Letum non omnia finit

      Спала я относительно спокойно. Моя интуиция считала Федерико лишь потенциальным источником опасности, поэтому просто жужжала на периферии сознания.       Зато с утра меня несколько перекрыло. Вскочив, я быстро оделась, затем тщательно собрала все свои вещи в рюкзак. Не знаю почему, но у меня было чёткое ощущение, что потом надо будет быстро драпать.       Мы с Федерико позавтракали вместе. Мужчина пообещал, что присмотрит за трейлером, а, пока я не вернусь, он будет патрулировать территорию на предмет незваных гостей.       Я кивнула и, запрыгнув на скейт, поехала в сторону скал, сверяясь со своим маятником. На это у меня ушло около часа.       Вот только, когда я подъехала к почти отвесной скале, горящий пламенем камень дёрнулся вверх.       Собственно, в этот момент я поняла для какого хрена торчала в альпинистском центре. Мне с пятидесятилитровым рюкзаком в пустыне нужно лезть наверх в поисках непонятно чего.        — Я слишком старая для этого дерьма, — прокряхтела я, цепляясь обеими руками за высокий уступ и подтягивая тело. Затем сразу принялась выискивать за что ещё могу ухватиться.       В теории я могла бы подняться с помощью пламени, если бы не риск свалиться с истощением. Всё-таки этот способ просто сжирал к херам всю энергию. Поэтому пламя я берегла на случай если сорвусь, чтобы смягчить падение.       Вскарабкавшись на особо широкий выступ, я плюхнулась на задницу, доставая из рюкзака воду. Вид конечно открывался шикарный, но у меня слегка кружилась голова. Ненавижу высоту. Ненавижу пустыню. Ненавижу эту сомнительную авантюру. Занзас был абсолютно прав. Обязательно скажу ему об этом, когда приближусь к уровню моря.       Не иначе как с помощью великой смеси русского и итальянского мата я добралась до неприметной пещерки. Моё сволочное подсознание тут же любезно подсказало, что топать мне нужно именно вглубь туннеля.       Не нравится мне это… Последний раз я шарилась по пещерам ещё в прошлой жизни, при этом постоянно опасаясь обвала. И моей тревожности всё это совершенно не нравится.       С мученическим стоном я закрепила на голове фонарик, закинула на спину рюкзак и решительно шагнула в полумрак. У меня под рукой ещё было оружие и сигнальные ракеты. Как-нибудь прорвёмся… я надеюсь.       Чем меньше солнечного света становилось вокруг, тем сильнее обострялись все мои чувства, включая интуицию.       Осторожно ступая, я тщательно освещала каждый сантиметр пещеры. Чувствую себя какой-то блядской помесью Индианы Джонса и Лары Крофт. Только сиськи у меня не треугольные.       Иногда интуиция требовала от меня каких-то странных вещей. Например, разбежавшись, оттолкнуться ногой от стены и приземлиться на определённый клочок земли. Или в определённом порядке шагать по определённым камням.       Я в какой-то степени отключила мозг, полностью сконцентрировавшись на интуиции, которая, несмотря на мои сомнения, всё-таки смогла меня куда-то вывести.       Туннель вывел меня в полукруглую пещеру. Стоило мне сделать пару шагов внутрь, как факелы на стенах зажглись оранжевым пламенем.       Между двумя углублениями в толще горной породы я увидела портрет в полный рост знакомой женщины в платье из алого бархата. Значит я пришла куда нужно.       В левом углублении я разглядела витрину с двумя зазубренными мечами с причудливыми рукоятями. А вот в витрине справа лежали книги. Дневники?       Мне нужно пламяпроводное оружие… но с другой стороны, оружия в Варии и так много. Информация намного важнее. Поэтому я с решительным видом шагнула вправо.        — Что заставило тебя сделать такой выбор? — раздался позади голос, стоило мне коснуться витрины.       