***
— Доброе, Маш, — сонно улыбнулся я, почесав глаза под челкой, которую не спешил убирать с лица. Я рад, что Лёша исчез. У меня теперь будет больше времени на моего ангела. — Я просто подумал, что ради разнообразия… — озвучил первое, что пришло в голову, — можно и переместиться, располагайся… — Не думаю, что увижу какие-то мелкие буквы на доске отсюда, — все еще не подозревая подвоха, произнес Маш, обернувшись к доске. — Я тебе подскажу, — я усадил Мария, потянув его за форму. — Ладно, — сдался Маш. Я поблагодарил Всевышнего за Машкину утреннюю рассеянность, иначе он бы уже давно приметил… — Ты странный какой-то. И вчера был странный, — он поджал губы. — Да нормальный я, — недовольно отозвался я, снова спрятавшись от него. — Тогда почему ты до сих пор даже не посмотрел на меня? Я непривычно дернулся, было глупой затеей скрывать от него что-то в этом роде. — Смотрю. Из-под челки на Маша уставился один мой глаз, чего ему было недостаточно. — Явно что-то случилось, — беспокоился все мой ангел. — Нет, Маш. — Случилось. — Нет. — Да. — Нет. — Тогда не прячь лицо. Кого я обманываю. Что за глупость. От него ничего не скроешь. Никогда. Сколько бы я не врал, он узнает об этом. Я выпрямил спину и смахнул волосы с лица. Маш в нетерпении заглянул в него, когда я только немного повернул к нему голову. Он тут же ахнул. — Черт возьми, Женя, я так и знал, — он протянул руки к моему лицу, не стесняясь, что это кто-то заметит. Левая скула была исцарапана и покраснела. Ссадины на подбородке. Треснувшая губа. И покрасневшая переносица. Помню, на куртке осталась моя кровь, когда я стирал ее с носа и губ. И это только лицо. — Блин-блин… — все недоумевал он. — Маш, да все не так уж плохо, — отмахнулся я, смотря на Маша с такого ракурса, с которого он поднял мою голову. — Неплохо?! Это неплохо? Боюсь представить, как это больно. Ты опять подрался? — Что значит «опять»? Я же не каждый день… — Доброе утро, мальчики! Кто подрался? — внезапно перед нами появилась наша одноклассница Ленка. — Женя. Опять, — снова недовольно объявил Маш, не сводя с меня глаз. — «Опять»? Жень, ты любишь драться? — Ленка нагнулась к нам. — Ты у нас драчун? — улыбнувшись, спросила она. — Дрочун, блядь, — пробормотал я, на что Ленка звонко засмеялась. — Не думаю, что это смешно, Лен, — насуплено проговорил Маш, недовольно посмотрев на меня, — это ведь просто ужасно, — вздохнул снова обречённо он. — Что ужасно? Мальчишки иногда дерутся. А эмо дерутся вообще? — все не унималась одноклассница. — Отстань, я не эмо, — буркнул я. — «Эмо — это состояние души!». «Верните мой 2007-й»! Меня это заставило рассмеяться. — «Эмо-эмо — пидорская чёлка, эмо-эмо — ты похож на тёлку», — Лена указала на меня пальцем, исполнив незамысловатый танец. Я улыбнулся, вспомнив любимый трек, и показал ей фак. — Иди нахуй, — засмеялся я, после этого последовал звонкий смех одноклассницы, затем она удалилась по направлению к своему месту. — Ты только что послал ее нахуй, — констатировал Маш, проводив девушку взглядом. — Да, и что? Маш прыснул от смеха, после чего и я не смог сдержаться. — Эй, ты стал материться! — Неправда, я лишь процитировал тебя, — с улыбкой мотнул головой Маш. — Вот с кем поведёшься... — протянул я. Внезапно для всех нас прозвенел звонок. Мы послушно поднялись, учительница окинула нас взглядом и удивленно уставилась на нас с Машем. Я спрятал лицо, Маш это заметил и недовольно вздохнул. Я уже привык лгать, недоговаривать. Я не могу иначе. В моей жизни давно имеются стороны, о которых я молчу, я умру вместе с ними. До Мария не доходят мои мысли. Он снова недовольно вздыхает, поглядывая на меня, мое сердце страдает из-за этого не меньше его. Если Маш узнает о Лёшке, я точно этого не переживу. Мы с ним удалились из кабинета, как только прозвенел звонок, по направлению в следующий класс. Мой компаньон явно не был настроен на обсуждение прошедшей контрольной. — И как тебе не