Кот, сапоги и наследство

       – Жил-был в объединенном королевстве Земли один герцог, и было у него три сына. И еще много чего было, да вот беда – помер он… – Так, я не понял, мы собрались огласить завещание или сказки слушать?! – шатен тряхнул буйной гривой кудрей, стукнул стаканом об инкрустированный перламутром стол. Но предварительно убедился, что в стакане пусто. Нотариус, маленький кругленький человечек, похожий на черно-белого клопа, неодобрительно пошевелил усами: – Мсье Нефрит, покойный оставил распоряжение, чтобы я зачитал все как есть, слово в слово. Не перебивайте, пожалуйста, и я быстрее дойду до сути. Так, где я остановился… Ага, «но отдал он душу богам спокойно, ибо недавно вызывал душеприказчика и записал свою последнюю волю. Младший, Жадеит, за то, что усердно учился, работал как пчелка и на родительские деньги не рассчитывал, получает мельницу»… – Какую мельницу? – встрепенулся юноша с короткими светлыми локонами. Схватил пачку бумаг из портфеля на полу и зарылся в них. – Это декоративная садовая инсталляция на ручье за сараем, что ли? – Нет, – поспешил успокоить его нотариус, – это стиль изложения такой. Видите, дальше в скобках идет пояснение – под мельницей подразумевать гидроэлектростанцию на Желтой реке, три блока суммарной установленной мощностью два гигаватта, чтобы снабжать энергией всю его вычислительную технику. И еще на словах передать Жадеиту искренние заверения, что его матушка Марыся была самой любимой, самой лучшей женой покойного. Жадеит с облегчением вздохнул, закинул бумаги обратно, извлек калькулятор с блокнотом и углубился в расчеты. – Средний, Нефрит, за то, что кутил каждый день, будто перед концом света, курил и черт-те чем занимался, получает осла… Нефрит приподнял бровь, оглянулся, принюхался, снова обратил недоумевающий взор на нотариуса. Тот, ехидно дернув усом, продолжил чтение: – Но потом завещатель рассудил, что одному ослу второй ни к чему… Нефрит наконец-то почувствовал себя достаточно оскорбленным, чтобы отбросить приличия и допить бутылку рома прямо из горла. – …и оставил ему красного коня гоночной породы Феррари, чтобы оный сын, как всегда, ночью пьяным пустил коня в галоп и свернул себе шею. И тогда в мире будет меньше девушек с разбитым сердцем. Нефрит чуть не подавился ромом. – Также мой клиент просил передать среднему сыну, что его матушка Нехеления по ночам творила настоящие чудеса, если у нее не болела голова, но днем была совершенно невыносима… – Ну папочка, ну удружил, – засипел Нефрит, пока откашливался. – Это ему кармическое возмездие за такие художества – помер как идиот, подавившись рисовым шарик-х-х… И он засипел, схватившись за горло – потому что поднял и сжал в воздухе руку последний из присутствующих, смуглый беловолосый мужчина. – Заткнись, – произнес он без выражения, и Нефрит предпочел заткнуться, даже когда старший брат отпустил невидимую хватку. Нотариус тоже нервно сглотнул, особенно когда пробежал глазами дальнейший текст. – И, наконец, старший сын, Кунцит… – Получает все остальное, – тем же бесцветным тоном перебил его наследник. – Э-э, кхм… – нотариус заволновался еще сильнее. – За то, что считал, будто положение и богатство ему достанутся просто так, как внешность и способности, лишь по праву рождения, и сам не делал вообще ни… лучше сказать «ничего», хотя тут было другое слово… мсье Кунцит получает… э-э, кота. В… в мешке, – и он кивнул на пол, где неподвижно валялся ком холстины. – Дохлый, что ли? – сочувственно поинтересовался Нефрит. Жадеит был умнее и предпочел промолчать ради собственного здоровья. Магическими способностями природа их старшего брата действительно не обидела: по мнению знакомых и преподавателей, он с легкостью мог бы захватить мир, но та же