der Wolf

      Джиён нежился в теплых и приятных объятиях альфы. Руки мужчины свободно блуждали по спине младшего, срывая с губ того то ли мычания, то ли стоны. Джи откидывает голову вверх, позволяя альфе целовать его шею. Тот нежно проводит языком по шее, оставляя в некоторых местах ярко-красные пятна-засосы.       Джи смотрит сверху вниз на темные волосы Сынхёна, желая потрогать их, узнать, мягкие ли они или жесткие. Сделав вдох, омега почувствовал все тот же любимый аромат корицы…       Сынхён дорожкой поцелуев спустился до ключицы, а руки его тем временем удобно устроились на ягодицах Джи, сжимая их. Добравшись до ключицы, альфа сжал на ней зубы, оставляя свою метку на молочной коже омеги, тихо прорычав «Мой».       От неожиданной боли омега подскочил и, столкнувшись лбом с лбом Сынни, свалился с кровати. Забивая на боль и удивленное «Хён?» со стороны младшего, омега вскочил на ноги и пулей помчался к зеркалу в ванной.       Оттянув ворот футболки, Джи облегченно вздохнул, когда убедился, что никакой метки на его ключице нет, и это был всего лишь сон. Но странное дело, Джиён до сих пор чувствует, как жжет то место, которое в его сне пометил Сынхён, а разум дополнительно вырисовывал следы зубов альфы.       Умыв лицо холодной водой и кое-как собрав мысли воедино, Джи вернулся в комнату, где его ждал Сынни и смотрел на своего хёна обеспокоенным взглядом, как бы спрашивая, все ли в порядке. — Не волнуйся, просто дурной сон, — омега натянуто улыбнулся. Младший ему не поверил, но привык, что сможет все узнать только в том случае, если Джиён сам этого захочет. — А я тут твои любимые булочки с корицей купил.

