***
— Ого, осторожно, Маш, тут дырка с арматуринами… — Предупредил меня Стёпа, как мы вышли с ним на новый этаж. — Тут всё на добром слове держится… — С опасением приметил я. Мы вдвоём со Стёпой проверяли каждый коридор, который не был разрушен или откуда не веяло страшной вонью. С ребятами мы поделили территорию для обзора пополам. Больница с птичьего полёта была похожа на букву «С»: одна половина для них, другая для нас. Минуя разрисованные граффити комнаты одну за другой, я каждый раз дёргался в надежде увидеть лицо Женьки. Я слишком нервничал. Стёпа более менее здесь ориентировался, и я следовал за его спиной, заглядывая иногда туда, куда не успел попасть мой компаньон. Меня же это место пугало до ужаса по самым необъективным причинам, что меня самого удивляло. А боялся я именно каких-нибудь неожиданностей. — Женёк! — Кричал Стёпа на весь коридор. — Женя! — Пытался помочь ему я, но никто не отзывался, и нам оставалось лишь растерянно оглядываться по сторонам. Казалось, что звук просто исчезает в вихре ветра, который пронизывал недостроенное здание насквозь. Ведь кое-где здесь просто отсутствовали стены, и свалиться вниз с этажа четвертого или пятого можно было бы запросто. — Бля, бомжи только сбегутся… — разочарованно произнёс Стёпа, почёсывая за затылком. — Мне уже, если честно, всё равно, — отвечаю я, — может, они подскажут нам, где он?.. Мы на момент остановились, чтобы отдышаться. Кажется, мы пробежали пару этажей без продыху. — Вот и спросим, как раз, — приговаривал мне Стёпа, снова двигаясь вперёд. В этот момент краем глаза я заметил некое странное граффити, которое отличалось ото всех здешних. — Стёп, глянь! Я ринулся к бетонной стене, которая была на удивление цельной, Стёпа подбежал следом. На стене зияла чёрная дыра выше человеческого роста, будто заволакивающая в себя всё, что оказалось рядом. Диаметр дыры был где-то метров пять. Следы от кисти закручивались внутрь к её центру, было видно, с какой силой человек старался добиться такого эффекта. Краска ещё не успела высохнуть: на пальцах остались чёрные следы. Края же вышли рваные, нанесённые резкими сильными движениями, будто бы кистью ударяли об стену, чтобы получилось так живо. Дыра заходила своими рваными обрывочными краями на следующий этаж, ведь потолка над нами не было, лишь арматуры торчали угрожающе вниз. Это значит, что для того, чтобы нарисовать край дыры наверху, надо было подняться ещё на один этаж. Эффект поистине пробивающий до мурашек. Казалось, что идея заключалась в том, чтобы изобразить некий портал. Как будто стоит лишь сделать шаг, и можно оказаться в другом мире. Невысохшие потёки продолжали ползти вниз, как выбившиеся из недр тьмы нечистоты. — Краска ещё свежая! — Воодушевлённо отметил Стёпа. — Подожди, а это что?.. Я вгляделся ещё внимательнее: между рваными краями резких мазков пустое пространство стены было исписано острым угловатым шрифтом из обрывочных еле распознаваемых фраз.Я больше тебе не верю. Мудак. Полная подстава. Чтоб ты сдох. Ты мне не нужен.