природа, видимо, испугалась своей щедрости и поспешила снабдить его столь же великой ленью. Он даже рубашку до конца застегивать ленился. Наконец Кунцит поднял серо-ледяные глаза на нотариуса. – Мою мать он тоже упоминал? – А-а... Да, упоминал, вот, – нотариус пожалел, что сам не удосужился составить завещания, – что единственным достоинством Снежной принцессы Кагуи была красота да благородная кровь селенитов, в остальном же она была сущий дьявол, мотала ему нервы, пила кровь и ела мозг столовыми ложками. Но он женился тогда впервые и, не имея опыта в выборе супруги, ошибся, о чем весьма, э-э… сожалел, – закончил «клоп» речь совсем тихо и скромно. Температура в кабинете упала, на витражных окнах проступил иней. Жадеит поспешил сменить тему разговора. – Погодите, а кто тогда получит родовой замок, летнюю резиденцию, все земли сельскохозяйственного и промышленного назначения, объекты хозяйства и прочие активы? А папину любимую коллекцию минералов? А ключи от Той Комнаты? – О, это история на отдельном листе, – оживился нотариус и взял следующую бумажку. – Он всю жизнь мечтал о дочери и с удовольствием бы оставил состояние ей. Но сколько бы раз он ни женился, все его супружницы были иного мнения, и раз дочери у него так и не появилось, мсье Адамант хотел, чтобы мечта его сбылась хотя бы косвенно. Все перечисленное вами, мсье Жадеит, а также титул герцога, получит тот из вас, кто приведет в дом самую красивую, знатную, кроткую, любящую и искусную в постели жену. На все про все у вас есть неделя со дня оглашения завещания. Собственно, на этом все. Инструкции по определению самой-самой жены он оставил, но разглашать их запретил. Есть ли у вас еще вопросы, не спрашиваю, так как больше ничего не имею права рассказать. До встречи через неделю, мсье. С этими словами нотариус сгреб бумаги в охапку, выудил из кармана жетон общественной телепортации и исчез от греха подальше. *** С мешком в руке Кунцит переместился в свои покои. Наследство он прихватил на всякий случай. Кто знает, что пригодится в будущем. Конечно, вряд ли его выставят на улицу – где найти таких самоубийц? Но если водопровод перекроют? Или еду прекратят приносить? Это ведь, чего доброго, работать придется! Мешок казался подозрительно легким и пустым. Неужели и тут свинью подложили, и кот ненастоящий? (Уж лучше б свинью – из них, говорят, мясо делается). Кунцит приподнял тару, пощупал содержимое – и тут же отдернул руку: мяса в коте, может, и не было, зато когтей – хоть завались. Аккуратно Кунцит развязал мешок, пристукнул о стену на всякий случай и отбросил на середину комнаты. Мешок полежал тихо, подергался – и вдруг меховая шаровая молния метнулась из него под кровать. Кунцит успел только уловить рыжий цвет шерсти. Кот? Лис? Большая крыса? Карликовый кенгуру? Выяснять он не стал, а направился сразу к креслу у панорамного окна, устроился поудобнее и следил за бегом облаков и игрой света и теней на пейзаже, пока солнце не опустилось в тяжелые, ватные тучи. За спиной, под кроватью, стояла настороженная тишина. Ужин все никак не несли. Идти на кухню разбираться Кунцит поленился. Вот завтра с утра, если безобразие продолжится, он телепортируется вниз и... Что делают на кухне, Кунцит представлял себе очень туманно, но не сомневался, что что-нибудь найдет и придумает. Чтобы это завтра наступило скорее, надо бы лечь спать, а для этого – обезвредить террориста под кроватью. Кунцит прикинул, как бы это сделать с минимальными усилиями и ущербом. Наконец швырнул небольшую шаровую молнию под кровать, разрядил ее в пол и суровым голосом (иначе не умел) объявил: – Сунешься – запеку на завтрак. Под кроватью недовольно заурчали. Положившись на произведенное впечатление, он стянул сапоги и улегся спать. *** В