стыдно вообще, — безразлично вздохнул Маш, похоже он уже смирился с ситуацией. — Стыдно что? — Врать, — меня больно передернуло на этом слове, мне ничего не нашлось ему ответить. — Я никогда не привыкну к тому, что ты что-то недоговариваешь. Я понимаю, у каждого своя жизнь, но я от тебя ничего не скрываю. — У каждого есть свои секреты. У тебя есть свои, я уверен. — Да, незначительные, они есть у каждого. Но… Ты снова подрался… до крови. Это не «незначительный» секрет. — Мне стыднее признаться в том, что произошло, чем просто промолчать об этом, — я улыбнулся Машу. — Я каждый раз дивлюсь с твоей логики, — Маш скосил брови, я на это тихо рассмеялся. — С кем? — Да так… С одним челом. Нет, Маш, даже не пытайся. — Из-за чего? — Трудно сказать. «Как же иначе…» — ясно отразились на лице Маша его мысли. — Это был твой друг? — Друг вряд ли бы так поступил. — Враг? — Нет, и не враг. Маш, нахмурив брови, опустил глаза. Я снова его расстроил. Ненавижу, когда так выходит. Мой ангел не должен грустить. Но и рассказать я ему не могу. «Эй, Маш, это был типа мой бывший… Ну, как бывший, мы просто трахались какое-то время… Даже тогда, когда мы с тобой уже были вместе!» — так это должно прозвучать? Однако больше Леша в моей жизни не появится. Больше не будет этих грустных глаз. Все наладится. — Такого больше точно не повторится, Маш, правда. Маш промолчал смотря мне в глаза. — Мне больнее, чем тебе. — Ты уверен? — со смешком проговорил я. — Извини, — тоже улыбнулся он. Как-то Марий улизнул из класса по нужде на одном из следующих уроков. Пару минут спустя, я решил присоединиться. Спросив разрешения, я тоже покинул класс. Я не думал, будет ли это выглядеть подозрительно, я просто не хотел упускать его из виду. Маш стоял у зеркала и мыл ледяной водой руки. Он на миг обернулся, будто меня все это время и ждал. — Жень? — Я понял, что не могу больше там находиться, — закрывая за собой дверь, решил оправдаться я. — Физика. Твой любимый предмет. — Без тебя уже и не такой любимый. Выкинув салфетку, которой вытирал руки, Маш повернулся, как-то недобро взглянув на меня. Я подошел ближе, взяв его холодную ладонь в свою. — Почему ты не скажешь мне, Жень? — Есть причины. — У тебя проблемы? — Нет больше никаких проблем, все закончилось, и я этому рад, — я приближаю к нему свое лицо. — Закончилось что? — вполголоса осторожно произнес Маш. Но вместо ответа я лишь тепло поцеловал его приоткрытые губы. Маш пару секунд колебался, его губы были неподвижны, но затем я почувствовал ответ. Немой, чувственный. — После школы пошли ко мне. Маш чуть улыбнулся, но улыбка его дрогнула. — У меня репетитор. — Пожалуйста. — Ну, в конце концов, его можно перенести… Обрадовавшись, я снова прервал его легким ненавязчивым поцелуем. И почему я рад, что он решил пожертвовать своим временем на меня? Почему именно сегодня? Отменять занятия крайне нежелательно… Ах, как же на все плевать. Мне дорога каждая секунда с тобой. Маш сжал мою руку, как только мы решили покинуть туалет. — Я с нетерпением буду ждать той секунды, когда все прояснится. Я встревоженно посмотрел на него. «Не допусти этого, Господи…» Тем временем в другой школе, в другом районе. Алена. Прилежная ученица десятого класса, ее хрупкий образ и кроткий нрав веял аристократизмом. Осанка всегда прямая, при малейшем движении элегантно покачивались стриженые под каре темно-русые волосы. Взгляд глубокий, но в то же время и наивный. Девушка часто улыбалась, стараясь угодить своим близким во всем, что от нее требовалась. Ее было легко смутить. Собственно, какое сочетание таких прелестных качеств может быть прекраснее? Никто никогда бы не подумал, что такая особа обратит свой интерес в адрес непримечательного плебея… Однако же, в данную секунду она направила на него свой обеспокоенный взор. Алексей сложил свою голову на руки и, никому не мешая, дремал, свесив одну руку через парту. Только в этом заведении он