Солнце военного гарнизона

Сколько Лука себя помнил, он никогда не был любим сильнее, чем старший брат. Ярославу досталось, без преувеличения, всё: искреннее счастье родителей-молодоженов, период процветания отцовской карьеры, и здоровье папы-омеги. Что же перепало младшему сыну? Постоянные сравнения со старшим братом, серьёзное разорение фирмы отца, и заболевший после тяжёлых родов папа. Любой другой ребёнок на месте Луки рыдал бы от несправедливости, от того, что не получил должной родительской любви… Но только не этот омега. Для него не было счастья больше, чем увидеть улыбку изнеможенного болезнью папы, и не было для него ничего более невероятного, чем редкая похвала от главы семьи. Каждый неуверенный шажок Луки в сторону своих родителей делал его чуть сильнее, но вскоре вновь отдалял, создавая непреодолимую пропасть. В итоге, к шестнадцати годам младший сын запутался в себе. Не знал, кем хочет быть в будущем, в то время как Ярослав уже проживал лучшие годы своей модельной карьеры. Лука словно забывал о себе всё, и от осознания того, что теперь он совсем ничего из себя не представляет, что с каждым годом его индивидуальность гаснет и мрачнеет под ярким светом Ярослава, юноша готов был умереть. Но для этого не хватало смелости. Потому что умирать все-таки больно. Даже родственники и друзья семьи Зиминых обычно обращали все свое внимание на прекрасного, словно роза, Ярослава. Ни один альфа, наверное, не прошёл бы мимо него. В то время, как Лука привлекал мужчин разве что рабочих и для какой-нибудь тяжёлой физической деятельности. Однако Лука вовсе не завидовал брату. Что казалось всем очень странным. Он лишь хотел такого же признания со стороны родителей, какое получил Ярослав ещё в свои детские годы. Однако пойти в модели с Ярославом юноша, естественно, не мог, да и найти богатенького мужа для продолжения рода Зиминых было с его внешностью нелегко. И вот однажды, когда весь дом праздновал день рождения дражайшего Ярослава, пришел Он. Альфа, который, открыв двери, тут же привлёк внимание. Он откровенно пах войной. Форма облегала стройное сильное тело, и суровое лицо, выделяющееся из всех других лиц в зале, светилось каким-то зимним светом. Солдат. Тот претендент на помолвку с Ярославом. Лука, за неимением и сил, и храбрости посмотреть ему в глаза, спрятался в толпе. Омеге тогда было лишь семнадцать. И он никогда не думал о службе в армии, как и любой другой сын богатых родителей. Но теперь, увидев, с каким обожанием и уважением все гости и семья Зиминых смотрели на солдата, юноша принял, вероятно, самое важное решение в своей жизни. С того дня Лука примерно учился, подтянул биологию и химию. Его редко видели дома, большую часть времени омега сидел в школьной библиотеке. Обычное желание быть признанным собственной семьей переросло в настоящую жизнь, любовь к медицине и военным делам. Дело, которое омега открыл для себя, подходило ему так, словно юноша родился с высшим медицинским образованием в руках. Будущий военный врач не видел границ в этой сфере и каждый раз открывал для себя что-либо новое, а это, конечно же, подстегивало интерес. Долгое время родители и не замечали, что их младший сын редко появлялся дома. Лишь когда Лука чётко сказал им о своих планах, Зимины поняли, сколько лет они потеряли на высшее общество и карьеру вместо того, чтобы поддержать родного ребёнка. — Мы даже не заметили, как он вырос, — обреченно шептал папа, утирая выступившие слезы. Отец молчал. Но Лука видел в его глазах нечто похожее на уважение и гордость. Этого было достаточно, чтобы не сдаваться и идти вперёд, потому что младший сын знал, как скуп мужчина на любые проявления эмоций. К слову, тот солдат, о котором Лука практически ничего не знал, кроме того, что у него было множество военных заслуг в 20 с хвостиком лет, изменил всю жизнь юноши. Он был, как цветы в середине января. Цветы, пробивающиеся сквозь снежные сугробы и