Пересадка

      POV Маша. Суббота.       Мои шаги гулко раздаются по кафелю школьного коридора. Я как-то нервно оглядываюсь, неосознанно, стараясь как можно быстрее шагать по пути в актовый зал. Шёл последний урок в нашем расписании, Женя торчит на нём. Наверняка переписывает работу по математике, да и стал бы он меня караулить в школьных коридорах просто так?.. Теперь всякие параноидальные мысли лезут в голову. Ведь я до сих пор не знаю, что бы я ему сказал, встретив лицом к лицу. Я бы просто… не смог бы выдавить и слова. В голове бы водился целый ворох из возможных вопросов.       Наконец-то актовый зал. Я быстро нашёл взглядом Настю, которая, пока не переодевшись, повторяла движения около зеркал, что находились по его периметру.       — Маш! Ну слава богу!.. Ты опоздал!       — Долго собирался.       С мыслями. Ага.       POV Жени.       — Ребят! — в наш класс в самом начале последнего урока вошла девушка из параллельного класса, глава школьного совета, заведующая всем, что связано с конкурсом талантов, — участникам конкурса талантов разрешено пропустить последний урок и готовиться к выступлению! Пожалуйста, передайте тем, кто участвует.       Я безучастно глядел на эту девчонку с первой парты, подперев лицо рукой. При напоминании о конкурсе что-то внутри всё-таки да шевельнулось. Только я про него забыл, сконцентрировавшись на уроке и успокоив себя, что все неясности сойдут на нет, когда я поймаю за сценой Маша и он объяснит мне, почему игнорирует меня весь день.       — А кто у вас участвует? — учительница лет шестидесяти, сидевшая за столом прищурила свои любопытствующие глаза, приглядываясь в наши лица.       — Маш участвует! — почти хором отозвались ребята, — он танцевать будет!       — Ух ты, неожиданно, — вскинула седыми бровями женщина, — а чего его нет? Не знаете, что с ним?       — Ну, Женя может знает… — протянул кто-то недалеко от меня.       Я же почувствовал на своей спине вынуждающие цепкие взгляды. Мне оставалось лишь пожать плечами, разведя ладони в стороны:       — Я без понятия, почему его нет.       — Блин, — ещё один голос ровесника послышался неподалёку, — будет фигово, если наш класс пролетит в этом году.       — Не пролетит, — я обернулся к однокласснику, — Маш придёт, он очень серьёзно готовился.       — Вот я и приду на него посмотреть, — довольно улыбнулась учительница, которая оказалась явно неравнодушна к Машу.       Я же пребывал в некой растерянности, сначала вежливо улыбнувшись учительнице, затем вновь окунулся в свою внезапно проснувшуюся тревогу. Через пятнадцать минут после конца этого урока, на сцену выйдут ведущие, и концерт начнётся. Это будут ребята из десятого класса, парень и девчонка… Жалко, что не я. Я бы уже увиделся с Машем… Почему я не попросился в ведущие? Эх, чёрт возьми. Голова была другим забита. А уйти не могу, мне нужно переписать работу, раньше надо было думать и вообще не приходить на этот урок, а сразу чесать туда…       — А, чёрт… — про себя выругался я, сжимая кулак.       Так, всё… Надо выключить эти мысли в своей голове, просто выключить…

***

      Учительница задержала меня на десять минут. На драгоценных десять минут. Она всё допытывалась, чтобы мой результат был лучше. Я уж писал кое-как, всё хотел пораньше закончить, чтобы бежать в актовый зал. Но каждый раз она возвращала работу, зная, что я в трезвом уме не могу так фигово считать. Пришлось напрячь мозг, чтобы решить правильно и быстро. Замечательная учительница на самом деле, но как же я её возненавидел за это время. Получив злосчастную четвёрку, я тут же помчался вниз из опустевшего класса. Наши с Машем одноклассники и одноклассницы уже там, все классы уже потихоньку собираются в актовом зале.       