находился в непривычном для себя образе: белая, выглаженная рубашка, а стрижка уже не напоминала об ирокезе, так как сейчас волосы не покрыты гелем, дабы стоять колом. Только с пирсингом и тоннелями Лешка не смел расставаться, наплевав на все правила школьной формы. А вот мелкие ссадины и кое-как прилепленные пластыри на его лице одноклассница приметила еще с первого урока. — Ален, ну пойдем в буфет! — звала приятельницу непоседливая подруга. Девушка, поколебавшись, мотнула головой, поглядев сперва на подругу, а потом на Лешу, с которым никогда не решалась заговорить. По крайней мере дольше, чем полагалось одноклассникам. — Я… Иди без меня! Я не голодна, — отозвалась Алена. Подруга недовольно вздохнула и удалилась. В классе было непривычно тихо для перемены. Кучка парней сбились в один угол, увлеченные происходящим на экране мобильного телефона одного из них. Две подруги тихо что-то обсуждали за партой, посмеиваясь. Дрыхнущий одноклассник. И она. Одна во всем мире. Аленка по привычке нервно поскребла ногтями больших пальцев друг о друга. Но затем вдруг решилась. Она шагнула в сторону парты Лешки и присела на свободный стул перед ним. — Л-леш, привет, — как-то неестественно произнесла Алена. Лешка лениво поднял лицо с озлобленным выражением, недовольный тем, что его потревожили. — Э… Как дела?.. «Да уж… Отличное начало разговора…» — невольно подумалось ей. Леша не понимал, что сейчас происходит. Он всмотрелся в ее глаза, отчего Алене стало не по себе, и медленно произнес: — Все просто ахуительно. — О, это хорошо, — все также нервничая, проболтала Аленка. «Хорошо? Ха-ха! Что может быть хуже?..» Затем она взметнула головой и наконец вспомнила, зачем побеспокоила молчаливого драчуна. — Я хотела спросить, откуда же у тебя такие ссадины? — справившись с робостью, произнесла она. — Слушай, тебе какая, блядь, разница?.. — взбесился Леша. Девушка вздрогнула, потупив взгляд и подбирая слова, теперь уже для извинений. Но тут панк, спохватившись, все же выдавил из себя: — Извини, я не хотел… — Нет, это ты меня извини, я, наверное, лезу не в свое дело. Просто мне показалось, что ты неправильно обработал свои раны. Ты мог занести инфекцию. Твоя мама ведь врач? — Она бы мне бошку оторвала, если бы увидела. Неужели так заметно? — более дружелюбно произнес он. — По мне — так очень. На лице покраснения и запекшаяся кровь… — А ты тоже, что ли, — перебил ее Лешка, — в медицину подашься? Людей будешь лечить, как моя мать? — Лешка выпрямился на стуле, всматриваясь в глаза девушки. И тут Алена в первый раз в жизни решила соврать, дабы не показалась подозрительной ее внимательность: — Да, конечно. — Не понимаю я этого, — вздохнул Леша, — Это слепое стремление помогать другим людям. У меня лучше получается их калечить, — панк поднял кисть руки, на костяшках которой еще остались красные следы, не сошедшие со вчерашнего вечера. Алена еле слышно ахнула, — и что ты предлагаешь? — Нужно что-то сделать. Обработать раны, вывести из них грязь, не дай Бог, заражение. Ты что, не смотрел фильмов?.. — Каких фильмов? — Про зомби, например. Твои раны разбухнут, начнут гноиться, потом пойдет заражение, тебя охватит агония, и ты начнешь бредить. А затем — все, смерть. — И при чем здесь зомби? — лениво произнес Лешка. — Не смотрел, что ли? — Алена округлила глазки. — Неа. — Вообще? Хотя бы парочку? — Да ни разу. — Парень за свои шестнадцать лет ни разу не смотрел фильма про зомби? — скептически улыбнулась девушка, уже не чувствуя скованности в их диалоге. — Мне это неинтересно, — пожал плечами панк. — Меня удивляет, что ты смотрела. Круглым отличницам это не свойственно, — в ответ улыбнулся Лешка. — Ну… Мне нравится. Да и никакая я не… Ой, у тебя кровь! Алена сразу позабыла о чем хотела сказать, завидев свежее красное пятно на рукаве белой рубашке панка. — Твою мать, — раздраженно прорычал он, — опять открылась, — будто сам себе сказал он. — Можно