По дороге в Легенду (или путешествие Незнамо Куда и Немножко Дальше)

      Ночь в Мории – понятие условное. Когда нет солнца – остаётся полагаться только на чутьё и внутренние ресурсы.       Чутьё у Боромира было – будь здоров.       Он всем нутром чувствовал, как чутко спит Арагорн, готовый в любой момент вскочить, так же, как и Леголас и Гимли. Как без задних ног дрыхнут умаявшиеся хоббиты. И Рон – только что не храпит. Как дремлет в объятиях эльфа Гермиона. Как застыл между сном и явью Гэндельф.       И как совершенно точно не спит Эйри.       Который, почувствовав на себе взгляд, открыл глаза и беззвучно встал, чтобы пересесть к Боромиру.       Чуть кривовато улыбнулся, зажег на кончике пальца искры магии и сбросил их на чужую руку.       Боромир не успел даже дёрнуться.       – Можешь не стеснятся, это глушилка, – и этот… маг! широко улыбнулся, как будто всё нормально. – Они нас не услышат, даже если мы орать будем. – и словил в ответ подозрительный прищур.       – И зачем?       – Ну, – Эйри пожал плечами, – мне показалось, что тебе есть что сказать.       Может и так. Может и есть.       Только какого гоблина этот маг!...       Боромир глубоко вздохнул. Ему не десять лет, он давно взрослый и уравновешенный.       – Я тебе не верю, – спокойно, без лишних слов и эмоций.       Эйри удивлённым не выглядит. Только улыбается понимающе.       – Я подозрительный, да?       Боромир фыркает. Подозрительный? Да не то слово!       Тут фыркает уже Эйри – Боромир на диво забавен в этот момент.       – Ты веришь Рону?       – Конечно! Он отважный воин и верный товарищ.       – Тогда прими как данность – мы трое, я, Рон и Гермиона, – одно целое. Это не значит, – прервал он возражения, – что ты тут же должен мне поверить. Или возлюбить и зауважать. Или ещё что. Просто держи в уме, что пока Рон о тебе беспокоится, о тебе беспокоюсь и я. Пока Рон на вашей стороне – на вашей стороне и я.       – Потому что ты на стороне Рона.       – И Гермионы, да.       Боромир прищурился и бросил острый, пронзительный взгляд.       – А если они выберут разные стороны?       Эйри удивлённо моргнул – ему как-то такой вопрос в голову не приходил – и осторожно напомнил:       – Я же говорил: мы трое – одно целое. Не только я – на их стороне. Мы все на стороне друг друга.       – Тогда, – раздражённо, желая уколоть, бросил Боромир, – может объяснишь мне, почему вы, «одно целое», так старательно не касаетесь друг друга? И даже идёте – как можно дальше?       И получил в ответ кривую ухмылку одной стороной рта – только не весёлую, а как будто за полшага до слёз.       – Магия. Мы разделены были слишком далеко и надолго, а встретились совсем недавно. Физический контакт сейчас мгновенно замкнёт наш Триум.       – И это плохо, потому что?...       – Потому что вспышка силы. Как бы нам эти катакомбы на головы не свалились – вместо цветов и конфетти. Так что лучше, если наше… воссоединение… произойдёт на открытой местности. Причём там, где будет безопасно – как оно всё проходить будет никто не знает.       – Этак вам до конца войны терпеть придётся! – хмыкнул Боромир.       Эйри флегматично пожал плечами:       – Да нет. Если чуток подождать, то часть связей успеет восстановиться и так, без физического контакта. А значит и спецэффектов при объединении у нас будет меньше.       – «Чуток» – это сколько?       – Не знаю, – и тёмный от внутренних чудовищ взгляд скользнул по спящим, задержавшись на Роне. Перехватившему этот взгляд Боромиру было… почти жалко молодого мага. Он не до конца понимал всю эту магию, но Рон как-то рассказывал, что для него значит это странный союз – Триум, как он сказал, – и, примеряя на себя… Боромир Эйри по-человечески сочувствовал.       Вот только это не отменяло подозрительности этого самого Эйри.       