Актовый зал находился в другом корпусе школы, что по пути к нему нужно пройти мимо входа и раздевалок. Первый этаж был полон людей, я даже не подозревал, что будет такой ажиотаж. В прошлых годах такого не было. Были родители с маленькими детьми и ребята из других школ. Наверное, это и неудивительно, список выступлений в афише интриговал. Были и авторские стихи, песни, фильмы, даже мультфильмы. Все знали, что это не будет похоже на что-то обыденно скучное. Если это выступление со скрипкой, то под какой-то перфоманс, если групповой танец, то вряд ли без заводной музыки и поражающих воображение элементов.       Наконец я протиснулся к коридору, ведущему к лестнице в актовый зал. Народу по-прежнему было предостаточно для того, чтобы препятствовать свободному шагу. Люди медленно заполняли места в актовом зале. Я наконец поднялся наверх. Войдя во внутрь, я стал оглядываться. Уже почти все места заняты, внутри зала застыл интригующий полумрак, играла негромкая музыка. Я зыркнул в сторону сцены. Он наверняка там. Я стал с трудом протискиваться туда, наступив на ноги паре человек так точно. По обеим сторонам сцены были двери, ведущие в гримёрные. Обычно они закрыты, но не в этот день. Подобравшись наконец к одной из таких дверей, передо мной вырос наш школьный охранник.       — А можно мне пройти? — робко спросил я.       — Нет, нельзя, — ответил мужчина, — только участникам конкурса.       — Но мне нужно кое с кем встретиться.       — Молодой человек, внутри личные вещи участников, деньги и всё такое, поэтому тут я и стою, понимаете?       — Господи… — недовольно вздохнул я, поспешив повержено удалиться.       Перед сценой освободили от сидений достаточно большое пространство для выступлений участников, я вышел именно сюда, не зная, куда себя деть. Я уже думал, чтобы выловить кого-нибудь со сцены, если вдруг кто появится и попросить позвать Маша наконец, но вдруг внезапно в какую-то секунду я заметил среди уже расположившихся лиц семью Маша в полном составе. В душе моей вмиг просияло. Алина с улыбкой болтала с тёть Катей, Лизка расположилась на коленях матери и… даже отец Маша здесь. Так и не запомнил, как его зовут…       Я быстро стал пробираться к этой компании. Алинка оказалась ближе к проходу. Первой меня заметила Лизка.       — Женька! — радостно крикнула она и поспешила спрыгнуть с колен тёти Кати.       Я улыбнулся Лизке и поспешил поздороваться с остальными:       — Здравствуйте, как хорошо, что я нашёл вас!..       Лизка уже обнимала меня своим привычным способом, как и каждый раз при встрече со мной. Тётя Катя тоже искренне улыбалась мне, отец Маша сдержанно кивнул мне, а Алина… Алина как-то странно вскинула брови, в её глазах читались какие-то нотки досады и удивления.       — Привет, Алин, давно не виделись, — обратился я к ней.       — Привет, — растерянно вскинула руку Алина, — Женёк, — так неуверенно она ещё никогда не произносила моего имени.       Все эти мелочи я решил пропустить мимо своего внимания, желая наконец получить хоть какую-то информацию про Маша.       — Ой, Женечка, а тебе есть, куда сесть? — вдруг засуетилась тётя Катя, — Саш, давай двинься, у тебя там место свободное…       — Алин, чё с Машем? — усаживаясь рядом с Алиной наконец спросил я, — вы виделись сегодня? Он весь день не отвечает мне, я ужасно волнуюсь… Что случилось?       Алина как-то странно отвела взгляд, пытаясь подобрать слова.       — Да, я виделась с ним, и да, согласна, ведёт он себя сейчас не очень адекватно, — я навострил уши настолько насколько мог, шум вокруг растворял слова Алины, — но… — Алина поджала губы, — на это есть причины. Он не говорил ещё с тобой на этот счёт?       Я замотал головой, максимально ничего не понимая. Алина вздохнула с сожалением в глазах.       — Глупый он.       — Кто?       — Маш.       — Согласен, — зыркнув куда-то в сторону ответил я, — но что у него случилось?       Алина снова с сожалением уставилась на меня, её руки плотно прижались к её коленкам, сжимая между пальцев ткань юбки.       — Я не могу тебе сказать, Женечка, — трудно поверить, что с матерью Маша она только что задорно что-то обсуждала, а сейчас же она с трудом выдавливает из себя слова, — вы должны сами обсудить это. Вдвоём. И точно без моего вмешательства.       — Ох, — откинулся я на стул, потеряв всякую надежду, — окей. Но почему он игнорирует меня весь день?       — Не знаю, может он хотел сконцентрироваться на выступлении.       — Ага, а я чтобы не мешал! — обидчиво проголосил я, скрестив руки на груди.       — Нет, Жень, ты не так всё понял! — поспешила объясниться Алина, — всё совсем не так!..       — Ну хотя бы намекни!       Алина тут же отрицательно замотала головой.       — Не могу. Маш сам тебе со временем всё скажет. И вы поговорите… — голос Алины поник, спустя паузу она добавила, — Я не верю, что всё на самом деле так, как считает Маш…       — А как он считает?!       Конец моего предложения не расслышала даже Алина. В зале взревела музыка, означающая начало выступления.       — Добрый день всем-всем-всем! — радушно начала девушка-ведущая, — сегодня нас ждёт поистине волнующее событие!..       Зал взревел аплодисментами, что моё сердце аж передёрнуло от волнения.       POV Маша. За кулисами.       — Смотри, Маш, — обратилась ко мне Настя, стоя за сценой и вглядываясь в щелочку между грузными полотнами кулис, — народу сколько… — волнительно произнесла она.       Мы оба были уже одеты для выступления. Макияж Насти можно было разглядеть даже в темноте, также и были видны мерцающие блёстки её платья. А я же уже был в своем танцевальном костюме, волосы непривычно зализаны назад, в глазах линзы. Остальные наши участники ещё даже не все подошли. Наше выступление далеко не первое в списке, однако по пожеланию Насти мы с ней уже в полной готовности.       Девушка жадно и с трепетом оглядывала зал, который был полон людей. Я сидел на стуле недалеко от партнёрши и мало выказывал интереса по поводу того, что происходит в зале.       — Ага… — безучастно отозвался я.       Настя оглянулась на меня и подошла ближе, чтобы взглянуть в глаза. Она очень беспокоилась, и я это понимал.       — Маш, ну что с тобой? — требовательно произнесла девушка, — ты очень странный сегодня. Ты ведь так ждал этого конкурса, Маш! Ты с такой отдачей танцевал, что я просто удивлялась!.. А сейчас надулся, как индюк.       Настя права, я так ждал этого дня, я так хотел выложиться по полной сегодня, пришла вся моя семья смотреть, а голова только Женькой и забита и его… Бывшим… Вмиг в памяти всплыло это яростное лицо. Ммм, чёрт возьми!..       — Надулся как кто?.. — нервный смешок.       — Ну прости, у меня мама так всегда говорит, вот я и… Слушай, может случилось что? Ты правда сам не свой, Маш.       Я удивлялся ей. В такой волнительный момент она печётся о моём благополучии. В ответ на это я решил быть с ней честен:       — Да так, личные проблемы, не обращай внимания, — я даже сам удивился, насколько простодушно это прозвучало.       Не я ли вчера весь вечер не мог подняться с постели от свалившейся на меня такой страшной информации?       — Ничего себе, не обращай! — возмутилась Настя, — Это же напрямую на танец повлияет!       — Не волнуйся, я буду стараться.       — Стараться. Ты танцевал на тренировках не стараясь, мне кажется, ну… В хорошем смысле, тебе это давалось так непринужденно и легко.       — Да неправда, — усмехнулся я.       — Не, серьезно, из-за чего ты так убиваешься? У тебя умер может кто?       — Черт возьми, Настя, типун тебе… — я отшатнулся от спинки стула и облокотился на свои колени.       — Ох, ну слава богу! Это ведь самое страшное, остальное-то всё можно пережить.       Я умилительно улыбнулся, глядя на свою партнёршу.       — Да, думаю, ты права. Ты очень хорошая, Насть.       Настя улыбнулась мне в ответ.       «Переживём… Надеюсь,» — подумал на автомате я.       Я уже и сам устал от этих убийственных мыслей. Эмоции и так сожрали меня за все прошедшие сутки. Придёт время, и мы с ним разберёмся с этим. Возможно… А возможно «нас» уже и нет. Чёрт возьми.       Дабы отвлечься от этой мысли я спешно поднялся и подошёл туда, где стояла Настя, чтобы глянуть на бессовестного Женьку. Одним пальцем я оттягиваю немного ткань занавеса. Вглядываюсь в толпу. Сердце вздрогнуло. Нашёл. Вон он. Сидит рядом с Алиной, они не разговаривают. Затем я окинул взглядом остальной зал и только сейчас я почувствовал волнение перед такой многочисленной толпой.       — Блин, а народу-то и впрямь дофига!       — А я о чём! Суббота же, у всех выходной. Вот и припёрлись поглазеть. Я так волнуюсь, ты бы знал, — отозвалась Настя.       Я больше восхитился количеством, чем испугался его. Конечно во время выступления я буду думать только о том, как Женя смотрит на меня. Этот страх перекроет собой любую боязнь сцены. Настя подошла ко мне и вкрадчиво произнесла:       — Так что, пожалуйста, забудь на полчаса о проблемах, ты разберёшься с ними чуть позже. Да и уверяю, всё будет хорошо.       Я так старательно скрывался от Женьки, теперь же предстану перед ним во всей своей красе. Мда, легче сказать «забудь», чем сделать. Но, повернув голову к Насте и посмотрев ей в лицо, я будто вмиг отрезвел.       — Прости, я не... — только и смог произнести я, желая оправдаться.       — У тебя всё будет хорошо, слышишь? — но Настя будто взглянула мне прямо в душу.       Ком внезапно подступил к горлу. И я ничего не смог ответить. Девушка внезапно взяла меня за руки и подняла ладони.       — Давай лучше повторим движения.       — Давай, — выдохнул я.       Окунувшись в свои мысли, я как-то естественно для себя неспешным движением обхватил Настю холодными пальцами за тёплую талию, в свою очередь её ладонь так же медленно проскользила по моей руке и легла на плечо. Настя подняла взгляд. Я заметил, что она смотрела на меня как-то по-другому, не как обычно, взгляд был менее сконцентрированный, более… свободный, выразительный. Взгляд, по которому можно счесть мысли. Потаённые и самые нежные. Может виной другое освещение, съедающее обыденные маски? Во всём зале была освещена только сцена за моей спиной. Мгновением погодя, её взгляд потупился, и Настя, запинаясь, произнесла своим привычным голосом:       — Д-давай то, что в прошлый раз.       — Угу, — почему-то с улыбкой произнёс я и, не так размашисто, как было бы это на сцене, я повёл.       «Маш, а правда, что танец похож на секс?» — скользнули слова Женьки в моей голове.       Ух, блин, Женя… В голове теперь обосновался, проклятый. Ну, если танец и впрямь похож на секс, то я и сам уже наизменял ему раз сто, пусть выкусит!..       POV Жени.       — Давайте поаплодируем замечательному выступлению от восьмого «Б» класса!       Зал раздался искренними аплодисментами, участники закончившегося номера поспешили покинуть сцену       — Ну, а теперь наверное самый долгожданный номер в нашей программе, которые подготовили сразу шесть классов одновременно, это почти половина средней школы! Давайте поаплодируем их за такой энтузиазм!       Я как-то стиснул предательски руки на груди, пока шум аплодисментов так рьяно простирались по помещению, наверняка и за пределами зала. Я понятия не имел что мне стоит ожидать и стоит ли. Я просто сидел в лютом оцепенении, боясь лишний раз шелохнуться, сердце моё взволнованно билось. Я уставился в одну лишь точку на занавесах, не слыша слов ведущей и шума хлопков вокруг. Только Алина, толкнув меня в плечо, смогла вывести меня их этого состояния оцепенения:       — Да ладно тебе, Жень, всё хорошо будет! Я уверена, Маш просто фигнёй страдает! Забей на это, давай просто посмотрим на его классное выступление.       Я и не смог ничего ответить, поджав губы в растерянности. Я обреченно поднял ладони и негромко захлопал. Только я взглянул на сцену еще раз, так же радостно, как и коллега парень-ведущий уже объявил номер.       — …С номером «Всё многообразие нашего мира!» Встречаем! — вскрикнули напоследок ведущие и прошагали назад за кулисы.       Я слышал визги одноклассников с другого конца зала, к моему удивлению их пришло достаточно много. Но вот наконец послышалась музыка, а свет интригующе потух. Сердце моё вновь дрогнуло. Музыка прошлась раскатами по залу, некогда шумевшие зрители на мгновение затаили дыхание будто все одновременно.       