Резко обернувшись, я воочию увидела свой глюк. Высокая полупрозрачная стройная женщина со строгим взглядом. Платье без рукавов и с открытыми плечами не скрывало многочисленные шрамы, покрывавшие правую половину тела женщины. Под шрамами бурлило пламя, бросая на синьору зловещие блики.        — Синьора Летиция Инганнаморте, я полагаю? — хмыкнула я, неожиданно успокоившись. Исходила от призрака такая аура гармонии, что казалось ничто в этом мире сейчас не способно меня вывести из этого равновесия.       Женщина слегка наклонила голову, подтверждая, что я угадала её имя, и, не сводя с меня взгляда, подняла бровь. Подобное выражение лица было у Занзаса, когда он ждал ответа на свой вопрос.        — Разум — моё самое сильное оружие, — ответила я цитатой из Скайрима. Призрак хмыкнула, а я снова поразилась сходству мимики с одним конкретным представителем мафиозного мира.        — Если хочешь забрать дневники — пройди испытание. Коснись клинков. Докажи, что достойна, — с какой-то непонятной грустью произнесла женщина, исчезая во вспышке пламени.       Ну что же… выбора мне не дали.       Тихо вздохнув, я побрела к левой витрине, с любопытством рассматривая оружие. Довольно большие широкие клинки с зазубринами, соединённые длинной тонкой цепью.       Поскольку я догадывалась, что меня ждёт, то первым делом сконцентрировалась, чтобы укрепить своё подсознание. И только потом я двумя руками взялась за рукояти мечей, подавая в них пламя. На лезвии тотчас проступили оранжевые прожилки, отдалённо напоминающие потоки раскалённой лавы. Спустя мгновение клинки и цепь загорелись пламенем Неба, а меня выкинуло в подсознание.       В этот раз я видела воспоминания только одной души. Из-за этого голова не болела, а мозг не хотел распаться на нейроны.       Словно наяву я видела лес. Очень похожий на тот, где я привыкла гулять, но всё же иной. Обернувшись на треск веток. Я увидела молодую девушку в сарафане с узнаваемой вышивкой. Длинные русые волосы незнакомки были заплетены в шикарную косу толщиной с кулак.       Божечки, да из какого она века? Я подобные наряды видела разве что в музеях!       Рядом с девушкой шёл парень в простой вышиванке. Он то и дело ненароком пытался прикоснуться к своей спутнице. А та отвечала тёплой мягкой улыбкой. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что эти двое влюблены.       Весело переговариваясь, молодые люди собирали ягоды, всё дальше углубляясь в лес. По закону подлости они разделились, а девушка заблудилась. Вернее я так думала, пока перед незнакомкой не выросло три рослых мужика с мерзкими улыбочками.       Девушку ударили по голове, связали и потащили в сторону. Я невидимым призраком последовала за ними. Признаюсь честно, было неимоверно жаль девушку. Однако опыт в гильдии радиэстезистов научил меня не тратить силы на пустые переживания. Так что лучше относиться к этим видениям отстранённо, как будто смотрю фильм в VR.       Мужики притащили незнакомку к берегу озера и загрузились в небольшую лодку. В этот момент девушка пришла в себя, но её мучители на это не сильно отреагировали, деловито привязывая к её ногам большой булыжник. А затем извивающуюся и сдавленно рыдающую девушку перекинули через борт лодки, отправляя её на дно.       Я сразу отключила картинку подсознания. Единственная вещь, которую я всегда боялась намного сильнее самолётов — глубокие водоёмы с мутной непрозрачной водой. При всей моей страсти к морям с ранних лет прошлой жизни я была лютым батофобом. Из-за этого произошедшее с девушкой мне казалось втройне ужасным.        «Эти люди были всего лишь исполнителями», — раздался в моей голове спокойный голос Летиции. — «Я смогла найти заказчика…»       Перед моими глазами появилась небольшая деревня. Уже знакомый парень дарил будущей утопленнице цветы и ласково называл Любавушкой. А в стороне стояла темноволосая девушка в более богатых одеждах и ненавидящим взглядом сверлила парочку.       «… и отомстила», — закончила свою мысль рассказчица, показывая мне картину, очень напоминавшую Гоголевского Вия.        «Ты свела её с ума?» — спросила я, глядя на воющую темноволосую девушку, которая напоминала банши.       «Верно», — ответила синьора Инганнаморте. — «Когда ты привидение — это весьма легко. Именно этот поступок послужил главной причиной, чтобы направить мою душу на перерождение».       И если у меня перерождение пошло не по плану, то у этой души всё прошло отлично. Она родилась в состоятельной итальянской семье. Родители сдували пылинки с Летиции и её брата-близнеца Джотто. О своей прошлой жизни девочка ничего не помнила ровно до несчастного случая.       Пятилетние дети тайком взяли лошадь, потому что были уверены, что сами могут управиться с ней. Не управились. Летиция упала и сильно ударилась головой.       Сорок дней девочка балансировала на грани жизни и смерти, цепляясь за свой шанс изо всех сил. Но вот когда они открыла глаза, то можно сказать стала другим человеком.       Первый год она не говорила. Вообще. Лекари убеждали семью, что их дочь повредилась головой и никогда не оправится. Но с высоты своего опыта я понимала, что Летиция сначала не понимала где она находится, а потом возникла проблема незнания языка. Мне в этом плане повезло. Когда меня запопаданило к Тсунаёши, я знала пару десятков фраз на японском. А впервые появился шанс поговорить только на четырёхлетие брата, когда я уже сильно подтянула язык.       Я видела насколько тяжело было владелице клинков осознать произошедшее. Она была простой крестьянкой, немного разбирающейся в травах и настолько же — в грамоте. Когда ты постоянно пропадаешь в полях, лесах и на скотном дворе, тебе знание букв не сильно нужно. А ведь у Любавы была большая семья. Мать, отец, любимые бабушка и дедушка, восемь братьев и пять сестёр.       В первый месяц осознанности у девочки ни дня не проходило без слёз от тоски по прошлому.       Научиться жить заново помог Джотто. У близнецов всегда есть особая связь, а тут были близнецы с гипер-интуицией, тонко чувствующие друг друга. Очень похоже на наши взаимоотношения с Тсунаёши, только общаться с помощью подсознания они не могли.       Я с любопытством следовала за детьми. Джотто был отличным братом, который, несмотря на то, что был старше всего на несколько минут, взял над Летицией полноправное шефство. Он даже подрался со своим лучшим другом Козарто, посмеявшегося над слабоумной девчонкой. Конечно потом они помирились, а сам Козарто вообще был образцом учтивости.       Смириться с происходящим Летиции помогло осознание, что с момента её смерти прошло полтора столетия. После этого она решила отставить в сторону собственные переживания и начать изучать новый для неё мир.       Как выяснилось, юной синьоре из богатой семьи нужно было знать и уметь много всего. В поместье был целый десяток учителей, которые днями напролёт вбивали знания в головы детей. Со своими новыми родителями Летиция почти не пересекалась. Даже до семейных ужинов её стали допускать только после изучения столового этикета. Для девочки это было дико.       Сначала Летиция говорила по-итальянски только с братом из-за стеснения, но потом осмелела и начала отвечать наставникам. Взрослый разум девочки новые знания схватывал на лету, от чего пошли разговоры о её гениальности. И даже отец удостоил Летицию своим вниманием. Её начали учить обращаться с пламенем и интуицией. Но эти занятия были завязаны больше на достижении гармонии, защите себя и пониманию других людей.       Вот только душа у девочки лежала к медицине и к дракам. И если первое увлечение активно поощрялось, то насчёт боёв ей сразу объяснили, что это не то, чем нужно заниматься приличной девушке.       «Как ты выкрутилась?» — поинтересовалась я, вспоминая, что Тсунаёши тоже на эту тему переклинило после того, как я заполучила тело.       «Меня учил брат тайком от всех», — произнесла моя собеседница. — «Это было против правил, и если нас ловили, то наказывали».       Я с любопытством наблюдала за тренировками детей. И если Джотто полагался в основном на пламя, то Летиция ловко орудовала двумя короткими мечами, которые были словно продолжениями рук.       Надеясь отвлечь девушку от тренировок, её родители стали устраивать званые вечера, собирая в поместье всех представителей итальянской знати, живущих на Сицилии. Так Летиция познакомилась с Еленой.       Мать Елены была русская, что обрадовало сестру Джотто. Девушки могли часами обсуждать любые темы на русском языке, по которому Летиция очень соскучилась. И хоть тайные тренировки не прекратились, юная синьорина научилась тщательно скрывать их от посторонних.       Кто бы мог подумать, что это однажды спасёт ей жизнь.       С годами Летиция выросла в очаровательную девушку. Всё чаще в их дом приходили разновозрастные мужчины, просившие её руки. К радости Лети, отец всем отказывал, надеясь выгадать вариант поудачнее. Вот только сама девушка особо замуж не стремилась. Конечно, будучи ещё Любавой она спала и видела, как станет женой любимого человека и родит ему кучу детей… но сейчас у Летиции возможностей куда больше, чем у простой деревенской бабы. Душа жаждала знаний.       У семьи во владении было несколько рыбных портов, а так же сады, где работали сотни человек. Лети были интересны тонкости ведения дел, однако отец был непреклонен, считая, что женщине подобная информация ни к чему. Зато всему этому учили Джотто.       Парню как раз предстояло самостоятельно руководить портом, поэтому он с отцом отправлялся с Сицилии на материк. Как только Летиция узнала об этом, то её не покидало чувство тревоги. Я-то понимала, что её интуиция просто предупреждает об опасности, но вот родитель отмахнулся от драгоценной дочери.       Глава дома уехал вместе с наследником, забрав с собой четверть бойцов, охраняющих поместье и близлежащие земли. Кто бы сомневался, что именно это время выберут враги, чтобы напасть на поместье.       Летиция проснулась от криков. Вскакивая с постели и на ходу накидывая халат, девушка метнулась к окну. Ей открылся вид на оливковую рощу, по которой с криками убегали работницы от незнакомых мужчин. А верхом на лошади прямиком к главному дому направлялся знакомый Лети синьор Джордано, которому она отказала несколько недель назад. Видимо мужчина не смирился с отказом и решил взять её силой.       Синьора Инганнаморте прекрасно осознавала своё положение. Она дочь богатого землевладельца. Если Джотто умрёт, то муж Летиции сможет заполучить земли семьи. Этого никак нельзя было допустить.       Девушка подбежала к шкафу и достала из тряпицы свои остро наточенные мечи, с которыми обычно тренировалась. Затем она поспешила в соседние покои, где расположили Елену.        — Спрячься как следует, — прошептала Летиция подруге. В отличие от неё, Елена воином не была. Мне она до одури напоминала Киоко. Не внешностью, но аурой, добротой и мягким пламенем Солнца.       Поудобнее перехватив клинки, Летиция поспешила защищать свою землю, готовясь в случае чего даже умереть, лишь бы не доставаться подлецу.       На первом этаже слуги уже забаррикадировали дверь.        — Как обстановка? — спросила синьора Инганнаморте у одного из охранников.        — Плохо. Мы отправили гонца на пристань, но без подмоги до утра не протянем, — тяжело дыша ответил мужчина.       Девушка кивнула и выловила в толпе мальчика лет десяти, сына пастуха, который неплохо управлялся с лошадью без седла.        — Слушай внимательно, — горячо зашептала Летиция. — Я проведу тебя к конюшням. Сядешь на самую быструю лошадь. Скачи к семье Шимон. Приведи подмогу.       