Its Me!

Думаю, вам интересно узнать, что же скрывал все это время ваш Тедди-Фредди… Что ж… Глаз его скрытый светится, как и у всех аниматроников пиццерии, он намного ярче по цвету, чем человеческий глаз Оливера. Это некая метка, напоминание (зовите, как угодно) о том, что реинкарнировавшая душа вернулась вновь и пришла мстить. Но в другом обличии. Думаю, вы удивитесь (а может, несильно), но настоящий Оливер Браун погиб при аварии. А Фредди, как вы поняли, поселился в бездыханное тело, из-за чего его посчитали выжившим. Но при вселении в новое тело, старая жизнь забывается. Оливер все забыл, да! Но, поскольку душа не его, и она пришла мстить, забвение оказалось недолгим… — Один вопрос, Фред, — спокойно сказал Бонни, позже перейдя на негодование. — Какого хрена? Ты появляешься всегда. И всегда в самый неподходящий момент. — Уж прости, что вечно тебе мешаю. Похоже, это мое призвание. — Нет, друг, простить я тебя смогу только, если ты умрешь. — Но ты меня уже убивал. Что, НЕДОпростил? — А, Оливер, ч-что происходит, — Чика потрясла его за плечо. По ней было видно, что в голове у нее — каша. — Бонни что, убийца? — А ты — предательница, — бросил Бонни в ответ на это. — Видеть тебя не могу уже все эти 30 лет! Если б я мог сбежать от этого! — Ты… Что же такое говоришь, — обиделась Чика и съежилась от такого потока агрессии. — Я тебе ничего не сделала! — Я считал тебя своим лучшим другом, любимой, а ты… Даже не сказала мне, что ты с ним! Ты посчитала меня недостойным что-либо знать. После всех лет дружбы! — Ладно, Бонни, хватит, — заявил Оливер, видя, как накатываются слезы на глаза Чике. — Давай закончим этот цирк. — Не так быстро, Тедди-Фредди, — Бонни завел руку за занавес, проворно проделав ей какие-то махинации над металлической стеной. Его голос был по-металлически жёсток. — Мы еще даже не начинали. И невидимая никому ранее дверь раскрылась перед Бонни и поглотила его своей тьмой, громко захлопнувшись. Чика стояла и вытирала от слез глаза руками. А Оливер, пытаясь ее успокоить, приобнял аниматронника. Так они простояли от силы минуту, после чего глаза Чики яростно сверкнули, она оттолкнула друга так, что он отлетел, и сказала в металлическую дверь: — Ты тот еще гад! Ты сам отвернулся от нас! Ты убил Фредди! — свои слова она сопровождала стуками в дверь. — Вот и варись в своем дерьме! Если надо, я убью тебя немедля! Такова моя роль в этой пиццерии! — Похоже, это война, — подытожил Оливер, чуть позади нее, пожав плечами. Бонни, что сидел на грязном полу в кромешной тьме, слышал ее угрозы и согласился с Оливером. Да, это война. И от этого понимания, становилось ему на душе нелегче, чем когда-либо в жизни. Закрыв глаза, он представил то, отчего так долго страдал. Шум океана. Корабли, порта. Чайки над водной неспокойной гладью. И маленький человеческий мальчик Бен, родом из обычной американской семьи, мечтающий стать настоящим моряком и искателем приключений в опасной стихии. Впервые его стремление к мореплаванию выстроилось из сказок на ночь, что любил рассказывать отец. 4-х летний мальчик уже грезил найти лохнесское чудовище и побывать в бермудском треугольнике, чтобы спасти оттуда всех пропавших. В 5 лет, он научился читать, благодаря папиным энциклопедиям про море и корабли, что отец хранил у себя в кабинете из темного дерева, где постоянно приятно пахло бумагой и мужским одеколоном. С усердием он трогал каждую букву из маленького шрифта пожелтевшей книжки, запоминая вслух разные «моряцкие» термины. И в 6 лет, не без помощи папы, сделал на холме напротив дома свой корабль, состоящий из руля и бортиков палубы вокруг. Планировался так же парус. Он так гордился собой, что должен был еще найти себе экипаж или какой-нибудь груз, еще не определясь, что будет перевозить его верное судно. — Хочешь отправиться со мной в плавание? — предложил он однажды Черри. Рассчитывал Бен на то, что, если