Мир - тюрьма - или мир - убежище

Девушка появилась посреди лондонской улицы Бейкер- Стрит. Прям вот так! Прям из неоткуда появилась! Лиза осмотрелась и поняла, что пропала, потому как люди, которые рты разинули от удивления и шока, пялились на нее, распространяя слухи. — Ведьма! — с какой-то яростью кричали из толпы. Лиза не на шутку разволновалась. Она пошла вдоль этой улицы, постепенно ускоряя шаг. Вскоре девушка и вовсе начала бежать со всех ног, когда поняла, что толпа сельского народа гонится за ней с факелами и вилами. Когда она пробегала мимо темного переулка, кто-то резко схватил Лизу за руку, зажав ее рот, что девушка даже вскрикнуть не смогла. Черная тень затащила ее в темный переулок. Моррисон запомнила лишь полумертвый смех, похожий на слабое скрипение двери или старого пола. Она смотрела на людей, в ярости пробежавших мимо нее, и в груди у нее появилось некое облегчение. Но что делать с тем, кто затащил ее не понять куда? — Смерти ищешь, девочка? — раздался знакомый неживой голос возле ее уха. После сего, она смогла понять, что никакие оковы из чужих рук не держат ее. Лиза развернулась, пытаясь в темноте рассмотреть знакомые очертания бесформенного темного платья и гигантской старой шляпой на голове. — Гробовщик? — шепотом пропищала она. Этот тип выглядел устрашающе, когда на него падала тень. Он сделал шаг вперед, выйдя на свет. Его серые длинные волосы переливались на бледно горевшем солнце, и это казалось необычным по сравнению со всем его облачением. Гробовщик посмеялся смехом подобно старым скрипящим половицам. — Что ты забыла в городе? — поинтересовался он, скрестив руки замочком. Лиза, содрогнувшись, обратила внимание на его черные как смоль ногти. — Сама не знаю, — неуверенно произнесла девушка в ответ, почесав затылок. — А вы почему здесь? — Я работаю в этой лавке, — пояснил Гробовщик, вскидывая руку и указывая на пошатывающуюся вывеску. — Вышел, чтобы выбросить кое-какие вещи и увидел тебя, несущуюся от кровожадных людей с вилами. Он снова посмеялся, и его ужасающий смех отдавался эхом в ушах Лизы. — Ты лучше скажи, — он представил свой указательный палец к ее щеке, и Лиза ощутила, как его длинные ногти щекотали ее бледную кожу, — не потеряла ли стилус? — С- стилус? — вопросительно уставилась на Гробовщика. — Вы имеете в виду ту золотую палку? Нет, не потеряла — вот она, — Лиза в спешке достала предмет из своего кармана и вздрогнула, застыв в таком положении. — Постойте, а откуда вы знаете… П- подождите! Лиза заметила, как Гробовщик пошел в свою лавку, даже не дослушав ее. Он смеялся. Лизе почему-то показалось, что по-настоящему сильным не будешь до тех пор, пока не научишься видеть во всем смешную сторону. Он знает: надо смеяться над тем, что тебя мучит, иначе не сохранишь равновесия, иначе мир сведет тебя с ума. Девушка кинулась за ним. Да, Лиза — мудрое решение идти к не понять кому в лавку, в которой продают похоронные гробы. Лиза открыла полуразвалившуюся дверь и вошла в помещение. В нос сразу ударил неприятный запах чего-то мертвого, и девушка невольно сморщилась и закрыла нос рукой. — А можно я окно открою? — поинтересовалась она, заметив, что здесь всего лишь одно зашторенное темными занавесками окошко. Гробовщик не ответил. Он взял в руки спички и стал медленно зажигать свечи, стоявшие на серо-малиновом камине. Позже он зажег и сам камин. Дрова вспыхнули, создавая трескающееся постукивание, сгорая и обугливаясь в красочных дымящихся искорках. Запах дыма стал перебывать запах гнили, и Лиза дышала спокойнее. Она уже была в этом месте, но тогда она слишком спешила, чтобы внимательней рассмотреть все то, что находилось в лавке. Сейчас ее глаза остановились на гробах, которые стояли в следующей комнате. Там было темно, поэтому эти погребальные коробки слились в одно темное пятно. — Зачем вы спросили меня про эту вещь, — Лиза показала золотую палочку с короной викторианской эпохи. — Потому что знал, что ты можешь солгать насчет другого, — Гробовщик ответил, удаляясь в другую комнату. Его слова становились слышны все менее разборчиво. — Например, что у тебя все в порядке, или ты вправду ничего не знаешь. Лиза поморщилась, и ответила: — То есть вы выставляете меня лгуньей сейчас? Ответа пришлось ждать около минуты, потому что Гробовщик так и не выходил с той темной комнаты, но Лиза отчетливо слышала грохот и шуршание. Как будто он усердно искал что-то. — Я просто боюсь, что так и может оказаться, — ответил он. В руках у мужчины была коробка, вся развалившаяся, потертая и порвана по краям и углам. А так же сверху какая-то книга, в которой было, может быть, триста или четыреста страниц — не такая большая. Лиза сразу же заинтересовалась этими вещами, но никак не ожидала, что Гробовщик искал эти вещи для нее. Мужчина вручил в ее протянутые от безысходности руки коробку и книгу. Лиза с недоумением взглянула на него, даже не рассматривая утварь. — Это тебе, — вымолвил он, когда лицо Лизы все больше и больше напоминало лицо школьника на контрольной работе по математике. Девушка, сглотнув, поставила коробку на журнальный столик, и, отряхнув испачканные в пыли ладони, села на бардовое кресло рядом. Гробовщик встал за ее спиной, отчего девушка чувствовала холод. — Где твоя мама сейчас? — в гробовой тишине, Лиза слышала его хриплый голос. — Я сама не знаю, — ответила рыжая