— Это точно Женя!.. — Я не мог поверить собственным словам. — Он здесь! Где же ты, Женька? Я знаю, ты где-то здесь! И я найду тебя! Назло!***
POV Лёши. Вечер субботы. День исчезновения Женьки. 22:36 Злосчастный коттедж, который виновник торжества снял на ночь, находился у чёрта на рогах. И то, что там находился Женя, я лишь смутно предполагал. Поездка на электричке была до смерти долгой, я не мог ничего делать, кроме как сновать глазами по окружению. Мою голову донимали мысли: «Какого чёрта я делаю? Зачем я туда еду?» — и сосредоточиться на чём-то ещё я никак не мог. Гляну в телефон – и взгляд тут же замирал, сознание вновь улетало в дебри дремучих дум, музыки мне не хотелось слушать, я был в каком-то ненормальном для меня напряжении. Я разглядел всех соседей сонной электрички. Ещё бы, одиннадцатый час. Каждого, кто проходил мимо, я разглядывал как маньяк, сосредотачиваясь на деталях, нежели на самих персонажах. Бывало, удивлённые взгляды упирались в меня, а равнодушные быстро ускользали. Я дёрнулся к выходу как лопнувшая струна, чуть только объявили нужную станцию. Взяв такси до нужного адреса, я еле добрался до этого дома. Уже на подходе к нему, мне слышались крики веселящихся ребят. Некоторые были на улице и жарили шашлык, громко гогоча от веселья, несмотря на то, что вечером уже стало довольно холодно. Даже снег не растаял, не то что в городе. Подходя ко входу, я затянул на голове капюшон толстовки потуже, дома надел ещё черную шапку под него, чтобы не было видно волос. Поверх толстовки джинсовая куртка — не самый заметный прикид. Так меня хотя бы не будет донимать ощущение, что меня могут в любой момент узнать. Тот же самый Астафьев, например. Какой-то паренёк пытался в одиночку дотащить ящик пива ко входу в дом. Я придержал ему дверь. Запыхавшись, он лишь коротко бросил мне «спасибо», не взглянув на лицо.Angel Of Death Slayer
На часах почти одиннадцать, вписка в самом разгаре. Это тот момент, когда все уже бухие, но и спать пока не ложатся. Идеально. Подумать только — среди них, возможно, где-то там есть Женька. И мне следует его найти. А если не найду, на что я очень надеюсь, я просто оттянусь вместе с ребятами. Действительно, на кой ему будет сюда переться?.. Парень с ящиком потопал куда-то вглубь дома прямо в обуви, я же решил оглядеться, снимая с себя куртку. Внутри дома царствовал полумрак. В вестибюле слабо горели настенные светильники. Обосновавшимся здесь ребятам этого было достаточно. Ревущая панк-музыка глухо давала о себе знать уже на пороге. Она звучала из какой-то комнаты, где и происходил основной движ. Я оказался в обширном вестибюле с лестницей, которая вела наверх, – он был связующим между, как я понял, кухней, гостиной, туалетом и лестницей. Ноги врезались в валяющуюся почти горой обувь. Чувства снова навострены. Все хоть и пьяные, но не тупые: меня могут заметить. «Мне нужно быть как можно менее заметным…» — чётко определил для себя я. «Ни с кем не говорить, ни на кого не пялиться… Слиться с толпой и… меня никто не заметит. А если заметит — то я просто приехал потусить, да, в одиночку, а что такого?» Я чётко пытался обдумать все свои действия, пока сбрасывал свои ботинки в общую кучу. Повесив куртку на крючок, я внезапно обнаружил в этой куче знакомые кеды. Я даже вздрогнул всем телом на миг. Конечно, если подумать, то чёрно-белые конверсы может носить кто угодно, это не настолько редкая обувь, но… Именно эту пару я бы всегда смог отличить от других таких же кед. Непонятно, в чём дело, то ли оттенок какой-то странный, то ли какая-то определённая форма, образовавшаяся за долгие месяцы носки, то ли дело в шнурках, которые, когда изнашиваются, приобретают какой-то особенный вид. И из совокупности этих мелких деталей мне стало понятно одно — я нашёл Женю. И не случайно ведь. Это являлось результатом моего чёткого плана. Ещё дома я предположил, насколько велика будет вероятность, появится он здесь или