она согласится, то судно будет пассажирским, а если нет, то грузовым, потому что ему никого больше не хотелось звать с собой играть. Но та, недолго думая, согласилась, кивнув светленькой головой со свисающей челкой. И Бен повел ее на свой холмик. Она встала тогда позади него, а он схватился за руль и принялся его крутить, воображая, что они на воде. — Погода сегодня хорошая, — сказал Бен, деловито подняв голову к чистому небу. — Штиль. Черри отвела глаза в сторону, сжимая в руках край желтого платья, и робко выдавила из себя: — А мне что говорить? Бен обернулся на нее слегка удивленно и посоветовал говорить все, что ей захочется. На что она еще больше застеснялась и заявила, что собеседник из нее не очень и знает она, может, меньше, чем Бен. Тот улыбнулся ее наивности и пояснил, что… — Штиль — это, когда ветра на море нет. — Совсем-совсем? — удивилась Черри, приободрившись. — Совсем. Ну или он очень слабый, чтобы заставить воду волноваться. — Здорово, — искренне восхитилась девочка тому, сколько знает ее друг. И, словно дикий зверь, который свыкся жить с людьми, она подошла к нему немного несмело и положила ручку на его плечо. Бена это удивило, но ему было приятно. Он даже на секунду представил ее своей женой, но потом отмахнулся от этой «ерунды», как он назвал это в своей голове. — Штиль бывает и на суше, — продолжил он, чтобы избавиться от тишины. *** В их жизни появился мальчик Тед, что переехал со своей семьей по соседству с Беном. Тот сначала ни в какую не хотел с ним знакомиться, убеждая родителей за завтраком, что у него уже есть Черри. Пожалуй, родители поддерживали его во всех хобби и идеях, но одного они понять не могли — что их мальчик не сможет по характеру быть общительным. Уже с ранних лет он оградил себя от сверстников, не включая Черри. Но ее мама тоже не понимала его. Все считали его асоциальным. Пазлом, что не подходит к остальным, как ни крути. Что ж, Тед смог каким-то образом войти в сердце Бена. — Хей, мальчик, — сказал однажды Тед, стоя в ограде своего дома. Бен обернулся на него. — Я тут еще никого не знаю, мог бы ты со мной пройтись, показать все? — Я неместный, — отвернулся Бен. — Ой, да брось, вы живете тут уже давно. Твои родители заходили к моим. Мы же все-таки соседи. Бен с досадой остановился. — Это твоя фуражка? — спросил Тед, перепрыгивая через свой небольшой заборчик. Бен округлил глаза и вырвал ее у него из рук со словами: «Да, моя». — Так и думал. Ее ветром ко мне отнесло. И Бен вспомнил их с Черри прогулку, когда он хвастался ей своей фуражкой. Но серое небо и ветер предвещали плохую погоду, поэтому в один момент фуражки просто не оказалось, и бедный Бен с уставшей Черри бегали по всей окрестности в бесполезных поисках. — Я ее почистил немного. — Спасибо, — буркнул Бен. — А как тебя зовут? Я Тед. — Бен. — Будем знакомы. Бен ничего на это не ответил, лишь задумчиво склонил голову. Какое-то странное чувство загорелось в его груди. Он нахмурился. — Смотрю, ты несильно разговорчив. Ну ладно. У тебя тут хоть друзья есть? — Есть. Черри. — Ооо, девчонка? Вы, наверно, уже целовались… Бен покраснел. — Нет. Почему, если друг — девочка, то сразу «целовались»? — Просто шутка, извини. *** В отличие от Бена, Черри хотела познакомиться с его соседом и до его столкновения с Тедом сообщила ему об этом на качели. Бен тогда очень огорчился, почувствовал себя игрушкой, что можно поменять, но ничего не сказал. И, когда их встреча состоялась, не без помощи Бена, Черри искренне обрадовалась. А Бен вздохнул. Тед тогда спросил, есть ли у них штаб, потому что хотел предложить свой. Бен сказал, что есть, и они втроем пошли на его холмик. Мама Бена обрадовалась, увидев в окне своего сына в сопровождении двух детей. — Наконец, он подружился с тем мальчиком. Тед его зовут, вроде, да? — Да, — ответил отец, перелистывая газету. — Бен растет. И его круг друзей тоже. Так и должно