взглянуть? — подала голос Алена. — Зачем тебе… — Я просто посмотрю, хорошо? Даже Алексея пробрал ее взгляд. Он так напоминает… Девушка без помощи парня закатала рукав и увидела необработанную рану чуть выше запястья, где местами проступали капельки крови. Девушка предположила, что эта часть руки была открыта во время… драки. — Хм. О чем я и говорила, — победоносно хмыкнула Алена. Леша, явно вредничая, отдернул руку. — Эта ублюдина схватила меня сзади и повалила на землю, вот и напоролся на забор или на осколок, сам не понял… — В любом случае надо что-то делать. Иди к медсестре. — Ага, блядь. Лучше классухе растрепать все, или нет, сразу директору! — Тогда пойдем ко мне домой, я обработаю твои раны. — Домой зовешь? — уточнил Алексей, сузив глаза. — Ага, а что еще остается?.. — растерянно развела руками Алена, еще не до конца осознав, на что решилась. — Ладно, — произнес Леша. От раздавшегося звонка плечи девушки дрогнули.***
POV Алексея. Мир перевернулся за одну ночь. Мои чувства вывернул наизнанку этот гребаный эмошный пидорас и беспощадно растоптал по земле. Меня потрясло до глубины души, какую пустоту я ощутил. Что те чувства надежды и веры превратились в ничто. Из-за обиды и несправедливости я старался не сдерживаться в силе. Наверное, поэтому я все разрушил. Надо было держать себя в узде. Надо было просто извиниться и… Черт возьми. О чем я думаю? Это ужасно, как же я жалок. Я вчера сидел у окна и пялился в него, как обезумевший. Я не мог поверить, что все кончено. Я не мог с этим смириться. Я думал о самоубийстве. Нет. Я мечтал о нем. О чем-то несбыточном и прекрасном. Когда он был младше… Он думал об этом каждый день. Это было его культурой. Его средой. Хоть что-то у нас есть общее. Тогда почему он, блядь, так и не вспорол себе вены?! Тогда он не полез бы ко мне! Я жил бы спокойной жизнью! Я бы мог без опасений улыбаться в присутствии одноклассницы. И как я до сих пор улыбаюсь? Я кричал ему, что презираю женский пол. Я говорил, что всех этих шлюх в гробу видел. Но, глядя на нее, становится стыдно за такие слова. Ее глаза таят магию, которую я побаиваюсь, и я знаю почему. Я давно это заметил. — У тебя глаза как у… — на мгновение, мне показалось, что мои слова беззвучны. Я любил его глаза. Я был их пленником. — Как у кого? — улыбнулась наивная Алена. Уже полчаса как мы оказались в ее доме. Я с нескрываемым интересом какое-то время рассматривал ее квартиру, не упуская ни единой мелочи. В этой квартире все слишком идеально. Слишком убрано, слишком мило, слишком уютно. Ни трехнедельной пыли в углу, ни запашка скомканных носков или прогнившей картошки из-под раковины кухни, ни бардака, который прибрать всегда лениво. Шторки идеально белые, с утонченными узорами, со вкусом обставлена каждая комната, ни пылиночки. Ей богу, с этих сияющих полов есть можно. Мне казалось это все мерзким и неестественным. Как отметил бы Женя: дикого волка приволокли в конуру ручной тявкалки. Я слышу это его голосом, его интонацией. Алена наконец разобралась с аптечкой, выбрав все, что ей было нужно, и развернулась ко мне. Я бы предпочел сгнить заживо со своими необработанными ранами. Это был бы мой выбор по крайней мере. — А, вспомнил певца одного, ты, наверное, такое и не слушаешь, — махнул рукой я. Мне нравилось, когда он выпендривался, хвастая своим умением скримить. — Наверное, ты прав, — пожала плечами девушка, снова обратив свое внимания медикаментам, — я слушаю спокойную музыку… — И кожа у тебя красивая, — не мог остановиться я. Я любил его смуглую кожу. Даже зимой она была намного темнее моей. — И вообще, ты самая красивая девчонка, которую я встречал. Он был самым красивым из всех парней, что мне довелось встретить. Я был счастлив. Счастлив в те моменты, когда казалось, что ему хорошо со мной. Но почему же он так меня ненавидел? Я поднял глаза на бедную одноклассницу. Оттенок ее лица напоминал китайский флаг. И что я несу, перебирая