Путь Самаэля

Самаэль занимался совсем неподходящим для демона делом — Самаэль уплетал спагетти и чувствовал, как приходит в норму. Вот ведь проклятая физиология. Если бы не такая нужная вещь, как чувство голода, Самаэль и Амаймон давно бы уже отправились обратно в Геенну, умерев голодной смертью. К счастью, Гаспаре Гвидиче объяснил демонам все относительно потребностей человеческого тела, что было не слишком разумно с его стороны по мнению Самаэля, ведь, если бы демонов не стало, он мог бы освободиться. Самаэль, привыкший всегда быть настороже, не забыл покопаться в мозгах Гвидиче, но не нашёл там ничего, кроме искреннего желания экзорциста сохранить ему, Самаэлю, жизнь в Ассии. Это непередаваемо удивило демона, как и абсолютно спокойствие пленника. Казалось, Гвидиче совершенно не боялся своих тюремщиков, но, несмотря на это, экзорцист говорил Самаэлю обо всем, что тот желал знать. Иерархия Ордена, его цели, средства, приближенные Папы Римского. Это почему-то не было моральной проблемой для экзорциста. Было ясно, что Гвидиче имеет какие-то свои виды на демонов, но Самаэль никак не мог понять, какие… Он даже думал найти себе другого языка, но отпускать Гвидиче никак нельзя, убивать жалко, ведь так хочется понять его мотивы, а держать двух пленников энергозатратно. Один Амаймон не может управиться со всем. Прошло уже месяц с тех пор, как Самаэль с братом прибыли в Ассию, и скоро сатана захочет связаться, ибо терпением повелитель Геенны не отличался никогда, а Самаэлю по-прежнему нечем перед ним похвастаться. Беда… Определённо пора налаживать связи с Орденом. — Амаймон, тащи сюда нашего пленника! — велел Самаэль, и через несколько минут экзорцист предстал пред светлые очи своего пленителя. Гвидиче лучезарно улыбался. — Желаю вам доброго аппетита, герр Фауст, — поприветствовал он, — снова забыли поесть? Будьте осторожны, у вас под глазами залегли тени. Думаю, спать вы тоже не шибко-то любите. Самаэль раздраженно отложил вилку. — Сядь! — рявкнул демон. Амаймон положил руку на плечо узника и заставил того выполнить приказ. Гвидиче вздохнул. — Герр Фауст, я не имею ничего против того, чтобы сидеть. Не могли бы вы попросить вашего брата на секунду выпустить меня из поля зрения. Не стоит так меня бояться. Голос Гвидиче звучал весело, Самаэля это раздражало, и он раздумывал, так ли нужен ему повод, чтобы избить пленника. Возможно, демон и сдержался бы, если бы не слова о страхе. Да что себе позволяет этот презренный червь! Самаэль вылетел из-за стола и зверем кинулся на экзорциста. Перед тем, как потерять рассудок от ярости, Самаэль мог бы поклясться, что заметил на лице Амаймона удивление, которое, впрочем, мелькнуло лишь на мгновение. Самаэль избивал Гвидиче со всей силой накопленной ярости. Экзорцист мог сопротивляться, но почему-то не стал, и это еще сильнее выводило из себя. Наконец, Самаэль вцепился в горло Гвидиче и приподнял его над полом. — Как смеешь ты, жалкое мясистое ничтожество, думать, что я могу чего-то бояться? Нет на свете существа, которое рождало бы в моей душе страх, запомни это, насекомое, если жизнь дорога. Демон смотрел в глаза своей жертве и читал во взгляде какую-то непоколебимую решимость, гранитную твёрдость. И кровоподтеки нисколько не портили величественности этого человека. Он действительно не боялся ничего: ни смерти, ни демона, ни боли и был спокоен, как утес. Самаэль с рычанием отпустил его. — Что ты задумал?! Будь ты проклят, немедленно говори, для чего тебе это нужно?! Гвидиче на полу заходился кашлем и вытирал кровь, поэтому несколько мгновение не мог говорить, за что получил от Самаэля ещё один пинок в бок. — Отвечай! — О чем вы говорите, герр Фауст? Что, по-вашему, я задумал? — Тебе лучше знать… Отчего ты помогаешь мне, если тебе не страшна смерть? В чем твой интерес? Ты знаешь, для чего мне нужно все это? А я тебе скажу. Я должен попасть в Орден Истинного Креста, втереться в доверие, занять влиятельный пост во славу сатаны. И ты мне помогаешь! Ты, экзорцист, по доброй воле, нисколько не противясь, помогаешь мне достичь своей цели. Ты не смог защитить своё сознание от моего вторжения, но и там я вижу никакого коварного плана против меня. Так в чем твоя выгода?! Экзорцист сплюнул кровь и, кряхтя, поднялся на ноги. — Знаете, герр Фауст, за время нашего с вами совместного времяпровождения я понял одну вещь. Мы с вами немного похожи. Вот и вас тоже несказанно злит то, чего вы не понимаете. Мне это очень знакомо, только я обычно воздерживаюсь от такого бурного проявления эмоций. Гнев делает уязвимым. А секрета никакого нет, — экзорцист снова улыбнулся, — я всего лишь тоже хочу, чтобы вы попали в Орден Истинного Креста. — Зачем?! — Потому что вы несчастны. Не нужно иметь семь пядей во лбу, чтобы заметить, насколько вы несчастны. Искренне, глубоко и ужасно. Это потому что вы скучаете по Геенне? Самаэль непроизвольно вздрогнул, услышав эти слова. — Вот и я думаю, что нет. Любое живое существо хочет быть счастливым, в этом цель всего. Каждое существо, что животное, что человек, что демон ищет одного — счастья. И вы не исключение. Это