довершение невзгод пошел дождь. Как из… ведра? Нет, ведро – это мелко. Как с водосброса чертовой плотины на чертовой Желтой реке, что достанется чертову младшему братцу! После объявления последней воли папеньки Нефрит никак не мог успокоиться. Конь – это хорошо. Но ведь еще нужны деньги на кабаки, девок, подарки девкам, гостиницы, эффектные костюмы… И где еще он найдет такую родную, уютную, дешевую (даром!), безопасную, роскошную холостяцкую берлогу, как его покои в замке?! Иного выхода, кроме как получить наследство по всем условиям, он не видел. Но и жениться не хотел со страшной силой. Как можно выбрать одну жену, когда ему нравятся и блондинки, и брюнетки, и пышные, и худенькие, а главное – очень нравится разнообразие. Нет, выход он нашел мгновенно – брак по расчету, чтоб жена знала, на что идет и почем. Зря отец считал его ослом, не осел он совсем. Вон, как только накануне из отцовской спальни вышел очень подавленный коронер и подтвердил факт смерти, Нефрит первым делом кинулся в самый дальний столичный банк обналичивать чеки с подделанной подписью отца, пока по городу не пролетела весть о том, что лорд Адамант… того, преставился. А после объявления завещания Нефрит тут же смотался за своим лучшим камзолом, потом за дареным конем, потом к ювелиру, потом в цветочный магазин, потом составил список адресов знакомых девиц разной степени тяжести поведения, на пяти листах мелким шрифтом. По здравому размышлению список пришлось сократить, вычеркнув незнатных дам, замужних, слишком порядочных (вдруг потребуют брака честь по чести с супружеской верностью и кучей детей?), слишком прагматичных (вдруг все деньги впоследствии за молчание вытянут или не впишутся в критерий «любящих» при проверке?). Когда в списке остались только две кандидатуры, Нефрит забеспокоился, но поехал на свидание. Первым делом он напросился на чай к одной веселой молодой вдовушке. Она согласилась на все условия с такой ушлой улыбкой, что Нефрит заподозрил неладное и наскоро, закрыв глаза, проследил ее гороскоп и погадал на звездах. Звезды врать не умели и показали чашку чая с мышьяком и искренне скорбящую в шестой раз вдову, еще более богатую, чем прежде. Надо ли говорить, что Нефрит поперхнулся чаем, пролепетал, что он это репетировал, и удрал без оглядки. А по последнему адресу ему открыло такое, что он тут же прикрыл лицо воротом камзола и сказал, что ошибся адресом. Наверно, он был очень пьян, когда знакомился с этой лошадиной мордой. Она же и первый тур отбора на красоту не пройдет! Уже стемнело, по улицам бродили только пьяницы, жулики и жрицы любви. Или многогранные личности. И ливень еще этот… Нефрит отскочил под навес у коновязи, где припарковал коня, элегантно перепрыгнул через навозные кучи. «Вот дерьмо», – подумал он о состоянии тротуаров и о своей ситуации в целом. Где найдешь теперь незамужнюю, благородную, легковнушаемую девицу? «Звезды знают…» – начал он про себя формулу вызова универсального справочника, но на полуслове выругался и замолк. Какие звезды? Дождь же, не дозовешься до них. Эх, почему у него нет таланта гадать по кофейной гуще. Или по навозу – вон какие кучки причудливые, наверняка в них бездна смыслов сокрыта. – Мистер, купитя фиялку! – раздался сзади пронзительный до рези в ушах голосок юной девы. Нефрит от неожиданности подпрыгнул и таки вступил в загадочную кучу. Красочно описывая взаимоотношения матери девы и морских чудищ, он обернулся. Хозяйкой голоса оказалось совсем юное созданье в замызганном платье и переднике, с корзиной пожухших фиалок и гвоздик; из-под засаленного чепца выбивались засаленные пряди волос неопределенного цвета. И только сине-зеленые глаза блестели безграничной наглостью, которая, впрочем, поугасла под долгим, оценивающим взглядом