…
Примерно полмесяца назад. — Не сходи с ума! — шепотом выдала Катя (табу на шум 24 часа в сутки). Они только что уложили дочь, Макс едва успел смонтировать очередное мимимишное видео («выложишь — кастрирую»), и теперь нашли очередной повод для бурного обсуждения. — Катя, нет! Я прочитал, что нельзя. Я доверяю нашему Супчику, безусловно, но что, если он тяфкнет и испугает ее? А если еще... — Сожрет? — скептически изогнула брови женщина, сложив руки на груди. —Старшие дети, между прочим, всегда ревнуют к младшим! — обиженно пробубнил Макс. — О, да. Все, свали в туман, муж. Бесишь. Нестерович, выпятив губу, отполз в угол, всем своим видом передав глубокую обиду и смертельную оскорбленность. Катя, пыхтя и охая, ползала по кухне и пыталась понять, как ей заварить себе чай и при этом не жахнуться от усталости где-то между плитой и обеденным столом с уязвленным супружником. — Ты слишком громко сопишь, — поняв, что идеальную тишину нарушает то, что Макс еще и ДЫШИТ, мадам Нестерович нервно дернулась и схватилась за голову. Господи, да если все ее ученики чувствовали себя так после занятий, где хореограф орала, словно резаная, она точно попадет в ад из-за испорченной психики своих контуженных домовят! — Может, мне ненароком сдохнуть, чтобы тебе не мешать? — язвительно осведомился мужчина. — Может, — в тон ему выпалила рыжеволосая, закрыв глаза. Ну почему, почему любая свободная ПОТЕНЦИАЛЬНО тихая минута всегда превращается в игру «кто кого заколебет»? Почему нельзя просто посидеть в тишине? В воздухе повисло напряжение. Пара невидимых электрических разрядов долбанули и самого главу семейства, потому что он пару раз как-то странно дернулся. Но немой сцене не суждено было продолжиться — вселенную Нестеровичей раздробил на части звонкий детский вопль, от которого у Кати мурашки вдоль позвоночника пробежали. Нужно поставить маме Кати памятник, ибо, по ее словам, внучка-то вся в мамку! — Но я же даже не успела сходить в душ! — простонала женщина, сломя голову бросившись на зов своего чадушка. Папка добежал первым, и теперь стоял, как вкопанный, и его ноздри все раздувались и раздувались от разрастающегося напряжения. Заглянув через плечо своего «кабаненка», Катя нервно икнула — кошки, своенравные создания, под шумок забрались в кроватку Таисы и теперь безмятежно спали, примостившись с двух сторон царевны. Сама царевна, впрочем, была не слишком-то рада подобному соседству. — И ПОСЛЕ ЭТОГО ТЫ ГОВОРИШЬ МНЕ О ТОМ, ЧТО ПОРА ПОЗНАКОМИТЬ ЕЕ С БУЛЬОНОМ, НЕВЕРНАЯ? — взревел Нестерович, и тут же кинулся в бой, спихивать наглых котов с насиженных мест. — Ладно, ладно. Признаю, ты прав. Но ведь ему грации не хватит так же залезть, Макс! Бульоша — чистой воды нежняшка. Ему понравится наша дочь. Катя знала, как давить на самолюбие Макса. Более того, она в совершенстве им манипулировала, ибо через секунду после произнесенных слов муженек выпятил грудь колесом и тоном римского императора оповестил: — Она не может не понравиться, жена!!! Нашей собаке не чуждо понятие прекрасного!!! — Именно поэтому ты купил ему лоток с ароматизатором? — Просто помолчи сейчас.…
— Бульошечка, ты только спокойно себя веди, ладно? Иначе папа Макс превратится в Пинг Понга и разорвет тебя на маленькие шерстяные комочечки, — Катя, почесав любимца за ухом, подтащила его ближе к переносной люльке, в которой бодрствовала их красотка (перед этим Максим, пританцовывая и извиваясь, словно кобра у заклинателя, с трудом ее переодел). — Сына, щас вот реально тебе мать сказала, я не шучу, — подхватив сумку, он осторожно водрузил ее на стул и подозрительно покосился на жену. Жена тут же отпустила собаку, которая радостно кинулась к новому члену семейства. Максим Валерьевич при этом схватил микро-инфаркт, пару раз судорожно вздохнул, кажется, даже поседел, но под суровым взглядом жены не рискнул дернуться с места. Бульон поставил передние лапы на стул и с любопытством заглянул внутрь переноски. Дышал он тоже весьма неспокойно, и даже начал принюхиваться. — Он так себя ведет, когда корм обнюхивает перед обедом, — прошептал Нестерович. — Щас тяфкнет, с ума сойти... — Кать, перехватывай его, я забираю дочь. —Почему вся опасная работа мне, а ты будешь убегать с трофеем и давать мне советы? — Потому что это — мужская работа... За своими спорами родители не заметили, что собачка, подавшись вперед, лизнула Тасю в нос. Предельно аккуратно. Но самое важное — своенравная малышка не разразилась плачем в духе «дайте мне мои антибактериальные салфетки!», а... рассмеялась. — А я знал, знал, что так будет! — радостно возопил Максимка. Кате ничего не осталось, кроме как с тихим шепотом: «Вот блять», смотаться на кухню.***
В настоящий момент. — Ты маячишь и бесишь меня, Максончик, — Мига сидел в позе лотоса с закрытыми глазами. Он уже успел с утра наорать на провинившихся, решить кучу оргвопросов и пригрозить всем надвигающимся инсультом. — А нервы-то мои ужааасно дорогая штукенция. Ну, об этом знали все. Тратить драгоценные ресурсы вождя племени танцующих всегда было чревато. Правда, нервы новоиспеченного папаши теперь тоже возросли в цене. — Миг, у Кати телефон не отвечает, ты понимаешь вообще? Нет, ну я же тебе не новые ворота, не глазей на меня так. Не отвечает она на звонки, едрит твою ж налево! — Не надо меня едритить, и тем более — налево. Ой, пиздец, Нестеровичи, вы меня до психушки доведете. Вали давай.***
