Солнце военного гарнизона

Земля держала мерный чёткий шаг солдат, в воздухе звенела дружная, любимая всем строем песня: — От героев былых времен Не осталось порой имен. Те, кто приняли смертный бой, Стали просто землей и травой. Только грозная доблесть их Поселилась в сердцах живых! Этот вечный огонь нам завещан одним, И его мы в груди храним* — Держите строй, парни! — солдаты резко затормозили и выпрямились, приложив руки к вискам. — Товарищ сержант.., — Вадим вышел вперёд и, улыбнувшись во весь рот, опустил руку. — Задержались Вы. Александр приподнял левую бровь и хлопнул друга по плечу. А младшего сержанта вдруг осенило, и он, как-то уж больно безумно заблестев глазами, шепнул: — Ты же привёз его с собой? Твоего омежку… Правда, шепнул так, что его услышал весь строй. Но это было очень даже в стиле Вадима. — Точно! Жених сержанта! — солдаты мгновенно оживились и едва удержались от того, чтобы подбежать к Александру и как следует его разговорить по этому поводу. — Смирно, — тут же успокоил их старший. В груди защемило от резко нахлынувшего воспоминания о Ярославе. — Я, сержант Александр Кольский, прибыл и принял свои обязанности. — Младший сержант Ельский сдал. — Познакомлю вас с моим мужем позже, — отчётливо выделив слово «муж», сквозь зубы улыбнулся альфа. — А теперь шаго-ом марш к площадкам боевой подготовки! И в ответ знакомый хор: — Есть, товарищ сержант! «Я дома…», — подумал альфа, и, конечно, это могло бы быть поводом для радости, однако не в подобной ситуации Безусловно, перед ним все ещё была одна проблема — Лука. И не только потому, что ему предстояло сыграть роль мужа Александра, но ещё и потому, что это был единственный омега на весь военный гарнизон. Хотя, это же Лука. Он покруче многих альф будет. *** Омега стоял в темноватом небольшом кабинете, стены которого были настойчиво обильно обвешаны портретами великих полководцев и офицеров. За столом сидел мужчина среднего возраста в выглаженной строгой форме. В редких рядах волос альфы пробивалась седина; мелкие глаза темнели в глубине помещения, а на лице выделялись лишь многочисленные морщины и длинный глубокий шрам (явно давний), тянущийся от левой брови и уходящий куда-то вниз за подбородок. Выглядело, откровенно говоря, устрашающе. Хотя Луке ли не привыкать к таким зрелищам. — Значит так, подъем у них в полседьмого, — голос главнокомандующего захрипел так, что омега готов был ощетиниться и прямо здесь выписать мужчине довольно-таки приличное количество таблеток. — Далее сорок минут зарядки. После неё Вы, как военный санинструктор, проверяете личную гигиену солдат. Ну свои обязанности Вы в общем знаете, просто изучите распорядок дня и осмотрите медицинские карты. — Вас понял. Лука Зимин принял пост санинструктора. Честь имею, — юноша отсалютовал и, в последний раз вдохнув сильный тяжёлый запах пороха, вышел. — Странно, однако, солдаты пахнут. Неужели можно родиться с запахом войны? Прямо предзнаменование какое-то… Лука заметно побледнел и как-то обмяк. Северный климат и непривычные резкие запахи вокруг сбивали с толку, заставляли омегу бороться с частыми приступами головокружения. Впервые юноша подумал о том, как хорошо, что в этом военном гарнизоне есть хоть кто-то знакомый. Пусть даже это Александр. Однако при мысли о сержанте омегу замутило ещё больше. Он представил, сколько всего сегодня может случиться, и сколько надо будет пережить. Ну, а если не переживет: пиши — пропало! Ему ещё не дали написать завещания. А самым страшным событием, как ни странно, из всего этого была встреча с друзьями Александра. — Ярослав… Я тебя на фронте служить заставлю… Налысо побрею, если что-то пойдёт не так и