Никому не говори, Как мы умрем. © Сплин
- Босс! – голос светловолосого капитана оглушает ослабленного Занзаса похуже пушечного залпа. Звуки окружающего пространства доносятся как короткое слово по «глухому» телефону, вынуждая брюнета грубо притянуть к себе Скуало за отвороты меховой куртки. – Босс… - еле слышно выдыхает блондин, рассматривая лицо Занзаса совсем близко. Глаза затуманены от усталости и тяжелых ран, губы сжаты в тонкую плотную линию. – Вам нужна…помощь, - запальчиво рявкает Акула, наконец, приходя себя. Он уже сам готов встряхнуть командира за лацканы форменного пиджака, чтобы тот хоть как-то обратил внимание на свое состояние. – Вы слышите меня? - Заткнись, мусор, - отзывается новоиспеченный Одиннадцатый, ослабляя хватку и облизывая залитые кровью губы. – Мне недолго осталось, - вымученно ухмыляется он и закашливается. – Кажется, это отродье задело мне легкое, - холодно выплевывает брюнет. – Дерьмо… Я желаю вашей смерти. Так сильно. Никто не нуждается в вашей помощи. Искусанные от волнения губы Сасагавы холодно шепчут в его голове, что Занзас почти верит в присутствие девушки. Ледяная точность брошенной ею фразу приводит мужчину в состояние, граничащее между бесконтрольным желанием жить и смертельным ужасом. Приди в себя, сумасшедший. Она говорила не так. И ты еще жив. Рано еще для встречи с костлявой старухой. - Акула… - зовет брюнет, собирая оставшиеся силы для решающего разговора с капитаном отряда. – Ты обязан вернуть меня обратно. Понял? – озлобленно рычит Одиннадцатый. – Ты пожалеешь, если ослушаешься моего приказа, рыбешка… - желчно обещает брюнет, теряя сознания и проваливаясь в липкую темноту. Только мертвый не боится меня, правда? – усмехаются над ним обескровленные губы Смерти, пока бесконечное падение не заставляет его вновь приоткрыть глаза от назойливых перешептываний вокруг. - Что произошло? – испуганно спрашивает знакомый женский голос. - У него тяжелое ранение. Нужен приличный специалист, но Шамал не может сейчас вернуться обратно. - Вы собираетесь потерять и его? – с нескрываемой паникой интересуется шатенка, сильнее обхватывая протянутый Хару стакан с водой. – Некому больше руководить семьей. - С каких это пор Вы беспокоитесь о нем, Киоко-сама? – насмешливо. - Нужно смотреть фактам в лицо. Мы не сможем продержаться без поддержки нового Вонголы. - Пульс замедляется, - теплые пальцы мимолетно зажимают запястье брюнета и резко исчезают, словно кожа на его руке покрыта заразой. Не меньше. - Нам нужен Луссурия. - Этот извращенец? – забитую людьми комнату прорезает колючий тон Гокудеры. - Так и знал, что ты ко мне неравнодушен, малыш, - приторный голосок одного из членов Варии не заставляет себя ждать. - Ты даже в такие минуты не выходишь из роли голубого клоуна? – хмыкает собеседник. - Я несколько вымотан, милый, но фору тебе еще дам, - сладко заверяет его мужчина. – Но не советую долго испытывать мое терпение. Я так изголодался по ласке, - театрально жалуется зеленоволосый, скорее обращаясь к вдове Десятого. Будто ему мало этих игр в «Правду или вызов». - Я прошу тебя помочь нам и исцелить Одиннадцатого, - твердо произносит Сасагава, сжимая свободную ладонь до белых костяшек. – Ты единственный, кому это сейчас под силу. - Я так вымотан! – заводит тот свою старую песню про бедного и несчастного хранителя Солнца, которого никто не любит и не приголубит. - Для всех нас, - утомленно твердит она. - Ради всех смыслящий людей в этом помещении, Киоко-сама, Вы, правда, думаете, что я настолько глуп, что не попробовал это раньше? – обиженно надул губы Лу. – Мне не хватает сил для открытия коробки. - Могу я помочь? - Слезами? – съязвил мужчина. – Мне бы могла помочь смежная стихия Солнца, но не уверен, что твой