молодого аристократа. – Прелестное дитя, – заговорил он, наконец, подведя баланс по всем параметрам, – сколько ты стоишь? – Да как вы смеетя! – еще громче заверещало дитя. – Я честная девушка, а не то, чтоб там! Если я бедна, ишшо не значит, что можна всякое скотство предлагать! Да вы за такое теперь все цветы у меня купить должны! – Цветы? Какие цветы? – элегантно приподнял бровь Нефрит и полез в карман за серебряной монетой. – Держи, я покупаю твою охапку прелого сена. Сунув девушке монетку в руку, он вырвал у нее корзину и поднес к морде коня. Конь оскорбился не меньше самой цветочницы. – Это плохо, что честная. Самой, поди, жить трудно со своей честностью. Ничего, могу научить… – тут он поспешно зажал девочке рот, потому что она явно собиралась издать очередной громкий звук. – Да тихо, с чего ты взяла, что я предлагал тебе именно то, что ты подумала? Вот еще! Да у меня в апартаментах лежат штабеля по-настоящему красивых баб, на что мне такая замарашка? Не-ет, я другую честность в виду имел. Какую? А пойдем-ка вон в ту таверну через площадь, расскажу подробнее в теплом и сухом месте. Не сверкай очами, там народу много, при свидетелях не укушу. Ты когда последний раз горячее ела? Желудок ответил за нее первым. – Во-от, – подвел итог Нефрит и подставил ей руку кренделем. – Не бойся. Не согласишься, отпущу тут же, пойдешь дальше сеном торговать. Кстати, тебя как звать-то? – Молли, мистер. Молли Бейкер*. Ух ты, чё, правда, задарма накормитя и отпуститя? Ну пошли, чё. Но учтитя, будетя руки распускать – завижжу. Вы, мистер, еще не знаетя, как я вижжать умею! – Нефрит, детка. Для тебя я просто Нефрит. И разномастная парочка под дождем припустила по лужам к вывеске кабака. *** Жадеит с тоской смотрел на листы с расчетами, а цифры – на него. Они сообщали, что после вычета налогов, эксплуатационных расходов и зарплат работников энергии от электростанции останется разве что на небольшой светильник. Лампа на столе подмигнула – не переживай, мол, я с тобой при любом раскладе. А значит, чтобы заниматься любимыми векторными вычислениями, придется искать скучную, дурацкую службу с окладом и тратить на нее минимум по полдня. Причем постоянную, а не разовую халтуру, которую он иногда брал раньше, чтобы накопить на дорогие и редкие металлы, не прося денег у отца. Не жениться же ради наследства, в самом деле. Тогда на научную деятельность вообще времени не останется. Вдобавок, критерии подбора женщины просто поражали нелогичностью. Красивая – это вообще что? В постели хороша – это по какой шкале? Любящая – это по каким принципам? Нефрит, наверно, разбирается в этих тонких материях, но разве он поделится знанием? Как-никак, они теперь конкуренты. Соврет как пить дать – это он умеет. А Жадеиту ложь давалась плохо. И как он должен влюблять в себя гипотетическую избранницу, если с этими женщинами совершенно не о чем говорить? Сталкивался пару раз в саду с пассиями Нефрита – ну дуры крашеные же! Словарный запас даже у попугаев обширнее. Да что у попугаев – на валик шарманки можно больше слов записать. Жадеит замер. Мысль сделала еще один крохотный шажок – и перед ним разверзлась бездна идей: целая новая область знания. А может, и не одна. Искусственный интеллект. Робототехника. Кибернетика. Но это потом, на заслуженное наследство, а пока хватит очень натуралистичной куклы с записью небольшого словаря. Механический голос врать не умеет, что ни скажет – все будет правдой: и что она, машина, является аристократкой, и что любит мужа, и что в восторге от его постельных талантов. А красота… Еще есть целая неделя, и доступ в отцовскую библиотеку пока не закрыли. Разберется, не дурак. Жадеит сгреб в охапку все канцтовары со стола и отправился в библиотеку, изучать матчасть.