меня вышвырнут отсюда! — омега притопнул ногой прямо в грязь, и, нахмурившись, взглянул на пасмурное небо. Он провел рукой по своим коротким, однако очень мягким каштановым волосам, чувствуя, как намокают пальцы от мелкого дождя. *** — Рядовые, не отставать! Держите дистанцию, — Александр стоял у самого края подготовительной площадки, строго и донельзя угрюмо наблюдая за своими подопечными. Из-за дождливой погоды трава и перекопанная земля вымокли, смешавшись в болотного цвета грязь. Сильные ноги солдатов почти тонули, руки были по локоть измазаны в земле. Однако боевую подготовку никто не отменял. — Приготовить оружие! Построиться за младшим сержантом! — кричал Александр как можно громче, подавая должные сигналы руками. Наконец, преодолев последнее препятствие, солдаты остановились по команде и присели на корточки, едва не падая от усталости. — Жарко, товарищ сержант… Можно я куртку сниму? — взмолился ефрейтор, Вася Филонов, рукой оттягивая от шеи узкий ворот. — Ни в коем случае, — Александр подсел к нему. Юный ещё — и девятнадцати не исполнилось, а уже в военный гарнизон пошёл, по собственному желанию. — Кому ещё здесь жарко? — строго поинтересовался сержант. Никто не отозвался, хотя и было видно по раскрасневшимся лицам и вспотевшим лбам, что жарко абсолютно всем. — Даже не думайте раздеваться. В крайнем случае, никто вас от лихорадки спасать не будет. — А как же новый врач? Как его там… Омега какой-то. Он-то нас вылечит! — ехидно подметил один из солдат. Все тут же всполошились. — А может и не только вылечит, м? — Говорят, он не плох собой. Да и не замужем вроде… — Отставить разговоры, — слишком недовольно рявкнул на парней Александр. Строй тут же стих за неимением права, как, впрочем, и сил разговаривать. — Идём в корпус! Через десять минут все должны лежать на койках, — сержант осмотрел всех служащих и сдвинул брови: — А где Вадим Ельский? Сорвавшись с места раньше остальных, к Александру засеменил Филонов. Он взглянул своими огромными голубыми глазами на старшего, как нашкодивший щенок. В этот момент парень показался сержанту совершенно не похожим на альфу. — Так что с Вадимом? — Он… Товарищ сержант, Вы не ругайте Ельского! У него рука заболела… Ударился, что ли, — Филонов на секунду отвлекся, грустно задумавшись о чем-то. — Так вот. Пошёл он в медицинский корпус, бинтами себе обмотает руку и придёт… — А почему не отпросился? — мужчина потихоньку закипал от негодования. Совсем совесть этот Ельский потерял. — Мне, может, жалобу на него на писать или на гауптвахту** отправить? Ефрейтор вздрогнул. — Не надо! Только не на гауптвахту! Сержант заинтересованно усмехнулся: — Ну и чего ты его так защищаешь, Филонов? Задолжал этому проныре, что ли? — Александр склонился к низкорослому альфе, упирая руки в бока. Василий опустил глаза. Вокруг закипишились остальные солдаты, заинтересовавшиеся этим разговором. — Никак нет, старший сержант! Я просто защищаю своего товарища! — сложив руки по швам, возмущенно воскликнул Филонов. — Эх ты, ефрейтор… Если соврал мне, сам на «губу» пойдёшь, понял? — Александр предупредительно сжал юношеское плечо. — И я не пожалею своего времени на бумаги и отчёты. — Вас понял, — поджав губы, Филонов ссутулился и, казалось, только вспомнил о том, что находился с сержантом не один, а в присутствии всего строя. Однако старшие не стали продолжать разговор. Они поднялись с земли, отряхивая почти высохшую грязь и, поочередно хлопая младшего ефрейтора по плечу, дружно пошли в корпус. — Если ты нас всех так в трудную минуту защитить осмелишься, цены тебе не будет, — улыбнулись солдаты Филонову, построившись в ровную колонну. Небо светлело, таяли