***
— А это точно убьёт главнокомандующего? — Райвас задумчиво вертел в руках бутылку коньяка, внимательно ту рассматривая. — Нет ничего сильнее, чем ангельское благословение, — улыбался Газаль, сидя в кресле в окружении прелестных девушек во фривольных нарядах. — Господь дал нам власть над демонами, и мы направляем его силу в нужное русло. Мы боремся против зла, и тем самым мир становится лучше. Кто есть главнокомандующий, как не величайшее зло? Райвас погладил себя по шипастой и перепончатой голове и усмехнулся. — Похоже, тебя с ним многое связывает, Газаль. — Оу, больше, чем можно представить. Я торгую и отстегиваю ему приличный процент. Надеюсь тот, кто займёт его место, как и обещано, будет брать столько, сколько я ему позволю взять. Главное — умеренность. Если же меня обманут, то твой век у власти будет недолог, Райвас. Я найду способ обуздать тебя. Молох уже нарушил обещание, я не позволю обмануть себя во второй раз. — Ну-ну, не стоит так беспокоиться, мои намерения самые дружественные, — усмехнулся Райвас. — Я благодарен за то, что ты сделал, и я постараюсь, чтобы всё было представлено в лучшем виде. Молох давно стоит костью в моём горле. Если мне удастся отравить его, весь Ад окажется в моих руках. Ты будешь в числе избранных, Газаль, никто и слова против не скажет. — А проблему с Люцифером ты уже решил? Он до сих пор ждёт, когда место освободится, и я бы советовал тебе просчитывать на много ходов вперёд. В противном случае от тебя останутся рожки да ножки. Пока ты здесь, Сатана вовсю развлекается на Девятом круге. Может, он уже собрал сопротивление против тебя, и ничего твоего там уже нет? — Сатана — проблема вторичная. С ним я тоже договорюсь. — Ну-ну, как с Молохом? Да ты настоящий дипломат, Райвас. — С могуществом армии Молоха я смогу сместить кого угодно, в том числе и Сатану. Мы раздавим его как муху, — Райвас стиснул кулак, продемонстрировав, как именно он давит мух. Газаль засмеялся и принял коктейль из рук одной из прелестниц. Шумно и через трубочку попробовал напиток. Довольный, зашевелил кончиками пальцев в сандалиях. — Обожаю всякие интриги, а ты такой интриган, такой хитрец! Молох помог тебе подняться, а ты ему нож в спину! Мои тебе аплодисменты, если останешься в живых, Райваси. Пришлю тебе букет лучших цветов, когда ты окажешься на троне. Может быть, даже парочку своих девочек тебе пришлю. Интересует? — он взял одну из девушек за подбородок и лицом развернул её к Райвасу. Ящер поморщился. Газаль понимающе улыбнулся. — Ясно. Свойское любишь. Видел, видел, чем вы располагаете. Девушки у вас жёсткие, хлёсткие, как кнут. Ни разу не видел толстой ящерицы, кстати. Вы вообще толстеете? Райвас закатил глаза и не стал отвечать на этот вопрос. — Всего доброго, Газаль. Йенсу Гроссу было поручено лично Райвасом подарить Молоху бутылку коньяка «во спасение родины».***
— Ещё раз: зачем тебе моё кольцо? — поинтересовался Люциан, чью руку Молох держал в своих. — Это ради твоей же безопасности. Я сделаю так, чтобы ты мог вызвать меня в любой момент, особенно когда тебе будет угрожать опасность. Генерал хмыкнул. — Тебе следовало это сделать намного раньше. К тому же я думал, что кольца это давно умеют. — Их эффект необходимо усилить. Чтобы чуть что — и я сразу был на месте, — настоял на своём Молох. — Я устал расхлёбывать последствия своих промахов. Больше их не будет. — Надеюсь, — улыбнулся Люциан, ощущая дыхание Молоха на своих пальцах. Главнокомандующий торопливо шептал заклинание, и генерал просто молча наблюдал за этим. Когда всё кончилось, на кольце появились светящиеся письмена, которые спустя некоторое время потухли. — Дело сделано, — всплеснул руками Молох. — Теперь никто не посмеет обидеть мою принцессу. — Хватит меня так называть, — смутился Люциан. — Да ладно тебе, — отмахнулся главком. — Ты уже должен был привыкнуть за такое время. Я давно называю тебя принцессой. — А я давно возмущаюсь, и всё как об стенку горох, — усмехнулся генерал. — О, я вижу, тебе бутылку принесли. Кто проставился, кто