быть. Мама кивнула и принялась мыть посуду. *** Бен, Тед и Черри стали, как бы, закадычными друзьями. Бен, правда, не мог до конца убрать свою скрытность, но к Теду стал милосерднее, чем раньше. И даже иногда делился с ним мелочами своей жизни, чем невольно поражал своего друга. — Ты, обычно, ничего такого не рассказываешь. Ни как прошел твой день, ни то, что ты ел на завтрак. Бен на это пожимал плечами, как бы не считая это слишком странным. *** 10 лет — возраст, когда твое тело и мысли меняются. Ты, как бы еще не подросток, но уже и не ребенок. Мальчики начинают хохлиться между собой и перед девочками, девочки же хихикать меж собой и смотреть на мальчиков. Этот период Бен именовал «тупым». И, пожалуй, последним в его жизни… Однажды Бен пришел домой грустный. Положил ранец на красное кресло. Поздоровался с мамой, что сидела в зале. И прошел на кухню заглянуть в холодильник. — Сынок? — спросила мама, осторожно подойдя. — У тебя голос какой-то грустный. — Да, пустяки, мам, — помотал он головой. — Просто стал реже видеться с Черри. — Она что же, тебе нравится? Бен кивнул. — Раньше я не замечал этого. А теперь. Но ее окружают подружки. И… Тед вечно куда-то мотается на перемене. — Не расстраивайся, — глаза у мамы были двумя глубокими омутами, из который лилась печаль. — Вы меняетесь. Черри больше интересно с девочками. — Я понимаю. Но я ненавижу, когда забывают старых друзей. Просто. Без причины. — Может, попытаешься признаться? — мама была осторожна в своих словах. — Не знаю. У меня на этот счет странное предчувствие. — Ну, тогда понаблюдай за ними. И не расстраивайся. В мире еще столько хороших людей. *** Прошла неделя после того разговора. Мама сокрушенно упала в кресло. Бен сел напротив. — Ну и что ты думаешь? — начала она со вздохом, сев по-деловому. Бен разволновался. Такое объявление обычно сеет смуту в душе. И кажется, что все либо слишком плохо, либо слишком хорошо. — Иду я, значит, с магазина, — мама опять вздохнула, глянув в окно. — А там несколько девочек и среди них твоя Черри, — ее голос стал ниже и медленней. — Они убеждали ее признаться в любви Те-ду… Бен плотно сжал губы и опустил взгляд. — Она мне ничего не говорила, — выдавил он. — Скорее всего, от нерешительности. Она, наверно, думала: говорить/не говорить. В чем люди сомневаются, то они вряд ли когда-нибудь сделают. А если сделают, то не так. как хотели бы. — Да она даже не пыталась. *** — Эй, Бен, — чья-то рука оказалась у него на плече. — Не хочешь вступить в футбольную команду? Мы набираем игроков для следующей игры. — Спасибо, Джей. Но я не умею. — Научим. Соглашайся, хоть развеешься. «Развеешься? Отвлечься бы не помешало» — Нууу, я попробую. Но если мне не понравится… — Да-да, никто держать не будет. Нам не нужны игроки, что играют на «отвали». Каждый день после уроков, часов в 5, школьная футбольная команда собиралась на поляне напротив дома Бена, потому что, как он заверил ребят, она идеально подходит для игр с мячом. Ну и еще, он будет рядом со своим любимым холмиком, что находился поодаль за кустами, но об этом умолчал. Дома родители так же поддержали его стремление играть в команде, как и все другие начинания. Однажды Стив пнул слишком сильно. Да так, что мяч залетел в кусты. Оказывается, это не первый его сильный удар. Отчего Джей набросился на него с укорами, а в это время Бен решился пойти поискать мяч. Нашелся тот легко. Но что-то насторожило мальчика за кустами. Сначала ему казалось, он бредит от усталости, но потом убедился, что слышит голоса. Очень знакомые голоса. — Прислушайся к себе. Если не хочешь говорить, не надо. Сам потом узнает. «Тед» — узнал голос Бен. — А ты не собираешься говорить? — Я же говорю: узнает. Да я и не думаю, что ему будет это интересно. Его же ничего, кроме кораблей, не интересует. — Девочки тоже считают, что ему необязательно знать, что мы встречаемся. Бен уронил мяч