девушка. — Она пропала, перед этим отдав мне золотую палку. — Это не просто «золотая палка», — поправил ее Гробовщик. — Это стилус — им можно рисовать на коже пентаграммы, чтобы расправиться с какой-нибудь опасностью. — На коже? — изумилась Лиза, недоверчиво покосившись на собеседника. — Как татуировка что ли? — Не имею понятия, что это, — ответил Гробовщик, — Этим предметом можно выжигать демонические символы на коже, которые служат белой магии. Ты же знаешь, что печать на руках демонов — это черная магия, и по силе ей может противостоять тоже только черная магия. Этот стилус придумали специально, чтобы подчинить власть темной демонической силы. — Я не понимаю, — прошептала Лиза. — Откуда такой драгоценный предмет оказался у моей матери? — Твоя мать и твой отец состояли в секретном обществе «Благородные дьяволы». Аристократы Зла, также известные как Злые Дворяне — особая тайная организация, которая включала в себя семью Фантомхайв и ее соратников из высшего общества. Они знали родителей Сиэля и были в хороших отношениях. В этом обществе состоял еще один почтенный граф, которого все уважали — это Дитрих. Основным заданием этой организации была обязательная защита Парламентской булавы, которая хранилась во дворце Ее Величества, та, что сейчас у тебя в руках, — Гробовщик окинул холодным взглядом стилус, а потом продолжил: — Дитрих свихнулся на своей власти и превосходством над остальными членами общества, а в его голову вторглось желание похитить стилус из хранилища и подчинить себе черную магию. — Как это похоже на злодеев, — фыркнула Лиза, сжав булаву в своих руках крепче. Гробовщик, хмыкнув, продолжил свой занимательный рассказ. — Его жена тоже была членом круга и пыталась помешать ему, но он в порыве ярости застрелил ее, пробравшись в хранилище и забрав священный предмет. Позже, родители Сиэля взяли стилус на хранение в свое поместье, по крайней мере, так должен был подумать Дитрих. Рэйчел Фантомхайв тайно передала стило твоей матери — Мадлен Моррисон, днем раннее перед пожаром. Сгорело поместье Фантомхайв со своими хозяевами, кроме Сиэля, конечно же. Твоя мать, видимо, пыталась защитить и тебя и стило, поэтому нарисовала им пентаграмму на своей ладони, которая в итоге запечатала этот век в этом иллюзионом мире вместе с Дитрихом. Но вскоре, он умер. Гробовщик посмотрел на Лизу, и Лиза совершенно четко поняла, что Гробовщик готовиться рассказать самое сложное из того, что сам знает. — Когда обследовали его тело, нашли три демонических символа у него на коже: одну на груди, две другие на правой и левой руке, — сказал Гробовщик, расхаживая по освещенной свечами комнате назад и вперед. — Когда труп передали мне, я удивился — на моих глазах два демонических знака у него на руках исчезли, но на груди один остался. Тогда я провел исследование и понял, что человеческое тело может выдержать минимум две демонические пентаграммы, нарисованные этим стилусом. Повезло еще то, что в мире существует эта прекрасная вещь, иначе люди умирали бы только от одной пентаграммы на своем слабом теле. — То есть, с этой золотой палкой обладать черной магией шансов больше? И в итоге ты все равно умрешь? — Нет, — мягко ответил Гробовщик. — Дитрих выжег на своем теле три демонических знака почти сразу. Его тело просто не выдержало такой силы, что привело к летальному исходу. Эти символы со временем просто исчезают на теле, поэтому можно пользоваться этим стилусом через какой-то промежуток времени, например, в день не больше двух пентаграмм. — Я даже не представляю, почему это все происходит именно со мной… — Когда ты начинала рисовать пентаграммы и демонические символы в тетрадях, Мадлен поняла, что ты начинаешь иметь связь между этим миром и реальностью. Ее это пугало. — А мой отец?.. — сообразила девушка, поворачивая голову к мужчине. — Умер, — выдохнул он. — Тебя еще тогда даже не было. — Откуда вы все это знаете? И о Дитрихе, и о моей маме, и даже о стилусе? Откуда? — Я сам состоял в обществе «Благородных дьяволов» и до сих пор в нем состою. Твою маму все знают только по тому, как она забрала стилус и скрылась вместе с тобой и священным предметом. — Но мама сказала, что он вернулся, — в ужасе произнесла Лиза. — Дитрих вернулся! — Не может этого быть, — опровергал ее Гробовщик. — Он давно умер. — Тогда про кого мне говорила моя мать, когда в ее дом ломились похитители? Она сказала мне передать какому-то дезертиру, что «он» вернулся! И сказала мне держаться от кого-то подальше… — Спешу сообщить, что дезертир — это я, — произнес Гробовщик, посмеиваясь несвойственным смехом, — Но я точно могу сказать, что твою мать похитил не Дитрих. — В каких отношениях Вы были с моей матерью, — с опаской поинтересовалась Лиза, вставая с бардового кожаного кресла. Девушка сглотнула. Ей хотелось верить в то, что этот рассказ — чистая правда, но…в данный момент это выглядит как жалкое оправдание. Лиза прочла в его выражении лица то, чего опасалась. — Нет, — выдохнула она, старательно замотав своей рыжей головой. — Быть того не может. У меня рыжие волосы, как у мамы…и зеленые глаза… — Как у меня, — перебил девушку Гробовшик, ногтями убирая свои волосы со лба. Девушка, пошатнулась, увидев его салатово-изумрудные глаза, которые так долго находились скрытыми под его длинной челкой. «Зеленые, как и мои» — подумала Лиза и содрогнулась.