Рон же, будто – хотя почему будто? – почуял взгляд и открыл глаза. Поймал взгляд – как невидимую нить протянул – улыбнулся, не улыбаясь, и бесшумно встал, кивнув Эйри на свой расстеленный плащ. Меняемся, мол.       Эйри ответил такой же улыбкой – всем собой, всей сутью, но не губами – и спокойно улёгся. А Рон занял место Эйри рядом с Боромиром.       Тоже, видимо, поговорить.       – Ну, что? – хитрая, лисья ухмылка, – Успел он тебя запутать?       Боромир невнятно, но очень сердито забурчал.       – Я не считаю его плохим – или что он действительно прислужник Врага – или ещё что. Но наша миссия жизненно важна для всего Средиземья и я…       – И ты не можешь вот так просто довериться незнакомому и совсем чужому человеку, хоть я сто раз тебе скажи, что это мой брат, – спокойный, мерный кивок, – Я знаю. С тебя никто такого и не требует. Лично мне хватит, если ты с ним воевать не будешь.       – Да не собираюсь я!...       – Я знаю. Я помню, – и Боромир слегка смутился. Тоже вспомнил, как поначалу встретил Рона. – Просто присмотрись внимательней. Эйри – чтобы он о себе не думал, – персонаж положительный. Даже очень.       Боромир скривился. Нет, он не сомневался, что Рон не стал бы доверять кому-то… не тому. И вполне доверял его суждениям.       Но это было выше его сил!       – Хотя, – после паузы сказал Рон, вроде бы занятый разглядыванием резьбы на стенах, – С Дэнетором я бы его знакомил с осторожностью, – Чуть передёрнул плечами и нейтрально заметил, – Отец у тебя… сложный человек.       Боромир стал на лицо ещё кислее.       Вот за что сын Наместника Гондора ещё ценил мага – так это за то, что он никогда не позволял себе прохаживаться ни на счёт характера этого самого Наместника, ни по его отношениям с сыновьями.       Особенно сильно Боромир ценил это в те моменты, когда вспоминал, каково было Рону в первые полгода-год, когда Дэнетор прессовал молодого мага, пытаясь выжать из него максимум пользы.       – Ты выдержал, – просто заметил Боромир, потому что таки да, выдержал. И выдержал достойно, настолько, что Дэнетор его в конце концов даже зауважал. Сквозь зубы, правда, но, честно говоря, Боромир не мог вспомнить никого, кого отец уважал бы по-другому.       – Эйри – не я, – так же просто ответил Рон.       Боромир выгнул бровь:       – А я думал, что «одно целое»…       На что получил возмущённое:       – Но мы же не одинаковые! Я вот толстокожий вырос, меня слова совершенно чужого человека не задевали. А Эйри и психануть может – и не будет больше Гондора, руины будут.       Боромир задумался. Эйри казался слегка сумасшедшим – в хорошем смысле – и балагуром. Ранимым он не выглядел.       – Да не ведись ты, – хохотнул Рон, послушав чужое мнение, – Он любит и умеет прикинуться толстокожим циником-стоиком, которому всё нипочём. Не ведись.       – А он, значит, не такой.       – Отчасти. Если надо со сломанными ногами ползти в бой или пахать сутками без продыху, потому что больше некому – это к нему. Если хочешь убиться за мир во всём мире/дружбу/жвачку/ещё чего-нибудь – очередь за ним занимай, не ошибёшься. Но всё это никак не мешает ему быть нежной романтичной зефиркой внутри! – Рон досадливо вздохнул, – И моя толстокожесть ему не помогает, хоть как объединяйся. Наше же всё с нами остаётся, – и тихо, явно про себя и самому себе, – Если уж тут даже смена имени не помогла…       Слышавший всё до последнего звука Боромир сделал стойку:       – Смены имени?       Теперь кислым лицо стало у Рона.       – Некрасивая история, терпеть её не могу. Хочешь, у Эйри спроси.       – А он ответит?       Рон, уловивший и подтекст, и тон, глянул непонятно, но насмешливо:       – Эйри, чтоб ты знал, вообще не врёт. Просто чтобы посмотреть, как людей от его правды крючит. Ну, и память у него плохая, не без того. И вообще – иди-ка ты спать. Давай-давай, – пресекая возражения, – а я подежурю. А то и так почти всю ночь на разговоры потратил.       