BGN

- А летает он все же хреново, - вполголоса замечает Тэхен, сидя рядом с Чонгуком на скамейке в западном секторе, - вот не пойму я, чего ты так на него запал. - Тэ, опять ты за свое? - закатывает глаза младший и протягивает руку за метлой в руках Кима. - Ладно, давай сюда метлу и выкатывайся со стадиона, он сейчас и так разорется, что я здесь, а если тебя увидит, то прибьет нас обоих. - Не прибьет, - отмахивается Тэхен и вдруг хитро сощуривается, - кстати, с вас ведь услуга, помнишь? - Ты о чем? - Чонгук отрывается от созерцания миновских потуг лететь прямо и степенно, и с удивлением смотрит на друга. Тэхен загадочно улыбается, ерошит волосы на затылке и отводит взгляд: Юнги и Чонгук обещали выполнить одну просьбу взамен на обещание отдать все копии того злосчастного снимка и пленку. Свою просьбу Тэ еще не озвучивал. - Хочешь использовать свое желание на уговоры не убивать нас? - усмехается Чон, снова переводя взгляд на Юнги. - Думаю, это сработает. - Нееет, - мотает головой Тэхен, раздумывая над тем, честно ли то, что он задумал, - мое желание несколько глобальнее, я вам скажу, чего хочу, завтра. - Угу, - почти не слушает Гук, провожая взглядом фигуры Юнги и мадам Трюк, - поговорим позже, хорошо? Боюсь, что скоро мой парень рухнет с метлы, если не перестанет так напрягаться. Тэхен прикрывает глаза и сползает на скамейке ниже, снова задумываясь над тем, реально ли то, что он попросит и не сошел ли он с ума. Но вспоминая эти пухлые губы и почти бархатный голос, преисполняется решимости. Будь что будет. - Мадам Помфри, - Чонгук стоит перед дверьми медпункта и старается не морщиться, когда руку, которую он крепко прижимает к себе, простреливает острой болью, - вы не заняты? - Мистер Чон? - двери распахиваются так резко, что Гук торопливо отскакивает, боясь попасть под удар. - Что произошло? Что с рукой? - Упал, - коротко отвечает Чонгук и страшно кривится, случайно касаясь локтя, - с метлы. - Почему вас сюда никто не проводил? - сурово спрашивает мадам Помфри, взмахом палочки отворяя двери настежь и отодвигая ширму ближайшей больничной койки. - С какой высоты упал? - Метров с десяти? - тихо полуспрашивает Чон и зажмуривается, боясь реакции медсестры. - Я не знаю, было темно. - Кто же летает по темени? - ворчит женщина, двумя замысловатыми взмахами палочки накладывая на первое время шину на поврежденную руку, а после наколдовывает комплект пижамы. - Ночь проведешь в больничном крыле. Чонгук не успевает и звука издать, как ширма закрывается, весьма красноречиво дав понять, что это обсуждению не подлежит, а сама мадам Помфри, явно не привыкшая слышать что-то кроме "да, мадам Помфри", стуча каблуками, удаляется за лекарствами. Рука болит чуть меньше, но снять мантию равно как и стянуть брюки сродни новому перелому. Чонгук мычит сквозь зубы емкое ругательство, когда застревает внутри форменного свитера, и оказывается в ловушке. - Помощь не нужна? - раздается тихий голос совсем рядом, и Чонгук вздрагивает, чтобы затем позволить любимым заботливым рукам стащить с себя свитер. - Ты не сказал, что пострадал. - Я думал, что ты ушел, хен, - хмыкает Чон, присаживаясь на кровать, - ты был зол как черт, что я пришел тренироваться на поле, разве нет? Юнги кривит лицо, подходя ближе и тихонько вздыхает, глядя на зафиксированную руку. Он ведь и правда ушел, поставил на место того зарвавшегося парня, принял душ и переоделся, а после хотел уже направиться наблюдать за горгульей на четвертом этаже, как внезапно почувствовал легкую тревогу и весьма некстати вспомнился Чонгук. По пути на поле ему встретился гриффиндорец, который сказал, что Чонгук в больничном крыле, а в следующее мгновение Мин Юнги уже летел по коридорам в сторону медпункта. - Как ты прошел мимо мадам Помфри? - Гук пытливо вглядывается в лицо Юнги, не скрывая радости от того, что тот пришел. - Кстати, она должна вот-вот вернуться. - Знаю, - кивает слизеринец, доставая из кармана палочку, - Дезиллюминационное заклинание. - Ты