Темно. Холодный плотный воздух, смешанный с туманом, клубится низко над землёй, плотно обвивается вокруг разрушенных надгробий, словно ласкает прозрачными пальцами кости давно покинувших этот мир. Под гигантским котлом теплится огонь, один мальчик крепко связан, другой — лежит поодаль в неестественной позе с широко раскрытыми мёртвыми глазами. Маленькая сгорбленная фигурка держит в руках что-то, завёрнутое в тряпку и отдалённо похожее на младенца, затем бросает это что-то в котёл. Нечто становится больше и уродливее, окрашивает воду вокруг себя в тёмный, кроваво-красный цвет. Взмах, свист, порез, кровь... Серый туман собирается вокруг бледно-белой змееподобной фигуры... Алые глаза, боль в шраме, крик, смерть, разрушение. Баланс смещён, нарушен. Он вернулся.
Мерлина резко вырвало из видения. Он всё ещё чувствовал искры магии в воздухе и капельки крови, что стекали ему в рукав, — так сильно он сжимал кристалл. Его дыхание было быстрым и тяжёлым, глаза сияли золотом, которое отражалось в мутном кристалле — последние отблески ужасающего будущего угасали в его отполированных, острых гранях. Всё ещё погружённый в собственные мысли, он провёл дрожащей рукой по своим длинным седым волосам, понимая, что ему придётся вмешаться, чего он не делал уже столетия, пребывая в своём бесконечном бдении в старом доме у озера, каждый день выискивая глазами на поверхности воды знакомые лицо и фигуру.
Он вздохнул и положил кристалл назад в зачарованную коробку, где хранил его, не открывая, годами. Глаза Мерлина снова вспыхнули, когда он провёл рукой над коробкой, запечатывая её ото всех, кроме себя, запечатывая так же, как и все другие мощные волшебные артефакты, которые спрятал. Если бы кто-нибудь нашёл их...
— В такие моменты я скучаю по Килгарре, — произнёс он вслух голосом хриплым и сухим, как если бы молчал долгое время, хотя на самом деле он разговаривал почти каждый день.
Сидеть в полной тишине, ждать, уставившись в озеро, стало невыносимо скучным за все эти годы — и он в конце концов решил получить историческое образование под именем Моргана Эмери и был профессором в местном университете уже целых двадцать семь лет. Теперь ему нужно было писать заявление об отставке, прощаться со своими студентами и коллегами, омолодить себя и отправиться в школу самому...
— Это должно быть интересным, — улыбнулся он.
Вытянув себя из кровати, он поднял коробку и поставил её на полку в подвале, к другим, совершенно не отличимым от неё коробочкам, которыми были заставлены все стены. Он натянул пальто, взял сумку и поднялся по лестнице, собираясь в университет, чтобы отнести своё заявление.
Дорога в университет даже с его хромоватой походкой занимала едва ли десять минут — и когда он проходил через небольшой парк, многочисленные студенты здоровались и махали ему руками, а он махал им в ответ. Одна его особенно активная студентка, которую звали Элиза, напоминавшая ему милую Гвен, подлетела и слегка обхватила его руками, едва удерживая охапку тетрадей и книг.
— Здравствуйте, профессор Эмери! Как вы сегодня? — спросила она с улыбкой.
— В целом неплохо, Элиза. Как продвигается твоё исследование? — спросил он — и она смущённо опустила глаза.
— Честно говоря, не очень хорошо, профессор. По этому вопросу очень сложно найти достоверные факты, а не сказочные истории про фей, которых расплодилось очень много за все эти века. Вы уверены, что это исследование вообще выполнимо? — спросила она, а Мерлин улыбнулся.
— Конечно выполнимо, Элиза. Тебе просто нужно поискать в определённом месте. На самом деле, у меня есть одна книга, которая может быть тебе полезна, и, если ты поднимешься со мной в кабинет, я могу отдать её тебе: мне она всё равно больше не понадобится, — сказал Мерлин, пригласив её идти вслед за ним.
Она счастливо зашагала рядом, замедляясь, чтобы подстроиться под его темп.