Почти улёгшийся Боромир возмущённо вскинулся – как будто он кого-то звал поговорить! Эйри этот ещё…       – Эйри просто спать с нами боится, – хмыкнул Рон, – Мы же на троих один сон видим. А у Эйри кошмары, которые он делить не хочет.       Боромир явно собирался спросить что-то ещё – много чего ещё! – но Рон так же явно больше не хотел отвечать. Потому показал ладонь с сияющей рыжей искрой. Сонное заклинание, как вспомнил Боромир.       Ага. «Засыпай и отстань – или помогу».       Ну ничего. Поход длинный, а на память Боромир никогда не жаловался.       ***       Разбудили его, судя по ощущениям, часа через четыре.       Причём разбудил Эйри. Сидел сбоку на корточках и слегка тыкал пальцем в плечо. И голову ещё на бок склонил – ну чисто ворона любопытная. Выглядел он при этом… забавно? Боромир спросонья даже не сразу о подозрительности вспомнил – только хохотнул.       Особенно когда Эйри после его смешка голову на другой наклонил.       – Что?       – На птицу похож, – усмехнулся Боромир и успел увидеть, как Эйри слегка скривился, несколько мгновений, но всё же… – Что?       – Да так, – отмахнулся Эйри. Гермиона из-за его спины одними губами произнесла: «Больная тема» – и дальше Боромир спрашивать не стал. Пока. Пока можно и просто понаблюдать.       Быстрый перекус – под стенания хоббитов о самой важной трапезе за весь день – и отряд двинулся в путь.       И в бесконечных коридорах-переходах-галереях Эйри не переставал вертеть головой, чем изрядно бесил.       Наконец Боромир просто не выдержал:       – Посерьёзнее! Мы не на прогулке.       – Слушайте, – Эйри почесал в затылке, – Я помню, что уже спрашивал, но… кто, говорите, живёт в Мории?       – Орки.       – Ы. А теперь второй интересный вопрос: а где они все?       Боромир собирался ответить – но не успел.       Гимли с горестным плачем рванул куда-то, в одно из боковых помещений.       Комната выглядела… плохо. В ней шёл бой, страшный, безнадёжный, до последней капли крови.       Гномы, навеки оставшиеся здесь, явно удерживали её, пытаясь… победить? Выжить?       Или сохранить хотя бы могилу?       – Здесь покоится Балин, сын Фундина, Повелитель Мории… Значит он мёртв. Этого я и боялся… «Они захватили мост и второй чертог»… «Барабаны бьют»…       Скорбящий Гимли и страшная летопись производили гнетущее, пугающее впечатление.       Настолько, что испуганный Пипин отступил назад от Гэндальфа и страшной книги в его руках.       Спиной. Не глядя.       – Боомм! Буммм! Бобом! – застывший в равновесии личную вечность назад мертвец отправился в полёт вниз по колодцу, вместе со всем своим железом.       Секунда тишины. Другая, третья – отряд застыл, в едином порыве желая, чтобы пронесло, – где-то в сердце гор, в самой глубине, и, одновременно, сразу везде, раздалось:       Тум-тум, тум-тум, тум-тум.       Хлоп! – Рон смачно приложил ладонь к лицу, закрыв себе глаза, выдохнул, и слегка толкнул Эйри локтем:       – Что ты там про орков спрашивал? Сейчас сам посмотришь!       Эйри фыркнул:       – Я бы вполне обошёлся теорией! – и, размахнувшись, запустил в проход фаербол. Только он был больше и ярче, чем у Гермионы.       И летел дальше.       И взрывался при ударе.       Раздавшиеся следом за хлопком взрыв и визг заглушили ответ Рона, даже если он и был.       Боромир метнулся к дверям – и с трудом увернулся от стрел.       – С ними горный тролль!       – Хоббиты, держитесь ближе к магам! – Арагорн встал рядом с Леголасом со стрелой на тетиве.       Обнажил меч Гэндальф, хоббиты сбились в кучку за спиной Гермионы, ощетинившись клинками.       Боромир застыл чуть сбоку от двери; Гимли напружинился, готовый в любой момент спрыгнуть в самую гущу.       