расцветающие назло ветрам. *** Лука наморщился. В обители военных летали всевозможные, смешанные один с другим запахи. Это чувство совершенно отличалось от того, которое омега почувствовал, будучи на воздухе. В маленьком помещении ароматы совсем усиливались, будто въедаясь в сознание и поглощая разум. И нет места, ни маленького уголка, где можно от них спрятаться. Задержав дыхание на пару секунд, Лука сжал руки в кулаки и уже более расслабленно выдохнул. В общем-то, эта комната практически не отличалась от комнаты, где поселился Лука. Разве что она была чуть больше и теплее. Наверное, потому, что здесь жили дружные солдаты. Горячий воздух, пропитанный всеобщим волнением, обволакивал тело. Перед глазами мерцала яркая голая лампа и пара светильников. Наконец, мир словно очнулся, и Лука услышал голоса, настойчиво обращавшиеся к нему. — Так значит, ты нашего сержанта охмурил? — Кто бы мог подумать, что ему нравятся врачи… Солдаты с недоумением посмотрели на омегу и альфу.  — А он тебя совсем по-другому описывал… «Что и следовало ожидать. Надо убедить их, что мы пара», — почувствовав подозрение парней, Александр красноречиво взглянул на сдержанного Луку. Но на самом деле, юноша явно волновался и подрагивал в плечах, поэтому альфа легонько сжал его запястье, надавив на выступающую косточку. Совершенно не помогло. — Прекращай, на нас смотрят, — теперь вслух шепнул сержант, наклонившись к макушке омеги. Солдаты подозрительно прищурились. И Лука, вроде бы, собрался. Почувствовав, как от волнения разрывается пульс Александра и увидев, как на шее бьётся жилка, врач приободрился. Не он один тут, значит, нервничает. — Здравия желаю, солдаты, — едва дрожащей рукой омега отсалютовал. — Я Лука Зимин, врач, отвечающий за здоровье этого гарнизона. А так же… Помолвлен с вашим сержантом — Александром Кольским. Солдаты, точно по приказу, синхронно склонили головы на бок. — Ну прямо как на отчёте, — рассмеявшись, к омеге вышел Вадим. — Не бойся, мужа сержанта мы уж точно не обидим! Лука хотел было по-омежьи глупо смутиться, однако этого так и не получилось — слишком толстокожим он стал после службы в армии. Смотря на все это, Александр вздохнул едва ли облегченно и вытер со лба проступивший пот. — Ну и чего вы нас на пороге держите? Друзья — называется, — улыбнулся сержант. Он неловко отстранился от омеги. — Скоро отбой, познакомьтесь с ним как следует. Солдаты радостно закивали и, как малые дети, окружили предмет интереса, расспрашивая Луку о разных глупостях насчёт «мужа». В это время Александр упал на кровать, раскинув руки в стороны и чувствуя, как уставший разум погружается в сон. — Товарищ медбрат, а почему от вас совсем не пахнет? Сержант говорил, вы-таки розами благоухаете… Лука вздрогнул. Александр мгновенно подорвался с кровати. — А… В армии омегам пахнуть нельзя, поэтому нам выдают специальные таблетки, предотвращающие различные омежьи феромоны, — юноша не врал. Такое на самом деле имело место быть. Ещё в свои восемнадцать лет, отправившись в армию, Лука навсегда распрощался со своим природным запахом и, казалось, уже забыл, что он из себя представляет. Впрочем, ничего особенного — это точно. — Ой, ну значит мы не узнаем, пометил тебя наш сержант или нет… — Ельский! — послышался раздраженный голос старшего с кровати. — Быстро в свою койку, завтра чистишь всем ботинки! И чтобы больше не было подобных разговоров. Солдаты дружно захохотали, глядя на нахохлившегося младшего сержанта. А Лука отчего-то ссутулился, сжав руками собственные колени. «Пометил… Какое ужасное слово. Мы же не животные, в конце концов, » — грустно подумал юноша. В комнате с наступлением вечера становилось все холоднее. И не смотря на то, что все солдаты были задорны и веселы, а помещение грели батареи, Лука продрог до самых костей. *** — Отбой через пять минут, — встав с кровати, Александр прошелся вспотевшими от волнения руками по своим волосам. Перед глазами