Вроде все шло хорошо (где-то на краю сознания мысли-суицидники Катерины все-таки странно поглядывали в сторону пропасти и пританцовывали в ожидании).
Даже слишком хорошо.
Мига острил, Егор хмурился, Татьяна то и дело поглядывала в зеркальце в перерывах, томно кончиками пальцев поправляя макияж.
Годы практики, позволявшие охватывать взглядом пространство площадью невероятных размеров, помогли Кате заметить даже то, как дружочек ее шоколадный каждый раз манерно пародировал коллегу и веселил при этом народ в первых рядах.
Таня, как и положено взрослой и мудрой женщине, гордо молчала и практиковала дыхание ци (Решетникова понятия не имела, существует ли такое, но может что-то наподобие точно попадалось ей на просторах интернета? Вряд ли. Может, в мечтах о счастливой и спокойной жизни? Вот здесь еще как вариант).
Запись шла, операторы старались изо всех сил, вылавливая ракурсы, но одним-единственным для всеобщего умиления все-таки оставался тот, в котором временно отошедшая ввиду декрета от дел рыжеволосая хореограф, трепетно прижимая к себе их общую с Максом ношу, сидела и укачивалась в разные стороны на разные лады.
Она при этом, конечно, умудрялась следить за сценой и даже что-то говорить Карпену, но не вдавалась на миллионы процентов в его ответы, так как еще не настала очередь затутированного кабанчика.
Сзади шумно плюхнулся Игорь, рядом присела Уля, и объявили очередной перерыв.
(«Твою мать, Игорянь, мы хоть раз вовремя приедем на запись?» — запыхтела Пылаева нарочито-недовольно).
Нестерович выскочил из-за кулисы, помахав ручкой своим.
Один из операторов, по совпадению тоже Максимка, строго зыркнул в его сторону и потряс кулаком с криком:
— Ну Макс, ну я ведь не объявил, что запись на остановке!
— Вырежешь меня потом, ничего такого!
— Мне пол России твоих фанатов потом что-нибудь вырежут!!!
По залу пронесся нестройный хохот, когда Катя внезапно вскочила и с истеричным шепотом: «я ща, мне надо попудрить носик срочно-срочно» и торжественно впихнув ребенка напарнику, умчалась по неотложным делам. До периферийного слуха вроде как донеслось знакомое похныкивание дочки, но мадам списала это на слуховые галлюцинации на фоне непрекращающегося нервного стресса.
Пожалуй, после клозета стоит посетить экспонат павильона — кофейный автомат с редкостным, но таким обожаемым (ввиду отсутствия альтернатив), пойлом.
— Это просто напиток богов, — простонала рыжеволосая, едва ее губ коснулся пластиковый стаканчик и рецепторы-наркоманы распознали что-то, отдаленно смахивающее на кофеин.
Долгие месяцы ломки не прошли даром, и сейчас на хореографа чуть ли не экстаз напал.
Которому, по велению судьбы, случиться было не дано.
Телефон разразился громом среди небес в виде трели сообщения, которое буквами разной длины и словами нововыведенными явило ей крик души Карпеныча:
«кбаттт, птздееец, Кать, мелочь орет».
И все, и прощай кофейное свидание.
Выкинув стаканчик в мусорку с протяжным «бляяяя», экс-Решетникова помчалась в сторону зрительного зала.
В театральном движении распахнув двери, она окунулась в атмосферу самого своего страшного сна.
Съемки встали, потому что звуковая дорожка, кажется, задымилась от децибелов звука царевны Нестерович, решившей, что прорезание зуба намного важнее, чем какой-то там концерт какой-то там рейтинговой программы, что вообще за сравнение такое?
— Мамуля пришла, не рыдай, прошу, — почти умолял бородатый василиск, перекладывая Таську то на одну руку, то на другую руку. Взглядом он красноречиво посылал любимую подруженьку на все стороны, которые только мог вспомнить, глушенный сразу на два уха. Сбоку плясал Мига, размахивая раскрытыми ладонями в разные стороны и напевая: «красивааааа ты вошла в майюююю грешную жиииизнь», толпа поклонников, делая вид, что совсем не то имела в виду, снимала умилительные моменты, распорядитель съемок со сцены орал: «НИКАКИХ СПОЙЛЕРОВ В СОЦСЕТЯХ, ОШТРАФУЮ».
Ляся, вышедшая к самому краю сцены, пригнулась и зашептала в самый микрофон:
— Когда у Роберта резался первый, ему очень помог «Дентинокс»! Ребят, может, у кого есть? Ребят, ау, кто-нибудь меня слышит?
Из-за кулис повылезали головы конкурсантов текущего сезона; половина хихикали, половина сочувственно вздыхали, а оставшиеся просто скрылись с мест событий, потому как явно не имели в запасах ничего от режущихся зубов.
Когда виновница торжества, прокатавшись с дядей Алексеем по прямой пару раз туда-сюда в игре «самолетик и пилот», все-таки решила не успокаиваться, со словами «ай дид май бест, май френд», она в срочном порядке была передана мамке.
Уля ловко накрыла плечо подруги каким-то шарфиком, Рудник поднес к ее губам свой стаканчик с кофе, а Мигель всплеснул руками с криком:
— У кого-нибудь есть этот «Детинконокс»? А кто сможет сгонять? Ну и че, что мы у черта на рогах, здесь аптек что ли нет, а? Дайте мне Мариночку, Мариночка нас всех спасет!!!
Крики повысили свои ноты на полтона.
