По дороге в Легенду (или путешествие Незнамо Куда и Немножко Дальше)

      Хлопок, похожий на удар бича, вспышка силы, от которой трава в степи клонится волнами, вспышка света…       — Отлично, ты-то мне и нужен.       …и совершенно невозмутимая Гермиона.       А чего ей возмущаться? В отличие от похватавшихся за мечи роханцев — да и Братства — она точно знала, кто именно является в последний момент с такой помпой.       Правда после этого она, наконец, посмотрела на новоприбывших…       …практически висящих друг на друге, друг друга подпирающих и явно до конца не восстановившихся…       — Так… — и звучало это очень угрожающе, — Я не поняла, какого… ты тут делаешь в таком состоянии?       — Я пока и не собирался, — оправдания, в случае с Гермионой, никогда не помогали, но это не мешало Эйри каждый раз пытаться, — но потом я тебя почувствовал!..       — И что?       — А вдруг тебя тут убивают уже? — Леголас где-то на заднем плане было возмущённо вскинулся, потому что как же так, он бы не допустил, он бы сам всех, только кто глянет косо, а потом решил в братско-сестринские разборки не влезать, чтобы от обоих не получить.       — А ты поучаствовать решил?       — А как же без меня?       Тут лежащий — потому что не все пялились на собачившихся магов, открыв рот, некоторые ещё и делом занимались — на земле Теодред кашлянул и захрипел — и Гермиона вспомнила, с чего вообще всё началось.       Она картинным жестом ущипнула себя за переносицу и молча указала, куда Эйри требуется сесть.       Эйри так же молча передал Боромира подошедшему Арагорну и кое-как доковылял, куда велено.       Гермиона села по другую сторону.       И дальше процесс исцеления для окружающих слился в малопонятные движения руками. В абсолютной тишине и жутковатой синхронности.       Боромир, хотя бы на словах посвященный в некоторые нюансы связи — понимал, что сейчас над Теодредом колдуют не два мага, а один в двух телах.       А вернее — одна в двух телах, потому что верховодила общим сознанием сейчас именно Гермиона.       А Гермиона была превосходным колдомедиком — мало кто мог уйти от неё недолеченным.       Теодред исключением не стал.       ***       — …и в ближайшее время — не меньше недели — никакого алкоголя и ничего слишком жирного. Первые три-четыре дня лучше ограничиться супчиками, — Гермиона на мгновение задумалась, оглядела удивлённо хлопающего глазами Теодреда, который, кажется, не особо-то верил, что смог выжить, кивнула сама себе и продолжила приседать на уши на всё согласному Эомеру.       Эомер, счастливый до соплей, что брат выжил, что восстановление будет длиться всего три-четыре дня, что он не останется калекой и скоро войдёт в прежнюю силу — так вот, для Истари, походя, почти играючи спасших его брата он был готов сделать всё.       А ещё он прикидывал, как бы так на эти три-четыре дня суметь задержаться рядом с ними, чтобы брат был под присмотром       Тем более, что просили они сущую мелочь — помочь догнать орков, чтобы освободить попавших в плен товарищей.       То, что в любой другой ситуации он за плату бы и не принял — орки на землях Рохана! Да истребить их под корень практически его священный долг!       Об этом он, правда, решил упомянуть позднее — после того, как они разобьют орков. И предложить им справедливую плату — всё, что они захотят.       — И никаких чрезмерных физических нагрузок! Никакого радостного скакания по полям, махания острой железякой, бросания тяжёлым предметами, или чем там вы ещё развлекаетесь, — «неотёсанные мужланы» не было произнесено, но отчётливо повисло в воздухе, заставляя всех слышавших улыбаться.       На растрёпанную, пушистую и крайне суровую Гермиону не получалось обижаться.       Проверено временем.       Эйри, сидящий на земле рядом с Теодредом с одной стороны и Боромиром с другой (опять, да, он с ним уже практически сроднился, благо, что пока не сросся), искренне наслаждался зрелищем.       А чего бы нет? Что мог — он сделал, дальше дело за Мионой и её умением строить всех рядами и колоннами. Мало того — после совместных магических практик его чёлка перестала быть такой неудобно-блескучей и приобрела оттенок благородной мышиной серости.       