Это был гром, нет… Бьющие волны! Вдруг кулисы разошлись в разные стороны, замерев на месте, на стене стояли застывшие тени разных ребят за освещенным фоном. Конечно же мой взор мгновенно приковался к единственному силуэту на этой сцене. Однако же для обычного зрителя силуэт Маша, который я смогу уже узнать из тысячи, остаётся всё еще незаметен, как и сам замысел номера. Маш тесно держал за руку Настю, чья коса превратились в упругие хвостики на голове. На сцене стояло десять, а то и двадцать фигур разных образов, возрастов и комплекций. И вот, музыка начала заигрывать со зрителем, наводняя ему определенное настроение. Сначала музыка подстроилась под ожившую на переднем плане девочку класса так пятого с флейтой в руке. Это было пронзительной красоты соло, которое на самом деле было вводной частью, с каждым мгновением партия спокойной флейты усиливала темп и напор и параллельно просыпались новые герои.       Флейта оказалась подпевкой следующим персонажам в виде совершенно противоположных по стилистике следующим выступающим: это были мальчишки класса пятого-шестого, которые вытворяли занимательные трюки на своих скейтах. В мгновение ока их число размножилось, казалось бы, десятикратно: ребята появились будто из неоткуда, и они будто гроздьями попадали со сцены, создавая беспорядочный шум досками, но даже им не удалось перебить музыку, которая давала начало новому выступлению следующих ребят. Персонажи просыпались один за другим, всё ближе приближаясь к основной паре на сцене, которая до сих пор оставалась неподвижной. Но это ненадолго. Какое-то время спустя ожил парень-саксофонист, и происходящее подхватило волну джаза. Незаметно мы будто оказались в Америке 30-х годов, ближе к зрителю надвигались девушки, исполняя песню из кабаре, прищёлкивая в такт самим себе. Музыка перетекала из одной стилистики в другую, наконец приближая звёздную секунду для Маша. В какой-то момент музыка затихла на миг и снова взорвалась вместе со светом, осветившим лицо Маша и Насти. Они оба вскинули голову, глаза мои расширились.       «Что, чёрт тебя дери, у тебя в голове!» — вдруг пронеслись требовательные мысли, я не мог отвести глаз.       Окружающие люди послужили некой декорацией, все расступились перед ними, и под мелодичный и заводной вальс начался их общий номер. Незаметно неразбериха на сцене расчистилась, теперь в подстановке участвовали такие же пары, как и они. Эти парочки были на сцене и перед ней на свободном пространстве, номер простёрся и между рядов. Основное внимание зрителя держалось на Маше с Настей. Но внезапно музыка сменилась на более спокойную. Маш с Настей задвигались плавнее. Остальные ребята будто исчезли во тьме, прожектор светил только на Маша с Настей. Заиграла какая-то классическая музыка, в которой я никак не разбираюсь.       Я не мог оторвать взгляда от его лица. Я вжался в кресло сильнее. Мы сидели относительно недалеко от сцены, и моего зрения хватало, чтобы я мог видеть его эмоции. В его глазах не было той беззаботности и восторга, с коими он рассказывал мне о своих тренировках с Настей. Всё лицо его светилось в те моменты, и я с умилением наблюдал за тем, как он радуется тому, что любит больше всего в жизни. А тот вечер, когда он воодушевлённый принялся целовать меня прямо с порога? Не описать словами те эмоции. А сейчас… Передо мной совершенно другое лицо. Он полностью серьёзен и сосредоточён. Маш повёл Настю, на её лице мягкая улыбка, глядя на неё глаза Маша тоже будто смягчались, но при взгляде в тёмную гущу зала, взгляд его менялся. В какие-то моменты он закрывал глаза, отдаваясь движению всецело, что только усиливало эффект от танца. В какой-то момент заиграла тревожная музыка. Наверное, это Чайковский или ещё кто-то. Маш на пару с Настей отлично синхронизировали свои эмоции с музыкой. Зритель подумает, что это тяжёлые эмоции расставания несчастий любви… Я же вижу его реальные эмоции. Отчаянье будто бросало его в вихрь танца, и он отдавался ему всецело. Немой восторг охватил меня. И не только меня, очередному манёвру раздались аплодисменты всего зала.       