Пересадка

      За окном начался невероятный снегопад, что ступив мимо тропинки, вмиг можно оказаться по колено в снегу. До бесконечности можно бороться с желанием провалиться в сияющий белизной пухляк, пока эта прихоть не воплотится. Когда такое было последний раз в Москве? По пути к моему дому мы как назло пытались идти против ветра. Маш заразительно хохотал, пытаясь вызволить меня из сугроба. Ну, хоть раз в году погода должна быть такой.       Мы в нашей уютной обители, оставленные миром, оставленные всеми. Всю дорогу по пути сюда, я сдерживал себя, чтобы в порыве не расцеловать тебя прямо на улице, предчувствуя, что с великим удовольствием овладею тобой немногим позже. Ты любезно согласился вычеркнуть надоедливого репетитора на сегодня из своей жизни, усмехнувшись мне в глаза после того, как совершил ему звонок. Ведь снегопад как нельзя кстати подошел в качестве отговорки. Маш прекрасно понимал, как мне необходимо после вчерашней неприятности, которая задела мое тело и душу, прибежать к нему и скулить без конца от жалости к себе и от того, как несправедлив мир.       Я позволил ему хозяйничать на кухне, пока я, сгорбившись сидел на стуле, витая на волнах своей думы. Он обывательски стоял поодаль от печки и в то же время пытался меня разговорить, что выходило плохо, потому что на разговор я был мало настроен, даже после валяний в снегу. Ведь вчерашний день никуда не улетучился.       — …ну, короче, вот там я и накосячил, — вспоминая контрольную, болтал Маш. — А ты как? Справился? Что-то ни слова от тебя насчет этого не услышал, — неловко улыбнулся Маш, надеясь на мою ответную дружелюбную реакцию.       Но не тут-то было. Я уткнулся взглядом в одну точку, почти не ощущая того, где и с кем я сейчас нахожусь.       — Я… я не помню уже, — безразлично вздохнул я.       Маш хмыкнул, уставившись на меня:       — Жень, ну скажи же, что вчера с тобой произошло? — не отходя от плиты, взволнованно произнес одноклассник.       — Ничего необычного, и это абсолютно не имеет никакого значения.       Имеет значение и большое. Я потерял друга. Безвозвратно. Только я с какого-то хера пообещал себе молчать.       — Какое значение? Для кого?       — Никому и никакого.       Ложь.       — Блин, ну я же волнуюсь за тебя.       Я стиснул зубы.       — Просто подрался с гопотой, пожалуйста, не волнуйся, ладно?       От безысходности Маш поджал губы, отведя взгляд в пол.       — Я пытаюсь, но это не так-то просто. Обещай, что такого больше не повторится.       Я поднял на него свои глаза, Маш немного удивился, что я наконец готов пойти на контакт.       И вдруг поднялся и подошел к нему почти вплотную, от чего Маш невольно вздрогнул, не решаясь поднять на меня взгляд в ответ.       — Я стараюсь не разбрасываться обычно обещаниями, но тебе я говорю точно — такого больше не повторится, — я взял его теплую ладонь и потер большим пальцем о тыльную сторону.       Немного погодя, он сжал руку в ответ и, на мгновение прикрыв глаза, Маш наконец посмотрел на меня.       — Пойдем за Лизкой в сад, прогуляемся… — предложил он, отгоняя грустные мысли, и уже хотел было вызволить свою кисть.       Я накрыл наши ладони второй рукой и слегка преградил ему путь.       — Не хочу, там так холодно… А дома тепло, — улыбка. — А что касается вчера… Не думаю, что об этом вообще стоит вспоминать. Всё же хорошо в итоге, — тихо проговорил я и медленно, прислушавшись к дыханию, еле осязаемо прильнул своей щекой к его.       Я пал на самое дно. Наивное же сердце Маша верит… хочет верить моим лживым словам. Мои слова звучат тихим шепотом:       — Знаешь, я думал о тебе вчера. Из-за этого я боялся завалить контрольную, — снова не зная, что несу, произнес я.       — Правда думал?.. — растерялся Маш, — ой, ты колешься.       Улыбнувшись, я легко поцеловал его, все еще не до конца избавившись от улыбки и дразня своего ангела. Маш не сразу отдался этой ласке, и лишь мгновением спустя, закрыв глаза, целует в ответ. Я дразню его прикосновениями и неспешно углубляю поцелуй. Сам не заметив, я положил ладонь на его грудь, чувствуя биение сердца и прислушиваясь к жадному дыханию, частому, взволнованному. Отстранив лицо, я понял, что проделывал такую же процедуру с Лешкой. И откуда у меня такая привычка?       Маш удивленно посмотрел на меня. Я улыбнулся.       — Так часто стучит.       — Ага, и все из-за тебя, — улыбнулся в ответ Маш, обнимая меня и снова целуя.       Маш-Маш, как же наивно и светло твое сердце, из-за чего твое доверие не имеет границ, и о чем ты сам не подозреваешь. Ты мечешься между предчувствием и желанием. Он поддается поцелую, но затем что-то его остановило:       — Забывшись, ты не найдешь нужных ответов, — многозначно произнес Маш, пряча глаза.       — Они мне не нужны, — с легкостью отбрасываю все сомнения.       Я запрокинул ему голову настойчивым поцелуем, пробуждая в нем трепет. Внезапно, нам обоим послышался звонок моего телефона. Я вздрогнул и уставился в сторону коридора, где висела моя куртка. Маш удивленно скосил на меня глаза.       — Иди, возьми.       Я прекрасно понял по мелодии звонка, кто это звонит. Лёша. На кой хуй именно сейчас, когда казалось, что мы уже все выяснили?       — Да нахер, — отмахнулся я, повернув к нему обратно голову, собираясь вновь поцеловать.       Маш печально нахмурил брови.       — Я вижу, что ты страдаешь.       — Все сложно, — грустно улыбнулся я, лишь теснее обняв его.       — Наконец-то ты хоть что-то сказал.       Вновь обмен улыбками. Самыми теплыми и искренними на свете. Маш хотел меня утешить всем сердцем. Нашли лбы касаются друг друга, мой ангел отчаянно хочет всмотреться в глаза, которые я стыдливо прячу. Несколько мгновений спустя, он охватывает ладонями мою голову и сам закрывает свои красивые глаза. Я исполняю его немую и чувственную просьбу. И мне действительно легче, в миллион раз легче, чем несколько секунд назад, пока не перестал звонить мой мобильный.       От поцелуя становилось жарко, желание нарастало. Маш хотел, чтобы я обрел покой, и это возможно только с ним. Я усилил напор, уткнувшись руками в кухонную тумбу, что заставило его опрокинуть голову назад. Он снова млел от ласк, сбилось дыхание. Еле касаясь губами его бархатной и обжигающей кожи на шее, внезапно всасываю воздух.       — Видно будет…- проговорил он, в какой-то момент совладав с дыханием.       — Я и хочу этого.       Маш не противился, игнорируя отголоски разума, ему нравилась эта процедура. Он закатил глаза и премило зарыл пальцы в мои волосы, как я люблю. Нехотя я остановился и отстранился от его кожи, поведя моего ангела вслед за собой в мою комнату.       Я забыл обо всем и обо всех, моя главная задача в данную секунду — доставить ему удовольствие. Похуй на Лешу, похуй на все. Моя постель не расстелена, но мы не обращаем на это внимания, через мгновение здесь все превратится в хаос. Я роняю его на кровать и жадно срываю форму, не стесняясь оставить засос или след от укуса на новой открывшейся части тела, на что он, смущаясь, пытается сдержать голос. Я продолжаю поцелуи ниже, подбираясь к пупку, не обделяя эту зону ласками. Одна его рука запрокинута за голову, второй пальцами снова зарывается в мои волосы, ему это нравится. Расправившись с надоедливым ремнем, я дарю ему тягостное блаженство. Маш выгибается, жадно дыша и уже не сдерживая голоса, сильнее зажимает своими пальчиками мои волосы.       