— Аааааааа, — хрипло зашептала рыжеволосая мамка, покачиваясь и поглаживая дочку по пояснице. Таисия воззрилась на мать глазами своего падре и вполне себе осознанно изогнула брови в немом вопросе: «это ты сейчас ко мне обратилась, женщина?»
Голос падре тут же раздался с подмостков:
— Кать, а, Кать? Дай мне ее сюда, я покачаю.
— Стапэ, а за гавриками кто следить будет? — взбеленился Шестеперов.
Переполох переполохом, а работа-то по расписанию!
— Я могу! — хором гаркнули Уля, Рудник, Катя и Карпен.
Зрители форменно заржали.
Катерина тихо хихикнула, шепнув малышке:
— Замотала ты половину нашей улетной гвардии, солнце мое.
В этот момент к ней уже мчался обеспокоенный папка, на лице которого отразилось вселенское принятие и вина того же размера — в конце концов, это же он всеми своими актерскими и обижанческими талантами вынудил жену и страдающую дочь приехать в тридевятое мигелево царство на экзекуцию, длиною в вечность.
— Итак, план таков: Максим Валерьевич сейчас проходит курс молодого бойца в моем кабинетике, — Шестеперов запустил в подопечного ключами, уже хлопая перед носом у Карпена. — Держись, дружок, в обморок сегодня никому падать не разрешаю, и ты — не исключение! Зрители сейчас 5 минуток решают свои дела и собираются снова. Операторам нашатыря, все какие-то бледненькие! Мариночка, зайка, мухой в аптеку, а после к Максимке и Таисочке! Катюня, мать-героиня, порепетируешь пока хоряжку своего няшки с его пупсяшками?
— Однозначно, выбора-то нет, — Решетникова, перекрестившись, побежала за сцену, по дороге разобнимавшись с Утяшевой, которая понимающе погладила ее по спинке, поцеловала в макушку и пообещала напиться до беспамятства от радости, когда всем их детям стукнет по 18.
Катя пообещала запомнить, но не пообещала дожить.
— Кать, а, Кать? — в спину маститого хореографа тут же прилетело обеспокоенное Максимкино, что тут же породило в ней зверя.
Разворачиваясь в замедленной съемке, она, чуть ли не пуская носом пары жара, ласково прощебетала:
— Да, мой нервососик?
— Катюнь, там во второй части между переходами от середки к концу будет момент такой мой фирменный...
— Мгм, какой же?
— Позвони мне по видео-связи, я скажу, хочу проконтролировать!
Чему научилась экс-Решетникова за годы, проведенные, вроде как, в статусе несвободной женщины, так это к принятию закидонов своего осленка. Да, ей по-прежнему это давалось с трудом и через преодоление, но каким-то невиданным образом именно сейчас пришлось себя сдержать и с еще более ласковой улыбкой кивнуть (у Макса тем временем аж поджилки затряслись, где ж это видано, чтобы у КатериныСанны было такое солнечное и сладкое выражение лица?)
— Конечно, я обязательно позвоню. Все сделаю, как ты захочешь!
Мигель, ставший свидетелем сцены, невольно перекрестился и шепотом едва слышным осведомился у Лешки, словившего отходос на зрительском сразу за ним:
— Не, ты это видел?
— Че? Повтори, я не расслышал!
Шестеперов махнул рукой, откинувшись в своем кресле на спинку и закрыл глаза, что-то простонав. Отдыхать больше пяти секунд он не любил, поэтому уже спустя мгновение заглядывал через плечо Егору и громко вопрошал:
— Ой, Егорка, а ты это чего, видяшки с котиками смотришь? Открывай наш чат, я тебе туда кучу своих зябликов с классов накидал — отвечаю, смешнее будет!
***
— Ну мой сладкий пирожочек, мой прекрасный дочеренок, давай мы сейчас походим еще, ты разрешишь этой бяке, что мы в тебя впихнули, подействовать и пойдем в зальчик, досматривать танец, что ставил твой батя! Ты не представляешь, как мне это важно! Я скачаю запись на все носители, поставлю на почетную полочку и в день, когда ты научишься отличать контемп от вога, я включу ее тебе и мы вместе посмотрим первый совместный эфир!
Наклонившись к самому личику Таси, Макс провел кончиком носа по ее щечке и улыбнулся в ответ на непроизвольную улыбку сквозь слезы, которые напускала его наследница.
— Договорились, Таисия Максимовна? Сделаем?
— Агуаааа.
Нестерович оптимистично посчитал это за согласие.
Раздался звонок в мессенджере.
Видео-звонок. Приняв его и удобнее перехватив дочь, он повернул ее к экрану, чтоб и мать лицезрела ее, и тут же начал шептать:
— Короче, на счет три они должны делать все быстрее, отрывистее и четче!
— Эээээ... И это все? Я тут думала, что ты мне тайну вселенского масштаба выдашь, уже продала право на ее публикацию всем известным изданиям.
— Ну Кать!
— Ой, впиз... иди ты, в общем. Поворачиваю, смотри и наслаждайся.
***
Остаток записи прошел более или менее сносно.
Пара Макса выступила отлично, Мига и Карпеныч были в экстазе, пока Уля и Рудник снова куда-то делись. Ляся в перерывах то и дело справлялась о самочувствии опухшей десны царевны Нестерович, пока сам счастливый отец бегал от сцены до мест своих девочек с ошалевше-счастливым выражением лица. То и дело обнимая их, он шептал и целовал дочурку в темечко:
— Спасибо, спасибо, я так счастлив!
Кате подумалось о том, что все эти мучения сегодня точно стоили того.
Но Максиму в этом она, безусловно, никогда не признается.
