***
Лиза разглядывала украшение, которое успела сорвать с одежды Гробовщика, сидя на кровати в своей комнате. Девушка запомнила его взгляд, когда она полетела в воду вместе с его вещью. Было интересно, отец так смотрел из-за того, что Лиза падает, или из-за сорванного пояса с круглыми вставками? Очень необычно. У девушки проскочила мысль, что это фотографии в медальонах. Просто этих медальонов было много, и все они были поясом Гробовщика… Несколько минут поразмыслив, Лиза откинулась на спину, закинув руку на глаза. Вот так, лежа на кровати, рыжеволосая долго думала, что ей делать дальше. Почему-то девушка отказывалась верить в то, что Анастасия Майер погибла в возрасте 17 лет. Какая-то ниточка, связывающая их, все же осталась. И теперь, спустя несколько дней без её общества: полюбившегося запаха, нежных рук, любимых голубого цвета глаз, искренней улыбки, звонкого смеха, который она никогда не сдерживала, прикосновение к которым доставляла ей истинное счастье; лишь в тот момент, когда Лиза осталась одна с этими воспоминаниями и горечью во рту, почти физически ощутила боль от осознания. Осознания того, что ее больше нет рядом, что отныне она лицом к лицу с самой собой, той собой, которую она так ненавидела, а Настя любила. — Я хочу тебя увидеть… — просипела Лиза, думая сразу и о маме, и о Насте. Бедный Такер, который остался совершенно один, без друзей. Как Лиза объяснить ему эту потерю? Да он пошлет ее к черту после такой новости. Хотя, она просто боялась этого. На самом деле, Такер расстроится, прижмет Лизу к себе, и будет ждать, пока слезы не высохнут. Он не даст себе волю зареветь перед рыжеволосой. Гробовщик… Лиза прищурилась, закусив нижнюю губу. В голове она строила кучу схем, и пыталась думать, как Настя. В комнату постучал Себастьян…***
Лиза почти бесшумно прошла в кабинет Фантомхайва, остановившись напротив стола. Граф, оторвав глаза от документов, посмотрел на нее решительно. Девушка даже осеклась на мгновение. Прошло несколько дней, после того, как они вернулись с кровавого путешествия. — Кто ты сейчас? Волосы у нее на затылке встали дыбом, а в кабинете как будто вдруг сильно похолодало. В другой ситуации Лиза бы просто пошутила как-нибудь глупо, чтобы Сиэль немного понервничал, ничего такого. Безобидная шутка. А вот сейчас…как ей быть? Лиза не могла дать понять Сиэлю, что ему удалось взволновать или напугать ее. Она почувствовала необъяснимое желание защититься и тут же решила, что не сдастся раньше него. — Какой глупый вопрос, — ответила Моррисон, искривив губы и закатив глаза. — Весьма приемлемый, — отрезал Сиэль, подперев голову рукой. — После недавних событий. Девушка поджала губы. Парень убедился, что этот вопрос ее явно не устроил. — После недавних событий… — повторила Лиза, поджав кулачки. — А что такого произошло? — Ты ничего не говорила про Гробовщика. Он оказался жнецом — это во-первых, он представился твоим отцом — во-вторых, а в-третьих, — Сиэль взглянул на нее, — может, ты даже знала о его планах с самого начала. — Знала?! — Лиза вспыхнула аж до самых ушей. Чувство несправедливости захлестнуло ее. — Ничего я не знала! Этот трюк стал для меня сюрпризом. Извини, но ты, наверное, уже и забыл, что моя лучшая подруга погибла на этом чертовом судне! — Успокойся. Почему его голос стал намного холоднее? Опять возникло недопонимание… Лиза сжала зубы, чтобы не зареветь. Только не сейчас. Только не перед Сиэлем. — Я… Тут девушка чувствует слабость. У нее в горле застрял ком боли, губы искривились в неровную тонкую линию, глаза намокли. Сиэль смотрит на нее и вздыхает, прикрывая глаза. — Вспомни тот день, когда ты решила мне все рассказать. Про то, что я… — он замешкался, — оказывается являюсь персонажем какого-то кино. — Я это помню. — Себастьян тогда утром нашел тебя у лавки Гробовщика. Ты сидела на крыльце с шокированным лицом, — его взгляд встретился со взглядом Лизы, и она почувствовала холод. — Именно тогда ты узнала то, что являешься дочерью Гробовщика, верно? Она шмыгнула носом. — Верно. — Ты мне не сказала. Почему? — Зачем? — девушка посмотрела на него с расслабленным выражением лица. — Это для меня было слишком шокирующим, а для тебя… Я тогда припасла совершенно другую правду. — И не сказала, что являешься жнецом. — Я не знала. Настала тишина, и выражение глаз Сиэля словно чуть смягчилось. — Понятно. Смутная