Мир - тюрьма - или мир - убежище

Все присутствующие в лазарете молчали, косо посматривая друг на друга. Сиэль Фантомхайв уже давно хотел, мягко говоря, свинтить с этого колледжа по своим делам. Да и Лизу надо было прихватить ибо графу не хотелось, чтобы девушка связывалась со жнецами. Вся ситуация просто ужасна! Гробовщик — отец Лизы, Лиза — жнец. Настя — жнец, а Такер — демон. И напрашивается вопрос — Какого черта? В голове девушки происходил полный бардак! Первой голос подала Лиза, и ее тон был весьма безжизненный: — Зачем Вы привели ее сюда? Она произнесла это весьма многострадально. Лиза смотрела на Настю грустными зелеными глазами, пока та инициативно продолжала держать на своем лице натянутую фальшивую улыбку. Правда, в лице читалась какая-то надменность и чрезмерная холодность. — Почему она вообще осталась жива? — Нет, нет, нет, — протарахтел Грелль своим монотонным задорным голоском. — Она не осталась жива. Она мертва, то бишь она теперь жнец. Эта блондинка еще та с… — он поймал на себе испепеляющий взгляд напарницы-жнеца и немного успокоился, подбирая другие слова, -…еще та дамочка, поэтому тебе теперь с ней лучше быть поосторожнее. Ах, да! Ты же еще не в курсе, зачем она тут. Короче, ты должна пройти некое обучение, чтобы официально прибывать в департаменте жнецов. И так он тараторил без конца, торопился и не давал подавленной Лизе вставить ни слова. Его эмоции всегда били через край, он начинал рассказывать быстро, словно скороговоркой и захлёбывался словами, но самое удивительное было то, что он иногда говорил стихами. Грелль прыгнул к Лизе, схватил ее за локоть и по дружески зашагал к выходу. — Лизонька, дорогуша, правила ты знаешь. Занятия начинаются уже завтра, все учебники я принесу тебе сам, так что до конца дня можешь просто отдыхать, — говорил он по пути. — Постой! — Лиза раздраженно отдернула свою руку и бросила твердый взгляд на Анастасию Майер, и та тут же изогнула брови, почувствовав на себе всю серьезность, которые несли глаза рыжеволосой. Лизе сейчас было плохо и страшно как никогда в жизни. А самое паршивое так это то, что все это на нее вылили в один день. Внезапно она обнаружила, что не в силах отвести взгляд от своей воскресшей подруги. Глаза Насти теперь смотрели на нее с высока, причем эти глаза были совершенно такими же зелеными, как и у Лизы. От ее кристально-голубого цвета и следа не осталось так же, как и от ее памяти. — Ты нервничаешь, — заметила блондинка, поправив свои очки на переносчице. Она высокомерно дёрнула мощным плечом и с презрением отвернулась. Лиза была взбешена до предела, она была разорена, опустошена и только что решила свести счёты с жизнью. — Что, так страшно проходить подготовку? Я ее за неделю прошла, а не за месяц, как написано в программе. — Я рада, что такая красавица и умница, только вот… Почему ты жнец? Грелль попытался умерить ее пыл, взяв девушку снова за руку. — Я думала, что ты знаешь правила, — ухмыльнулась блондинка. — Я то знаю! Тебя убил Такер, поэтому у меня вопрос, кстати, повторю его еще раз — почему ты жнец?. Настя вмиг похолодела. Глаза ее потемнели и опустились взглядом в пол. Было чувство, что Настя заточила свое сердце в такой сильный холод, и, казалось, что если попытаться вытащить его изо льда, сам замерзнешь и сгинешь во мраке. — Я убила себя… — Что? — шокировано пробормотала рыжеволосая. — Я сама убила себя, — повторила она чуть громче. Лиза выдернула свою руку из хватки Сатклиффа и серьезно уставилась на Настю, развернувшись к ней всем телом. — В тот день Такер стоял напротив меня, а я жалась к краю корабля. Он начал наступать на меня. Он нес всякий бред! Говорил, что я много знала… Я думала, что если я прыгну в воду, то мне удастся от него сбежать. И я прыгнула… и разбилась об воду. У Лизы сердце перестало стучать. Ноги и руки ее похолодели до предела, и ей на секунду показалось, что она умирает… Настя же улыбнулась и промолвила, немного похохотав: — Ты представляешь! — ее глаза были безумными. — Я плавала в воде трупом…вместе с остальными жертвами кораблекрушения. Сиэль смотрел в упор на Лизу. Он пытался почувствовать ее состояние. Любой другой джентльмен давно бы взял за руку свою даму и ушел прочь из этой комнаты, в которой творился беспредел. Но Сиэлю было важно знать все детали этого диалога, чтобы потом помочь девушке.  — Сейчас я не помню, о чем он говорил, — продолжала Майер. — У жнецов в памяти остается лишь воспоминание о своей смерти. Я не помню, зачем именно Такер хотел меня убить, но сейчас, когда я стала намного сильнее, я сама его убью! Лиза окоченела. — Не смей! — крикнула она, сделав энергичный шаг вперед. — Дурында, сначала освойся в этом мире! Анастасия впала в гнев, ее губы поджались, а на бледной коже проступил румянец. — Я уже две недели как освоилась! В эту перепалку вступил Сатклифф: — Дамы, успокойтесь. Девушки переглянулись с такой ненавистью, что, казалось, они могли начать убивать друг друга прямо сейчас. Костюм Грелля состоит из коричневого жилета, белой рубашки, черных прямых брюк со стрелками, черных кожаных перчаток, шейной ленты в красно-белую полоску и ботильонов на высоком каблуке. И сейчас он намного больше соответствовал образу, который вводит тебя в заблуждение, когда ты узнаешь жнеца ближе. Он был серьезен именно в этот момент. — Настя, — обратился к ней жнец уже со всей своей лаконичностью, — в нашу программу не входит задание «убить Такера». — Я хочу ему отомстить, — прошептала девушка, сжав кулаки со всей силы, что ногти впились в кожу. — Я ведь даже боли не почувствовала… А сейчас мне больно. — Мы не должны так поступать. — продолжал жнец, прикрыв глаза. — Я знаю отчетливо, что Уильям меня прибьет за эту ошибку. — Он и так тебя прибьет, — возразила блондинка. — Ты отвлекался на Себастьяна. — Да, — улыбнулся Грелль во все свои клыки. — Ты красавчик, Себастьянчик! Демон, стоявший тем временем возле своего графа, немного изогнул бровь, но оставался все также непреклонен. Сиэль смотрел на Лизу, не зная куда вставить свои слова, между каким диалогом… Они говорят о своем, а что может он? Чем сможет помочь девушке? Анастасия язвительно улыбнулась и взглянула прямо в глаза Лизы. — А по-моему намного симпатичнее тот молодой человек, — сказала блондинка, подмигнув графу Фантомхайву. Сиэль изумился сказанному, но понял, что слова эти не имели никакой серьезности. Лиза очень отчётливо слышала едкие ноты язвительности, которые были в адрес девушки, поэтому рыжеволосая продемонстрировала спиной полную холодность и равнодушие. — Что нам делать с колледжем? — словно ее это волновало, спросила Лиза. — Просто свалим нахрен, — ответ Грелля не заставил себя долго ждать. — Лиза Моррисон, тебе необходимо сейчас проживать в департаменте. Девушка нахмурилась. — Я не собираюсь там жить. У меня есть свои дела. — Пойми, когда ты находишься вне департамента, то тебя поджидает опасность просто везде! — Меня еще не убили, так что все нормально. *** Жнецы испорились самые первые. Лиза договорилась с Греллем о том, что заглянет в департамент утром, а сейчас у них было в планах покинуть колледж насовсем. И самое главное, что проблем с этим практически не будет. Документы поддельные, имена ненастоящие... Их просто не смогут найти, и позже вообще не вспомнят. Лиза с графом Фантомхайвом сели в карету. С яростью начал тарабанить по стеклам холодный дождь. Повозка тронулась, и девушка окинула последним взглядом уходящий вид на Вестонский колледж. Сейчас она чувствовала себя ужасно. Представьте, что у вас много проблем, и вы знаете, что завтра их станет еще больше. Вы начинаете нервничать, трястись, извиваться и вилять, ваше воображение перепрыгивает с одного на другое, нервы дрожат, как у трусливого цыпленка. И вы не можете связать это состояние с тем, что уже было в вашей предыдущей жизни. Вы не можете это переварить. Вы возвращаетесь к этому снова и снова, играя своими мыслями, как котенок играет с мячиком на веревочке. Пока наконец не сходите с ума или не убираетесь в такое место, где до вас никому нет дела. Сиэль смотрел на нее глазами, которые излучали немалое беспокойство. Но неожиданно для него, Лиза перевела свои глаза прямо в глаза Сиэля. Она смотрела и смотрела, не отрываясь. И граф почувствовал некое недовольство с ее стороны. Даже через десять, пятнадцать минут Лиза не изменила своего настроения. Смутившись, он с растерянным видом взглянул на нее, спросив: — Почему ты выглядишь… злой? Девушка встрепенулась и посмотрела на него с растерянностью. — Злой? — Лиза попыталась изобразить дурочку. — С чего ты взял? — Ты сверлишь меня своими глазами битые двадцать минут, с того момента, как мы сели в карету. Тебя что-то волнует? Девушка отвернулась и пробурчала себе под нос: — Он так ей подмигивал, а сейчас