BGN

- Кот, мистер Чон, не забудьте взять кота, - Томас спешно передает переноску с животным в опущенное окно Хогвартс-экспресса, с легким удивлением косится на улыбающегося Юнги и, по всей видимости, собирается что-то спросить, но оглушительно громкий сигнал паровоза мешает его планам равно как и начавшие метаться по платформе многочисленные родственники юных волшебников. То тут, то там раздаются истеричные выкрики имен, в окна вагонов летят забытые сумки, пакеты с домашней выпечкой, кто-то пытается затолкать метлу, но Юнги, обычно в такие моменты раздражающийся от суеты и громких звуков, сейчас только ухмыляется, сидя рядом с Намджуном и маша рукой стоящему на перроне с тростью в руках Томасу. Каникулы закончились как-то внезапно: вот вроде бы они только возвращаются после своего похода, а вот уже спешно собираются сразу после завтрака, чтобы успеть на Хогвартс-экспресс вовремя. И Юнги не видит, как обмениваются удивленными взглядами Джули и Томас, глядя на то, как их обычно организованный и пунктуальный господин Мин скачет по всей гостиной в поисках любимого пера, бормоча что-то про «вчера же здесь объяснял Гуку историю, где-то здесь должно лежать». То, что Юнги изменился, заметила и госпожа Мин, но, к счастью Юнги, спрашивать не стала, только крепко обняла сына на прощание и не менее тепло попрощалась с Чонгуком, обняв парня и шепнув ему на ухо «спасибо». Гук на долю секунды оцепенел, не поняв за что его благодарят, но тут же улыбнулся и слегка кивнул, будто понял. Ничего-то он и не понял, но правильно рассудил, что это должно быть связано с чаще улыбающимся Юнги. - Все получилось? – шепотом спрашивает Тэхен, склонившись к уху Чонгука. – Я смотрю, ледышка оттаяла, да и ты весь светишься. Неужели..? - Тсс, - шипит Гук, бросая быстрый косой взгляд на обсуждающего что-то с Намджуном Юнги, - ничего не говори, Тэх… - Ну не поженились же вы, ей-богу, - нарочно громко говорит Тэхен и, когда в купе внезапно воцаряется абсолютная тишина и все взгляды устремлены на него, он довольно кивает. Кивает обладателю самого тяжелого пристального взгляда, оторвавшегося наконец от разговора с Юнги. Намджун смотрит с укором, но смотрит прямо в глаза, взгляда не отводит, а Тэхену, который с самой их встречи на перроне добивавшийся внимания больше, чем простой кивок в его сторону, сейчас только это и было нужно. -… собирался попробовать новое заклятье, - отчетливо и также громко произносит Юнги, чье лицо уже не выражает умиротворение, - мерзкое такое. Нашел как-то книгу в «Горбин и Бэрк» в Лютном переулке. Еще не знаю что делает это заклятье, но только что появился повод его на кое-ком испробовать… - Хватит его пугать, Юнги, - Намджун легонько толкает друга в бок и улыбается так, что ямочки становится видно совершенно отчетливо. Тэхен на секунду-другую зависает. – Тебе нельзя пробовать новые заклятья, это почти стопроцентная гарантия, что они сработают. Лучше я сам, тогда у маленького Тэхен-и есть какой-никакой шанс выжить. Мы же все, по его мнению, втихую балуемся с черной магией. Ким Тэхен вспыхивает до корней волос, слыша это нарочито ласковое «Тэхен-и», хотя знает, что это было сказано в насмешку, но все равно откладывает это обращение в памяти, чтобы вспомнить позже. Значительно позже, когда вокруг будет лишь тишина и полог над кроватью будет задернут. - Как бабушка? – внезапно задает вопрос Юнги, и Пак Чимин чуть дергается, не ожидав вопроса. – Она в порядке? - Эээ…да, - как-то совсем не твердо отвечает пуффендуец, быстро бросая взгляд на Хосока. В глазах отчетливо читается «помогите», что от внимательного (сегодня) Мина не укрывается. – Ей уже лучше, гораздо