проспорил? — От Йенса, — произнёс Молох. — Абсолютно без повода. Хочешь попробовать? Я вот думаю, открыть или нет. — Открывай. Уверен, он так извиняется за то, что не помог мне, когда тебя не было, — Люциан взял бутылку и повертел в руках. — Он ещё ответит за всё, — пообещал Молох. Ничего подозрительного в бутылке. Генерал открыл бутылку и понюхал коньяк. Отдавало чудесными древесными нотами, которые так и хотелось почувствовать на языке. Люциан оставил бутылку на столе, а сам двинулся за бокалами. Молох тоже понюхал бутылку и ничего не заподозрил. Генерал разлил напиток по бокалам. Генерал сразу пробовать не стал: дал коньяку возможность раскрыться. Молох же сразу сделал большой глоток из бокала и тут же закашлялся. Что произошло дальше, Люциан запомнил навсегда. Бокал выпал из руки Молоха и разбился. Главнокомандующий, бешено вращая глазами, закашлялся. Он кашлял до тех пор, пока не брызнула кровь. Генерал выронил бокал и подбежал к Молоху, чтобы помочь ему. Приложил карманный платок ко рту, став утирать выступившую на губах кровь. — Тише, тише, — заговорил Люциан, что было сил пытаясь удержать Молоха. Тому надо было присесть, и Моргенштерн помог ему устроиться в кресле. На лбу Молоха выступил пот. Все его внутренности горели адским пламенем. Ужасная боль пронзала всё его тело, и он не знал, куда от неё деться. Регенерация не помогала, она лишь усиливала болевые ощущения, пытаясь восстановить разрушенные ткани. Рвотный рефлекс был бесполезен: напиток уже плотно впитался в желудок. Молох дрожал в агонии, пока не отключился. Люциан это понял по тому, что главнокомандующий перестал шевелиться. Необходимо было что-то предпринять — и быстро. — Слайз! — громко позвал Люциан. — Живо сюда! Секретарь не заставил себя ждать и молнией возник перед генералом. Увиденное повергло его в шок. — Что случилось?! — Молоха отравили! Что делать?! У тебя есть что-нибудь от отравления? Может, врача позвать? — Долго, — задумчиво проговорил Слайз. — Думаю, лучше всего отвести его к Инферно. Это единственное, что может помочь. — До Инферно тоже долго! Чёртов ты, — Люциан обратился к отключившемуся Молоху, — который запретил телепортироваться. Когда ты очнёшься, я тебя убью за это! Слайз, бери его под руку и потащили его к машине. Нужно срочно ехать к Инферно! Транспортировка тела Молоха оказалось делом едва посильным для двух взрослых демонов. Главнокомандующий имел солидные габариты, которые в данный момент действовали как якорь. Всё равно что тащить огромное судно по песку, прикованное к земле тяжёлым грузом. Молоха едва затолкали в машину. Когда это произошло, Люциан обессиленно рухнул на сиденье и махнул рукой, давая Слайзу знак трогаться. Думать было некогда: каждое действие может стоить Молоху жизни. Моргенштерн не представлял, как будет жить, если вдруг Молох умрёт от отравления. Всё произошло настолько быстро, превратилось в кошмар так резко, что Люциан ощущал себя не в своей тарелке. Всё походило на дурной сон всё больше. Пока ехали, Моргенштерн утирал платком лицо Молоха, призывая того очнуться. — Ты не можешь вот так умереть, — твердил он. — Ты не посмеешь вот так вот бросить меня на произвол судьбы… Молох почти не дышал, мертвенно бледный, что пугало Люциана с минуты на минуту всё сильнее. Он попробовал дать главкому воды, но тщетно: она вышла обратно и потекла по лицу и груди. Моргенштерн зачертыхался и стал вытирать лицо Молоха. — Ну же, очнись, ты не можешь вот так умереть, просто не можешь… Машина, по меркам Люциана, ехала бесконечно долго. Когда демоны прибыли к храму Инферно, их встретили привратники. Двум из них был отдан приказ выдвинуться за носилками. Грузное тело Молоха положили на них и затащили внутрь. Вскоре его напоили тёмной жидкостью, отёрли ему лицо и руки. Люциан внимательно следил за процессом, но его отвлёк один из привратников. — Извините, добрый господин, но как вы рассчитываете оплачивать наши услуги? Генерал схватился за голову и ответил не сразу, попытавшись унять панику. — В кредит