умеешь его накладывать? - поражается Чон, широко открывая рот. - Это же уровень ЖАБА! - Ну не всем же быть тупицами, - обиженно отзывается Юнги, и внезапно вскакивает. Резкий взмах палочкой, стук по собственной макушке и Мин поспешно заползает под кровать под сдавленный смешок Чонгука. Мадам Помфри, отдергивающая ширму в следующую секунду, восторга Гука не разделяет, сетуя на то, что тот до сих пор не переоделся. - Быстро переодевайся и укладывайся, - командует женщина, - нужно проверить насколько серьезна травма. Чонгук насколько может быстро переодевается, оставляя пижамные штаны не завязанными, а рубашку застегнутыми лишь до половины, когда ширма снова отдергивается и насупленная медсестра уже нетерпеливо осматривает руку. - Так сильно болит? - встревоженно спрашивает мадам Помфри, заслышав сдавленный стон Чонгука, и тут же наводит палочку на руку, после чего боль сразу же проходит. - Почему молчишь? Надо было сразу сказать. Так, на первый взгляд кажется, что это сильный ушиб. Подожди, просветим кость. Чонгук с удивлением наблюдает за тем, как после касания волшебной палочки поврежденная рука становится полупрозрачной и теперь хорошо видно кость. Темная трещина выглядит очень грозно, и мадам Помфри цокает языком, рассматривая ее поближе. - Ну это, на самом деле, совсем не страшно. Я как-то выращивала новые кости в руке одного студента, потому что один болван подумал, что он волшебник уровня Альбуса Дамблдора, так что твоя трещина сущие пустяки. Но это не значит, что я могу тебя отпустить, кружку Костероста выпить все же придется. Лежи, сейчас все принесу. Чонгук, еле дождавшись, пока женщина уйдет, свешивается вниз, заглядывая под кровать и первое мгновение не видит никого. Он шарит взглядом по пространству под кроватью, успокаиваясь только после того, как слышит тихий раздраженный голос: - Тут я, тут. Сколько же пыли скопилось под этой кроватью, уму непостижимо... - Хен, иди к себе, - шепчет Чон, наконец начиная различать фигуру старшего под кроватью. Дезиллюминационное заклинание заставило его тело слиться с окружающими предметами, делая его почти невидимым, но при движении контуры чуть дрожат и благодаря этому можно его заметить, - я тут на всю ночь, и тебе не... - Мистер Чон, - мадам Помфри появляется почти незаметно, держа в руках большую бутылку и кружку, - что вы там разглядываете? - Уронил...эээ...палочку, - сориентировался Гук, выпрямляясь, - потом достану. - Пейте, предупреждаю, что вкус весьма специфический, - мадам Помфри протягивает до краев наполненную кружку и смотрит выжидающе, - пейте же, ну. Чонгук давится первым же глотком, отчетливо слыша смешок из-под кровати, но допивает мерзкий на вкус напиток, после мечтая о чем-нибудь вкусном. О кружке горячего шоколада, например. - А теперь спать, - командует медсестра, забирая пустую кружку, - утром будете как новый. Спокойной ночи. - Что за мерзкое пойло, - отплевывается Гук, едва только дверь палаты закрывается, - в жизни ничего хуже не пил. И да, хен, мог бы и не злорадствовать так. Юнги, все еще ухмыляясь, снимает с себя маскировку, забирается на кровать и взмахом палочки задергивает полог. Сразу становится темно и страшно волнительно. Мин с улыбкой стягивает с себя мантию, заклинанием очищает ее, наколдовывает плечики и аккуратно подвешивает одеяние за верхнюю перекладину. А после как ни в чем не бывало укладывается рядом с оцепеневшим Чонгуком и закрывает глаза. - Хен, - вкрадчивым голоском зовет Чонгук, смотря на умиротворенное лицо старшего, - ты точно не хочешь пойти к себе? Юнги отрицательно качает головой и подкладывает руку себе под голову, вытягивая ноги. Только сейчас он может позволить себе расслабиться: Чонгук почти здоров и теперь нет причин для беспокойства. Назойливой мухой вьется вокруг воспоминание о том, как услышал, что тот в больничном крыле. Грешным делом, он уже мысленно успел себе навоображать множество разных страшных картин, где в конце Чон