Подстановка со сцены смещалась вниз, сцена стала жить только для двоих выступающих, которые продолжали кружиться в вихре, охватившем их двоих, будто для них и вовсе ничего более не существовало. Конец приближался. В сценарии их несчастная любовь разгорелась вновь, и лицо Маша уже украшала мягкая улыбка. И вот. Последние громогласное музыкальное завершение. Маш сжимает Настину ладонь, вскинутую вперёд. Взгляд его вновь отяжелел. Он смотрел на меня. И в этот момент мне показалось, будто я первый раз смотрю в эти глаза.       — Вуху! Молодец, Маш! — закричала Алина, думая, что он смотрит на неё.       А может так и есть? Семья Маша громко зааплодировала ему. Нет. Я чётко видел, что его взгляд сместился, чтобы посмотреть на семью. И снова он улыбнулся.       Ребята, участвовавшие в номере, строились по обеим сторонам главных героев. Эта огромная толпа наконец вся выстроилась в ряд и все вместе одновременно под рёв аплодисментов они поклонились публике. Занавес сошёлся, закрыв поклонившихся выступающих, и я понял, что больше я не могу сидеть на этом месте и секундой дольше.       — Жень? — удивлённо уставилась на меня Алина, как только я поднялся с места и рванул вперед к сцене.       Из двери, которая вела в гримёрную выходили выступающие, чтобы пообщаться с друзьями и родными. За этой толпой ребят охранник не заметил меня, и я ловко просунулся внутрь. Ребята один за другим быстро мелькали передо мной, в тесном коридоре их казалось больше чем было на сцене. В какой-то момент я отчаялся найти заветное лицо, Маш наверняка не спешил выходить сюда, раз уж так упорно игнорировал меня весь день. Затем количество ребятни поубавилось и я стал видеть дальше собственного носа, в конце коридора, который вёл к лестнице на сцену, я увидел наконец Маша. Сердце вновь ёкнуло, что только сильнее подтолкнуло меня в ту сторону. Маш стоял с Настей, похоже, делясь впечатлениями.       — Маш! — наконец позвал его я.       Он вздрогнул всем телом на мой зов, Настя тоже обернулась ко мне.       — Чёрт, нет, это Женя… — шепнул про себя Маш.       — О, Женя Астафьев, привет! — помахала мне Настя, но я даже не обратил на неё внимание.       Тоже забыв про Настино общество, Машу некуда было бежать, нежели на лестницу, за кулисы. Надо же, опять убегает, ну чёрт возьми, ну что с ним не так! Я последовал за ним. Настя ошарашенная осталась в одиночестве. Только на сцене никого не было, даже ведущих.       — Маш, да постой же ты, — умоляюще бросил я ему, наконец догнав.       Маш услышал мой зов и с какой-то проснувшейся болью в глазах взглянул на меня.       — Вы… Вы очень классно выступили, Маш, — смягчив тон, осторожно произнёс я, надеясь, что весь этот спектакль — это лишь игра моего воображения. — Правда же, Маш, — я хотел подойти ближе к нему привычным движением взять за локоть, но Маш вдруг резко отшатнулся от меня.       — Нет, Жень, — дрогнул его голос, — не подходи.       — Маш? — Я просто опешил от его интонации, сердце боязно ёкнуло. — Что с тобой?       — Со мной всё в порядке.       — В порядке он... На звонки не отвечал весь день, объясни, наконец, что случилось?       Так же грустно насупив брови, Маш стоял как вкопанный на месте, отвернувшись от меня. Я же боялся лишний раз пошевельнуться.       — Маш, — осторожно решил начать я, — ты сегодня будто сам не свой!       — Нет, Женя… пожалуйста.       — Почему ты так расстроен, что случилось?       — Прости, Жень. Не могу… Я просто не знаю, что тебе сказать, я так растерян. Я поэтому и не отвечал на звонки, потому что… Совершенно не знаю, что сказать тебе.       — Скажи уже что-нибудь, пожалуйста.       Я попытался взглянуть Машу в глаза, и на миг мне это удалось, я поймал этот наполненный печалью взгляд.       — Нет, не делай такое лицо! — Маш резко отвернулся от меня, не желая смотреть мне в глаза, — я думал… я планировал, что скажу тебе всё позже, без эмоций, А сейчас… Я понимаю, что это невозможно.       — Маш…       — Я встретил кое-кого, Жень… — настойчиво перебил меня одноклассник.       — Что?       — И эта встреча перевернула всё с ног на голову.       — Послушай, чтобы это ни было оно не стоит твоих переживаний.       — Не стоит? Ха-ха-ха… боже, Женя… измена не стоит моих переживаний?..       — Не может быть…       — Да… Да, Жень, я наконец всё узнал, — я полностью был ошарашен и не мог поверить, что реально слышу эти слова. Мою паузу замешательства еле заметной, но колкой полуулыбкой прервал сам Маш. — Его зовут Лёша, ведь так?..       Я поднял на него взгляд и понял, что нужно срочно что-то сказать:       — Ты зря его послушал, всё было не так…       — Не так, да?..       — Всё, что он наплёл, это всё неправда, Маш.       — То, что вы были вместе у меня за спиной — неправда?.. Ему, наверное, приснилось всё, да?!       — Послушай меня.       — Нет, ты меня послушай! — Маш разозлился, теперь его глаза жадно впились в мои. — Ты не видел его лица. Столько ярости во взгляде я никогда не видел, поэтому всё, что ты сейчас возразишь — заранее ложь.       Одноклассник отшатнулся от меня, отвернув голову, я не мог смотреть на него без эмоций. Очень больно. Нет, Маш, да куда же всё катится, да постой же ты!..       — Дело ведь не только в нём, понимаешь? — я снова хотел достучаться до него. — Я ведь только тебя люблю, Маш, слышишь?..       — Я уже не могу спокойно реагировать на твои слова… — он снова отдёрнул от меня резко свои руки, — как могу трезво о чём-то судить в таком состоянии? Я… я не могу позволить себе поверить уже тебе, понимаешь?.. Мне только больнее прежде всего от того, что ты всё то время думал, пока мы были вместе, что я так и буду наивным дураком…       — Неправда! Я никогда не думал так…       — Да. Жень, да всё именно так. Я места себе не находил всю ночь, я не мог поверить, что ты так поступил со мной.       — Я ни в коем случае не хотел, чтобы вышло так! Прости меня.       — Простить… Какие же пустые это слова… Почему так выходит, Жень? Зачем ты так со мной?.. Почему ты обманул меня?       — Маш, пожалуйста, не делай поспешных выводов, я не хочу чтобы…       — Чтобы что?! Что же ты на самом деле хочешь, дурная ты башка?!       — Чтобы всё закончилось вот так!       Маш на миг замер, его взгляд был по-прежнему полон печали.       — Но факты ведь таковы, — шепнул он. — Никакие эмоции этого не изменят, — мой взгляд остекленел, я не желал слушать, чему так рьяно желает верить Маш. — Я ведь верил тебе, правда, верил, без остатка отдавался, от меня самого уже ничего не осталось! Женя, да почему же так получилось, а?..       — Ты говоришь сгоряча!..       — Сгоряча? Сгоряча! Ха! Факты не поменяются от эмоций, они неоспоримы, бессмысленно что-то объяснять, ты не изменишься. Знаешь, я не хочу больше так… Мне больше это не нужно…       — Маш!..       Я попытался подойти, взять его за руку, но он грубо отдёрнул её.       — И ты мне тогда не нужен! Такой! С такими заморочками!..       Я снова остолбенел от таких слов. Маш со всхлипом закрылся руками и отшатнулся от меня. Я понял, что я полностью безоружен, что слова иссякли. Я понял, что Маш… Дорогой мой Маш. Человек, в которого я влюбился целиком и полностью, которому доверил свою душу, которого я был готов превозносить и лелеять так долго, как только я бы смог… Запросто отрёкся от меня. Моя душа разбилась вдребезги в одну секунду, никаких сил нет, чтобы разубедить его… Всё пропало. Он поставил знак равенства между моей оплошностью и мною. Маш… Зачем же так?       Я ничего не смог вымолвить, ноги сами попятились назад, я пребывал в необратимом шоке. Ещё мгновение, и я скрылся с его глаз, спустившись по лестнице.       — Женя? — испуганно вскинул голову Маш, сделав шаг следом, — ушёл… — голос его сник, — Конечно же, он ушёл! — слёзы тут же рекой полились из глаз. — Господи, Женя, ну почему же так случилось, а? Ну почему же?..       Почему? Почему было так легко тебя потерять? Всего лишь дав прошлому выйти на поверхность?