на траву. — Вот и все, к чему волноваться. Бен увидел краем глаза, как Тед тянется к Черри в желании… «Поцеловаться?!» — Бен, ну ты там чего? Тебя куст сожрал? Джей и остальные мальчики подошли ближе. А парочка всколыхнулась на голос, уставившись на кусты, из который злобно выглядывали светлые глаза их друга. — Значит, мне ничего не интересно, Тедди, — он вышел на свой холм, словно зверь, увидевший загнанную дичь. Тед растерялся, а Черри спряталась за ним. Мальчики из команды уставились на это с недоумением из-за кустов. Бен подошел к рулю, выдернул его из земли и с криком кинул недалеко от парочки. — Бен, ты что делаешь? Но Бен никого не слышал. Он пинал свои палубные бортики, а слезы сами собой начали наворачиваться ему на глаза. Позже, он сел на траву, сжал ее в руках и выдернул с клочком земли. Этот клочок яростно полетел в Теда. И только тогда, Бен встал и ушел. Все мальчики из команды молча расступились перед ним, чтобы не попасть под горячую руку. — Х-Хорошо, Бен, иди домой, — посоветовал Джей с сочувствием, догоняя мальчика. — Я еще могу играть. — Да ты на себя посмотри! Лучше иди и отдохни. Бен сглотнул и решил, что да, уж лучше он пойдет домой, чтобы никто не смотрел на его заплаканное лицо. А в школе разнеслись скандальные сплетни и о том, что Бен плакал, как девчонка, оттого, что у него нет девушки, и что он избил Теда. Бен и Джей даже догадывались, кто мог это наплести. Тот самый Стив, что сильно бьет мячи… *** Открытие пиццерии встретилось общерадостным настроем города. Все стремились побывать в этом небольшом заведении, где, говорили маленькие дети «есть роботы-зверушки», а более старшие, что «роботы-аниматроники в виде животных». Бен же не любил шумные праздники, а от громкой музыки у него закладывало в ушах. Он как-то проходил мимо дня открытия, смотря со стороны, как какой-то парень в радостной маске, что почему-то бесила, развлекает толпу на улице. И как это обычно бывает, самые скромные попадаются под руку заводилам, и те увлекают их в свой праздник. То же случилось с Беном. Этот парень его заметил и понеслось… Мальчика тут же затянуло внутрь здания, где дети весело поедали пиццу за столиками, а на сцене стояли легендарные роботы-аниматроники. Робот-медведь качал головой, открывал рот и пел. Именовали его радостно — Фредди. За электропианино расположилась красивая желтая птичка, Чика. Электрогитару держал фиолетовый заяц — Бонни. А прямо около детей кружился, смеялся и размахивал крюком лис с пиратской повязкой на глазу — Фокси. Но была несчастная лисица, розовая с белым, что постоянно ломали маленькие дети. Ей уже успели дать несчастливое прозвище — Мангл, что значит «поломанная». Какая-то девочка, как успел подметить Бен — не из его школы, сидела около нее и жалела. Иногда могла сама отогнать детей, чтобы они не причинили вреда ее большому металлическому другу, как говорили сотрудники. Бена это заинтересовало, и он подошел к ней. — Что ты делаешь? — спросил он. На него подняла темные глаза темноволосая девочка в розовом платье. — Привет, я Магнолия. Я тут аниматроника защищаю. — Защищаешь? Я Бен. — Ну, а что они все ее ломают! Она же такая красивая! — Ну да. Это здорово, идти против системы. — Спасибо, — девочка улыбнулась и снова принялась возиться со своей любимицей. Бен уже хотел уходить, ведь ему стало скучно. Но парень в бесящей маске оказался тут как тут и опять не дал ему пройти. — Хей, а ты уже выбрал себе аниматроника? — говорил он звучно для публики. — Нет, — сухо ответил Бен, взглядом требуя пропустить его. — А вы кого выберете, друзья? Я буду называть роботов, а вы кричите «Да!» или «Нет!». Фредди! — Да! — вскричала восторженная толпа. — Чика! — Да! — Бонни? — протянул парень в маске, будто зная, что они скажут. — Нет! — вскричал кто-то. И потом подхватили. Бен взглянул на фиолетового аниматроника в тени. И ему стало жалко его. «А что они ее