маленький братец готов поработать со мной в паре, - невинно предложил хранитель, возвращаясь к обычной манере поведения. - Никогда, - рявкает Рехэй. - Как именно? – поинтересовалась Сасагава, оставляя замечание брата без внимания. - Под воздействием выпущенного его наружу потока света и моей оставшейся энергии, мы могли бы попытаться вскрыть коробку, - самодовольно запел зеленоволосый. – Правда, совсем ненадолго. - Но это возможно? – цепляясь за последнюю возможность, спрашивает девушка. - Выбор за блондинчиком. - Это все, что мы можем предпринять сейчас, брат. Ты нужен мне, - шепчет Киоко бесцветным голосом, больше похожим на молитву сотен бестелесных душ. - Прекрасно, - цедит Рехэй, вспыхивая быстрее зажженной спички. - Не так страстно, дорогой. Я не хочу сгореть, - поддевает того подошедший Луссурия. Пробудившийся желтовато – рыжий огонь, крепко зажатый в перебинтованной руке парня, незамедлительно перекидывается на жеманного хранителя, пробегаюсь по сияющему перстню на указательном пальце и впитывая его подобно пиявке. Через несколько мгновений, мужчина ловко, неуловимым движением шулера извлекает из плаща судьбоносную коробку, прижимая печатку к резному входу и освещая крошечное пространство ярким светом. - Получилось, - сдерживая не прошенные злые слезы, расслабляется вдова Десятого, наблюдая за появившимся павлином. - Он спасен. Живительный источник света возвращает Занзасу возможность дышать без боли в грудной клетке, четко слышать своих невидимых собеседников и видеть маячившие и, до какого-то момента, размытые лица.***
- Спасибо, - с показным равнодушием благодарит ее брюнет. - Сейчас, это вполне взаимно, Одиннадцатый, - рассеянно отвечает девушка, собирая оставшиеся документы после законченного собрания семьи. - Ты желала моей смерти и не нуждалась в моем присутствии, - без высокомерия констатирует он. - Поверьте мне, нуждалась. Мне просто требовалось какое-то веское доказательство, чтобы себе в этом признаться. - Какое же? – с затаенной усмешкой в темных глазах, любопытствует мужчина. - События двухнедельной давности и ваши не заживившие раны вполне сошли за подходящие подтверждения. Вы стали неплохим стимулом, тянущим меня вверх из темного колодца, переполненного призраками прошлого. - Ты только что признала меня как нового лидера Вонголы? – довольно оскаливаясь, спрашивает Занзас, опуская пустой бокал на блестящую поверхность стола и поднимаясь из массивного кресла. Движения его размеренны и неторопливы, поэтому Сасагава с пронизывающим с головы до ног волнением, наблюдает за неспешным приближением собеседника. – Не рано ли ты сдалась? – иронично спрашивает брюнет, вскидывая изогнутую бровь. Он вновь загоняет меня в угол. Как безмозглую девчонку. - Молчание – знак согласия, не так ли, Сасагава? – беззлобно ухмыляясь, предлагает он, наклоняя голову чуть вниз так, что их глаза сталкиваются в изучающем друг друге взгляде. Его, застывшие в предвкушении запретного поцелуя и приглашающем жесте, и ее – с легким испугом и ожиданием. - Этот трюк больше не сработает, - несчастно выдыхает она, закрывая глаза с подрагивающими ресницами. – Убирайтесь, - чуть не умоляя, просит Киоко. - Тебе лишь в очередной раз нужно признать, что без меня ты долго не протянешь. Ни ты, ни горстка твоих перепуганных подчиненных, - опасно шепчет мужчина, обдавая ее приоткрытые от растерянности, губы, теплым дыханием. - Такое не случится. - Уверена? Минут десять назад ты согласилась с эффективностью моей политики. Кто знает, сколько мне нужно еще подождать? – риторический вопрос. Когда Одиннадцатый, наконец, оставляет ее метущиеся сердце в покое, шатенка чуть ли не сползает вниз, совсем как в день смерти мужа. Никаких отговорок, Сасагава. Шах и мат.