нет. Именинник — знакомый Жени, они друг у друга в друзьях, вероятно, что общие знакомые тоже имеются, сама туса – до утра — и пропустить такое для Жени было бы грешно. Поэтому я подробно разузнал адрес и построил маршрут, обретая всё большую и большую одержимость идеей повидаться с Женей. Находясь в электричке, я томился и ждал конца своего пути. И вот, наконец я здесь. Я нашёл его. Чутьё вновь настороже, как у волка, для меня главное – найти свою добычу. Как же мне поступить с ним? Понятия не имею. Всё зависит от желания, которое во мне проснётся в ту секунду, когда я его увижу. Моя ненависть живёт только в моих грёзах? Или, стоит мне увидеть его вновь, проснутся мои прежние чувства? Я не знаю ответа. Но я знаю одно — я дам себе полную свободу действий. Мною будто что-то двигало. Какая-то непонятная сущность, она будто руководит моим телом, а я с превеликим удовольствием и интересом ей повинуюсь. Ведь если бы я смирился с тем, в кого я превратился, как только Женя ушёл от меня, то я бы и не шевельнулся, жалостливо залечивая свои раны от хлыста Артура на спине. Я стал рабом, безмолвной псиной, тварью, которая только и желает задохнуться в море боли. Мне больше хотелось разорвать себе грудную клетку пополам, лишь бы не чувствовать ничего более. Мне приходилось лишь наблюдать за тем, как мои страдания отражаются в других. Кому-то я приносил боль, а кому-то – неимоверное и дьявольское наслаждение… Я пришёл сюда положить всему этому конец и обрести сладостное спокойствие. «А что, если со мной заговорит Астафьев?» — на эту мысль я задышал часто, а сердце забилось ещё сильнее. «Ни за что не допустить этого, » — чётко решил для себя я, — «мне нужно заметить его первым». Монстр за моей спиной затрепетал крыльями и издал яростный крик стервятника. Я стал разглядывать всё, что меня окружало. Здесь было максимально мало мебели, в одном лишь вестибюле кроме шкафа для вещей и скучных обоев на стенах не было ничего. Я вздрагивал, если кто-то появлялся передо мной, но ребята либо не замечали меня и шли своей дорогой, либо равнодушно провожали взглядом. В капюшоне вряд ли меня кто-то узнает издалека, может, даже и Женя. Если он не знает наизусть всех моих черт, как я его… Мне нужно знать, где он. Боже… И что же будет, когда я его увижу?.. Пальцы трясутся. Но на данный момент — это первостепенная задача. Главное — не бояться и не отступать. Прежде чем я обнаружил кухню, мне попались девчонка с парнем, заняты они были только друг другом, а ещё девушка, которая явно была погружена в свои мысли. На кухне были ещё люди: парни весело гоготали и обсуждали что-то друг с другом. Жени здесь не оказалось. Больше ничего интересного не было, кроме наваленной еды на стол, тарелок и всяческих напитков. Весь шум и гомон музыки доносится из гостиной. И я с ужасом осознаю, что мой путь лежит туда. Ребята то и дело появлялись перед носом, шатались из комнаты в комнату, спускаясь с лестницы и выходя из гостиной. Каждый их возглас, их случайный взгляд заставлял моё сердце вздрагивать от тревоги. Тело предательски дрожало, но ясность ума ещё никогда так не проявляла себя. Ха-ха. Будто лиственная крона дерева, которая колышется при каждом порыве ветра, в то время как прочный несгибаемый столб дерева стоял прочно и непоколебимо. Так я себя ощущал. Среди различных голосов я старался уловить лишь один единственный. Среди лиц я судорожно разглядывал в полумраке заветные черты, будь то знакомая футболка или форма причёски. Ребята не обращали на меня активного внимания в первую очередь из-за света, во вторую — я был таким же, как они. Незнакомое лицо на вписке — обычное дело, никто не обязан знать каждого пришедшего в лицо. Поэтому мне особо не приходилось прятаться. В саму гостиную я пока не смел соваться. Если я его ещё не нашёл, он наверняка либо там, либо на втором этаже. Сначала нужно убедиться, есть ли Женя на первом этаже, если же нет, то буду… Сквозь рёв