— Просто замечательно профессор — но почему она вам больше не понадобится? — спросила она удивлённо.
— К сожалению, сегодня я отдаю своё заявление об уходе. Я уже слишком стар для этой работы — и мой ум уже не так остёр, как прежде, — ответил он.
Выражение абсолютного опустошения и неверия было написано на лице Элизы.
— Нет, профессор, вы не можете уйти! Вы — самый лучший преподаватель, который у меня когда-либо был, вы рассказываете совершенно удивительные вещи и делаете историю
весёлой, что... если честно, удивительно для человека вашего возраста, — произнесла она немного пристыжённо. Мерлин рассмеялся.
— Нет, я слишком стар. И всё же, я надеюсь, вы не будете против моего ухода: мне совершенно не хочется расстраивать моих дорогих студентов, — сказал он, поднимаясь по лестнице на второй этаж, где располагался его кабинет.
Ему приходилось тяжело опираться на поручень — и он был рад, что уже скоро его суставы не будут такими болезненными и несгибаемыми и что скоро всё его тело снова станет молодым и здоровым.
— Конечно же нет, профессор, нам всем просто будет очень грустно от того, что вы уходите, — честно произнесла Элиза.
Мерлин улыбнулся и потянулся к двери, на матовом стекле которой золотыми буквами было написано
«Проф. М. Эмери, д-р ист. наук». Он повернул ручку, зашёл внутрь, поставил свою сумку на стол, затем повернулся к шкафам, полным старых книг в кожаных переплётах, некоторые из которых были написаны им самим. Он вытащил единственную-в-своём-роде книгу, которую чинил много раз, где на корке золотым тиснением было отпечатано
«Жизнь и Подвиги Короля Артура Пендрагона». С улыбкой он протянул её Элизе, которая благоговейно открыла книгу и осторожно провела кончиками пальцев по старым, хрустящим страницам.
— Просто невероятно, профессор! — с трепетом проговорила она. Мерлин готов был поклясться, что заметил слёзы в уголках её глаз.
— Она — единственная в своём роде, как и большинство из этих книг. По правде говоря, я собираюсь отдать их все в библиотеку, когда уйду: мне от них нет никакой пользы. А вот эту — я дарю тебе, — сказал он с улыбкой. — За то, что была такой активной студенткой.
Лицо Элизы посветлело от счастья — она с благодарностью обняла Мерлина.
— Спасибо вам огромное, сэр, я буду хранить её как сокровище, — сказала она, отступив и пряча слёзы.
— Надеюсь на это. В любом случае мне нужно написать и отнести заявление, так что советую тебе скорее прочитать её и дописать своё исследование: оно будет последней работой, которую я приму перед уходом, — сказал он, улыбаясь и похлопывая Элизу по плечу.
Она улыбнулась в ответ и ещё раз поблагодарила его, а затем вылетела из кабинета, с трудом удерживая стопку книг и тетрадей в руках. Мерлин проводил её взглядом, сделал неопределённый жест рукой — и на столе появился листок бумаги с его заявлением об уходе. Он взял его и отправился назад в холл — в главную приёмную, — где с улыбкой отдал его Дорис Везерби.
— Вы уходите? — спросила она, настолько удивившись, что очки, которые держались у неё на носу, упали и теперь висели на цепочке вокруг шеи.
— К сожалению, Дорис, мой ум уже не тот, что прежде, — и я бы хотел провести последние годы своей жизни в тишине и покое, а не окружённый оравой подростков, жалующихся на бессонные от учёбы ночи, — спокойно солгал он; Дорис рассмеялась.
— Что ж, надеюсь, у вас всё будет хорошо. Я сейчас же отнесу ваше заявление. Мы вышлем последние работы студентов вам на проверку — и после этого вы станете свободны. Нам всем очень жаль расставаться с вами. Я полагаю, вы не хотите прощального ужина? — спросила она с хитрой улыбкой.
— Вы же знаете меня, Дорис, — ответил он.
Попрощавшись, Мерлин покинул приёмную, университет и — свою старую жизнь.