ломают!» — вспомнил он слова Магнолии под общий хор «Да!», когда парень сказал «Фокси!». — А я выбираю Бонни, — сказал Бен и тихо прибавил. — Пусть хоть кто-то его любит. Он не мог увидеть, как восторженно подняла на него глаза Магнолия. «Это здорово, идти против системы» *** Тогда Бен сбежал от праздника, чудом от того парня, что, как ему показалось, уж слишком назойлив по отношению к мальчику. Но на этот раз он сбежать не сможет… Через какое-то время, к нему в дверь постучали. На пороге стоял Джей, предлагающий сходить в новую пиццерию, на что получил отказ. — Я ходил, — вспомнил назойливого парня Бен. — Там неинтересно. — Ты на открытии был? — Да. — Так там уже нет столько народа. Можно прийти, пиццу поесть. — А зачем ты меня зовешь? — спросил Бен с подозрением, когда они шагали по улице. — А что ты все время один да один, — пожал плечами Джей. — Особенно после того случая на холме. Жаль все-таки, что так сложилось. А что случилось? Он у тебя девушку отобрал? — Они мне не сказали, что встречаются. После наших 4-х лет дружбы. — Оу… Что ж они так? — Они посчитали, что я тот еще камень: без чувств, без интересов. — Ну почему же, ты увлекаешься футболом, — улыбнулся Джей. — Прекрасный игрок. Если бы ты после того случая ушел из команды, я бы другого такого не нашел. Честно. — Спасибо, — выдохнул Бен. Они пришли. В пиццерии было спокойно. Да, дети шумели, требовали пиццы и зрелищ, как говориться, но в целом, это уже не походило на то безумие на открытии. Бен успокоился. Мест, как выяснилось, не оказалось. Только два стула у столика в глубине. И то, за ним сидели Черри и Тед, что разозлило Бена и заставило отвернуться. Джей посмотрел на них, а потом на Бена. — Что, тогда зайдем в другой раз? — предложил он, положив другу руку на плечо. Не успел Бен ответить, как подошел новый парень. В элегантном костюме. Добродушный и красивый на вид. — Друзья ссорятся? — спросил он. — Есть такое, — ответил Джей за Бена. — Нет ничего лучше в ссоре, чем совместный обед! — улыбнулся парень и буквально заставил двух мальчиков усесться за столик вместе с Черри и Тедом. Он тут же поднес им пиццу. Дети вчетвером ели. Да и только. Не смотрели друг на друга. Парень, увидев неэффективность действия, достал маски аниматроников и впихнул их в руки детей. Теду досталась маска Фредди, Черри — маска Чики, Бену — Бонни, а Джею — Фокси, чему, похоже, он один обрадовался, как маленький. — Идеально. Замечательно. Ребятки, идемте на сцену. Мы должны развеять холод между вами. Дети, лишь потому что этот парень был старше, повиновались без энтузиазма. Они вскарабкались на сцену, включилась музыка, под которую они в быстром темпе должны были танцевать, держась за руки. — Давайте, ребята, веселей! Вы же не хотите расстроить своим раздором своих маленьких зрителей? На сцену захотела девочка из толпы. Это было неожиданно, как и то, что в это время Бен отцепился от рук ребят и встал вглубь сцены. Его обида была столь глубока, что ее не могло разъесть представление. Парень, будто подмечая все вокруг, заметил и это. Он, как тень, подошел за детские спины к Бену, что уже снял с лица маску зайца. — Смотрю, тебе хуже всех. Никто не любит, вот ты и выбрал тогда Бонни? Бен выпучил глаза, вдыхая парфюм, что приятно источал костюм парня. — Ты мне нравишься. Смышленый малый. Такой серьезный. А вот друзья у тебя несерьезные. Бен нахмурился. Для простого сочувствия, слишком много внимания. И для простого сотрудника пиццерии странно, что видит сотни детей перед собой, не зная их судеб и не интересуясь ими. — Хочешь узнать, что за этой дверью? Там столько книг, занятий по интересам. Вообщем, рай для любителей побыть одному. Я сам это изобрел, чтобы замкнутые дети не боялись ходить на улицу и в наше заведение, конечно же. Парень дружелюбно подмигнул, и Бен немного расслабился. Может, все не так плохо? Просто очень настырный работник, у которого