путешествие в Ассию открывает новые возможности для вас. Кто знает, быть может, не вы поменяете Ассию, а Ассия поменяет вас. Самаэль усмехнулся. — Что навело тебя на такую глупую мысль? Ассия давно выполняет волю сатаны, чье переселение в мир людей лишь вопрос времени. Уверяю тебя, многие люди жаждут его прихода. Представь себе, приход сатаны принесёт счастье некоторым людям. Ай да парадокс. — Ассия состоит из людей, герр Фауст, а каждый человек — отдельная, неповторимая личность. Как же вы можете утверждать, что вся Ассия выполняет волю сатаны. Ведь даже фальшивое имя, которым вы велели мне себя называть! Иоганн Фауст. Знаете ли вы, кем был этот человек? — Знаю. Хитрец, обманувший демона Мефистофеля, с которым некогда заключил договор. Мефистофель более чем двадцать лет жил в Ассии и пас эту душу, но в самый последний момент… Добычу унесли прямо из-под носа. Фауст был прощен, не ясно лишь, почему. Этот вопрос не даёт Мефистофелю покоя по сей день. — Почему вы захотели назваться этим именем? На опухшем лице Гвидиче появилось такое же заинтересованное выражение, которое обычно не покидало лицо Самаэля. Оба собеседника сели за стол, забыв о недавнем раздоре. — Это было первое человечье имя, что пришло на ум, — развел руками Самаэль, — что, впрочем, неудивительно. С тех пор, как Мефистофель упустил эту душу, Иоганн Фауст был единственным, о чем Мефистофель говорил. Он постоянно жаловался на этого доктора и жалел потраченные на него годы. — А вас не удивляет эта история? Этот человек заключил пари с демоном, продал ему душу и всю жизнь подчинялся демонической воле. И тем не менее, в финале его ждало неожиданное избавление. Отчего бы это? Отчего Господь пожалел Фауста? Услышав слово «Господь» Самаэль скривился и даже отшатнулся. Сколько тысячелетий он не слышал этого слова… Теперь это лишь добавляло смятения душе Самаэля и тревожило по чем зря. — И в самом деле, отчего? Самаэль слегка подался вперёд. — Ваш Господь, который так трясется над добродетелью, вдруг решил преступить свои же законы. Ох уж эта скучная, трескучая на зубах, как песок, добродетель. Что за сбой произошёл в системе? Гвидиче усмехнулся. — Вот и подумайте над этим, пока будете жевать свои макароны. Давайте, давайте, вы ведь не хотите обратно в Геенну. — Гвидиче… Самаэль собрался было снова разразиться, но экзорцист его прервал: — Что такое? Думайте, герр Фауст, соображайте. Никто, кроме вас, не даст вам ответы на все вопросы. Просите — и дано вам будет, ищите — и найдете, стучитесь — и отворят вам. Ибо всякий просящий получает, и ищущий находит, и стучащему отворят.* Самаэлю ничего не оставалось, кроме как продолжить трапезу. Гнев демона поутих, все-таки Гвидиче вел себя достаточно деликатно, чтобы не задеть чувствительную демоническую гордость. — Им не понять, как детям малым, что счастье не влетает в рот. Я б философский камень дал им, философа недостает**, — задумчиво пробормотал Гвидиче. — Скажи-ка, Гвидиче, можешь ли ты сделать мне фальшивое удостоверение экзорциста немецкого отделения Ордена Истинного Креста на имя Иоганна Фауста? — спросил Самаэль, лёжа на кровати и глядя отсутствующим взглядом в потолок. — Не слишком удачная затея, герр Фауст. Неподготовленные люди, конечно же, не могут распознать в вас демона, но для высокопоставленных экзорцистов это не составит никакого труда. Не говоря уже о том, что Его Святейшество сейчас же свяжется с немецким отделением и поинтересуется, что это за международная делегация в составе одного человека. Экзорцист сидел тут же, уткнувшись в книгу. Амаймон больше не обращал внимания на узника и что-то царапал когтем на каменной стене. — Ну же, Гвидиче, ты мог бы и помочь с планом. Тебе лучше всех должно быть известно, как вызвать доверие у Папы. — Меня не спрашивайте, это ваше дело. Да и сами вдумайтесь! Демон высокого уровня хочет вызвать доверие у Папы Римского. Причём, держа в плену одного из его подданных. Глупо, очень глупо и безнадёжно. Самаэль фыркнул. — Как будто с сатаной когда-то получалось иначе. — Так вам сатана грозит расправой за неисполнение приказа? — Да. — Так вам нужна помощь? Самаэль вспыхнул и немного поджег бельё на кровати. — Простите, это я сказал, не подумав. — Ты мог бы сказать, что я демон, который более не желает служить сатане, а вместо этого, напротив, хочет подчиняться Ватикану. И похитил я тебя именно для этого, чтобы ты мог заверить Папу в правдивости моих слов. Поручиться за меня. Гвидиче отложил книгу и задумался. — Этот план уже лучше, да и Папа может поверить, но… Кто знает, как Его Святейшество изволит отреагировать. Вряд ли он поверит вам так быстро. Я не могу ничего вам гарантировать. — Конечно не можешь. Самаэль вскочил с кровати. — И никогда не сможешь, но времени было потеряно слишком много. Сатана всегда хочет все и сразу, каждый день на счету. Завтра ты отправишься в Ватикан и расскажешь обо мне Папе. Уж постарайся сделать это как можно более слезливо и красноречиво. До сих пор не могу понять до конца, зачем тебе это нужно, но если уж взялся помогать, делай это качественно. Гвидиче кивнул и снова уткнулся в свою книгу.