Путь Самаэля

Глава японского отделения Ордена Истинного Креста, ректор одноименной Академии Мефисто Фель предавался размышлениям в короткий промежуток свободного времени. Кресло, в котором восседал ректор, было повернуто к окну, что давало ему возможность не сводить взгляда с волейбольной площадки, на которой копошилось энное количество студентов в этот ясный весенний день. Окно было приоткрыто, и воздух в кабинете не застаивался, но ректору все равно очень хотелось выйти. Пожалуй, он не отказался бы от партии в волейбол, но эту идею точно придётся оставить. Ни по статусу ему носиться по полю, надо беречь репутацию, да и дело незакончено. Эти дети — всего лишь его студенты, за их обучение платят весьма неплохие деньги. Ректору Фелю платят, ректор Фель обучает. Заботиться об их безопасности и сохранности их жизней — долг ректора Феля, за это ему тоже платят, но долгие года на преподавательском поприще не прошли даром. Нет, ректор Фель не был привязан ни к одному из этих детей (подобные эмоции вообще не были ему свойственны), но при общении с ними или взгляде на них он не думал о деньгах. Пожалуй, в этот тихий и мирный момент ректор даже был бы готов признать, что в представленному его взору зрелище есть что-то умиротворяющее. Смех учеников, их весёлая возня вызывают снисходительную улыбку и желание воскликнуть:«Остановись, мгновенье, ты прекрасно!». И пусть величественность выражения не гармонирует с простой радостью, испытываемой детьми, но ректора Феля это не заботит. Величественность может быть тяжёлой, она свинцовым грузом лежит на плечах. Она — крест, возлагаемый на плечи лишь некоторым существам. Величие давит собой тех, кто не умеет его нести. Дети на площадке почти летают, они абсолютно легки. Их тела не так сильно притягиваются к земле, головы свободны от тяжких дум, а души наполнены смесью азарта, возбуждения, восторга. Это ли не прекрасно? Ректор Фель чувствует этот коктейль и (вот ведь противоестественная ситуация!) наслаждается этим. А ведь он может это сделать! Ректор Фель может остановить мгновение, достаточно одного щелчка, но нет… Время и пространство хрупкие материи, не стоит вторгаться в них без веской причины. Но хватит бездельничать, дело не ждёт. Ректор резко поворачивается к столу и возвращается к незаконченному письму. Близится конец месяца, и ректору нужно выполнить две своих ежемесячных обязанности, которые он ненавидит. Отчётность. Мефисто Фель занимает видный пост в иерархии Ордена Истинного Креста, в его руках сосредоточена бóльшая власть, чем могут себе представить его недруги, но есть несколько проблемных моментов. Доверие Папы Римского сильно пошатнулось после известия об укрывательстве сына сатаны Окумуры Рина, Фелю с трудом удалось сохранить своё положение. Однако теперь он вынужден каждый месяц писать подробный отчёт на тему «Успехи в обучении нового секретного оружия Ватикана». Ректору Фелю не нравилось выражение «секретное оружие», и он беззастенчиво сообщил Франциску, что с таким подходом им сатану никогда не победить, но Папа лишь отмахнулся от его слов. Конкретно для господина Феля этот жест означал постепенную потерю влияния на Папу. Теперь глава японского отделения Ордена делал все, чтобы восстановить свои добрые отношения с Франциском, а для этого нужно пойти на некоторые уступки. В частности, эти отчёты. Мефисто Фель взял в руки перо и продолжил строчить. Это не последний отчёт за сегодняшний день. Со следующим адресатом Фелю договориться ещё труднее, чем с Франциском. Да и ненависти это существо вызывало куда больше. Сатана. Адские легионы еще не преследуют Феля только потому, что ему уже на протяжении многих лет удаётся успешно вешать лапшу на уши «дорогому папочке». Сатана просто не может существовать без ежемесячного сеанса навешивания новых видов «доширака» на свои несуществующие ушные раковины, и ректор Фель старательно исполняет эту обязанность, обеспечивающую ему более-менее спокойную жизнь. Если однажды правитель Геенны перестанет верить своему «сыну», последнему придётся очень несладко. Кроме того, у «папочки» очень вспыльчивый и вздорный характер, если ему в письме не понравится хоть одно слово, не миновать