тяжёлые тучи. На душе становилось тепло. *** Близился вечер. Солнце, как по команде, катилось за горизонт, потягивая за собой темнеющие облака и окрашивая их в огненно-рыжий. Когда стемнело, в медицинском кабинете загорелся свет. — Я тебя туда за уши тащить не буду, — доверительно кивнул головой альфа, имея в виду корпус своих ребят. — Ага, как же, — Лука рухнул на стул. — Ты все это с самого начала затеял, а я по глупости душевной согласился. Альфа мимолетно осмотрел светленький, новый медкабинет современной постройки. Пахло ещё не открытыми лекарствами и спиртом. — Но согласился же. Солдат пообещал — солдат выполнил, — говоря это, Александр неосознанно подливал масло в огонь. Врач скривил губы: — Уж свои обязанности я знаю, товарищ сержант. И в любом случае, как Вы знаете, — акцентировал внимание старшего на слове «Вы». — Я приехал сюда, чтобы выполнять свои обязанности санинструктора, а не плести интриги. Альфа кивнул. Он повернулся к окну, задумчиво щурясь от рыжих солнечных лучей. — Тогда давай заключим договор. Омега удивлённо взглянул на серьёзного Александра, сложил руки по бокам кресла и нахмурился. Все заходило слишком далеко. Хотя, оно, наверное, к лучшему. — Условия, — тихо проговорил Лука, поднимая горящий солнечным огневом взгляд на собеседника. — Я выдвигаю тебе условия, раз уж ты решил заключить договор. — Валяй, — сержант полностью отвернулся к окну, опираясь руками на подоконник. Сил на подобные разговоры совсем не было. — Мы «играем во влюбленных» не больше месяца, потом ты трагически меня бросаешь, а то если я брошу тебя, канет в Лету твоя гордость, верно? — голос омеги сквозил сарказмом, — и больше ни ты, ни я, ни уж тем более твои приятели, друг к другу не лезем, — Лука щелкнул пальцами, обращая внимание Александра на себя. — Правдоподобно? Альфа безэмоционально улыбнулся: — Более чем. Сержант тягучим, как патока, взглядом осмотрел врача, который едва сдерживался, чтобы не зарядить старшему кулаком по лицу. «Интересно, почему все омеги пытаются от меня сбежать?» — подумал Александр и, скосив взгляд в сторону, сжал скулы так, что проступили желваки. На сердце было как-то грузно, словно на него повесили десятки действующих бомб; погоны тяготили плечи; и солнечные зайчики, бегающие по форме, тускнели, растворяясь на груди. Наконец, отыскав в себе силы на несколько слов, сержант облизнул пересохшие губы и прохрипел: — Сюда, кстати, днем никто не заходил? Омега хмыкнул. — Да был один. — Значит, не соврал Филонов, — облегченно вздохнул старший. Но, поймав непонимающий взгляд врача, объяснил: — Младший сержант с моего отряда — Ельский — сегодня с тренировки сбежал. Говорили, к тебе в кабинет. Ты ему ничего такого не сказал? — Если бы. Этот парень настолько беспардонный, что ворвался сюда, увидел меня и не проронил ни слова, обмотал пальцы и так же молча ушёл, — Лука, закинув руки за голову, закрыл глаза и принялся раздосадованно постукивать ногой по полу. Сержант искренне поверил, так как прекрасно знал характер Вадима. Все же, «благодаря» ему одному Александр ещё в свои юные восемнадцать лет на службе в армии испортил себе половину нервов, отдуваясь перед начальством за выходки негодяя Ельского (по совместительству своего лучшего друга). — Ладно, — опомнился солдат, промогравшись. — Приходи сегодня в полдесятого, все будут готовиться ко сну. Кабинет он покинул быстро. Солнце не успело окончательно залечь под крыши корпусов, однако небо уже мешалось с ним в темно-бордовый цвет, рождая звезды. *** В девять часов омега закончил разбирать коробки с поступившими лекарствами и пошёл осматривать предоставленное ему жилье. Всех инструкторов, служащих