можно? У меня сейчас нет ничего с собой. — Можно, господин, всё можно… — прошелестел привратник и удалился, склонившись перед генералом. Люциан остался доволен тем, что быстро уладил дело с оплатой, хоть и не представлял, что его за это ждёт. По слухам, многих, кто не успел расплатиться с привратниками вовремя, повесили вверх ногами с выпущенными кишками на главной площади города в назидание неплательщикам. Но Моргенштерн пошёл на этот риск: на кону стояла жизнь его любимого супруга. Когда Молоху дали Инферно, состояние его почти не изменилось: появилось лишь едва ощутимое дыхание. Но и этого хватило, чтобы Моргенштерн смог вздохнуть спокойно и начать на что-то надеяться. Он верным псом сидел рядом с Молохом, ожидая, что тот вот-вот очнётся. Однако этого не происходило. Генерал обратил на себя внимание одного из привратников. — Извините, а когда он очнётся? — Одному Владыке известно, когда господин главнокомандующий очнётся. На всё нужно время, — расплывчато ответил прислужник. — Вам остаётся лишь ждать результата. Вы уже уладили финансовые вопросы? — Да, да, разумеется, — торопливо кивнул Люциан. — Уладил. Меня волнует лишь состояние Мол… господина главнокомандующего. Он ведь выкарабкается? — Всё возможно, господин генерал, всё возможно, — кивнул привратник. — Вам остаётся только ждать. Господин главнокомандующий останется у нас до тех пор, пока не очнётся. Слайз всё это время настороженно за всем наблюдал. Он не одобрял решения Люциана ввязаться в кредит, но ничего говорить не стал: другого выхода всё равно не было. К тому же ему ещё предстояло объявить пренеприятнейшее известие. — Теперь главнокомандующий ты, — прошептал Слайз в полной тишине. — Я? Почему опять я? — возмутился Моргенштерн. — Я уже был главнокомандующим, и, скажу тебе, мне не очень понравилось. — Это теперь без разницы, Люциан, — ответил Слайз упрямо. — Другого достойного претендента я не вижу. И Молох не видит. Всё давно им прописано. Моргенштерн опустился на колени рядом с едва дышащим телом Молоха и взял того за руку. — Неужели ты не мог назначить преемника получше, Мо? Почему моя голова опять на плахе? Но ничего… Я постараюсь не подвести тебя. Я буду достойным преемником. Я докажу, что могу быть твоим сильным местом, и когда ты проснёшься, то будешь приятно поражен моим талантом управлять. У меня его, конечно, нет, но что не сделаешь во имя всеобщего блага… — Люциан говорил ломко и торопливо, но горячо и с верой. Слайз с сожалением наблюдал за этим. Ему предстояло выяснить, кто отравил главнокомандующего и почему. — Извини, что отрываю, но чем отравился босс? — обратился к Люциану секретарь. Генерал подумал немного и ответил: — Йенс Гросс прислал бутылку коньяка. Мо как попробовал, так замертво и упал. Чёртов предатель. Я должен был понять, что к чему, когда была возможность, — ругал себя генерал. — Я ведь тоже почти попробовал этого яда. Ничего не предвещало беды, понимаешь, ничего! На вид — коньяк, на запах — коньяк. Я не думал, что Гросс вот так вот просто решит разделаться с собственным начальником. Почему? За что? Молох ему ничего не сделал. — Видимо, как и в прошлый раз, он решил переметнуться на сторону победителей, — задумчиво произнёс Слайз. — Кто победитель в этой чёртовой войне?! — убито спросил генерал, вернее, новопровозглашённый главнокомандующий. — Райвас, — вздохнул секретарь. — Я слишком поздно понял, зачем он так сблизился со мной, — ящер потёр шею, покрытую едва заметными засосами. — Мы слишком поздно поняли, откуда может прийти угроза, и поплатились за это. Если Молох не очнётся… — Он очнётся! — упрямо вставил Люциан. — Когда Молох очнётся, — поправил себя Слайз, — он будет единственным, кто сможет навести порядок. Его отравление — объявление войны. Никто не справится с войной лучше, чем Молох. — Это ты так думаешь, — с нажимом ответил Моргенштерн и поднялся на ноги. — Я покажу всем этим ублюдкам, как травить моего мужа. Никто не останется обделённым. Объяви всем, что власть сменилась. В игру, Слайз, в игру!