весь этот бред в своей голове? — Ой, ты чего это? Я правда забеспокоился за нее и стал фильтровать свою речь от нежелательного бреда. Алена растерялась, пряча глаза от меня, алгоритм действий первой помощи улетучился в миг из ее головки. — А… Э… — она не могла вспомнить, что же все-таки принято говорить в таких ситуациях, — с-спасибо, — и нервно улыбнулась. — Тебе никогда не делали комплименты? Ты их заслуживаешь. Любой свидетель происходящего сказал бы, что я никогда не слышал о понятии «деликатности». — Нет, просто… — Алена никак не могла собраться с мыслями, — это так непривычно. — Непривычно, когда говорят правду? — я насмешливо улыбнулся. — Ну, все, хватит, — снова заулыбалась она и так на меня и не посмотрела. — Ну, так что там?.. Бинтики, винтики… — Ах да, точно! — она наконец вспомнила, зачем я здесь нахожусь, и взяла мою руку для осмотра. Я закатал рукав по локоть для большего удобства. Она сначала очистила рану, затем аккуратно обработала, стараясь причинить как можно меньше боли. — Терпишь? — сурово спросила она. — Терплю-терплю, — прошипел я. Я промолчал, что мне это даже нравится. Я сглотнул, насладившись сладким чувством, подобравшемуся к груди, посещавшее только, когда я испытывал боль. Будто глоток адреналина, сладкий, обжигающий. Все эти раны оставил он, но на его теле я оставил следов не меньше. Однако моя душа искалечена гораздо сильнее. Почему все так вышло?.. Я хотел забыть его, оставить, отвлечься, но не могу. Я ужасен. Алена закончила перевязывать бинтами рану. Я снова думаю мыслями Женьки: раненого волка привели в чужую конуру и любовно зализывают раны. — Как новенькая, — улыбнулась Алена. — Спасибо, не болит даже. — Правда? — Ну, совсем чуть-чуть. Я надеялся со всем этим покончить и сбежать с чужой территории, но Алена настояла на обработке остальных ран. На лице остались царапины с въевшейся землей от грязного снега. — Ты глаза закрой только. — Но царапина на лбу, зачем… — не понимал я. — Просто закрой и все, сложно что ли? До меня быстро дошло. — Стесняешься меня? — с закрытыми глазами произнес я. Ее мягкие и в то же время жгучие от спирта прикосновения прошлись по лбу, щеке, губам, где в уголке треснула кожа. — Нет, я просто… — снова растерялась она, — так удобнее. — В каком смысле? Я и так уже нарушил твое личное пространство. — Ну… — Практически это никак не удобнее… — Ну мне лично… Удобнее. — Ладно, ай! — Это за лишние расспросы! — злобно улыбнулась девушка. — Какая вы кровожадная, Алена. С ней явно что-то не так. Наверное, ей просто не терпелось со этим всем покончить. Однако я, похоже, привык к этой обстановке, мне она даже начала нравиться. — Ну, теперь все, — вздохнула она, — скоро заживет все. — Спасибо тебе, — я слегка улыбнулся, поднимаясь с кресла, в которое она изначально меня усадила, — если бы не ты, я бы пошел топиться. — Чего? — ахнула она. — В алкоголе. — Ох, — от ее сердца отлегло, — ты пьешь? — Приходится, — произнес я, вставая к зеркалу лицом, и не стесняясь стал расстегивать пуговицы на рубашке, — либо ради веселья, либо когда доходит до этого, — я поднял перебинтованную руку и показал ее Алене. — А куришь? — Нет… Точнее, очень редко. Я снял наконец рубашку, не отвлекаясь от собственного отражения. Девушка встрепенулась и испуганно отвела взгляд. — Ты чего разделся-то? — не смотря на меня, спросила она. — А ты думала, это все? — улыбнулся я, отшвырнув рубашку обратно в кресло, да и запачкалась она кровью. — Глянь, синяк какой. Алена нехотя взглянула на мою обнаженную спину, затем туда, куда я указывал: правый бок, на ребрах — синяк размером с кулак. — Ногой саданул, падла, — снова само собой вырвалось у меня, — о, и здесь, смотри… — Это… Чая может?.. — Алена вскочила с места, рванув в темный коридор. — Чего? Какой нахуй чай? Эй, стой, — негромко позвал ее я. Девушка, нехотя повиновавшись, остановилась, не дойдя до кухни. Алена. Милая пташка, сама невинность, она