Мефисто Фелю вызова в Геенну, а уж выпустят его обратно в Ассию или нет… Кто знает. К счастью, для ректора никогда не было проблемой наврать с три короба поправдоподобнее. Фель сосредоточился на написании письма. Мефисто Фель уже дописывал свой первый отчёт, когда корпус Академии сотряс неслыханной силы взрыв. Ректор вздохнул, встал из-за стола и выглянул в окно. Мимо него стрелой пронеслась сине-зеленая куча мала. Как?! Как Амаймон позволил себе ослушаться приказа старшего брата и снова вывести Рина из себя. Балбес. Оба балбесы. И это надо было устроить именно сегодня, в один из дней, в которые по Академии, словно тень, бродит новый паладин Огюст Ангель. Как же ректору Фелю надоело его присутствие. Франциск решил, что за порядком в Академии Истинного Креста необходима более тщательная слежка и приставил этого белобрысого идиота. Если этой жалкой пародии на Фуджимото что-то не придётся по вкусу, верхушка Ватикана спляшет на могиле Мефисто Феля. Вернее, приложит все усилия, чтобы сделать это. Ректор идёт на страшные жертвы ради безопасности сына сатаны, но этот безмозглый мальчишка, словно лично озадачился целью попасть в застенки инквизиции. Новый Папа Римский — иезуит, и ректор Фель имел печальный опыт знакомства со всеми методами этих благородных рыцарей. Причём, не только теоретический опыт. Стоят ли Ассия и человечество таких жертв? Ректор Фель не сомневался, что стоят. В конце концов, две тысячи лет назад была принесена более страшная жертва. Ректор Фель выходит из кабинета и идет разнимать двух смутьянов, питая хрупкие надежды на то, что многоуважаемый паладин ещё не успел стать свидетелем этого зрелища. Все надежды разбиваются, когда ректор видит белый цвет, примешанный к синему и зелёному. Может, сейчас стоит вмешаться во временное полотно? Нет, все не настолько серьёзно. Раскрыв свой зонтик и натянув на лицо ироничную улыбку, Фель взмывает в воздух и зависает напротив дерущихся. Прочистив горло, господин Фель произносит: — Сеньор Ангель, не будете ли вы так любезны ненадолго отвлечься от своего, безусловно очень важного занятия? Ангель пытается пронзить мечом Амаймона, но тот увернулся, отскочил в сторону. — Фель, немедленно объясни, что высокоуровневый демон делает на территории твоей Академии! И почему Окумура Рин… Договорить паладин не успел поскольку, Амаймон, забывший о Рине атаковал в ответ. Ректор Фель поморщился, он не позволял паладину так фамильярно обращаться с собой. — Окумура Рин, немедленно уходи с поля боя! — велел ректор безаппиляционным тоном. Демоненок уже и сам понял, что дело пахнет керосином, поэтому безропотно повиновался. Ректор щелкнул пальцами, и Амаймон исчез в облаке фиолетового дыма. Ангель накинулся на ректора сразу же после того, как его ноги коснулись земли. — Как один из восьми принцев Геенны прошел через твои антидемонические барьеры? — Видимо, в одном из барьеров брешь, — спокойно заметил Фель. — И ты так спокойно об этом говоришь. Так ты относишься к своим обязанностям, Фель! И сын сатаны снова потерял контроль над пламенем. В Ватикане узнают об этом. Фель окинул оппонента самой саркастичной из своих ухмылок. — Сын сатаны выпустил своё пламя и вступил в бой с принцем ада, чтобы защитить обитателей Академии. Вы это хотите поведать Папе? Что ж, я не возражаю. Возможно, это сообщение позволит Его Святейшеству, наконец, поверить, что Окумура Рин представляет собой не бóльшую опасность, чем его брат-близнец. Ангель выпрямился по струнке и презрительно хмыкнул. — Проверь свои барьеры и устрани все неполадки, — велел паладин и удалился гордым, размеренным шагом. С лица ректора не сходила ухмылка. Казалось, его и вовсе не задел приказ, отданный ему, словно мальчику на побегушках. — Мефисто, что здесь произошло? На поле боя материализовалась Сюра Карикагуре. — Карикагуре-сан, скажите, отчего сын сатаны праздно шатается по Академии? Разве он не должен посвящать все своё время упорным тренировкам? Заберите его отсюда. Через неделю я хочу видеть хоть какой-то результат. Не считая нужным выслушивать оправдания, ректор Фель вернулся в корпус. Сегодня он подумает, как можно избавиться от этого клятого Ангеля. Всякому терпению приходит конец.