— Кать, а, Кать? — Леша осторожно потряс за плечо напарницу, которая, уткнувшись лбом в стену, стояла так уже минут 15. — Кать, ты прикорнула? — А? Че? — экс-Решетникова отпрыгнула в сторону и взглядом загнанного зверя заозиралась по сторонам. — Лех, ты откуда здесь вообще? — Нормально, — хохотнул мужчина. — Сама же запасные ключи дала и отправила в гастрольный тур по аптекам. — ТЫ КУПИЛ? Дело в том, что дела мамы Кати приобретали катастрофический оборот, ибо она уже готова была сесть посреди комнаты и разрыдаться. Но сила воли и характер не позволяли поддаться порыву. — Да! Смотри, я оббегал все заведения, посоветовался со всеми повстречавшимися мне мамашами, задрал всех аптекарш, но схватил самые эффективные от всех этих детских радостей. А я побежал. У меня группы. Если не отведу, уже к вечеру всех моих радостей лишат меня. Катя проводила унылым вздохом навострившего лыжи напарника. Ну, колики, держитесь. Грядет 5 раунд борьбы с вами.***
— Ох ты ж Боже мой… — прошептала рыжеволосая, усаживаясь в кресло и укладывая малышку к себе на коленки. Пока руки получили передышку, можно было ими немного повертеть, потому что чувствительность они точно потеряли. Дочка, словно поняв чисто по-женски маман, ненадолго затихла, но тогда, когда ладони вновь стали способны что-то делать, она тут же захныкала. Тихонько. — Итак, новый этап, поехали! Ребенок плакал целый день. Целый вечер. Когда пришло ночное время, ничего не изменилось. Кате пришлось забросить все и носить ее на руках, укачивая и напевая разные песенки (даже проскальзывали пародии на Мигеля, но это навсегда останется только между матерью и дочерью). Когда одолевают колики — это серьезно. — Боже, зайчик, как же мне тебя жалко, — Нестерович аккуратно дотронулась губами до лобика малышки. Больше всего на свете хотелось помочь ей, потому что сердце разрывалось, но сейчас оставалось только уповать на насоветованные в аптеке Карпенко мази и лекарства. Раздался телефонный звонок. Умудрившись подхватить трубку, Катя прошептала: — Алло! — Привет, Кать, — отчего-то тоже зашептала Ульяна. — Вы там как, а? — У нас сегодня круглосуточный оперный концерт. Заявок не принимаем, но кучу раз выходим на «бис». — Кажется, ты сейчас свалишься от усталости, - тяжко вздохнула подруга. Катерина усмехнулась. Да уж, не то слово. — Давай я подъеду через часок, ок? Нехитрое дело — ее покачать, а ты поспишь там пока, или полежишь… Или кофе попьешь. Хореограф задумалась на долю секунды. Да, предложение было заманчивым и всякое такое, но она никогда не сваливала проблемы на других. Даже Максу не звонила, зная, что у него сейчас эти МК и вообще времени нет. — Мне не в тягость, Нестерович! — Тогда спасибо. Буду тебе очень благодарна.…
После отъезда Пылаевой, когда Катя навернула по квартире уже 1000 круг (она ради интереса их считала, чтобы отвлечься), в замке раздался скрежет и в коридоре, тяжело дыша, появился взъерошенный Максим. — Я что, уснула? – сама себя спросила женщина, сделав шаг вперед. Даже страдающая мелкая убавила громкость. — Ты как здесь? Ты же должен был вернуться только завтра! — Уговорил Мигу… Ну ладно, задрал Мигу и он меня отпустил. Вот, чего ей не хватало — его улыбки. Когда он улыбался, она понимала, что ей ничего в этом мире не страшно и вдвоем они справятся со всем. — Стоп, а ты чего ревешь, рыжик? — Ничего. Кажется, у меня тоже колики. Максим рассмеялся. — Так, давай ее сюда. Осторожно, — подтолкнув жену к кровати и забрав дочку на руки, он прижал ее к себе и произнес. — Ну чего, принцесса? Все совсем плохо, да? А знаешь, как в детстве мне папа повторял: «Когда тяжело, нужно терпеть»… Посмотри на свою мать, а! Совсем умотала ее за день, разбойница. А она, между прочим, сама раньше выматывала всех на раз. Катя, которая лежала с закрытыми глазами, издала смешок. После еще и еле-еле приподняла вверх указательный палец, добавив: — Правильно говоришь. И буду выматывать, если меня не измотают! Макс опустился на кровать рядом и начал покачивать дочку. Когда в его кармане завибрировал телефон, жена рядом что-то простонала. — Черт, Мигель. Я сейчас, посмотри за ней, — опустив малышку на кровать, мужчина выбрался на кухню, пока Катя пыталась приподняться. В этот же момент к Тасе, ловко перевернувшейся на правый бок, запрыгнул Бульон. Рыжеволосая открыла было рот, чтобы что-то сказать, но тут же его закрыла, увидев, чем занимается их пес — покрутившись вокруг принцесски, он прижался к ней своим боком и положил мордочку на покрывало, засопев. Через минуту девочка затихла. Через минуту вернувшийся Макс тихо прошептал: — Охренеть. У нас и пес волшебный!!! После этого в семье у Бульона появилась новая кличка – «повелитель колик».