Триум переглянулся, почти насильно смыкая внутренние щиты, становясь одним (рано-рано-слишком рано) – и накидывая внешние на отряд.       Время замерло – выключилось – мгновение-вечность-четыре-удара-сердца-топор-пробивает-дверь – и расслоилось на кадры-пластины.       стрела улетает в щель – визг – вой – следующий орк долбится в двери       удар-удар-удар – двери падают – орки волной несутся внутрь       стрела-стрела-стрела – Арагорн меняет лук на меч – Боромир ударяет щитом – орки всё лезут и лезут через проём       хоббиты с воплем несутся в середину – негромкое «мать!» от Эйри – жест и щиты над хоббитами усиливаются       Гимли разит направо и налево       грохот-рёв-треск – и в палату врывается огромная образина на цепи и с булавой       удар – и над Сэмом звенит и вспыхивает щит, отклоняя шар – обновление щита – сгусток некроса в спину тролля       эльф сбивается с выстрела и бледнеет – тролль лишь дёргает плечами – заносит ногу над Сэмом       Арагорн и Боромир тянут цепь-поводок – тролль разворачивается – рывок – Боромир летит в стену над балконом – звон-вспышка щита – смягчение удара – Боромир скатывается вниз – бьёт ногами в челюсть орку над головой       тролль загнал хоббитов на галерею – удар – хоббиты разделились – ещё один щит поверх       Фродо мечется – тролль выслеживает – ещё один щит – удар копья – Фродо падает       гнев-на-троих как огонь с бензином – крики своих – Пипин прыгает троллю на спину – стрела-стрела – сгустки силы – удар – тварь падает       Арагорн переворачивает Фродо – Фродо садится – и       – Я в порядке, не ранен.       и время включается снова.       Арагорн смотрит на живого хоббита, как на чудо – и это действительно чудо.       – Ты жив. Это копьё пронзило бы вепря!       Гермиона падает рядом на колени и руки светятся бледно-зелёным:       – Да как оно в тебя попало вообще? На тебе щитов больше всех висело! Копьё в щепки должно было разнести!       Фродо чуть отстраняется и расстёгивает рубашку – открывая звёздно-серебряную кольчугу.       Гимли улыбается в бороду:       – Мифрил. Вы полны сюрпризов, мистер Бэггинс!       Триум делит понимание-ощущение-знание – и Рон вздыхает:       – Ну понятно теперь. Наши чары с ним, похоже, не дружат. У нас всё рассеивается – он тут даже в стенах. Поэтому щиты только смягчили удар.       Гермиона хмыкнула:       – И на том спасибо – удар такой силы должен был превратить кости и внутренности в кашу. А сейчас синяком обойдёмся.       Из пролома, оставленного троллем, слышались визг, грубая, отрывистая речь, бряцанье – и совсем близкие отсветы факелов.       Отряд переглянулся и подхватился единым порывом – и рванул через другую дверь, почти заваленную и оттого сразу не заметную.       Огромные пространства подземных залов с теряющимся в высоте потолком было всё заполнено шелестом и шорохом.       Орки лезли как тараканы – из проломов пола, по стенам, с потолка по колоннам.       Их было слишком много.       Отряд оказался в окружении, но…       …но внезапно орки затихли.       Секунда-две-три – и отхлынули, как круги на воде, рванули вверх, со всех ног, друг по другу.       В глубине, далеко, за невидимым поворотом становилось светлее – как будто кто-то нёс множество факелов.       Кто-то, кого орки боялись до судорог.       – Что за новая напасть? – выдохнул Боромир.       Триум переглянулся, оценивая ситуацию, силы, спутников:       – Уходим! – на три голоса разом, вырывая остальной отряд из почти транса, – Бежим!       И они побежали. И плевать, кто там.       Они должны успеть.       ***       …они почти успели. Щиты Триума дрожали и пружинили под градом стрел, но мост под ногами перевалил за середину, а впереди – выход. На открытой местности, подальше от этого проклятого мифрила, сунься за ними орки – и маги раскатали бы их в блин.       Они успевали.       Если бы на мост не ступил…       – Барлог!