картина, но предельно ясная, — его голос звучал решительно. — И что ты скажешь? — поинтересовалась девушка. — Что сделаешь? — Ничего. Просто теперь я не хочу, чтобы ты бросалась мне в глаза. Лиза приоткрыла рот. «Что?» — хотела произнести она, но удержалась от этого вопроса. — Со жнецами я лажу плохо. Все в департаменте знают о том, что у меня есть ручной демон. Не знаю, что случилось в твоей семье, и почему твоя мать исчезла. Не хочу знать, разбирайся с этим сама. Не попадайся больше мне на глаза, иначе мне придется натравить на тебя Себастьяна…как и на всех жнецов, которые стоят у меня на пути. Ее челюсть пригрозила отвалиться, но Лизе удалось ее удержать. — Получается, ты считаешь меня своим врагом? Почему? Я же еще ничего не сделала! — Пожар, — произнес Сиэль сквозь стиснутые зубы. Лиза напряглась, нахмурив брови. Теперь она действительно боялась вздохнуть. — Получается, пожар был по твоей вине. — Это еще что… — Твоя мать взяла у Рейчел стилус и скрылась. А Дитрих подумал, что семья Фантомхайв хранит этот предмет у себя, поэтому он и сжег их. А Мадлен осталась жива…да еще и позволила себе запечатать 19 век. — граф ударил кулачком по столу, испугав рядом стоящую девушку. Его голос был очень злым. Как будто с этого момента Сиэль начал ненавидеть Мадлен и ее семью. — Ты же, — она начала осторожно, пытаясь не сказать ничего лишнего, — не собираешься отомстить моей маме. Не она подожгла твое поместье… Лиза предельно четко и ясно знала, что Фантомхайв мечтал отомстить за тот поджег, но ведь убийца уже умер. А когда появился второстепенный персонаж, который был связан с этой историей и поджогом, как поступит Фантомхайв, так и не отомстивший за свою семью. — Ты прекрасно это поняла. Эти слова заставили Лизу впасть в бездну страха и боли. Ее глаза расширились, рот приоткрылся в еще не осознанном шоке. Каждый ее мускул напрягся в ожидании еще одной выходки от мальчика, который был старше своего возраста, умнее, чем любой другой граф, имеющий власть над демоном. Лиза нервно передернула холодными пальцами вспотевших рук. Она до сих пор не знала, что ответить. — Зачем ты так поступаешь? Что я тебе сделала? — Одними жалобами на свою несчастную судьбу ты сделала себя простой свиньей, — отрезал Сиэль. — Ты постоянно жаловалась, находясь рядом со мной. Девушка пыталась вспомнить, когда она последний раз делала это. Никогда не жаловалась. Сиэль слишком груб теперь. Не слушает того, что ему говорят, но оно и понятно. Поступок Лизы, конечно, серьезный промах как для графа, так и для самой рыжеволосой. Нельзя было довести до конца то, что еще с самого начала было обречено на провал. Отношения между Лизой и Сиэлем — как отношения между кошкой и собакой. Жнецы и демоны не ладят друг с другом, так Моррисон еще и обманом прославилась. Девушка направилась в свою комнату. Проходя по коридору, она увидела резко пролетевшего перед ней человека. Зеленоглазая издала испуганный возглас и обернулась, пытаясь найти его глазами. Но оборачиваться все-таки не стоило. По голове ударили чем-то тяжелым. В глаза поплыли звезды, и Лиза камнем упала на пол.***
Лиза почувствовала слабость в теле, когда пришла в себя. Ее тело находилось в кровати. Глазами девушка нашарила шкаф, стоящий напротив нее, зеркало, голубоватые от темноты стены… — Где я? — еле-слышно спросила Лиза, приподнявшись на локти. Грелль выпрямился и издал смешок. — Вы хотите знать это? — Не хотела бы — не спрашивала. — недовольно ответила девушка, оглядываясь. — Ты сейчас находишься в департаменте, — ответил жнец спустя некоторое время. Девушка резко встала на ноги. — Чего?! Моррисон стала быстро шарить глазами по комнате. Она задумалась о том, что скажет Сиэль, когда узнает о том, что она появлялась в этом месте. Как покритикует ее слабоумие, а потом… Лиза вспомнила, что ее и Сиэля теперь ничего не связывает. Он все сказал предельно ясно. Глаза девушки погрустнели, уголки губ опустились. — Это будет правильно, — Грелль прервал ее мысли тихой фразой. Он улыбнулся, показывая свои заостренные зубки. — Ты являешься жнецом, пуская наполовину, но…думаю, у нас появились серьезные проблемы из-за тебя. — Из-за меня? — Агась, — собеседник кивнул, приземлившись на стул. — Нужно разузнать о Гробовщике побольше, а так же о его планах, и о тебе, конечно. Я не знал, с чего мне нужно было