Проверка работ заняла около трёх недель — и после этого заявление об уходе вступало в силу. Студенты и коллеги отправляли ему маленькие подарки, что было очень приятно. Прошло достаточно много времени с тех пор, когда он мог назвать кого-то своим другом: у него не было друзей практически со времён Артура.
Он высунулся из окна и коротко свистнул — его глаза вспыхнули золотом. Крохотная сова вылетела из леса неподалёку и приземлилась на подоконнике. Он протянул ей конверт и попросил отнести его Альбусу Дамблдору в Школу Чародейства и Волшебства Хогвартс. Сова счастливо улетела после аккуратного поглаживания. Всё, что ему теперь оставалось делать, — это ждать письма с принятием, а его, без сомнения, примут в школу; купить необходимые принадлежности в Косом Переулке, где он не бывал много лет; омолодить себя перед тем, как присоединиться к своим будущим сокурсникам, и восстановить баланс в мире, который был на грани уничтожения.
Сохранять баланс жизни и смерти и менее значительные балансы, относящиеся ко всем элементам мира, было долгом друидов. Конечно, мелкие дисбалансы не были проблемой, потому что обычно мир сам исправлял себя, — но событие, подобное возвращению Лорда Волдеморта... Чаши весов сместятся настолько сильно, что без вмешательства друидов мир попросту уже никогда не сможет исправить себя — и всё будет становиться только хуже и хуже. Так как Мерлин был единственным оставшимся друидом и, если быть честным, единственным, кто может использовать Старую Магию, то предотвращение и восстановление грядущего дисбаланса было его долгом как воплощения Самого Волшебства.
Мерлину понадобилось много лет, чтобы осознать это. После смерти Артура он побывал в каждом поселении друидов, что смог найти, и расспрашивал каждого из их лидеров. Так он выяснил, что был бессмертным и его не могли убить... Что ж, он и так знал, что ему придётся провести остаток своей жизни, исправляя дисбаланс, пока Старая Магия не вернётся в мир либо пока не вернётся Артур. Однако эти два события должны быть, скорее всего, связанными. Сам Мерлин был результатом величайшего дисбаланса: когда Утер истребил огромное количество друидов — магия почти исчезла из мира; единственным способом, которым мир мог исправить этот дисбаланс, было собрать всю магию в одном человеке, в Мерлине.
Мерлин, кряхтя, отошёл от окна и направился к большому, во весь рост, зеркалу в спальне, а после начал пристально вглядываться в своё отражение. Прихрамывающий старик — с морщинистой кожей и старческими пятнами, древними глазами, длинными седыми волосами и бородой, одетый в твидовый пиджак... Медленно всё это начало исчезать — одновременно с тем, как его глаза ярко загорелись золотом. Волосы потемнели и словно втянулись в череп; борода исчезла — и вся кожа разгладилась и приобрела единый здоровый оттенок; сгорбленные плечи гордо распрямились — и он стал стоять ровнее и увереннее, когда ноющие суставы стали новыми. Не прошло и минуты, как Мерлин смотрел на лицо, которое не видел десятилетия, если не века. Он был так же молод, как когда впервые встретил Артура, — только глаза выдавали его невероятно большой возраст. Над этим ему ещё нужно будет поработать. Он улыбнулся себе улыбкой, которая всегда была на его лице, когда Артур был рядом. Он снова был самим собой.
Следующим пунктом было собрать вещи в Хогвартс. Это означало посещение Косого Переулка, покупку мантий и книг, списка которых у него ещё не было. А значит, ему нужно будет немного подождать — но это и не было проблемой. До первого сентября было ещё две недели — Дамблдору вполне достаточно времени, чтобы написать ответ. Ему было чрезвычайно любопытно, поверил ли директор в его историю: старый волшебник был очень проницателен, что было даже немного пугающим, и знал вещи, которые не должен был знать. Мерлин вздрогнул и решил, что ему нужна нормальная подростковая одежда. Он надел всё наиболее молодёжное, что смог найти в груде твидовых пиджаков: пару джинсов и простую синюю рубашку — подхватил свою сумку и вышел из дома.