не способна властвовать, отвоевывать, быть жесткой. Она прекрасна такая, какая есть. Мягкая, милая, растерянная, наивная. Я неспешно догнал ее в коридоре и подошел как можно ближе, пытаясь вглядеться в ее глаза, от чего она прижалась к стенке. — Почему ты так нервничаешь? — Почему? И правда, разделся тут догола… — проворчала Алена, отводя взгляд. — Я не думал, что тебя это так смутит. Хочешь, я поскорее свалю? — Нет… Я совсем не думала об этом… Снова растерянно пробурчала Алена, и я счел принять это как за ответ отрицательный. Я выдержал небольшую паузу, затем, произнес: — Ты втюхалась в меня, что ли? — Что?! Нет! То есть… Ну… Все здесь понятно. Жалко, что здесь темно, я бы увидел ее пунцовое лицо. — Как миленько, — и почему я улыбаюсь? Судьба поставила меня на место Женьки? Судьба все же жестока, я бы вынес эту ношу и один. — Нет! Нет! — Значит «нет»? — Ну… Не знаю… Не то, чтобы… Я понял, что забрался в ее душу гораздо глубже, чем ей этого хотелось бы. Я раздраженно закатил глаза. — Хватит мямлить и отрицать очевидное, — я заставил ее взглянуть на меня, взяв за подбородок, — то-то ты носишься со мной целый день. Ухаживаешь, смешишь, тешишь. Тебе самой не странно? — Ни капли, — произнесла она. Этот голос был ее настоящий, а не заискивающий или любезный. Смелая. Это мне нравится. Воздух врывался и вырывался через ее ноздри. Ее взгляд был суровым, но в то же время мягким, она будто молила меня отступить. Не так просто. — А зря. Тебе стоит быть осторожнее. Особенно со мной. — Почему? Я помогла тебе, — не поняла она, и не веря, что перед ней просыпается сплошное зло. — Ты правда не понимаешь? Рукой я перебрал ее волосы, убрав их с лица, на что она испуганно дернулась, затем ладонь прошлась по ее бархатной щеке. Пока ее внимание было отвлечено, второй рукой я резко сжал ее грудь, на что она ахнула и зажмурилась. — Что такое? — поинтересовался я. Она ничего не могла произнести, она лишь жадно дышала, наконец снова взглянув на меня. — Какой у тебя размер, скажи. Третий?.. Ее ладони были прижаты к стене, как и она сама, я взял одну из них и провел ей по своему торсу. На что она тоже испуганно среагировала, поджав губы. — Эй, нравится? Второй год в качалку хожу, — с дъявольской улыбкой произнес я. С неописуемым удовольствием я наблюдал за ее дрожью. Ее пальчики нервно подрагивали, я сжал их сильнее. — Хватит, Леш… — только и смогла выдавить она. — Пожалуйста. В порыве отчаяния я мог бы заставить ее подчиниться мне. Я бы смирился с ее половой принадлежностью — ее тело не так рельефно и отточено, оно абсолютно другое, но так же и прекрасно. Но никаких поцелуев. Только жадные укусы. Я бы схватил ее за волосы и впился в шею, резким движением стянул бы жилетку, разорвал пуговицы, я бы продолжал эту дикость, пока не оголилась ее грудь, и жадно бы сжал нее пальцами, лаская Аленку между ног второй рукой. Юбка и белье на месте, но не надолго. Ввел бы пальцы, несмотря на то, что она наверняка девственница, ей причинило бы это боль, она бы молила остановиться. Затем она встала бы на колени и сделала приятное мне. Я заставил бы проглотить его целиком. Женька делал это так искусно. Я неохотно отпрянул от нее. Не только потому, что она этого хотела, я сам для себя так решил. Ее испуганные глаза раскрылись в изумлении, и она вздохнула с облегчением. — На самом деле, ты же… — вздохнул я, решив перестать её пугать. — Ты сегодня так много сделала для меня, — я говорил медленно, подбирая слова. — Спасибо. Я уже не смотрел на нее, я искал ботинки и надел их на ноги. Аленка стояла молча, смотрела на меня, забыв о вежливости и о том, что говорят в таких случаях. Я надел куртку на голое тело, забыв о рубашке напрочь. И молча отворил дверь, не попрощавшись и оставив девушку в оцепенении. В следующий раз эта девчонка будет более предусмотрительной, я преподал ей урок. http://img1.liveinternet.ru/images/attach/c/1//54/425/54425270_181.jpg