Мы забыли о времени, даря драгоценные воспоминания друг другу, не заметив, как за окном стало совсем темно. Я жадно ловил его силуэт, скупой свет на его коже, дарованный луной и слабыми фонарями из окна. Я наслаждался его голосом — несдерживаемой реакцией на мои действия, которые ему не могли не нравиться.       …       — Маш. Моя душа чернее ночи, — прошептал тихо я, пялясь куда-то вверх, после нескольких минут, как мы, выбившись из сил, умиротворенно валялись рядом друг с другом.       — Что? С чего ты взял?       На меня накатило осознание всей ситуации. Будь я на месте панка, я тоже избил бы себя.       Как и Маш, я лежал на спине, какое-то время прикрыв глаза, желая отдаться больше сну, чем думать о чем-либо, и прислушивался к его дыханию. Было бы здорово вот так в твоей компании окончить этот день, заснув вместе, и проснуться утром.       Сегодня мы попробовали кое-что новое, поэтому, я думаю, мой порыв в покаянии для Маша был слегка внезапным.       — Я просто знаю.       — И как же ты это понял?       — Я анализировал, мыслил. В общем… Я просто хочу, чтобы ты знал. Иногда я не могу быть честным. Иногда со мной случается пиздец, который происходит по моим эгоистичным прихотям. Я сам себя за это корю, но ничего не могу с этим поделать.       Маш внимательно слушал, внимая мой голос с закрытыми глазами. Затем, выдержав паузу, и взглянув на меня в темноте и усмехнулся:       — Знаешь, только представь на какую жесткость способен человек. Садизм, мания убийств, жажда власти, воровство, услада собственных утех… Если ты коришь себя лишь за эгоизм, стоит ли оно того? У тебя душа ангельская.       — Ангельская?       Не верю собственным ушам.       — Ага. Ты добрый. Просто запутался в себе.       Шепотом я испуганно добавил.       — Я предал кое-кого.       Маш грустно и обреченно вдохнул. Его надежда на то, что он узнает причину всего этого уже начинает умирать.       — Ты искупишь свою вину, я верю.       Я пытался всмотреться в его глаза сквозь тьму, понимая, что никаких слов благодарности не хватит в ответ этим его прекрасным репликам. Я лишь улыбался, чувствуя себя счастливым.       — Садизм, услада утех… — вдруг заговорил я, — откуда ты все это знаешь?       — Когда мне нечего делать, я торчу в Википедии.       — И что же ты там еще вычитал?       — Что для садомитов в аду есть отдельный котел, — скептически стрельнул взглядом он.       — Ты в это веришь?       — Конечно, нет. Иначе, что бы я тут делал с тобой…       Я лишь хмыкнул на это.       — А что! Гореть в аду вместе, по-моему, очень романтично! — вздохнул я, потянувшись и быстро смирившись с судьбой окаянного грешника.       — А ты, похоже, веришь.       — Я верю, что в конце мы все будем расплачиваться по счетам.       — Даже если и так, нам не за что гореть в аду. За что? За любовь?       Мои губы растянулись в улыбке и я легко поцеловал его. Затем я произнес с долей комичности:       — Нет. Я точно буду гореть в аду.       — Да за что же?.. — устало произнес Маш.       — За не рожденных детей, — Маш на это засмеялся.       — Фантазер...       — …И это у меня все еще чистая душа?       — Да, чистейшая, добрая, — непринужденно все продолжал твердить Маш тихим и спокойным голосом.       Я ухмыльнулся, отыскав его ладонь и нежно сжав ее.       — Добрее тебя я еще никого не встречал.       Последующая его улыбка не заставила долго ждать. Он смущенно тихо и засмеялся.       — Что? Я правду говорю! На этот раз…       В следующее мгновение, он высвободил руку, и я ощутил невесомые и нежные прикосновения на своем лице.       — Ты пришел в себя.       Ангельская терапия всегда действовала безотказно.       Я потянулся и поцеловал его, ведь в конце концов я больше не должен сковывать свои желания… Как я считал… Маш прервал поцелуй, соблазнительно поджав губы, явно демонстрируя, как ему этого делать не хочется.       — Пора в сад за Лизой. Уже поздно, она, небось, очень волнуется.       Я обреченно вздохнул, упав головой на подушку.       — Еще совсем не поздно…       Маш молчал, все еще лаская пальцами мое лицо, явно не желая прерывать наше с ним времяпрепровождение. Большой палец прошелся по верхней губе…       Я желаю находиться с тобой рядом, не думая о времени, наслаждаться сном, когда рядом находишься ты. Чтобы время для нас прекратило существовать.       Внезапно я ощутил, как рука Маша соскользнула с моего лица к волосам, шее, затем груди… Задев кольцо пирсинга, его ладонь ушла под одеяло. Я ощущал, как мягкие подушечки его пальцев, еле касаясь моей кожи, понемногу смещались ниже и ниже, но Маш вдруг остановился и отстранил руку.       — Что такое?       — Пора идти.       — Ну, уж нет. Раз уж начал, надо бы закончить, — с дьявольской интонацией произнес я, решая никуда его пускать.       Я быстро нырнул рукой под одеяло, что Маш не успел ничего сообразить. Маш раскрыл рот от нахлынувших его ощущений, эрекция не заставила себя долго ждать. Я довольно улыбнулся, доставляя ему удовольствие ритмичными движениями рукой.       — Теперь знай, что все незаконченные действия будут закончены на тебе, хе-хе.       — Ты такой испорченный, — проговорил Маш сквозь тяжелое дыхание, закусив губу.       — Ага, и тебе это нравится, — снова обнажил я оскал в демонической улыбке, наблюдая, как Маш невольно улыбнулся.       Я с азартной улыбкой тянусь к тебе и сладко целую, на что ты охотно отвечаешь. Я без сожалений игнорирую реальность, и тот факт, что нам нужно куда-то спешить. Кажется, я уже упоминал о том, что моя мечта забыться вместе с тобой. Твои разгоряченные ладони перемещаются с моей груди к шее. Маш завелся, чувство реальности улетучилось напрочь из его головы. Я учащаю движения, из-за чего он снова не мог контролировать свой волшебный голос. Опрометчивым движением, я повернулся на спину, завлекая Маша за собой, из-за чего он оказался в крышесносительной позе, сидя на мне.       — Вот черт, — смущенно засмеялся Маш и прижался к моей груди, стесняясь выпрямить спину, чтобы порадовать меня.       Рукой я скользнул по его спине, затем вдоль позвонков сместился к затылку, сквозь его мягкие волосы. Я поднялся, чтобы успокоить его нежным поцелуем, сильнее прижимая к себе за талию. Конечно же и для того, чтобы он как можно дольше не покидал меня. Мне и самому уже не терпелось... Разомкнув поцелуй, Маш потянулся за лубрикантом, что валялся недалеко от нас.       Экий я злодей. Как же дурно я на тебя влияю. Но как же хочется, чтобы это никогда не прекращалось.       POV Маша       Покинув душ, я оказался в коридоре и вновь услышал звонок его мобильного. Я не подозвал Женьку к нему, мне было любопытно. До такой степени стыдно и любопытно, что я замер от этого смешения чувств. Я был сбит с толку. Телефон продолжает настойчиво звонить. Я нервно оглядываюсь. Пытаюсь себя встряхнуть, но поздно. Моя рука тянется к карману, ведь мне уже виднеется светящийся дисплей. Я вижу надпись некого абонента с именем «Алексей».       Какого черта…       Вдруг, мне слышны его шаги.       