К счастью, он жил в этом городке настолько долго, что знал его как свои пять пальцев. Он зашёл в ближайший комиссионный магазин: ему незачем было тратить все свои деньги (которых, кстати говоря, было много: всё-таки многовековая жизнь позволяет собрать достаточно внушительные накопления). Он быстро нашёл ещё одну пару брюк, несколько рубашек, пару коричневых оксфордов и — в придачу — старую кожаную куртку. Он уже направлялся к кассе, когда краем глаза заметил красный шейный платок. Прихватив и его, он ещё долго ухмылялся самому себе. С обновками он отправился в ближайшую кофейню, которая была как раз напротив общежитий университета, и заказал большой карамельный макиато. Едва он уселся на своё обычное место, как сразу увидел Элизу на другом конце кофейни, склонившуюся над последними страницами книги, которую он дал. Он улыбнулся тому, с каким невероятным интересом она её читала, и, отхлебнув немного горячего кофе, уставился в окно, за которым туда-сюда сновали студенты, торопясь на занятия или в библиотеку.
Он заметил многих ребят, которых учил: отличника Кэрри МакДональда; странного паренька Стива Корлсберга; Сесиля, чья одежда сильно его старила; Джона Питерса, сына фермера; Мелиссу Хейл, которая училась сестринскому делу и ходила на занятия по истории только потому, что это было её хобби; Салли Райт, хорошистку, которая всегда рисовала маленькую картинку в конце каждого эссе — ей стоило бы заниматься искусством; Себастьяна Пелле, который мечтал стать военным пилотом... Он будет скучать по всем ним. Будет скучать по их любознательности и уникальному пониманию истории; по их жажде знаний и по тому, как они рассказывали о своих бурных выходных; по студентам, которые приходили на занятия по понедельникам в тёмных очках и с большим стаканом кофе... Но на их место придут ученики Хогвартса, с которыми он вскоре познакомится. Но всё же некоторых из них он не сможет забыть и через миллион лет, подумал он, смотря на Элизу.
Спустя всего два дня его разбудила та же крохотная сова, которую он отправил с письмом, — она держала плотный конверт из пергамента в своём клюве. Мерлин поспешил открыть окно — и птица приземлилась ему на плечо, с усталым уханьем бросив конверт прямо ему в руки. Мерлин улыбнулся и налил ей немного воды в блюдце, на что сова благодарно захлопала крыльями. После этого он аккуратно переломил восковую печать на конверте, на которой был герб с изображением льва, барсука, орла и змеи на фоне большой буквы «Х», и вытащил письмо, написанное изумрудно-зелёными чернилами.
Уважаемый мистер Эмери!
Мы рады проинформировать вас, что Вам предоставлено место в Школе Чародейства и Волшебства Хогвартс. Пожалуйста, ознакомьтесь с приложенным к данному письму списком необходимых книг и предметов. Ввиду Вашего необычного положения и сложившихся обстоятельств, Вам потребуется пройти распределение вместе с первокурсниками по прибытии в Хогвартс.
Искренне Ваша,
Минерва МакГонагалл,
Заместитель директора.
Занятия начинаются 1 сентября, если Вам требуется какая-либо помощь в приобретении школьных принадлежностей — пожалуйста, обратитесь к представителю школы во «Флориш и Блоттс», в Косом Переулке.
Искренне Ваш,
Альбус Дамблдор,
Директор (Кавалер ордена Мерлина первой степени, Верховный чародей Визенгамота, Председатель Международной Конфедерации Магов).
Сердце Мерлина подпрыгнуло, когда он прочитал собственное имя в списке титулов Дамблдора, затем он вспомнил, что оно, скорее всего, совершенно обыкновенное разговорное слово в волшебном мире — ему придётся к этому привыкнуть, или каждый раз, когда он будет слышать своё имя (или проклятие) и будет вздрагивать, все будут на него подозрительно коситься. На втором листе пергамента был список необходимых для обучения книг, включающий
«Стандартную книгу заклинаний (7 уровень)» Миранды Гуссокл,
«Историю Хогвартса» Батильды Бэгшот,
«Продвинутое Зельеварение» Либатиуса Борага,
«Продвинутая защита от тёмных искусств» Квентина Тримбле,
«Тысяча магических растений и грибов» Филлиды Споры,
«Легендарные волшебники и ведьмы» Вилберта Слинкхарда и
«Вводный курс в продвинутую трансфигурацию» Эмерика Свитча. Также прилагался список книг для предметов по выбору, каждый из которых выглядел чрезвычайно интересно и интригующе. Просмотрев список, Мерлин решил взять предметы, о которых, к его собственному удивлению, почти ничего не знал: алхимия (которая была предметом повышенной сложности для семикурсников) и древние руны. Необходимыми книгами были
«Введение в алхимию» Адальберта Воффлинга и
«Продвинутый перевод рун (2 уровень)» Тора Норссона.
