***
Идеальное утро Зелены начиналось с трёх вещей: восьмичасового ночного сна, хорошего кофе и работающего лифта. Потому что спускаться на каблуках с четвертого этажа было, мягко говоря, не совсем удобно. Этим утром ни одна из этих вещей не сбылась. Проснувшись в три часа ночи от неожиданного толчка, женщина так и не смогла уснуть. Собираясь на работу, она пролила на себя кофе, и ей пришлось срочно переодеваться и, наконец, в довершение всех её бед, лифт застрял на пятом этаже. Зелена уже заочно ненавидела жильца, поселившегося над ней. Мало того, что ему вздумалось въезжать тогда, когда все нормальные люди спят, так ещё он не пойми что делал в лифте уже пятнадцать минут. Если бы женщина знала, что над ней поселился Бог, который просто пытается понять, как двигается эта странная «летающая» кабина, то, наверное, её гнев бы смягчился, но она не могла знать таких подробностей, поэтому, чертыхнувшись, Зелена стала спускаться по лестнице. Она так спешила, что не заметила, как столкнулась на первом этаже с мужчиной, выходящим из злосчастного лифта. Опешивший Аид не придумал ничего лучше, как поймать падавшую на него женщину за плечи. На секунду их лица оказались всего в нескольких сантиметрах. - О, прекрасно! - произнесла Зелена, вырываясь из его рук, - не успела выйти из дома, как столкнулась с маньяком. Бог закатил глаза. - Не льстите себе, вы для меня недостаточно красивы. - Конечно, куда мне до такого рыжего Аполлона, как вы. - Вы себя-то в зеркале видели? Или вы думаете, что вас можно отнести к брюнеткам? Так вот я вас разочарую… - Я просто поражена! Мало того, что вы набросились на меня, не успела я спуститься с лестницы, так вы ещё нагло качаете права. - Во-первых, это вы набросились на меня, а во-вторых, наглость – второе счастье. - Ну, вы и нахал! - А вы – стерва! – едко произнёс Аид, открывая перед женщиной дверь подъезда, - прошу, дамы вперёд. - Отлично, маньяк – джентльмен! – фыркнула Зелена, но приняла предложение незнакомца, - надеюсь, что больше вас не увижу, - крикнула женщина напоследок, открывая дверь машины. - Я тоже хотел бы на это надеяться, но, к сожалению, рано или поздно все со мной встречаются, - мрачно проворчал Бог Преисподней.***
Зелена Миллс была одним из лучших искусствоведов штата. Она болела своей работой и могла пропадать на ней сутками, возможно, в этом была главная причина череды неудач в личной жизни. Конечно, именно в этом, а не в том, что она была вспыльчива, властна и порой просто невыносима. Другое дело её младшая сестра. Такая правильная, такая рассудительная. Реджина была приторна, как кленовый сироп на пекане, что безумно нравилось большинству мужчин, которые усердно крутились около неё. А вот ей было плевать на них. Её сестра была идеалисткой и до сих пор искала мужчину, который был бы хоть капельку похож на её первую любовь - Дэниела Аткинсона. Реджина знала его с детства. Они встречались в школе, а потом и в колледже, пока он не променял Риверсайд на Бостон, посчитав, что так будет лучше для его адвокатской практики. Сколько же литров слёз тогда вылилось в их общей квартире, даже вспоминать страшно. К счастью, спустя год, Реджина успокоилась и решила переехать в отдельную квартиру, тем самым, давая Зелене полную свободу действий. Но романы заканчивались так же стремительно, как и начинались. Ей не нравились любовные банальности, которые предлагали ухажеры, не нравились их преданные, щенячьи глаза и пунцовые уши - стеснительные мальчики перестали будоражить сознание женщины ещё лет в тринадцать. В этом году Зелене исполнилось двадцать восемь, а на горизонте личной жизни было так же пусто, как у её сестры в холодильнике. Может, всё дело было в том, что она – рыжая, а все рыжие – бездушные. Вот даже взять её нового соседа сверху. Она поговорила с ним от силы пять минут, а уже готова была поклясться, что черствее человека ещё не встречала. И эти его холодные, ничего не выражающие глаза… Ох, было в нём что-то жуткое… Отбросив ненужные мысли куда подальше, Зелена принялась рассматривать новую картину, которую доставили совсем недавно для новой выставки. - «Расставание». Эдвард Мунк, - безошибочно определила она, вешая полотно на стену. Несомненно, у этого художника был совершенно неповторимый стиль, и простая рама из чёрного дерева очень выгодно оттеняла весь трагизм изображенного события. Окинув взглядом помещение, женщина удовлетворенно улыбнулась. Картинная галерея была готова открыть двери для своих посетителей…***