Телефон выскользнул из рук, обратно в карман, звонок перестал верещать.       Я встречаю его взгляд. Сглотнул слюну.       — Я… Мой тоже в моей куртке. Я хотел посмотреть который час…       Какие-то неправдоподобные отговорки. Плохой из меня актер.       — Мой ближе.       Спокойно произнес он, выудив свой телефон из кармана.       Поверил. Доверяет бесконечно, может он даже не думал, что я на такое способен. Я тут же себе поклялся больше не врать ему. Но только не в этот раз.       Включив экран, Женька на мгновение поменялся в лице. Лишь на секунду брови нахмурились, губы напряглись. Как же это мучительно.       — Без двадцати семь, Маш, — отрешенно пробормотал он и вновь удалился в свою комнату, но я будто не услышал того, что было им произнесено.       Это были слова, заслоняющие собой истину. Стоит ли на них вообще реагировать?       Вернись. И все объясни. Я боюсь тебя потерять. Мои пальцы дрожат от волнения. А ноги не способны сделать и шагу. Я думал, я надеялся, я жаждал, что ты придешь в себя и обо всем забудешь. Я и не заметил, как схватился за голову обеими руками.       Мучительно и больно.       У меня нет никакого выбора.       …       POV Жени.       Сладкая пелена слетела с глаз, только я ощутил реальный мир, вспомнив о мобильном телефоне. Я бы отдал все, чтобы этот рай существовал вечно.       Я наконец услышал шум фена из ванной, как тут же раздался звонок, который я не смел игнорировать.       Я молча снял трубку:       — Просто скажи мне, почему? — тут же раздался грозный голос Леши.       Молчание.       — Так вышло.       — Это, блять, не ответ! Мне не нужно это вранье.       — Слушай, давай все оставим. Давай забудем, прошу тебя.       — Нихуя себе! Это ты мне говоришь? После того, как втоптал меня в землю?       — Я хочу, чтобы мы остались друзьями.       — Много, блять, хочешь! Я уже успел пожелать тебе смерти, ты знаешь? Так что я разговариваю с тобой, надеюсь, в последний раз. Я просто хочу знать, ты скажешь мне?       Я устало вздохнул.       — Тебе вообще ничего не нужно знать.       — Почему? — взбесился в ответ он. — За что же ты меня так ненавидишь?..       Я испуганно дрогнул.       — Хотя бы, блять, в последний раз ты должен сказать мне правду.       — Я не ненавижу тебя.       Мои слова будто вытянули воздух из легких Леши:       — Что?..       Молчание.       — Говори, Астафьев!       — Ты классный. С тобой классно. Трахаешься классно. Но меня бесило, как ты бессовестно крал мое время. Раз ты привязался ко мне, разве я в этом виноват…       — Не неси хуйню… Я сказал, чтобы ты говорил правду, твою мать!       Брови мои сдвинулись от злости, сквозь зубы я процедил:       — Ты придурок!..       — … Или я найду твоего четырехглазого, и спрошу его!       На это мои глаза расширились. Я на мгновение замер, перемалывая его слова в голове.       — Я теперь с ним. Не с тобой. Вот тебе правда.       Это было непереносимо. Неконтролируемо. Чувствуешь, что сходишь с ума. Все внутренности будто вытягивает наизнанку. Душа рыдает, мечется. Горит. Вот что значит предательство. Леша кричал так неистово, неудержимо, будто его сердце вырвали заживо из груди и раздавили в секунду.       Женя и не мыслил об этом.       Лёша резко оборвал связь, я же уставился на экран смартфона, не зная о чем и думать. Мгновение спустя, я заметил присутствие в комнате Маша и его обеспокоенные глаза.       — Идем скорее, — произнес только он.       Будто в чем-то провинившись, я тут же вскочил, и ни слова не произнося, ринулся следом за спасителем моего душевного спокойствия.