Лиличка!
2 мая 2016 г., 11:17
Лиля опять обожглась, когда полезла помогать в готовке. Соловей испуганно схватил её за локоть, видя, как на запястье расцветает алый ожог, и потащил в ванную, к ледяной воде.
— Огонь не может опалить дракона, — пошутила Лиля. Саша услышал её голос и смех Артура сквозь шипение масла, накрыл сковородку крышкой и направился к ним. Из крана хлестала мощная струя воды, льющаяся по руке девушки в раковину. Соловей напряжённо следил за ожогом, будто надеясь, что он должен исчезнуть прямо сейчас. Лиля оглянулась на Сашу, вставшего в дверях:
— Я живая. Огонь не может опалить дракона, — повторила она, широко улыбнувшись. Саша облокотился о дверной косяк и скрестил руки на груди. — Артур, у меня уже пальцы онемели.
— Подержи ещё, — умоляюще отозвался тот.
— Всё в порядке, — Лиля выкрутила вентиль и посмотрела на запястье с побежавшими по нему каплями.
— Больно? Надо, наверно, чем-то намазать, — снова всполошился Артур: — Шура, где аптечка?
— Я всё сделаю. Последи за мясом, пожалуйста, нужно его перевернуть и через пять минут выключить газ.
Лиля послушно сидела на диване, пока Саша рылся в лекарствах. Их было не так много, ведь Артуру они не требовались вовсе, а Саша не отличался слабостью иммунитета и неуклюжестью, подобной Лилиной, из-за которой постоянно приходилось клеить пластыри на руки и ноги, иногда заимствуя их у Соловья.
— Саш, а сколько времени?
— Около одиннадцати, — ответил тот, открывая мазь и нетронутую пачку бинтов. Лиле повезло. — Давай руку.
— Можно я останусь у вас? Лягу на диване на кухне.
Саша прислушался к ливню за окном. Никто в здравом уме не погонит человека на улицу в одиннадцать часов вечера, да ещё и в такую погоду.
— Да, конечно. Оставайся.
Девушка протянула ему кисть и Саша капнул мазью на ожог. Лиля дёрнулась, чтобы растереть самостоятельно, но парень осторожно перехватил её за локоть, придвинувшись ближе, и начал втирать.
— Сиди смирно, Лиля.
Рассматривая комнату, по которой была разбросана куча одежды, девушка почти сразу отвернулась. Её лицо скрыли волнистые пряди.
Лиля, свет мой. Моё сияющее драконье пламя.
Ли-ля, кончик языка совершает два касания до нёба, чтобы на последнем пропеть шестую ноту октавы. Ли. Ля.
Упёртая.
— Никуда ты не пойдёшь.
— О-о? Это очень смелое заявление.
Растерянный взгляд, скользнувший по обтянутому чёрной водолазкой торсу Саши, когда она обнаружила пропажу перцового баллончика из рюкзака. Дерзкая мысль, появившаяся в глазах.
— О боже, смотри!
— Что слу…
— Шура, я нашёл!
— Купился, простак!
Стойкая.
Когда закончилась та жуть с книгой Перро, из-за которой Лиля вляпалась в пожизненное дерьмо, называемое «книгочейство», девушку накрыло новой волной. Первая неделя точно была не только самой насыщенной в её жизни, но и самой ужасной. Уже в первый вечер Саша понял, что беспокоится за неё, ведь после увиденного она осталась дома одна. На следующее утро при виде живой и здоровой Лили, сопящей на диване ногами кверху, он почувствовал теплоту, мурашками перебежавшую от метки на руке куда-то в живот. Это чувство не оставило
вариантов, что он должен был сделать во время ада, творившегося с Лилей в Костяном доме.
— Что случилось? — Снежана была первой, кто увидел сожжённые до кровавых углей руки.
— Помогал новенькой закрывать… удерживать цвет.
Снежана посмотрела на него с некоторым недоумением:
— С чего такая самоотверженность? А если бы ты без рук остался совсем?
Саша отвел глаза, не зная, что ответить. Снежа всегда была участливой и доброй, хорошо хранила секреты. Благодаря своей проницательности, ей удавалось угадывать, что творится в душе у человека. Жаль, что никто не считал нужным благодарить её за это, принимая доброту как должное. Девушка положила руку ему на плечо и
слегка сжала:
— Саша, не нужно играть в рыцаря, пытаясь защитить человека, о котором мы ничего ещё не знаем.
А Саша не играл.
