий под деревом и плачущий. Громкость его плача была ощутимой, однако, похоже, никто, кроме Молоха, не обратил на это внимания.       — Ты слышишь? — поинтересовался ангел Мо у своего партнера.       Тот пожал плечами, непонятливо посмотрев на него.       — Я отойду, — Молох не понимал, почему его так влечёт к плачущему мальчику.       Он бросил свой меч на траву и направился в сторону незнакомца.       — Тренер увидит! Не уходи! Тебя накажут! — кричал ему вслед ангел-партнер.       «Плевать», — подумал Молох и ускорил шаг.       Чем ближе он подходил к мальчику, тем роднее он ему казался. Молох мог поклясться, что если бы видел Люциана в детстве, то это стопроцентно был он. Маленький Люциан лет шести стоял под деревом и ронял крокодильи слёзы, утирал их кулачками. Молоху стало неловко, поскольку он не умел успокаивать детей.       — Эй, приятель, что случилось? — Молох опустился рядом с Люцианом на корточки.       — Говорят, что ты умрёшь… — содрогаясь от рыданий, ответил мальчик. — Я не хочу, чтобы ты умирал.       — Я не умру, — улыбнулся Молох. — Что за ерунда? Кто тебе такое сказал?       — Тени… Тени в чёрных плащах. Они говорят, что ты можешь не выздороветь, — шмыгал носом Люциан. — Тебя поят тёмной жидкостью и требуют всё больше денег. Кредиты растут. Однажды у меня закончатся деньги, и ты… умрёшь.       Молох удивленно поднял брови и сообразил, что к чему. Оказывается, сознание хаотично швыряло его то к одному воспоминанию, то к другому. Стоящий перед ним плачущий мальчик — не кто иной, как Люциан собственной персоной. Просто для сознания было очень удобно оформить его присутствие в подобном виде. Получается, Люциан сейчас сидел рядом с Молохом и причитал от безысходности.       Что ж, если Молох вошёл в этот мир, значит, где-то должен быть и выход. Он был обязан очнуться ото сна, ведь там снаружи его заждалась принцесса.       — Успокойся, — Мо погладил Люциана по голове, слегка взлохматив ему волосы. — Всё будет хорошо. Я вернусь.       Люциан перестал плакать и кивнул, после чего крепко обнял Молоха за шею. На душе стало немного теплее.       Наваждение растаяло. Скорее всего, Люциану пришла пора уходить. Молох проводил взглядом растворившегося в воздухе мальчишку с большими красными глазами, полными верности и внимания. Пожалуй, никто и никогда за него так не переживал. Нет, у Молоха было много моментов, когда он оказывался на краю пропасти, но чтобы кто-то вторгался в его сознание? Это, пожалуй, в новинку.       Молох оглянулся на покинутую поляну. Его там ожидал стоящий руки в боки тренер вместе со спарринг-партнёром.       «Надеюсь, этот сон закончится раньше, чем мне успеют прочитать очередную нотацию», — подумал Молох и со вздохом направился обратно к ангелам.       Он обязательно найдет средство, чтобы выйти из плена своего сознания. Нельзя было оставлять Люциашку одного.