…
— Черт, да что ж за нахрен такой, а, — шептал Нестерович себе под нос. — Слушай, Таиса Максимовна, а мы обновили тебе зимние шины? Нет? Нееет! Поэтому, не обессудь, сейчас будем решать проблему иным способом. Пританцовывая перед своей принцесской, пытаясь одновременно нацепить на нее сто пятьсот чепчиков, шапочек и все остальное, Максим держал в зубах колечко от соски и пытался состроить дочке забавную рожицу. На удивление, своего неудовольствия малышка не выказывала, а наоборот, весьма заинтересованно за всем наблюдала. — Знаешь, иногда мне кажется, что ты уже давно все понимаешь, поэтому просто наблюдаешь за своими придурковатыми родителями, чтобы после иметь возможность их стебать, — Максим Валерьевич, закончив наконец свои приготовления, поднял дочурку на руки и поднес к своему лицу, хитро прищурившись. — Нет, ну я ведь явно прав, а? Ладно, можешь и дальше хранить молчание, главное — не сдавай нас Миге и Карпену, иначе эти скоты явно будут жить вечно. Ты ведь знаешь, что смех увеличивает продолжительность жизни? А кто это у нас такой милый в этой сотне шапочек, а? Кто такой хорошенький? Ну вся ж в меня, вся!…
— Миг, это треш, мы опять не можем уснуть, — Макс сидел на стуле, покачивая коляску, в которой выдавала свое огорчение ситуацией Нестерович Таиса Максимовна. Мужчина тоскливо посмотрел на улицу со своего насеста — да, выйти на балкон вместо улицы… определенно, Катя сегодня будет в настроении «не подходи, разнесу нахрен». — Макс, да че за подстава!!! — заорал на том конце провода темнокожий наставник. — Хэй, Злата, не борзей, я все вижу! Да, даже затылком! Да, у меня третий глаз сместился после сотрясения мозга! Макс, я занят! Понимаешь? Включи ей записи мои, попой сам… Я че, зря за тебя эту группу что ли взялся вести? Да, определенно, Шестеперов заслуживал отдыха от семейства Нестерович, но тут уж нечего было поделать — надвигался шторм. — Миг, Катя прилегла на полчаса, если сейчас мелкая заревет, она сразу проснется, прибежит на зов, увидит, что я гуляю с ней на балконе и уебаш… — ЧТО??? — еще громче вскрикнул Мигель. Кажется, где-то в его зале кто-то упал и пискнул от страха. Сам же виновник погрома начал оглушительно ржать. — Максон, львеночек мой, ты че, племяху мою на балкон повел гулять? Совсем чресла свои не жаль? Ооой, не могууууу… Оторвав мобильник от уха и переждав основную волну разрушающей стихии, Максим Валерьевич недовольно закатил глаза. — Ты, между прочим, обещал петь ей в любое время суток. — Но не тогда, когда на меня глазеют 50… ой, 60… так, сколько вас, паучочки мои ревматические? 30? Да, 60 штучек разномастных глазок! — Она начинает плакать, Миг… — Да ну тебя нахрен, Нестерович, следующие мои классы ведешь ты! Так, группа! — Максима всегда поражала эта способность любимого наставника переключаться среди дел за одну секунду. — Щас я буду напевать… — То, что ты пел ей позавчера. Отрубилась за полчаса! — Чего? Бля… Лады, группа, сейчас я буду петь в свой НестеровичШазам песенку, под которую вы будете плясать на ближайшем отчетнике, а вы пока движения подберите, порадуйте папочку самостоятельными решениями! Хэй, Сири-Засири, как там тебя, настроил? — Настроил! — радостно откликнулся почетный носитель ордена «М11», решивший не обращать внимания на обидные обращеньица. — Давай! — Разучился смотреееть вдааааль, разучился считааать до стаааа… Черт, клеймо этой фабрики и всей семейки Примадонны будет преследовать меня всю жизнь, ведь я разучился любить февраааль, он украл тебя навсегдаааааааааа…***
На следующий день, прямо перед поездкой в любимые Танцы, чета Нестеровичей решила заехать в небольшой ресторанчик, в котором, по расчетам, сегодня должно было быть меньше всего народу. Завидев звездную семейку, официанты быстро организовали им столик, и, поглядывая на переноску с ребенком, начали двигаться практически бесшумно и разговаривать шепотом. Но народу становилось все больше и больше… — Птенчик, — елейным тоном начала Катя, — скажи мне, будь добр, ты че, ЗАЧЕКИНИЛСЯ??? — Кать, Мигой клянусь, даже к гаджету не прикасался, и… — тут взор танцовщика упал на табличку, возвещавшую о том, что в зале работает фотограф, который выкладывает снимки гостей в инстаграм, и чуть не икнул от огорчения. — Мать твою, — жена, кажется, узрела ее тоже. — Начинай жрать быстрее. Катя и Макс уплетали за обе щеки, изредка поглядывая в сторону дочери, которая спала в переноске рядом. Когда он резко распахнула глаза и уставилась на родителей заинтересованным взглядом, Катя прошептала: —Ой. Неожиданность – конек Таисы Максимовны. — Трагически возвестила «самый строгий хореограф». Они с мужем прекрасно понимали, чем все это обернется. — Папаша, не делай резких движений. —Я стараюсь, — тоном агента на задании ответил Макс, оглядываясь. — Короче, план — я хватаю нашу певунью и по левой стенке продвигаюсь к выходу, ты прикрываешь меня со спины. Рыжеволосая серьезно кивнула. —3, 2, 1… И тут, как по заказу, раздался вой сигнальной сирены авторства мелкой Нестерович. Посетители подскочили и начали озираться по сторонам, а в этот момент Максим, держа на вытянутых трон дочери, бежал с ней к выходу. Катя семенила сзади, напропалую улыбаясь и извиняясь перед всеми подряд: — Простите, извините, классная прическа, крутой мужик. О, официант Паша! — впихнув ему в руки стопочку денег, рыжеволосая продолжила, - сдачи не надо, жахни чаю за наше здоровье. Ты — классный, все классные, рестик классный. Чао-какао! Выбравшись на улицу, Нестеровичи старшие переглянулись. Таиса затихла, тихо о чем-то лопоча себе под нос. — Ну зае… зашибись, —протянул Макс под бешеным взглядом жены. — Дочь, ну ты совсем решила отцу лафу обломать? Эта отбивная была отменной! Я конечно понимаю, что ты у нас звезда и распеваться любишь каждый день, но блин!!! — Дочь намекает, что папке пора худеть, или во время очередных попыток сделать ей братика папочка мамочку задавит к чертям, — Катя, нагнувшись, приподняла ладошку дочери и отбила ей пять. — ЖЕНЩИНЫ, ВЫ ВЬЕТЕ ИЗ МЕНЯ ВЕРЕВКИ!