начать, поэтому для начала решил притащить тебя в департамент. — Ну ладно, — начала девушка, скрестив руки на груди, — я не совсем тебя понимаю. Ты хочешь мне помочь или узнать интересующие тебя вещи, а потом убить меня? — Хочу узнать интересующие меня вещи, — отозвался он, ухмыльнувшись. Лиза напряглась. Его ухмылка вызвала в ней дрожь. — Но убивать тебя теперь не имеет смысла. Так уж сложилось, что оружие, которое хранилось при королеве Англии лишь дожидалось своего хозяина. Это твоя коса, Лиза. Коса «Смерти». При слове «Смерть» рыжеволосая почувствовала холод. Как это было ей чуждо. — Ты думал, что эту вещь я украла, чтобы творить плохие делишки, — Лиза улыбнулась впервые за все эти дни. Моррисон подошла к жнецу, и села на кровать напротив Сатклиффа. — Типо того, — кинул в ответ. — Эта штуковина очень опасна. Ты бы знала сколько от нее бед было в прошлом. Долго ты добиралась до департамента. Если бы мы знали, что у некого Гробовщика есть дочь-жнец, то стилус был бы в правильных руках еще с самого начала. — Не знаю, насколько мои руки правильны, но я больше не хочу участвовать в этих войнах, — Лиза яростно встала и пошла к выходу из комнаты, — можешь забрать эту палку себе. — Постой, девочка, — Грелль бесшумно и на удивление быстро перегородил ей путь, — а как же спасение своей матери? Лиза изумилась. — Ты о ней знаешь? — О ней знают все, но никто не знал, что у нее есть дочь от Гробовщика, — он ухмыльнулся. — Мадлен взяла стилус себе на хранение, но решила сбежать, и запечатала 19 век навсегда, чтобы Дитрих не смог никаким образом заполучить косу. Дитрих умер после того, как Мадлен исчезла. Всем известен тот факт, что Рейчел Фантомхайв заполучила стилус и тайно передала твоей матери. Потом поместье семьи Фантомхайв сожгли. Все подозревали Дитриха. Но вот незадача — Дитрих умер после того, как нанес третью пентаграмму себе на грудь. То есть стилус выкрали у него после того как он умер, представляешь? И вовсе не он сжег поместье, он к тому времени был трупом на осмотре у Гробовщика. Грелль вновь издал смешок. Лиза нахмурилась. — Что? То-есть Рейчел Фантомхайв выкрала стилус у мертвого человека? Но кто тогда спалил поместье? Что-то тут не так. — Может, твоя мама и сожгла семью Фантомхайв? Лиза вспыхнула. — Нет! Зачем ей это делать?! — Ты никогда не задумывалась о том, что плохо знаешь свою маму? Он посмотрел на нее так, будто говорил: «Ты действительно хочешь подробностей?». Лиза отвела глаза влево, и произнесла: — Возможно. Но на уровне интуиции я все-таки отвечу, что она этого не делала. Она же моя мама! И ее между прочим похитили, перед этим разворотив в нашей квартире все вещи. Капец! Моррисон начала бродить по комнате туда-сюда, взявшись холодными ладонями за голову. — Не вяжется вся эта история. Гробовщик мне весело рассказал про случай со стилусом, но не упомянул о том, что мертв и является жнецом, зато так круто обставил историю с поджогом… Вот клоун! — И все-таки хорошо сказано, — подмигнул Грелль. — Веселый Гробовщик, который на самом деле Мрачный Жнец, жнец, который безумен, как клоун, клоун, который уже много лет как мертв… Лиза замотала головой, продолжив ходить по комнате. — Нет, так просто я не могу этого оставить. Я обязательно разберусь с этим, и найду маму, чтобы услышать от нее правду. — Да… Нас ждет замечательное путешествие в прошлое, чтобы найти улики. Может, тогда меня за раскрытие этого преступления ждет повышение, как думаешь? Девушка проигнорировала вопрос Сатклиффа, равнодушно посмотрев в окно. Солнце лениво начинало свой подъем, освещая лучами света стены департамента. — Лучше бы утро никогда не наступало, — сказал Грелль. — И мы могли бы вечно любить и убивать друг друга. Моррисон посмотрела на него с ног до головы. Его волосы багровые, как кровь, теперь освящались слабым светом солнца. Было забавно видеть жнеца-садиста освященным светом. Его зеленые глаза засияли еще ярче, на очках пошли играть блики. Грелль расслабленно покачивался на стуле, словно не живет жизнью убийцы. Интересно, почему он совершил самоубийство? Вроде, человек из него получился бы неплохой. Или же плохой? Но теперь это было неважно, потому что он, спрыгнув с крыши или, может, бросившись под поезд, стал жнецом навечно, и должен теперь каждый день забирать у других людей жизни. Так начиналось его утро и заканчивался вечер.