Охрана пыталась убедить синьору остаться в поместье, но та лишь презрительно фыркнула, указав мужчинам на их место. На самом деле Лети просто самолично желала убедиться, что мальчик сможет без проблем покинуть поместье.       Стоило только подойти к конюшне, как из-за угла выскочил незнакомый мужчина. Испугавшись, девушка взмахнула рукой в которой был зажат меч. Лезвие вспороло нападающему горло, и тот осел на землю, захлёбываясь кровью. Несколько секунд Летиция как заворожённая смотрела на то, что сотворила собственными руками. Но тут невдалеке кто-то закричал, что привело девушку в чувство.       Быстро забежав с мальчиком в конюшню, Летиция подошла к лошади. В четыре руки животину быстро подготовили к дороге. Мальчик взгромоздился на лошадь, а Летиция подала ему сумку со снедью пастуха — еды и воды там должно с лихвой хватить, чтобы малец добрался до союзников.       Удаляющаяся лошадь привлекла внимание нападающих к конюшне. Чтобы вернуться в дом, Летиции пришлось буквально прорубать себе путь через тела.       В поместье спешно заколачивались окна и баррикадировались двери. Синьора Инганнаморте отыскала мать и подругу, которые пытались помочь раненым.       Прочности укреплений хватило всего на несколько часов. Летиция стояла бок о бок с мужчинами в первом ряду. Чуть позади стояли женщины, вооружённые чем попало.       Когда парадная дверь сломалась, по венам Летиции заструилось пламя, вырываясь через ладони и поджигая кинжалы. Вскричав, девушка бросилась в толпу врагов.       Битва отнимала много сил, но это не мешало девушке сражаться со всей яростью, практически выгрызая у бандитов свою жизнь. По сторонам она особо не смотрела, а зря.       Поскользнувшись на луже крови, Летиция кубарем полетела с крыльца прямиком на мощёную грубым камнем дорогу. К ней тут же подбежал огромный мордоворот, замахнувшийся булавой, горящей зелёным пламенем.       Синьора Инганнаморте успела решить, что её дни сочтены, как нападающего снесло мощной волной красно-оранжевого пламени, а в воздухе нестерпимо запахло палёной плотью.       К поместью приближались всадники под флагами семьи Шимон. Один из них, резво соскочив с лошади, подбежал к Летиции, чтобы помочь ей подняться.        — Лети, ты ранена? — воскликнул Козарто. — Господи, ты вся в крови!        — Кровь не моя. Нужно помочь остальным. Все вопросы — позже, — решительно произнесла девушка, отстраняясь от лучшего друга брата. Сопровождающий Козарто внимательно посмотрел на Летицию и, развернувшись, принялся властным голосом подгонять своих людей. Нападающие, увидев, что прибыла подмога, принялись бежать.       Лети хотела было помочь защитникам, как из поместья выскочила перепуганная Елена.        — Там… там… — девушка не смогла объяснить, что случилось. Она просто разрыдалась.       Встревоженная Летиция обняла подругу и быстро увела её в дом, где было хоть немного безопаснее, чем на улице.       Стоило Елене чуть успокоиться, как девушка решительно потянула Лети в сторону малой гостиной, куда охрана дома стаскивала тела убитых. В одном из этих тел Летиция с ужасом узнала свою мать.       Мечи выпали у девушки из рук, а она сама медленно осела на пол рядом с телом. Попросив служанку принести воды, Летиция принялась аккуратно стирать кровь с лица и рук матери. После этого казалось, что женщина просто крепко спит, если не брать во внимание окровавленное платье.       Склонив голову, Лети тихо плакала. В комнату постоянно заходили люди, стаскивая всё новые тела. Однако девушку не беспокоили, позволив ей скорбеть в одиночестве. Но к сожалению, недолго.        — Большая часть нападающих уничтожена. Остальные связаны и ждут суда, — раздался рядом незнакомый голос. Летиция вздрогнула и уставилась на мужчину, в котором признала спутника Козарто. Тот внимательно смотрел на девушку, будто чего-то ожидая.        — Дайте мне минуту, чтобы прийти в себя, — попросила Лети и дрожащей рукой помассировала висок. Пока отец с братом не вернутся, именно ей придётся руководить поместьем.       Встав, девушка одной рукой подхватила свои мечи и обратилась к незнакомцу:        — Идёмте, нужно решить где разместить ваших людей и узнать, что с ранеными.        — Как ваше имя? — спросил мужчина.        — Летиция, — ответила синьора Инганнаморте и запоздало вспомнила о правилах приличия. — Могу я узнать, кому обязана спасением своих людей?        — Рикардо, — представился гость.       Летиция предложила воинам занять спальни в западном крыле, попросив слуг обеспечить спасителей всем необходимым. Затем она отправилась помогать раненым, но её остановила Елена, тонко намекнувшая, что синьоре из состоятельной семьи необходимо привести себя в порядок.       Однако надолго в своих покоях Летиция не задержалась. Выкинула насквозь пропитанные кровью халат и ночное платье, отмылась от крови, дождалась, когда служанка обработает многочисленные синяки и ссадины, переоделась и вернулась к своим обязанностям, забыв про еду и отдых.        — Лети, — через несколько часов её выловил Козарто, — хватит. Тебе нужно отдохнуть. Без тебя поместье не рухнет.        — Это моя земля и мои люди, — нахмурилась Летиция, стряхивая с плеча ладонь парня. — Кто обо всём позаботится, если не я?       Тот день, казалось, тянулся бесконечно. Елена выбилась из сил, стараясь всех вылечить с помощью своего пламени Солнца. Летиция следовала за подругой, окутывая больных коконом Гармонии, облегчая их боль.       Скорее всего обе девушки бы долечились до истощения, если бы не Рикардо. Мужчина без лишних церемоний просто их вырубил.       Отец с Джотто вернулись только на следующий день.       Летиция с утра успела договориться со священником о проведении поминальной службы по усопшим. Её мать готовили к похоронам, но девушка просила не спешить, считая, что с женщиной должны проститься муж и сын.       Синьора Инганнаморте планировала ещё наведаться в кладовую, чтобы разузнать как обстоят дела с запасами, но на полпути её поймал Козарто, предложивший пообедать. На террасе уже собрались Рикардо и Елена, а на небольшом плетёном столике лежали мечи с оплавленными лезвиями. Увидев их, девушка грустно вздохнула.        — Простая сталь не выдерживает столь сильное пламя, — хмыкнул Рикардо, внимательно глядя на хозяйку поместья.        — У меня не было другого оружия, — тихо произнесла Лети. — Да и это я заполучила тайком.        — И мы об этом непременно поговорим, юная леди, — услышав голос отца, девушка вздрогнула. А мужчина тем временем решительно прошёл на террасу и принялся отчитывать Летицию за бездарно организованную защиту. Лети даже растерялась. Она наивно думала, что отец успокоит её и утешит, но она уж точно не заслужила такого.        — Нет ничего хуже женщины лезущей в мужские дела! — сердито закончил отец.       В наступившей тишине отчётливое хмыканье прозвучало как выстрел.        — Вам есть что добавить? — владелец поместья с неудовольствием уставился на Рикардо.        — Именно, — кивнул мужчина, криво усмехнувшись. — Кто по-вашему должен был руководить обороной, если вы, ваш сын и часть бойцов были на материке?        — Не нужно меня защищать, — негромко сказала Летиция. Затем подняла упрямый взгляд на родителя. — Господь мне свидетель: я умоляла вас остаться, отец. Вы отмахнулись от моей просьбы, и теперь матушка мертва. Как вы смеете обвинять меня?       Я смотрела на искажённое яростью лицо мужчины и понимала, что синьора Инганнаморте, хотела она того или нет, наступила ему на больную мозоль.       «Отцу не понравилась моя непокорность», — произнесла Летиция. — «И он решил, что если я достаточно взрослая, чтобы с ним пререкаться, то значит мне пора выходить замуж».