Теперь они работали в тройке. Соловей с самого начала объявил Лилю своей ученицей, и Ангелина, скрепя сердце, позволила им работать вместе. На парных тренировках девушка чаще всего занималась с Соловьём, разучивая простые знаки и способности своего жёлтого в сочетании с фиолетом учителя. В то время, как все были заняты своими партнёрами, Саша отвлекался, засматриваясь на личико Лили, её румянец при прикосновениях Артура. Он видел всё, что происходит с нею точно так же, как ничего не замечал наивный наставник. Артур спокойно перехватывал ученицу за талию, подбрасывал во время трюков, сплетал их пальцы, показывая, как смешиваются их цвета, цвета солнца и фиалок, превращающиеся в жгучие упругие нити. Саша любовался тем, как она счастлива от того, что рядом Соловей. О любовном треугольнике знали только догадливая Снежана и Ангелина, предвидевшая то, что новая студентка по уши влюбится в её персонажа.
Хмуро наблюдая за тренировками с балкона, она обдумывала, как прекратить этот театр. Лиля была новенькой, непроверенной. Никто не мог предугадать, что произойдёт при сильной вспышке чувств, когда она будет отвергнута героем истории, давным-давно написанной маленькой девочкой. Героем, изначально не запрограммированным на любовь.
Все студенты проходили стадию влюбленности друг в друга, которая быстро заканчивалась после пары-тройки книг. Снежана и Демиен были исключением. Но молодёжь оставалась молодёжью — гормоны бурлили, и далеко не все могли себя контролировать.
С ведома Ангелины, Лиля часто бывала у ребят по вечерам.
Саша знал, почему она приходит. Несмотря на очень тёплое отношение Лили к нему, главной причиной всегда был Артур. Втроём было весело. Соловей никогда не давал обстановке стать напряжённой. Сам того не понимая, он спасал друзей от неудобного молчания в присутствии друг друга, потому что наедине с Лилей Сашина каменная выдержка давала трещину, через которую улетучивались все мысли.
Он не знал, что рассказать. Он не знал, что сделать. Он вообще больше ничего не знал и не понимал.
Оставалась только кареглазая Лилия Романова, теплящийся экслибриум и сосущая пустота внутри.
— Шура! Лиличка! — со стороны кухни воскликнул Соловей.
А мне
ни один не радостен звон,
кроме звона твоего любимого имени.
Лиля подпрыгнула на месте, невольно потянувшись с дивана на голос. Саша бинтовал её руку, глядя на длинную шею и ложбинку между худых ключиц.
Девушка повернулась к нему, встретившись с другом глазами и как-то неуверенно ойкнула.
— Ты чего?
Он продолжал смотреть, и Лиля почему-то не разрывала этого тяжелого зрительного контакта. Её зрачки сузились. Сашины заслонили всю радужку. Она старалась осмыслить то, что происходит с ним.
— Кушать подано, — в дверях вырос Артур. Саша завязал на запястье Лили бантик, на секунду посмотрев на результат проделанной работы, и понял, что девушка всё ещё смотрит на него. Молча.
Надо мною,
кроме твоего взгляда,
не властно лезвие ни одного ножа.
— Спасибо, Саш, — негромко сказала Лиля.
Она всё поняла.
Артур похлопал по стенке, пытаясь привести друзей в чувство, и Лиля со смехом вспорхнула с дивана, показывая магу перебинтованное запястье. Тот улыбнулся, глядя на девушку с высоты своего роста, и мягко
подтолкнул её в сторону кухни.
В однокомнатной квартире не приходилось выбирать, где ложиться. Саша и Артур обычно спали на широком диване, спиной к спине, хотя Артур очень любил разваливаться так, чтобы его ноги поутру оказывались на Саше. Лиле постелили на маленьком кухонном диванчике, куда она влезла с трудом, уверяя, что может выспаться, даже свернувшись калачиком в кресле аэропорта.
Саша открыл глаза, щурясь от яркости утреннего луча, бьющего сквозь сентябрьскую листву. Откинув одеяло, он взъерошил волосы, оглянулся на спину Артура, до носа закутанного в одеяло, и, протирая глаза, пошёл на кухню.
Диванчик оказался пуст.
— Неужели уже ушла, — пробормотал парень. Электронные часы мигали с холодильника, показывая цифру восемь.
В ванной оказалось пусто. Ботинки и куртка — у вешалки в прихожей.
Слов моих сухие листья ли,
заставят остановиться,
жадно дыша?
Нахмурившись, Саша вернулся в комнату и замер у дверей. У шеи Соловья, из-под натянутого одеяла, виднелись смоляные кудри и закрытые глаза с каймой густых ресниц. Она прижималась спиной к груди мага, волосы которого, разлитые золотом по подушке, путались с чернью Лилиных. Со стороны двери одеяло было подоткнуто, очерчивая фигуру девушки и открывая взгляду Саши смуглые пальцы, лежащие в большой ладони.
С трудом передвигая вдруг окаменевшие ноги, Саша даже не попытался натянуть кроссовки и вышел из квартиры босиком.
Дай хоть
последней нежностью выстелить
Твой уходящий шаг.