лучше. - Вот как, - тянет слизеринец, переводя взгляд на безмятежного с виду Джина, - а ты хен, где ты там был на каникулах? - Дома, - спокойно отвечает Сокджин, придерживаясь легенды, - приезжали родственники, куда я уеду? И приехал только всего-навсего дядя, который и так у них дома проводит половину года, а вторую – в Корее, но это за приезжего родственника тоже считается. Не соврал ведь? - Как Германия, Хосок? – Юнги идет дальше, словно одержимый проверить свои подозрения. – Славно там зимой, правда? - Ты имел в виду Швецию, хен? – бодро с улыбкой переспрашивает Чон Хосок, беря в руки конфетку из вороха сладостей на коленях Чимина. – Там здорово. - А до каникул ты говорил про Швейцарию, - вкрадчиво произносит Мин, любуется тем, как улыбка сползает с лица старосты Пуффендуя и переводит взгляд на выглядящего слишком невинно Чон Чонгука. – Что вам пообещал этот маленький гриффиндорец? - Я сказал «Швейцария»? – весьма неубедительно смеется Хосок, пытаясь выгородить младшего. – Я имел в виду Швецию, да, ту, которая рядом с Норвегией. Где холодно, снег лежит зимой, на лыжах катаются… - Да ладно, он уже обо всем догадался, - машет рукой Чонгук, вздыхая тяжело и пересаживаясь поближе к Юнги, - да, это я всех подговорил. Иначе ты бы никогда не согласился провести со мной каникулы, скажешь, согласился бы? - Нет, - честно отвечает Юнги, хмурясь. Все в купе невольно напрягаются, потому что фактически только что сознались в сговоре, и через секунду-другую только недоуменно озираются, пытаясь понять почему строгий и вечно недовольный Мин Юнги улыбается, откинувшись на спинку сиденья. – Да ладно вам, неужели думали, что буду орать здесь? Вот доедем до замка… *** В Хогвартсе после праздников всегда шумно: однако обычно в подземельях Слизерина царит спокойствие – все в курсе, что Ким Сокджин, а точнее Мин Юнги, не любит шума, поэтому здесь почти идеальная атмосфера, чтобы посвятить себя учебе. Здесь, в гостиной Когтеврана и в библиотеке, ну и на занятии у Макгонагалл само собой. Юнги пытается заставить себя перестать быть таким праздным и вообще перестать лениться, но проведенное с Чонгуком дома время дает свои плоды – Мин Юнги уже не так рьяно делает домашние задания, не так рьяно шугает первокурсников, еще не знакомых с репутацией Юнги, но которые очень скоро все понимают сами, не так старается скрывать отношения. Отношения. Мин улыбается, думая о том, как здорово это звучит. Он в отношениях с Чон Чонгуком. - Рассказывай, - Намджун садится рядом, жестом отсылая прочь второкурсника, разом передумавшего присесть в дальнее кресло. – Что там было на каникулах? - Где там? – увиливает от ответа Юнги, не зная стоит ли вообще что-то говорить, но от слишком хорошо его знающего Ким Намджуна не спастись. – Ладно, не смотри ты так. Он сказал, что любит меня. Мин смотрит куда угодно, но не на друга, поэтому морщится, когда получает тычок в плечо. - Это же и так понятно было, - фыркает Джун, доставая из кармана палочку и направляя ее в сторону скрывшегося за углом второкурсника. Через секунду из-за угла доносится сдавленный крик, и Ким удовлетворенно хмыкает. – Подслушивал, гаденыш мелкий. Будто бы корейский поймет, но имя твоего возлюбленного различить-то сумел бы. Так, возвращаясь к макнэ, Юнги, ты вроде никогда умом обделен не был. Ты думал, что он тебя так окучивает просто интереса ради? - Отвали, - хмурится Мин, уже жалея о том, что сказал, - знать-то я может и знал, но вот услышал впервые и не был к этому готов. Я столько времени держался, а когда услышал в той палатке то, как легко и просто он сказал это, сказал так, будто это так правильно и совсем для него обычно любить