темнело. От усталости, скорее всего. — Заканчивайте донимать Луку своими разговорами. Ему завтра работать. — Что это у вас с голосом, товарищ сержант? — подойдя к старшему, обеспокоенно поинтересовался Филонов. Лука вздрогнул в который раз, навострив уши. — Сержант… В смысле, Александр, скажи-ка что-нибудь ещё, — врач внимательно склонил голову и подошел к альфе ближе. Солдаты затихли. — О чем ты? Нормальный у меня го., — неожиданно поперхнулся Александр, закашлявшись. Лука ухмыльнулся, и у альфы от этой ухмылки вдруг екнуло в груди. Мужчина впервые видел у омеги подобное выражение лица — по-взрослому серьёзное, настороженное… Как у настоящего профессионала своего дела. — Ага, как же. Ничего нормального. У Вас, похоже, горло очень болит, — прикрыв глаза, прошептал Лука. Он резко притянул альфу к себе за грудки, вызвав всеобщий гомон. Сержанту пришлось хорошенько нагнуться, чтобы быть лицом к лицу с юношей. Омега, не обращая ни на кого внимания, сжал пальцами рельефную широкую шею альфы. — У тебя руки дрожат, — хриплым басом шепнул Александр, неосознанно прикасаясь носом к ушку Луки. — Закройся, — огрызнулся тот. Потирая большим пальцем выступающий кадык Александра и слегка надавливая на бирюзовые венки на шее, омега нахмурился: «Видимо, у него все горло разодрано…» — Эй, молодожены, вы здесь не одни, между прочим, — игриво улыбаясь, Вадим бессовестно схватил Луку за воротник рубашки и оттащил его от сержанта. Омега, оторванный от своего дела, буквально вскипел, почувствовав абсолютное неуважение к себе и к своей профессии. — Ты что себе позволяешь? — оттолкнув руку Вадима, зашипел он. Солдаты, стоящие вокруг, не на шутку всполошились. Впервые они видели нескрываемую агрессию со стороны омеги. — Я, в первую очередь врач, и осматривать пациентов — моя работа. А у вашего сержанта, если интересно, может пропасть голос, потому что он слишком много кричит. Повисла тишина. Лампа слегка померкла и вновь засветилась. Выслушав врача, парни стыдливо опустили головы и нахмурились. Один Вадим тихо хмыкнул. Ошарашенный всем происходящим Александр словно очнулся и, сжав руки в кулак, шикнул: — Спать ложитесь, разгильдяи. Вечер был испорчен. Солдаты продолжали извиняться перед разозленным омегой за то, что не сразу увидели, насколько он серьезен и профессионален. Вадим молча лег на кровать, посадив рядом с собой удивлённого Филонова и сделал вид, что заснул. Александр устало потер виски. Секунды спустя Лука немного успокоился и даже понимающе улыбнулся коллегам по службе, поэтому альфа решил, что на этой более менее адекватной ноте пора заканчивать. Однако как только он подошел к омеге, тот, передернув плечами, вновь принял устало-недовольное выражение лица. — Провожать меня не надо, если ты об этом, — Лука осекся, понимая, что если будет и дальше говорит в таком тоне, солдаты что-нибудь заподозрят. — Тебе надо отдыхать… Милый. Заходи завтра ко мне в кабинет. Притворялся Зимин отвратительно. На это Александр только устало улыбнулся и кивнул. — Будь осторожен. — Да-да, — юноша махнул рукой. — До утра, товарищи солдаты, — переменившись в лице, он счастливо улыбнулся в миг растаявшим парням и вышел. У сержанта задергался глаз. Усталость как рукой сняло, а вместо неё, сдавливая быстро бьющееся сердце, подкрались непонимание и злость. «Наверное, было плохой идеей втянуть Луку во все это», — усмехнулся он и потянул за носы младших солдат, до сих пор пораженных улыбкой врача. «А эти дурни, оттого что год не видели омег, даже и не заметили, что Лука притворялся». — Сержант, — Филонов, дождавшись, когда Вадим в самом деле уснет, подбежал к Александру. — Ваш омега… Прямо такой, как Вы нам описывали. Красивый. — Что? — на секунду старший альфа потерял дал речи. — Он отличается от других омег. И теперь мы понимаем, чем он так Вас заинтересовал. Солдаты сонно заулыбались. А Александр прекрасно понял, какую красоту эти парни увидели в Луке.