Азур

В тот день, лёжа на дне ямы и разглядывая сообщения о повреждениях на внутреннем экране, Мартин впервые подумал о том, чтобы не возвращаться. Как правило, боевое задание предусматривало указание места, куда ему следовало явиться по завершении - точку сбора или эвакуации. Иногда предполагалось самостоятельное возвращение на базу. Либо – он дважды слышал, как такие приказы отдавали другим - самоликвидация в конце. Но Синий велел всего лишь прикрывать отход, и оставил свой эвакуационный маячок с напутствием - «потом активируешь». Временные рамки «потом» он не определил. Хоть в программе и было прописано возвращение в расположение взвода, обойти её требования намного легче, чем прямой приказ. Что угодно обходить легче, чем прямой приказ. Зато обойти приказ часто помогали сами люди. Мартин давно усвоил, что одни и те же комбинации слов могут означать разные вещи. Немногие люди умели формулировать приказы правильным образом, однозначно и чётко. Из-за этого накладки случались даже при работе с обычными киборгами. Мартин не был обычным киборгом, и незначительные манипуляции с расстановкой приоритетов активного словаря позволяли ему довольно причудливо интерпретировать команды. Чего стоило хотя бы давнишнее «жди на броне»? Именно так он и поступил, стянув с себя броню и усевшись на неё прямо на складе. С Синим было иначе, его Мартин старался понять правильно даже тогда, когда тот ещё ни о чем не догадался – за вычетом пары-тройки случаев, когда приказы были совсем неприятными. А когда всё выяснилось, Синий вовсе перестал заботиться о точности формулировок, полагаясь на то, что Мартин на его стороне и понимает, что к чему. Обманывать эту уверенность не хотелось. Мартин лежал, прислушиваясь к звукам затухающего боя, надёжно скрытый камуфляжем и кустарником. Искать не станут. Его в спешке оставили прикрывать отход, велев в одиночку вести почти безнадёжный бой, а потому заранее посчитали погибшим. Синий обещал, что восстановят даже в случае очень тяжелых повреждений. Было видно, что он не лжёт – и что не слишком-то надеется, что до этого дойдёт. Мартин выжил. Он даже шансы восстановиться самостоятельно оценил, как довольно высокие - если восполнить дефицит энергии и оказать себе первую помощь. Работоспособность непоправимо снизится, но в бегах она вряд ли понадобится ему в полном объеме. Скрываться и добывать еду он сможет и так. Что же до маячка, активацию его «потом» можно откладывать бесконечно. Дело было за малым - дождаться, когда бой закончится и люди уйдут. У повстанцев не осталось шансов - теперь федералы превосходили их вчетверо и были намного лучше вооружены. Мартин подумал о Синем... и решил не думать о нём пока. Ещё до наступления темноты всё было кончено. Люди поднялись на холм. Полыхнул флайер. Немного постояв, люди начали спускаться вниз. Синий уходил последним. Не из-за ранения - ожог был поверхностным, и его уже обработали. Мартин видел, как Синий напряженно смотрит на экран трекера, надеясь разглядеть красный сигнал активированного маячка. Мартин ждал. По крайней мере, стало ясно, что Синий выжил и почти не пострадал. Это было хорошо. Синий медленно двинулся прямо на Мартина. По лицу его ясно читалось, что он устал и расстроен. Ещё раз огляделся вокруг, будто он мог отыскать тело киборга - в сумерках, в густом кустарнике. Ничего не обнаружив, он сделал ещё пару шагов и снова остановился. Мартин затаил дыхание. Рука Синего потянулась к рации. Киборг на всякий случай заблокировал сигнал. Сейчас он уйдёт, думал Мартин. Поймёт, что я погиб, и уйдет. Он ведь уже всё понял, просто время тянет. Надо просто переждать. Такого шанса больше может и не представиться. Синий снова нажал на вызов. Такого шанса больше может и не представиться, подумал Мартин, вставая. Синий едва удержался на ногах. «Живой!» - хрипло выдохнул он. Потом Синий расспрашивал его, как он выжил и почему сразу не дал о себе знать. «Не хотел привлекать внимания», - уклончиво ответил Мартин. Синего такой ответ вполне устроил. Привлекать к себе внимание было плохо. Хватало и того, что Мартин оказался самым крупным из киборгов оперативной базы, да ещё и прозвище прижилось. После возвращения из рейда он на какое-то время стал «тем самым Мартином». Это беспокоило. Его хорошо починили. Его хорошо накормили. Ему дали отлежаться. Зато на него приходили посмотреть. На него показывали пальцем. «Этот твой Мартин», - говорили Синему: считалось, что именно Синий придумал трюк с плазмомётом и что у него вообще особый талант управлять киборгами. - Не дёргайся, поговорят и забудут, - успокаивал Синий. - Побудешь какое-то время нашим талисманом, пожрёшь двойной паёк... Они быстро наиграются. - Я бы лучше поголодал. - По крайней мере, больше никто не сомневается, что я лучше всех с тобой управляюсь. Неофициально ты теперь мой, разве плохо? Кроме Мартина, клички носили ещё несколько киборгов, и - Мартин специально понаблюдал - таких замечали больше и выбирали чаще. Хотя могли и поберечь в ситуации, когда шанс уцелеть был совсем небольшим - на заведомую гибель охотнее посылали безымянных. Но в рейды «именные» ходили чаще, а потому всё равно жили в среднем меньше своих безымянных собратьев. Мартин мог бы рассказать это Синему, но не стал. У Синего было просветление, и киборгу совсем не хотелось всё испортить. Синий тяжело перенёс гибель Саида. На третий день после возвращения он страшно, до беспамятства, напился - так, что снова оказался в лазарете. Вопреки обыкновению, никаких дисциплинарных взысканий к нему не применили. Зато вкатили шоковый блокатор алкоголя*, и с тех пор Синий ходил угрюмый и трезвый, и его постоянно тошнило. Глядя на то, как изменился его лейтенант, Мартин сам начал жалеть о смерти Саида. Раньше Саид входил в число тех, чью смерть он был бы рад ускорить - за то, что тот слишком внимательно замечал «глюки» и слишком явно был не прочь списать Мартина на потери в технике. Вышло так, что Саид сам пополнил число потерь в живой силе, и Мартин никак не сумел бы его сберечь - он находился в сотне метров, никакой возможности предупредить о мине. А если у Саида хватило беспечности идти прямо по тропе... И всё же Мартин жалел о том, что так вышло. Если Синему был так важен этот человек, он, Мартин, легко бы его потерпел. Киборг решил, что отныне будет по возможности присматривать ещё и за Лией - её потеря наверняка огорчила бы Синего ещё сильнее. Оставаться в живых, беречь Синего, по возможности сохранять живой Лию и, в меньшей степени, тех людей, с которыми Синий больше и охотнее всего общался («мои друзья», как определял их сам Синий) – так он мог бы обозначить список непрограммных приоритетов. Первые два пункта шли вровень и с большим отрывом.