меня, я растерялся, не успел защититься, не успел закрыться и… и… -… и влюбился, - заканчивает серьезно Джун, кивая головой, - Мин Юнги, наконец твое сердце сдало все свои оборонные позиции. Господи, сколько тебя знаю, впервые вижу тебя таким спокойным и счастливым. Это же хорошо, да? - Да, наверное, это хорошо, но непривычно как-то, - тихо отвечает парень, сползая на диване ниже, чтобы было удобно откинуть голову на спинку дивана и смотреть на то, как зеленоватый свет от озера отражается на стенах гостиной. – Это же не самая удачная идея, да? - Все, не порти себе жизнь сомнениями, - кривится Джун, зная прекрасно как любит копаться в себе друг, обдумывать и переживать заново каждый миг, причем именно не самый радужный миг. – Иначе скажу макнэ, что ты до сих пор сомневаешься. - Тогда, думаю, тебе будет лучше есть и пить только то, что приготовил сам, а еще оглядываться по сторонам в темных коридорах замка, - мрачно предупреждает Юнги, и будто бы случайно касается книги «Сто пятьдесят два вида ядов», которую хотел отнести в библиотеку, так как закончил доклад для декана. Намджун с несколько натянутой улыбкой спешит убраться подальше, все же не удерживаясь и оглядываясь на безмятежно полулежащего на диване Мин Юнги. Он знает, что Юнги ему вреда не причинит. Непоправимого вреда. Наверное. *** - Сахарок летит, - кивает куда-то вверх Сокджин, щедро намазывая тост маслом, и Мин тут же задирает голову, чтобы увидеть как белоснежная сова летит к нему с привязанным к лапе конвертом. Вазочку с джемом, которую он хотел поставить ближе к Джину, он оставляет на месте, спешно расчищая место для приземления Сахарка. – Намджун, подай джем. Сахарок со всей грацией приземляется на расчищенное место на столе, аккуратно складывает крылья и вытягивает лапку, чтобы Юнги отвязал письмо. Намджун машинально тянется помочь, но сова награждает его таким взглядом, что парень тут же убирает руки и бурчит что-то про «два сапога пара», глядя на то, как ловко Юнги распускает узелок и берет письмо. - От мамы, - говорит Мин, взламывая печать с гербом. Сахарок косится на кубок с тыквенным соком, тихонько ухает словно спрашивает, и после того, как Юнги придвигает кубок ближе к нему, ныряет туда клювом. – Пишет, что собирается пообедать с твоей мамой, Намджун. А еще… Мин Юнги поджимает губы, вчитываясь в письмо, и совершенно не замечает, что в зал входит Чон Чонгук в сопровождении весело болтающего Тэхена, который чуть прищуривается и машет рукой Намджуну, а тот, в свою очередь, спешно отворачивается и делает вид, что его крайне интересует бекон в тарелке Сокджина. «…Юнги, помнишь ту девочку, которая приезжала как-то к нам на Рождество? Племянницу Малфоев? Бертран Милтон? Почему ты мне не сказал, что она теперь учится в Хогвартсе? Она перевелась из Дурмстранга в прошлом году…» Бертран Милтон… Юнги дочитывает письмо, но там больше нет ничего такого интересного, обычное беспокойство матери, просьбы одеваться теплее и хорошо питаться. Мин, как бы ни любил мать, пропускает все мимо ушей, справедливо полагая, что живя в Хогвартсе сложно умереть с голоду, не говоря уже о том, чтобы замерзнуть – домовики Хогвартса относятся к своей работе настолько трепетно и рьяно, что иногда даже пугают. - И что еще интересного? – не выдерживает Намджун, все это время наблюдавший за лицом друга. – Ты так выглядишь, будто твоя мама пишет, что узнала о тебе и Чонгуке. - Ешь свой бекон, - бурчит Мин в ответ, разворачиваясь и начиная сканировать взглядом сидящих за столами и завтракающих учеников, - куда распределили переведенных дурмстранговцев? - Кого куда, - отвечает Сокджин, поглаживая по перьям Сахарка, - пришлось