в гарнизоне, а так же семей солдат, селили в отдельные корпуса, которые находились у самого выхода из территории военного гарнизона. Собственно, туда Зимина и направили. Комнатушка, мягко говоря, подтверждала свое название. Гордым словом «комната» её назвать было просто нельзя. В вытянутом пространстве стояли: узкая кровать, тумба, переростающая в шкаф, и маленький стол с табуреткой у окна. Абсолютная серость въедалась в зрачки; лампа едва горела. Но Лука и за это был благодарен. Главное, что жил он один, без неприятных сюрпризов в виде шумного соседа. Да и то, что этот небезызвестный военный гарнизон принял Зимина — молодого врача без опыта работы — в свои ряды, уже делало его безумно счастливым. Разложив немногочисленные вещи, омега напоследок проверил, нет ли какого грызуна под матрасом кровати, и, радостно убедившись, что теперь он точно будет жить один, вышел из комнаты. Через несколько минут врачу предстояло знакомство с друзьями своего так называемого «мужа». Чувствовал он себя бомбой замедленного действия, только отчитывающего секунды таймера на груди не хватало. По пути к корпусу Александра омега ещё несколько раз отчаянно проклял Ярослава и его переменчивую любовь, да и вообще всех, кто хоть как-то был связан с происходящим. *** Солдаты необычайно тихо сидели, навострив уши. Они уместились буквально в один ряд на полу, держали спину ровно и, мирно сложив ручки на колени, ждали. Даже Вадим, и тот успокоился. Когда в общую комнату зашёл Александр, он подумал, что не туда попал. Тишина. Этот момент сержант гордо записал в историю самых незабываемых моментов в своей жизни. Он даже представить не мог, что же случилось, раз этот невероятной громкости солдатский балаган превратился в тихий послушный табун. Но до старшего вскоре дошло. — Так вы моего супруга ждёте? — он подавился воздухом, невольно улыбаясь. И, бессовестно передразнивая их серьёзные лица, впервые захотел вдоволь потешиться над своими друзьями. Однако солдатам эти потехи были как об стенку горох. Никто на Александра и внимания не обратил. Стук в дверь. Первым сорвался Филонов. Последовав за ним, солдаты дружно навалились на дверную ручку и устроили целое нешуточное состязание. Сержант хохотал в голос, хвастаясь за живот и падая на колени. Наконец, кто-то из парней зацепил ручку двери, и та открылась в сторону улицы, чуть не задев стоящего там омегу. — Здра… Все затихли, раскрыв глаза. На пороге вместо выдуманного красавца-юноши с кудрявыми пышными волосами и прекрасной фигурой; пахнущего дорогими, элитными розами; излучающего свет и благодать… Стоял он. Невысокий, одетый в строгую солдатскую форму парень. Совершенно обыкновенные волосы и едва ли красивое лицо, не отличающееся ничем особенным. Да и никакой благодати омега явно не изучал. А уж тем более не пах розами. Вообще ничем не пах. Впрочем, многие даже не поняли, что он омега, хотя выглядел паренёк для альфы слишком хрупко. — А вы кто? — поднявшись с пола после того, как старшие солдаты свалили его в жестокой борьбе за дверную ручку, поинтересовался Филонов. Лука неловко улыбнулся. — Знаете, мы тут мужа сержанта ждём, поэтому не могли бы вы попозже зайти? — состроил просительное выражение лица один из солдат. Александр, до этого весело наблюдавший за всем происходящим, вдруг омрачился. — Вы, ребята, совсем глупите, — тяжело шагая, подошел к друзьям сержант. Парочку из них он сильно хлопнул по затылку, а остальных разогнал от порога. Прислонив к своей груди омегу, что, к слову, вышло немного зажато и неестественно, Александр улыбнулся: — Вот он. Мой муж. Наверное, всему военному гарнизону было слышно, как упали на пол солдатские челюсти.