спрашивает, что случилось. Ее тихие слова все же донеслись до ушей графа, и он вспыхнул, покраснев. — Я не подмигивал ей! С чего ты взяла? Ты же рядом стояла! Его слова превращались в оправдание, хотя Сиэль ничего и не сделал. — Конечно я стояла рядом, чтобы в нужный момент удержать тебя! — Что это за клевета? Это я должен злиться. — Почему это? — Вообще-то, это Вы, миледи, куртизанили с каким-то…извиняюсь, отморозком, который оказался демоном. — Куртизанила? На ее подвижном лице то и дело появлялась гримаса то ли удивления, то ли крайнего возмущения. — Чтоб ты знал, я тоже, как и Вы, мой господин, росла в английской прилежной семье. И я просто слишком воспитана, чтобы куртизанить с кем-либо. Я вообще-то собираюсь в медицинский институт! — Я уже понял, что ты институтка, — холодно подметил Сиэль, скрестив руки под грудью. В общем, полная возмущения, Лиза встала со своего места, собираясь ответить в тон, но тут карета звякнула, создавая мимолетную встряску, и Лиза, издав сдавленное «хрю» повалилась на Сиэля. Граф даже вскрикнул от неожиданности. Она замолчала, чувствуя, как краска смущения стремительно заливает её лицо. Всё, что хотела, она от него уже получила: пылкие объятия, необходимую информацию, острые ощущения. — Ох, извините, — Сиэль изобразил смущение, — я вообще не интересуетесь этими услугами. Девушка, услышав эти непристойные для графа слова, поспешила подняться, барахтаясь на сидении, пытаясь спастись от ледяных объятий Сиэля, но он специально не отпускал ее. Девушка почувствовала себя глупо, её мучил стыд, словно она дала себя заманить в искусно расставленную ловушку. — Перестань нервничать, — сказал Сиэль, насмешливо посмотрев на Лизу. — Давай полежим так еще немного. — Я не нервничаю! — Она продолжила извиваться в его руках. — Себастьян может нас увидеть. — Ты стесняешься меня? Лиза с раздражением посмотрела на него, и ее подбородок дрогнул: — Да! — А Вы, Елизавета, очень любите совращать малолетних, как я погляжу. Лиза чувствовала огромный стыд. Ее лицо горело так, что ей казалось будто бы она заболевает. Она не стала вырываться в десятый раз, приняв то, что все же придется ехать до особняка в такой вот позе. Но все же девушка прекрасно понимала, что давно мечтала о таком мгновении. Хоть она и говорит, что хочет убежать, Лиза втайне хочет обратного и даже больше. Но чувства Сиэля для нее были максимально непонятными и непостоянными, как погода за окном: то дождь, то солнце. Сейчас для Лизы вышло из-за туч бледное солнце, которое грело своими тусклыми лучами ее сердце. *** Блондинка шла по коридору довольно мрачно. Существует достаточно света для тех, кто хочет видеть, и достаточно мрака для тех, кто не хочет. Лунный свет из окон вливался в департамент жнецов весьма настойчиво. Он озарял даже самые темные уголки помещений и придавал им некую таинственность. Настя слышала краем уха шепот душ, которые наводили ужас при таком лунном свете и темноте, но она уже достаточно привыкла к этому. С первого взгляда совершенно непонятно, как можно было смириться с этим мраком. Но все же теперь у нее нет памяти о прежней жизни, поэтому принять такое существование вполне возможно. Пустота страшнее и разрушительнее смерти. Пустую человеческую душу не наполнишь жизнью, она просто бесцельно блуждает во мраке. А такое существование бессмысленно. Наверное, поэтому люди совершают самоубийства. Pov Анастасия Майер Мне 17 лет. Я дочь женщины, которая работает в полиции. Я дочь женщины, которая каждый день видела кучу смертей. Мам, за один день я «убила» миллионы. Теперь, это моя работа. Я не помню о своей прежней жизни ничего. Жнецы должны оставаться одинаково нейтральными по отношению как к людям, так и к Богу; им строго запрещено вмешиваться в человеческие дела или влиять на них. Жнецы получают от своего начальства список душ для сбора, владельцам которых предстоит скоро умереть. Список содержит значительную информацию о человеке, включая его имя, данные о его родителях, дату смерти и её причины, а также некоторые дополнительные примечания. Их главной задачей является проверка одного за другим воспоминаний умирающей души — его Киноплёнку жизни, чтобы определить, заслуживает ли человек смерти или нет. Если в результате этого выносится решение, что человек должен умереть, жнецы используют свои Косы Смерти для рассечения связи между душой и телом человека, после чего