на уме привлечь как можно больше народу… Дверь, что открылась перед глазами мальчика, находилась за занавесом. Никто не обращал на них внимание. Так же, никто не видел, как они зашли, а злосчастная дверь за ними смело и легко закрылась, отсекая прежнюю жизнь Бена. Было светло. Уютно и гораздо тише. Кругом и правда много разных вещей: конструктор, длинная игрушечная железная дорога, где тележка каталась кругами сама по себе, часы, что можно было собирать. Они тикали, стоя в линейке, кто побольше, кто поменьше. Стоял деревянный стол с гаечными ключами и недособранными металлическими деталями на нем. Вообщем, все необходимое для сосредоточенной работы. А где-то подальше, на полке была выставлена бутылка с кораблем внутри. У Бена засветились глаза, как только он к нему подошел, и сразу же узнал этот корабль. Папа любил рисовать корабли. Он сидел и вычерчивал каждую деталь, а позже свои работы складывал в отдельный ящичек. Бен как-то, зайдя к нему по обыкновению, стащил со стола потертый эскиз очень длинного парусного судна, под которым быстрым косым почерком было нацарапано: «Копенгаген». А позже, когда отец вернулся с работы, мальчик, показывая перед собой рисунок, спросил, что это за корабль такой. Уж очень показался он ему интересным. — Копенгаген, малыш, — папа говорил, попутно снимая куртку. — Это корабль-призрак. Эти слова пробили у Бена легкую дрожь, что сменилась приливом любопытства. Корабль да еще и призрак — звучало очень загадочно. — Корпус из высококачественной стали, судовая радиостанция и собственная электростанция. Самый надежный корабль 20-го века с экипажем 61 человек просто… Исчез. С тех пор, этот корабль стал любимцем у Бена. Радовал глаз и оставлял после себя таинственное впечатление, стоило только посмотреть на рисунок. Он взял бутылку в руки и осмотрел. Точно Копенгаген, ни с чем не перепутаешь. Даже странно. Из тысячи кораблей, тут висит только тот, что он любит… — А это же мой любимый корабль… — вслух сказал Бен, желая слышать объяснения. Но их не последовало. Рядом с ним даже никого не было. Мальчик заморгал в недоумении. Может, этот парень роется где-нибудь в библиотеке, вот и не слышит? Но Бен нахмурился. А хмурился он исключительно тогда, когда чувствовал неладное. Судорожно сжав в руке стеклянную бутылку, он медленно направился прочь от полки. Кругом так же горел теплый свет, но под действием подступающей тревоги, он казался ядовито-оранжевым. Никого. Нигде. Бен обошел все. Дверь, как он выяснил, не открывается. А тележка с железной дороги продолжает кататься, скрежетая. А часы в линейку так же мирно тикают наперебой. Бутылка из мокрых рук выскальзывала. Глаза бегали в разные стороны, а дыхание учащалось. Скрежет игрушек и безлюдная тишина сводили Бена с ума. Он начал похныкивать от безысходности и проклинать тот момент, когда повелся на добродушную улыбку странного парня. Так прошло минут 30. В тишине, в панике, под светом комнаты, что приятно пахла опилками и отдавала металлом. Свет медленно моргал. А потом лампочка лопнула! Его сердце подпрыгнуло от неожиданности. И Бен остался во тьме. Придя в себя, он снова начал осматриваться. Больше ничего не было видно. Мальчик задрожал и заплакал. Позади него простиралась тьма, его пугала неизвестность, и тошнило от запаха опилок. Кругом ему мерещились монстры, какие не забирались в его сознание лет так с 8-ми. Часы затикали быстрее, как ему показалось. Он посмотрел в ту сторону, откуда усилился шум. Тележка на железной дороге остановилась — резко оборвала свой скрежет. Будто ее кто-то остановил. Но даже если так, Бен не мог увидеть, кто. В спину повеяло холодом. Руки, держащие бутылку, онемели. Внезапный свет фонаря прямо перед лицом Бена осветил ту самую бесящую маску с открытия. Бен вскрикнул, бутылка выпала из его рук. Осколки бутылки и детали поломанного корабля-призрака окрасились в бордовый цвет крови…