…Бог, ты видишь свой мир – лишь пепел и пламя. Вот всё, что ты заслужил – властвуй по праву. Ты делал шаги соразмерно желаньям, Но не прошёл лишь одно испытание состраданьем…
Мир расползался на куски, утекал сквозь пальцы, как песок из разбитых часов. На что бы ни пал взгляд нового Бога, он видел лишь пепел и тлен. Смерть… смерть царила повсюду. Но ведь не этого он жаждал добиться! Он хотел спасти мир, а не уничтожить! Он хотел сделать его лучше… - Ещё не поздно… Ещё не поздно! Лихорадочный шёпот срывался с обветренных губ Рейстлина вперемешку с заклятиями, призванными исправить содеянное, дать миру новую жизнь… Мир умирал. Это было понятно всем, даже овражным гномам. Обезумевшие жители Ансалона метались в ужасе, ища спасения, которого не было. Раскалывались на части горы, плодородные поля превращались в пустыни. Огонь заполнил небо, и негде было укрыться от сухого, жаркого ветра, опрокидывавшего деревья, разрушавшего дома, иссушавшего моря. Смерть собирала щедрую жатву по всем землям Кринна.…Ты из тех, кто всегда идёт к своей цели. Все, кто рядом с тобой – всего лишь ступени. Ты поднялся по ним, не ведая жалость. Что ж, взойди на престол, возьми, что осталось…
Ни людей, ни животных, ни единой зелёной травинки… Лишь пепел, прах, песок. Куда бы ни бросался Рейстлин, что бы ни делал, кипящая в нём сила не могла спасти мир от наступавшей пустоты. Маг не желал сдаваться, шёл всё дальше, тратя последние силы в попытках удержать осколки рассыпающейся реальности, когда уловил слабый голос, зовущий его по имени… Вернувшийся в Утеху Карамон не узнал родной город. От тенистой рощи валлинов осталось лишь несколько обугленных, обломанных остовов, среди которых тенями бродили немногочисленные выжившие, по разным причинам не пожелавшие покидать мёртвое поселение. В большинстве своём, потому что идти им было некуда. Утеха всегда считалась последним прибежищем для изгоев и беглецов со всех просторов Ансалона. Краем мира, оплотом надежды. Теперь её не было. Карамон брёл по некогда шумным и оживлённым улицам Утехи, внутренне леденея. Горький комок встал поперёк горла воина при виде царящих вокруг разрушений. «Вот он каков, твой обещанный рай… Какая безумная ирония судьбы! Ты жаждал власти над миром, и вот, получил. Только рай твой от ада почти не отличим…» Заглядывая в посеревшие, отрешённые лица и пустые глаза, Карамон спрашивал раз за разом лишь одно: - Тика Маджере? Видел ли кто-нибудь мою жену? И наконец, получил ответ. На кладбище, некогда крохотном, а теперь разросшемся вширь и ощерившемся сотнями крестов и надгробий. Серый гранитный камень. Короткая надпись: «Здесь покоится Тика Маджере». Карамон медленно опустился на испепелённую жаром землю, прислонился к тёплому могильному камню. - Вот и всё, - прошептал он еле слышно. – Ты забрал всё, что мог. Рейстлин… Надеюсь, теперь ты счастлив, брат. Воин закрыл глаза и замер, позволяя сознанию соскользнуть в спасительное забытье.Да, ты сумел отворить заветную дверцу, Но мир, что Бог сотворил, рожден был из сердца. Тот, кто сердца лишен – жизнь дарить не способен. Жаль, но ведь ты не прошел испытанье любовью.
Туманный силуэт показался из серой мглы. В знакомом лице не было жизни. Помертвевшие губы шепнули тихо: «Надеюсь, теперь ты счастлив, брат». Рейстлин опустился на колени рядом с умирающим воином. Губы шептали исцеляющее заклинание – но стоило ему коснуться тела Карамона, и оно осыпалось прахом на его руках. Только сейчас Рейстлин понял, что сотворил. Дрожь сотрясла худое тело. Он запрокинул голову, и безрадостный смех безумного мага покатился по просторам мира, погружающегося в Ничто.Поздно считать ошибки – никто не даст мне новой попытки. Поздно молить о смерти – кричи, не кричи – никто не ответит. Поздно, послушай, не ты ли хотел быть один, Властелин Ничего? Отзовется одно лишь эхо – Ни женской улыбки, ни детского смеха Не будет отныне - Ты один в холодной и мертвой пустыне. Поздно, послушай, уже не спасет никого Властелин Ничего. Поздно…