Чонгук, противный, всеумеющий, популярный, всенепременно умирает. Потому осознание того, что тут всего лишь трещина в кости, заставляет его выдохнуть и расслабиться. - Останешься тут со мной? - еще более вкрадчивым голосом спрашивает Чонгук, наконец укладываясь рядом и придвигаясь ближе, кровать не настолько широка, чтобы они свободно уместились вдвоем. - Спасибо. - За что? - спрашивает Мин все еще с закрытыми глазами, но уже чувствуя насколько близко сейчас Гук. - Я просто не хочу сейчас возвращаться к себе, того и гляди нарвусь на Филча. Чонгук улыбается самыми краюшками губ, обхватывая хена здоровой рукой и придвигаясь почти вплотную, легонько целует в сжатые крепко губы и ждет. Тот только устало вздыхает, но сам приоткрывает губы, приглашая Чона углубить поцелуй. Горьковатый вкус Костероста все еще на губах младшего, но Юнги даже не морщится, старательно слизывая лекарство с его губ. Именно сейчас он понимает, что настоящий вкус поцелуев Чонгука именно таков - сладость с ноткой терпкой горечи. Чонгук здоровой рукой тянет хена на себя, практически укладывая старшего на себе, и дико негодует, понимая, что с наложенной шиной забраться двумя руками под форменный свитер Юнги почти невозможно. А потому довольствуется лишь тем, что скользит пальцами здоровой руки по нежной коже поясницы, забираясь все выше и выше, пока не оказывается, что ни дюйма не пропустил. Мин странно податлив в его руках, дышит часто и горячо, сам приникает ближе, покусывает мочку уха, цепляет зубами серьгу Гука и тихо шепчет "так по-американски", и теперь Чону непонятно одобрение ли это, или все же порицание. Обычно Юнги только фыркает и требует, чтобы Чон ее снял, а тут... Дышать уже совсем тяжело, Чонгук рукой с наложенной шиной неловко проводит по стройной ноге Мина, так кстати согнутой в колене и опирающейся на постель совсем рядом с ним, снова находит его губы и сминает их в жадном поцелуе. И да, Чонгук жаден, особенно, когда дело касается Мин Юнги, и сейчас ему нужно больше, намного больше... - Мистер Чон, вы еще не спите? - голос мадам Помфри звучит громом среди ясного неба, а стук ее каблуков оборачивается для обоих студентов адским маршем. - Я только проверю как идет дело. - Хорошо шло дело, пока нам не помешали, - вполголоса рычит Чонгук, с громадным сожалением выпуская из рук яростно вырывающегося хена и нехотя помогая Юнги найти свою палочку. Дыхание никак не выравнивается и Гук усилием воли заставляет себя дышать через раз. Он бросает взгляд на разгоряченного Юнги, у которого взгляд сейчас выражает крайнюю степень встревоженности, но в котором все еще видятся отголоски страсти, отодвигает со внезапной злостью полог и только сейчас замечает висящую слизеринскую мантию с вышитыми "М.Ю." на лацкане. - Хен, мантия, - шепчет гриффиндорец, вскакивает с кровати, понимая, что они не успевают ее убрать, и быстро выходит из-за ширмы, - мадам Помфри, а я уже почти заснул. - Хотела убедиться, что все начало заживать, - бубнит благодушно женщина, снова просвечивая руку Гука насквозь, - все идет хорошо. Мистер Чон, если вдруг почувствуете себя хуже или внезапно начнут расти лишние кости, сразу же зовите меня, понятно? Чонгук злится, что их прервали, но все же угукает, косясь на ширму, за которой ему слышно как суетится Юнги, и нетерпеливо притоптывает ногой, дожидаясь ухода медсестры. - Хен, ты где? - Чонгук отделывается от мадам Помфри, быстро заходит за ширму и тут же начинает искать взглядом Юнги, но его нигде нет. - Юнги-хен? Да ты что, издеваешься, что ли?! Мин Юнги быстро шагает по коридору, ведущему от больничного крыла, торопясь уйти подальше до того, как его кто-нибудь заметит, но пуще этого он боится того, что поддастся страшному соблазну и вернется к Чонгуку, вернется, чтобы продолжить начатое. Хорошо, что всего этого не видит Намджун. Мин почти слышит насмешливое джуновское "испугаааался?", и лишь себе готов признаться, что да, испугался. Испугался своих желаний, желаний Гука и того, что они совпали. Совпали.