панк-музыки, гогот пьяных ребят и полумрак из мельтешащих лиц сквозь приоткрывшиеся двери в гостиную я наконец заметил лицо Жени. Дыхание моё передёрнуло, в эту секунду остановилась планета. Он расположился в кресле с недовольным видом, пассивно принимая участие в каком-то малоинтересном для него разговоре. На фоне всеобщего безумия он был малоактивен и был, казалось, расстроенным?.. Я судорожно пялился на него одним своим глазом, выглядывающим из-под капюшона, чтобы Женя не заметил меня. И вот — я снова потерял его из вида, тела вновь замельтешили между нами. Но его образ остался перед глазами намертво.Случилось то, чего я и боялся…
Я резко развернулся, расталкивая ребят, которые попались мне по пути, в поисках туалета. Они провожали меня изумлёнными пьяными взглядами. Я захлопнул рот рукой, пытаясь как можно скорее добраться до открытой двери в туалет. «Парень, тебе плохо?» — кто-то даже обратился ко мне, коснувшись моего плеча, но я тут же раздражённо отдёрнулся. Заперев за собой дверь на замок, я развернулся к зеркалу, уперевшись руками в раковину. Сдерживать внутренние порывы было сложно, меня будто сдавливало изнутри. Я яростно поднял на себя глаза, сквозь оскал рвался воздух.Я увидел Женю… Того самого. Наяву, не того, что в моих снах, или того, кого я ненавижу. Это два разных человека. Увидев его лицо, я ощутил не ярость, не гнев… А именно то, что раньше я к нему испытывал. Будто прошлое предательски забилось в дверь. Такое отвратительное, разрывающее голову и сердце чувство ностальгии. Неужели слабость во мне взыграет, и я оставлю всё, как есть? Неужели расплаты не последует? Я на мгновение вернулся назад, туда, когда мы были вместе. Когда мы по приколу могли потрахаться или поговорить о чём-то важном за бутылкой пива. Когда весь день, что мы были наедине, был подчинён нам обоим, когда ни друзья, ни родители не могли нам помешать. Когда… Когда я чётко мог разглядеть его эмоции на лице, как и сейчас! Кто ему давал право выражать такую печаль на своём блядском лице?! Он даже, сука, не подозревает, о том, что чувствую я!.. Прошлого больше нет! И как же от этого больно!..
Я бью яростно кулаками по стенам, не в силах сдерживаться. Мой рык не слышен из-за музыки. Усмирившись на мгновение, я снова уставился в своё лицо с вопросом: «Что делать?» Затем я вдруг задрал подол своей толстовки на боку достаточно, чтобы… Разглядеть свои раны на спине, что оставил Артур.Чёрта с два я остановлюсь. Это будет месть. Без сожалений и раздумий.
Птичий монстр радостно запрыгал от радости на своих кривых курячьих ножищах, облезлые перья посыпались с его взъерошенной спины на кафельный грязный пол. Радостное глухое кряхтение изрекалось из трясущейся слюнявой пасти. Я же продолжал глядеть в зеркало, прислушиваясь к своему дыханию.Я… я нечто большее, чем просто тело. Я сам замысел. Я – действие. Я – воля.
POV Женечки. Как же здесь скучно. Как мало людям надо, чтобы веселиться. Но меня же ничто не может отвлечь от мыслей о Маше, который, послушав кого-то левого, так опрометчиво стал судить обо мне. Я уже прилично пьян, мысли мои заносчивы. Маш целиком и полностью виноват сам… Как можно не понимать, что я люблю только его одного, а не Лёшку. И Лёша, конечно же, идиот тот ещё. Чего он пытается добиться, выставляя фотки с собой – всего в засосах… Два дурака, которым надо что-то доказывать и объяснять. Пф, а я сам-то? Куда им обоим до меня? Я ведь сам крутил и вертел ими, пока меня это забавляло, а теперь сам расплачиваюсь за свои низменные прихоти. Мне было классно и Лёшкой, и с Машем. Ну, не прекрасная ли почва для пиздеца? Причинённая боль бумерангом вернулась ко мне в мгновение, я остался с ней один на один, ибо отвлечься никак не получается. Я не вижу никакого выхода. Не хочется думать о том, что будет завтра, ведь оно рисуется мне в таких мрачных тонах. Я забудусь и усну. А моё тело выволокут куда-нибудь и оставят, а там уже буду дальше думать…