расчехлить Шляпу и проводить новый отбор. Меня и других старост пригласили присутствовать, чтобы потом помочь влиться в коллектив новичкам. - Помнишь Бертран Милтон? – тут же оборачивается к старосте Юнги. – Она из Дурмстранга. - А как она выглядит? – хмурится Джин, пытаясь вспомнить, и в ответ на требовательный взгляд Юнги вспыхивает. – Их было около двадцати человек, как я тебе их имена запомню? Может надо было еще биографии выспросить и тебе пересказать? Выглядит твоя Бертран как? - Не знаю, - Мин вздыхает и тянется к еще одной вазочке с джемом, ставит ее перед надувшимся Сокджином и снова оборачивается к ученикам за спиной. Взгляд скользит по лицам, цепляется за галстуки разных цветов, но это совсем не помогает – она может быть на любом факультете. Юнги доходит до стола Гриффиндора, оглядывает завтракающих за ним и натыкается на пристальный взгляд Чонгука. Гук вздергивает бровь в немом вопросе, еле заметно кивает в сторону выхода и морщится, когда Мин отрицательно качает головой. Юнги в ответ закатывает глаза и тут же вздрагивает – Сахарок, требуя внимание хозяина, больно клюет в руку. - Пойду отнесу Сахарка в совятню, - произносит Мин и встает с места, заталкивая волшебную палочку в карман мантии и придвигая стопку учебников Намджуну. – Отнеси, пожалуйста, в комнату. - Обнаглел, - ворчит Ким, но учебники берет, - Сокджин-хен, смотри, он меня за лакея держит. - Ага, - доносится насмешливое сокджиновское в ответ на жалобу, - как же, за лакея. Тебя он из нас больше всех любит, ну еще Чонгука… Юнги предпочитает не оборачиваться и не возмущаться, он уже весь в размышлениях где может быть эта Бертран. Мин и сам до конца не понимает, почему это важно, но сама мысль о том, что эта девочка в его школе, настораживает, а еще Юнги немного стыдно за тот давний случай. Путь до совятни за думами пролетает в мгновение ока: вот он вроде бы только что выходил из главного зала, а вот он уже поднимается по длинной лестнице в обитель сов. Пахнет здесь всегда одинаково, отовсюду раздается уханье, слышится шорох крыльев, но вместе со всем этим именно в этом месте спокойно. Слизеринец напоследок проводит по перьям своей совы рукой, молчаливо выражая свою признательность за службу и дружбу, и взмахивает рукой, помогая чуть сонному Сахарку вспорхнуть на насест отдыхать. Юнги уже разворачивается, чтобы идти обратно вниз, как перед ним внезапно обнаруживается запыхавшийся Чон Чонгук, который выглядит довольно сердитым. - Опять начал от меня бегать? – сурово спрашивает младший и по своему обыкновению хватает того за руку. – Я же не прошу бросаться мне на шею при встрече, но вот такое полное игнорирование обидно, знаешь ли. Я думал, что между нами больше нет недомолвок. И я, к твоему сведению, хочу провести время с любимым человеком, сколько можно учиться? Юнги только вздыхает и делает крохотный шажок вперед, чтобы упереться младшему лбом в плечо, и свободной рукой осторожно обхватывает за талию. Гриффиндорец замирает, но Мин почти чувствует как медленно расползается на лице парня его обычная яркая улыбка, и просто от близости к теплому и почти родному Гуку все беспокойство рассасывается словно их и не было вовсе. - Вот так уже лучше, - покровительственным тоном произносит Чон, опуская подбородок на макушку слизеринца, - чтобы всегда меня так встречал. - Лететь с этой лестницы долго и больно, - бормочет расслабленно Мин, вдыхая полной грудью аромат любимого парфюма Чонгука, - а спустить кое-кого зарвавшегося – дело одной минуты. Чонгук смеется так, что Юнги тоже невольно улыбается. Он только сейчас понимает, что именно этого ему не хватало. Ему не хватало Чонгука. Его Чонгука.