Силы, которые так трудно, по капле, восстанавливались в одиночестве — потекли весёлым ручейком, стоило пробить образовавшиеся в результате его «спасательства» пробки на силовых каналах.       Что забавно — Боромир восстанавливался не в пример быстрее, и уже был достаточно бодр, чтобы скакать на лошади самостоятельно.       Правда наслаждался он не особо долго — потому, что в отличие от Гермионы, ездить верхом не умел совершенно. Гиппогриф, фестрал и дракон не считаются — потому, что они двигаются не как лошади, и их никто не седлал.       Максимум познаний Эйри — он знает куда ставить ноги и за что держаться.       А ещё его шатает — и сам он на лошади не усидит.       Хорошо, что вокруг полно народу, которые просто мечтают его покатать!       ***       Роханские кони не зря носили звание самых быстрых скакунов Средиземья. Даже с двойным весом их изрядно выросший отряд преодолел оставшееся расстояние в несколько часов.       Чтобы выяснить, что они безнадежно опоздали.       Что этот конкретный отряд орков уже был разбит в ночь бойцами Эомера.       А Эомер, слишком занятый братом, просто не сообразил, что это тот же отряд.       И никаких хоббитов они не видели — что не означало, что эти хоббиты не могли случайно, в горячке боя попасться кому-нибудь под меч или копыта.       Гермиона была, правда, железобетонно уверена, что хоббиты живы — и даже почти невредимы.       Не потому, что оптимистка — просто следилки висели, на самом деле, не только на Леголасе.       Гермиона в своей паранойе меры не знала и берегов не видела. И ни знать, ни видеть не хотела. И Эйри с Роном её в этом всецело поддерживали.       «Моя паранойя меня бережёт», мда…       Жаль, что указать на объект они могли очень примерно — просто не было времени на установку более мощных меток. Только направление и никакой локализации — а то к хоббитам можно было бы просто аппарировать.       Остальным, впрочем, нужно было что-то более весомое, чем уверенность.       Например — разрезанные верёвки и упавший эльфийский пояс. И чёткий след, ведущий в лес.       Следилки указывали туда же.       А от самого леса тащило, тянуло и звенело древней силой и мощной магией.       Как от Запретного Леса в Хогвартсе, от тёмных его частей, куда маги не ступают.       О, родным повеяло, прям как на втором курсе. А пауки там есть?       Как хорошо, что я не с вами.       ***       Фангорн был необычным местом.       Глупо было бы говорить «живым» — потому, что это было естественно — но другого слова подобрать не удавалось.       Для Эйри, как для некроманта, живыми, порой, были даже камни, даже аммониты, на века застывшие в пластах известняка. Так что в живом лесу ничего принципиально нового не было. Бы.       Но деревья в Фангорне ощущались почти разумными.       Как будто спящими, не крепко, а в дремоте, вот-вот, за шаг до пробуждения — и сила густым маревом укутывала лес.       И Эйри почти нестерпимо хотелось качнуть это марево, добавить туда колючих искр, заставляя лес пробудиться, эволюционировать, восстать!..       Хорошо, что рядом была Гермиона, которая вовремя ущипнула его за ухо. Весьма, между прочим, болезненно. Настолько, что и полу-транс, в который он впал под действием магии Фангорна, и всякая тяга к сомнительным экспериментам с него слетели мгновенно.       Хорошо, когда есть друзья.       ***       — Тихо! — вскинулся Леголас. Братство шло за следилками дальше в чащу, но… — Там кто-то есть.       — Хоббиты?       Леголас и Гермиона синхронно покачал головами и Гермиона пояснила:       — Маячки ведут дальше.       Леголас, прислушивающийся к ощущения, внезапно округлил глаза.       — Это белый колдун!       Братство в едином порыве крепче стиснуло оружие.       — Не давайте ему говорить! — напружинился Арагорн, — Иначе он нас зачарует! Нужно ударить первыми!       И, следом за этим, в сторону врага ударила целая волна мерцающей белой энергии — чистой некротики — с яркой вспышкой встретилась со щитом — и рассыпалась на отдельные искры, уже состоящие не из мертвой, а из живой энергии.       А следом за этим раздался слабо переводимый эльфийско-гномский мат и саракастичное:       — Я тоже рад вас видеть, друзья мои.       ***       — ...Я падал сквозь огонь и небо, сквозь холод и пустоту. Я был готов уходить — но меня вернули. И теперь я стал Белым Магом…       ***       Бла-бла-бла.       Трындеж, пафос и смерть, которая для высокоорганизованного разума все лишь приключение.       Фантомный зуд после этой аналогии был сравним с укусом шершня.       А ведь, между прочим, тоже — седобородый колдун в колпаке, говорящий загадками и слывущий чудаком.       Пока колокольчиков нет — не паникуем       А потом поздно будет       На тот свет никогда не поздно       ***       Эйри было немножко стыдно. Не сильно — он же не знал. Так, чуть-чуть. Ему сказали атаковать первым — он так и сделал. Особенно учитывая, что он так и остался самым ментально уязвимым из Триума.       Так что ему было не особо стыдно. Так, чуть-чуть.       Зато было очень интересно — на месте их эпической стычки трава, мурава, грибы и прочая зелень буйно пошли в рост. Настолько, что те же самые грибы из малявок размером с мизинец резко стали Эйри аж по пояс. И шляпки отрастили такие, что их бы даже Гусеница из Страны Чудес одобрил.       Причем, судя по удивлённым взглядам Гэндальфа на эти чудо-грибы, результат был спонтанным.       Арагорна, которому на магические странности было плевать, потому что он в них ничего не понимал, занимали совершенно другие вопросы.       — Ты встретил Мерри и Пипина?       — Я? Нет. Но они повстречались тут с очень интересной личностью, — Гэндальф огладил бороду и усмехнулся с хитрым видом, больше ничего не добавляя.       У Арагорна был обширный опыт общения с волшебниками — в частности с этим конкретным — а потому он сразу понял: и не добавит.       — Но они в безопасности? — вот только он тоже был не пальцем деланный.       — В большей, чем мы, — веско обронил Белый Маг, — а сейчас поспешим. Нас ждёт ярл Рохана.       — Да? — усомнился Гимли, — А по его племяннику что-то не скажешь, что местные особо гостеприимны.       — О, вы встретились с Эомером?       — Он и его брат с отрядом ждут нас на опушке леса, — подала голос Гермиона, потому что — да, на них она тоже накинула следилки. Она вообще, в силу привычки, накладывала лёгкие следилки на всех интересных или полезных разумных.       Порой сама себе она напоминала паучиху в центре паутины, в узелках-огоньках которой бились чьи-то сердца.       Пожалуйста, не надо таких сравнений, ты начинаешь меня пугать       Только начинает? А где ты был, когда она Хорьку нос своротила?       Цыц оба!       — Чтож, это прекрасные новости! — Гэндальфу как раз закончили объяснять, почему принцы (или как они тут называются) Рохана подвизаются у Братства в качестве почетного эскорта и эта история ему явно очень понравилась, — Но нам всё равно следует поспешить!       Ну чтож, надо так надо.       ***       Конники бодро приближались к Эдорасу, столице Рохана, и чем ближе они были, тем счастливее становился Эомер. Он обещал пир и благодарность спасителям Теодреда, и что он познакомит их с сестрой и как будет рад дядя, и что-то ещё…       Но чем сильнее он радовался — тем мрачнее становилось вокруг. Просто на контрасте.       На земле как будто лежала тень — тень Врага — и пожалуй только сейчас Эйри начал понимать, что это значит.       На подступах к городу, буквально за тройку метров от ворот, ветер бросил под копыта коням сорванный с какого-то шпиля флаг.       Это могло бы показаться дурным знаком — если бы Золотое Трио позволяло себе верить во всякие глупости.       А вообще — Эйри неожиданно поймал себя на интересной мысли.       Вот этот сорванный флаг под копытами, подхваченный ветром и после втоптанный в землю — мог бы быть очень интересным режиссерским ходом если бы они были, например, в кино. В какой-нибудь героико-приключенческой фэнтезийной саге с глубоким смыслом, красивыми съемками и глубоким подтекстом о борьбе Добра и Зла.       У Поттера большая часть жизни похожа на такую сагу. Или на сказку — ту, в которой чем дальше, тем страшнее.       И иногда (очень часто!) Эйри хотелось услышать что-то вроде «Стоп! Снято!», снять костюм, сдать его и уйти домой.       А не вот это всё!