***

      За прошедшую неделю отношения между Сынхёном и Джиёном так и остались в мертвой точке, еще даже не дошедшей до этих самых «отношений». Разве что альфа стал более внимательным по отношению к Джи. То, пока никто не видит, обнимает омегу, что тот сразу же забывается в нежных объятиях и поневоле начинает обнимать в ответ; то поцелует в щеку, нос или губы, но не углубляя, а просто почти невесомо касаясь, когда времени не так много; то просит остаться после пары, чтобы подарить шоколад или просто что-нибудь милое из того, что нравится омегам.       Джи поначалу вырывался, гневно возмущался, бросал эти самые подарки в альфу, но спустя пару дней сдался и смирился, сделав вид, что это лишь потому, что Сынхён — альфа и сильнее его, хотя на самом деле все это ему было очень приятно. Но даже под страхом смерти он этого не скажет. Ни-ког-да.       И ведь уделяя столько внимания Джиёну, Сынхёне не забывает отвечать на флирт однокурсников омеги, несмотря на то что альфа четко прорисовывает границы, не давая омегам даже толику надежды.       Джиёна это неимоверно злило, хоть он и не подавал виду, но Сынхён слишком внимателен к Джиёну, чтобы не заметить этого, и такая реакция омеги его даже забавляла. В какой-то степени альфе даже было до чертиков приятно, что Джи его ревнует к другим омегам… ровно до того момента, пока альфа не стал слишком часто замечать Джи в компании уже знакомого ему альфы — модели омеги.       Краем сознания альфа понимал, что омега таким образом ему просто мстит. Но какой альфа будет слушать голос разума, когда его омега так открыто прижимается к другому альфе?! — Квон Джиён, мне нужно с Вами поговорить. — Встрял Сынхён между диалогом Джи и Сухёка, хотя было тяжело оставаться спокойным, когда Джи сидит чуть ли не на коленях Ли Сухёка. — Не думаю, что это возможно. У Вашего кабинета уже целая толпа, — «омег», — стоит и ждет Вас. — Сомневаюсь, что у кого-то есть что-либо важное ко мне. — Однако, Вас ждут. — Но прежде я хотел бы поговорить с тобой. — А я с тобой говорить не хочу. В отличие от тебя, у меня есть дела. — Джиён, — вмешался Сухёк, — давай о моих волосах мы поговорим потом. Мне не нравится чувствовать себя третьим лишним. — Постой, — Джи вовремя успел ухватиться за рукав альфы. — Потом, Джи, потом, — альфа аккуратно поднимает руку омеги, печально улыбнувшись, когда соприкасается с кожей Джи. «Он никогда меня не примет, никогда не станет моим…» — читалось в глазах альфы, решившего покинуть эту странную парочку. Ему не хотелось их видеть, не хотелось их слышать… — Вот что ты устроил?! — Вспылил Джи, но не так громко как хотелось, дабы не привлекать много внимания. — Я был близок к тому, чтобы Сухёк-а подстригся, а ты все испортил своим появлением, — «мог бы еще дольше флиртовать с омегами!» — Боже, Джиён, да ни с кем я не флиртую! Разве я не говорил, что никто кроме тебя мне не нужен? Что еще мне нужно сделать, чтобы ты понял? Станцевать? Спеть? — Для начала прислушиваться к моим словам. Не помню, чтобы просил тебя нести подобный бред. — Я и так прислушиваюсь к каждому твоему слову, чтобы подобрать нужный ответ. Я же понимаю, что ты мне так мстишь. За что? — Было бы за что, я бы с радостью! — Съязвил омега. — Знаешь ли, омеги очень болтливы. От них я и услышал, что скоро появится новая парочка, ведь сердце ледяной королевы оттаяло. Хочешь заставить меня ревновать? — Больно надо! — «Хочу!» — Отлично. Ты ревновал, потом я ревновал. Теперь, может, хватит виснуть на Ли Сухёке?       И вот сейчас в голове Джиёна зародился маленький хаос. Сынхён. Понимал. Его. Мысли. Это вообще нормально? Омега не мог понять, как докатился до такого, что превратился в открытую книгу. «Во всем виноват этот чертов альфа!».       Сынхён поморщил нос, когда услышал, как его назвал Джиён. Омега этот жест заметил, а так же сделал в голове пометку, что ему срочно нужно в библиотеку. — Раз все решили, то хватит. — «С омегами флиртовать хватит!» — Как пожелаешь, — Сынхён взял омегу за руку, скрестив пальцы, и потащил к своему кабинету, где, как и говорил Джиён, стояли его однокурсники. Альфа же не говорил, что хочет только поговорить.       Не доходя до кабинета еще каких-то пару метров, Джиён резким движением высвободил свою руку из Сынхёнова плена и хотел было развернуться и уйти, но альфа ему этого не позволил. — Знаешь, в чем главное отличие куратора от преподавателя? — в глазах альфы будто загорелись огоньки. — В том, что кураторы временные? — Джи попытался было выбраться, но мужчина крепко сжимал плечи омеги и препятствовал всякому сопротивлению, что привлекло много ненужного внимания. — Не-а. Дело в том, что я могу сделать это.       «Что?» — хотел было спросить Джи, но альфа вовремя накрыл его губы своими. Это было не просто касание, как было ранее, не то, что было в клубе, когда между ними были только страсть и похоть. Сынхён целовал нежно и тягуче медленно, словно хотел что-то донести до омеги. Ощущения Джи отличались от первого поцелуя в клубе, но только было не понятно — чем. Ноги все так же ватные, и стоял он лишь за счет того, что его придерживал Сынхён, да и сам омега цеплялся за широкие плечи альфы как за спасительный круг.       Джи неуверенно отвечал на поцелуй, боясь сделать что-то не так. Несмотря на его богатый сексуальный опыт, целоваться он вовсе не умел, да и Сынхён был единственным, чьи губы касались его собственных. Хотя что-то не так он уже сделал. Он не оттолкнул от себя Сынхёна, а вместо этого ответил. Просто ответил на поцелуй, позволяя себя целовать, позволяя себе целовать в ответ, забывая о небольшой толпе, которая вовсю уставилась на парочку.       И ведь им обоим действительно было все равно, что они не одни, что на них смотрят и, судя по звукам, еще и фотографируют. Джи буквально поплыл от ощущения того, что альфа так близко, что он будто везде. Сейчас для Сынхёна существовал только Джиён, как и для Джиёна существовал только Сынхён.       Несмотря на то что Джи не признавал мужчину своим альфой (хоть и начинал что-то чувствовать по этому поводу), на данный момент Сынхён был для него самым желанным. Похоть Джи отчаянно кричала «Да!», но и страхи омеги тоже не отставали, когда начинали кричать о спасении.       Джи было хорошо находится рядом с Сынхёном, чувствовать его запах, просто видеть его и знать, что он рядом… это было не так, как с Минсоком, и омега теперь четко видел эти различия, видел, что нет ничего общего. Омега, набравшийся опыта, не чувствовал фальши ни в словах альфы, ни в действиях, но от этого не становилось легче. Ком страха подкатил к горлу, а из глаз предательски потекли слезы…