Уже три часа Аид бесцельно слонялся по улицам Риверсайда, пытаясь спрятаться от дневной жары. Мысленно он уже осыпал проклятьями всё, что попалось на его пути, начиная, конечно, с собственного брата. Всё о чём мужчина сейчас мечтал – оказаться в спасительной прохладе своего мрачного мирка, с хорошей книгой в руках. Но этим мечтам не суждено было сбыться. Бог уже собирался вернуться в свою временную квартиру, когда ему на глаза попалось большое, красивое здание из белого кирпича. - Надо же, а у людей, которые это построили, даже был вкус, - хмыкнул про себя Аид и направился к строению, желая лучше его рассмотреть. «Картинная галерея им. Клода Моне» - прочитал мужчина вывеску на фасаде. Это было очень удачной находкой. Живопись Аид любил, так же, как и искусство во всех его формах. Дома у него была огромная коллекция душ известных художников, музыкантов, архитекторов и танцоров. Ему всегда было жаль расставаться с очередным приобретением, если кто-то из них вдруг завершал свои дела. Правда, чаще всего, души известных деятелей искусства сами не хотели двигаться дальше. Бог создавал им слишком хорошие условия. Мало кто готов был променять роскошную жизнь на неизвестность. Войдя в просторный, прохладный холл, Аид вздохнул с облегчением. И лёгкой походкой направился к окошку кассы. - Билет стоит 10 долларов, - пробурчала кассирша. Это была грузная женщина средних лет, с причёской… Бог не смог бы описать эту причёску, даже если бы очень захотел. Там было что-то от ракушки, пучка, спутавшихся французских кос и начёса. Она была явно довольна трудом собственных рук, потому как довольно зарделась, увидев, офигевший взгляд мужчины. - Мне один билет… пожалуйста, - через усилие добавил Аид. Кассирша хихикнула, подавая ему бумажку. - Может вас интересует не только билет? – на этих словах её густо подведенные глаза выкатились. Видимо, тётка считала, что это выглядит сексуально. Если бы Бог Преисподней мог сейчас же провалиться сквозь землю, он бы уже это сделал, но без магии он смог, лишь выдавить из себя подобие улыбки, которая больше всего была похожа на муки человека, страдающего зубной болью. Теперь уже испугалась кассирша. Быстро отсчитав Аиду сдачу, она протараторила: - Приятного просмотра, вход в основной зал, на новую выставку – прямо, если хотите посмотреть французскую, итальянскую и голландскую живопись XVI-XIX веков - поднимитесь на второй этаж, на третьем этаже – картины художников XX-XXI века. Кивнув, мужчина решил пойти в основной зал, попутно думая, как его брата вообще могут привлекать земные женщины. Пока он испытал от них лишь нервную дрожь. Выставка произвела на Аида впечатление. Полотна малоизвестных лондонских художников соседствовали с известными картинами норвежских, русских и испанских. Он так увлекся рассматриванием, что не заметил, как справа до него донесся приятный женский голос: - А здесь вы видите одну из последних работ Сальвадора Дали. Картина называется «Петушиные бои», художник рисовал её, страдая болезнью Паркинсона, поэтому она напоминает наброски простых закорючек. На этих словах, Бог повернулся к группе туристов и встретился взглядом с говорившей женщиной. В следующие мгновения по его лицу расползлась издевательская улыбка. Перед ним стояла его утренняя знакомая, лицо которой медленно приобретало зеленоватый оттенок. Последней каплей стало то, что Аид поднял руку и приветливо помахал женщине. Почему-то ему доставляло невероятное удовольствие бесить эту заносчивую особу. В её взгляде отчетливо читалось, что она не желает проводить экскурсию для него. Именно поэтому мужчина присоединился к группе. Через полчаса обход зала закончился. Рассерженная Зелена, тряхнув волосами, подошла к Аиду. - Надеюсь, вам всё понравилось? – злобно спросила она. - О, да… Но боюсь в некоторых деталях биографии вы были не слишком точны, хотя признаю, что в остальном вы не так плохи, - мягко, точно кот проговорил Бог. - Может, я вас огорчу, но я уверена, что разбираюсь в этом лучше, чем вы, - сказала Зелена, обводя рукой помещение, - кто вы вообще такой, чёрт побери? И вы что, меня преследуете? - По-моему мы обсудили вопрос насчёт преследования ещё утром. Если уж тратить время, то на более привлекательную особу. И да, я разбираюсь в полотнах лучше вас, у меня есть… опыт. - Вы - художник? – удивленно спросила женщина. - Нет, скорее… коллекционер. Зелена замолчала. Если он коллекционирует картины, то должен быть очень богат. Но… тогда он бы не жил там, где живёт, что-то тут не сходилось… Всё это очень странно. А если он беглый преступник? Вот и въехал ночью, чтобы его никто не увидел. Хотя, сейчас день, а он вальяжно разгуливает по городу. Из размышлений её вывел голос мужчины, который, видимо, уже говорил что-то несколько секунд. … - Он златокудрый. - Простите, что? - Сегодня с утра вы назвали меня Аполлоном, а когда вы показывали картину Помпео Батони «Аполлон и две музы», вы сказали, что он - блондин, а он – златокудрый. - Это так важно? - Если бы Аполлон вас услышал, то ему бы не понравилось, что за один день у него сменилось три цвета волос. Большинство греческих богов очень обидчивы. - Вам-то откуда знать? - О, поверьте, я знаю… - на этих словах Аид круто повернулся на каблуках и направился к выходу, оставляя женщину в полном замешательстве…***
Этой ночью Богу Подземного Мира приснились густо подведенные чёрным карандашом глаза, которые располагались на огромном красном носу Аполлона. Его золотые кудри превратились в непонятную причёску, которая извивалась и кричала голосом Зевса на Цербера за то, что тот сожрал его парадную тунику. Всё это происходило под чечётку, отбиваемую сандалиями Гермеса. * Кронос - титан, отец Геры, Аида, Посейдона и Зевса. Пожирал собственных детей, опасаясь, что один из них его свергнет.