тот умирает. Теперь я живу так. Работа жнеца — наказание за совершенное самоубийство. У меня не было выбора, но я все равно наказана. Таков наш мир. А она… Лиза. Я ненавижу ее. Она жнец, но она не грешница. Ее все ценят и хотят защитить. От чего? Чем она заслужила такую заботу. Если бы я была ее подругой… я бы смогла такое подумать? Или же тоже кинулась помогать ей? Эта девушка дочь опасного дезертира — Гробовщика. Мне известно то, что ради своей дочери, которой в те годы еще не существовало, Гробовщик знал дату и причину смерти этой девочки. Он загубил много людей, пытаясь найти тот путь бессмертия для Лизы. В конце концов, он сам убил себя и стал бессмертным. Лиза родилась после этого уже наполовину жнецом, не зная о том, что ей придется сделать, через что пройти. Гробовщик недавно вновь пытался устроить эксперимент на корабле, чтобы понять, сможет ли он воскресить Лизу, если ее душу будет не спасти… Нет, нельзя. Он глуп. У меня руки чешутся, так хочется пойти в библиотеку департамента, открыть Книгу Жизни этой девчонки и глянуть, когда она умрет. В каком месте и для чего. А почему бы и нет… End Pov Анастасия Майер Майер сглотнула ком, вставший поперек горла и направилась в библиотеку, которая находилась не далеко. Так неожиданно маршрут с ее покоев сменился походом в библиотеку. Блондинка просто не могла просто оставить в покое ту девчонку. Она должна знать больше, чтобы если вдруг ударить по ее слабому месту. Она уничтожит эту несправедливость. Двери в библиотеку департамента отворились. На ночь ее всегда закрывают, потому что так нужно по правилам устава департамента жнецов. Если подумать, в этом месте уж слишком все идеально, но это правильно, ведь в этом месте имеют дело с человеческими жизнями. Важна любая осторожность и любое правило, которое не позволить нарушить эту самую осторожность. Блондинка прошла в зал и остановилась, осматриваясь вокруг. Было темно, хоть глаз выколи. Девушка подошла к одному из читальных столов библиотеки и зажгла светильник. Вздохнув, она проговорила, словно в пустоту: — Мне нужна информация о Елизавете Моррисон, восемнадцать лет, — она замялась. — Дочь Гробовщика. На самом деле ей было немного страшно, потому что на Книгу Жизни Гробовщика стоит охранная сигнализация, и если попытаться хоть глазком взглянуть на эту засекреченную информацию — последует жестокое наказание. А если это будет всего лишь его дочь?.. Майер выдохнула с облегчением, ведь книга темно-синего оттенка спокойно вылетела из своего места, направившись на стол, к Насте. Блондинка уверенно открыла книгу на самой первой страницы с описанием и фотографией «соперницы». — Так-с, — закусила губу жнец, прищурившись, — Восемнадцать лет… дочь Мадлен… да, это знаю. Настя перевернула страницу, продолжив свое изучение. Девушка не могла сдержать своего любопытства и начала искать и читать даже ту информацию, которая была ненужна. Например, когда она впервые сломала ногу или же ее первый поцелуй… Когда она пошла в среднюю школу, ее мечты и стремления. Только если окончательно расстанешься с человеком, начинаешь по-настоящему интересоваться тем, что его касается. Таков один из парадоксов любви и дружбы. Блондинка узнала, что Лиза уже давно хочет стать врачом. Настя прочитала записи, в которых сказано, что девушка сумела помочь уже нескольким людям, обладая при этом только половинной полученных знаний о медицине. — Жизнь против смерти… — прошептала она, улыбнувшись. — Я забираю жизни людей, ты их спасаешь. Интересно… Настя наткнулась на некое упоминание о ней в личном деле Моррисон. Она с интересом пробежалась по строчкам. Ее зеленые глаза зацепились за строчки. Ложные лучшие подруги И, кажется, Майер поняла, почему слово «ложные» было зачеркнуто. Так ведь и произошло, разве нет? Теперь от их дружбы остались только угольки… И будущее это знало с самого начала. Сейчас Настя дошла до конца и удивилась тому, как мало страниц в ее деле. Сейчас она собиралась перевернуть страницу на «то самое». Ее руки вспотели. Ей не терпелось узнать ее дату и причину смерти. Страница перевернулась и вмиг стала серой. Настя пробежалась по строчкам и ужаснулась, руки ее похолодели. — Что? —  она застыла на строчке, где было мало приятного. Блондинка захлопнула книгу и оперлась о край стола двумя руками, громко выдохнув. То, что она увидела повергло ее в шок. Причина смерти: самоубийство.