Мерлин улыбнулся при мысли о том, сколько всего ему нужно будет выучить, — он всегда жаждал знаний; и, несмотря на то, что прожил очень долгую жизнь, он всё же не знал всего, чего ему хотелось бы знать. Он соврал своим коллегам: уж что-что, а память у него становилась лучше с каждым годом; и даже если ему нужно было время, чтобы вспомнить, знания всегда были с ним — просто спрятаны где-то глубоко. Мерлин засунул лист пергамента в свою сумку и достал посох Ши из-под кровати, где, как и в старые времена, хранил его. Он преобразовал посох в нечто, похожее на палочку, увенчанную небольшим сапфиром и едва заметными рунами, покрывающими её от основания до самого кончика. Трансгрессировав, что было очень удобно, Мерлин появился прямо напротив Дырявого Котла и поспешил зайти внутрь, пока магглы его не заметили.
После постукивания палочкой по нужным кирпичам открылся проход в Косой Переулок. Мерлин широко улыбнулся. Это место было поистине удивительным: кругом суетились и шумели люди, тут и там виднелись огромные сумки с книгами и ингредиентами для зелий, везде сновали подростки, едва удерживая в руках чернильницы и перья. Было шумно и оживлённо — но даже и близко не так напряжённо, как за пару дней до первого сентября, когда забывчивые ученики в последний момент бегали в поисках нужных учебников, едва проталкиваясь через толпу людей. Мерлин довольно быстро добрался до Гринготтса, где гоблин проводил его к его сейфу, одному из самых первых построенных в банке. Он чуть не заплакал от боли, когда, пролетая на тележке, увидел несчастного, слепого дракона, прикованного к скале —неподалёку от сейфа. Он находился в совершенном ужасе, был напуган и до боли похож на Айтузу. Мерлин пообещал себе освободить его — но всё равно прошептал несколько слов утешения в след удаляющемуся существу и мог поклясться, что тому стало немного легче.
Гоблин открыл сейф очень старым ключом, который Мерлин не раз почти терял, — и его взору предстали горы золота. Он взял лишь столько, сколько ему было необходимо для покупок, и вышел назад на яркое солнце Косого Переулка. Так как ему не нужно было заходить к Олливандеру за палочкой — он сразу направился во «Флориш и Блоттс» за необходимыми учебниками и прихватил ещё парочку книг для лёгкого чтения. Владелец одноимённой аптеки — мистер Малпепперм — нашёл все необходимые Мерлину ингредиенты — и тот отправился к Мадам Малкин на примерку мантий. Несколько человек внутри громко обсуждали приближение Кубка Мира по квиддичу — и, чёрт подери, он совсем о нём забыл, поэтому сделал себе пометку купить на него билет. Мадам Малкин не переставала возмущённо бормотать о том, какой же он худой и что ему нужно больше кушать, пока снимала с него мерки для мантии. Мерлин уже и забыл о том, сколько раз ему об этом говорили столетия назад. Он поблагодарил её и заплатил за мантии. Затем, убедившись, что взял всё, что необходимо, он трансгрессировал назад домой и одним взмахом палочки аккуратно упаковал все вещи в чемодан. После этого он отправил ещё одну сову и всего восемь часов спустя получил в ответ билет на Кубок Мира; место, кстати говоря, было очень хорошим — рядом с ложей судьи. С улыбкой он наконец-то лёг в кровать и заснул, размышляя о том, как прибудет в Хогвартс.
