Другая история

— Лучше расскажи про тот ваш прикол. Почему они зовут тебя Ваше Высочество? — решил перевести тему Барнс, направляясь за темнокожим танцором в сторону гримёрных. — Я принц Ваканды, — смеясь ответил Чарльз. — Ты шутишь? Ваканда — это же где-то в Африке? — попытался припомнить уроки географии Барнс. — Нет, я вполне серьёзно. Мой отец — король, сестра Шури — кронпринцесса, но ей скоро пятьдесят, а папа всё ещё не готов освобождать трон. И других наследников у него хватает, к тому же я не младшенький, так что в нашей банановой недореспублике — каждый третий является принцем или сыном почётного воина, — усмехнувшись, легко пояснил Люк. — Принц танцует стриптиз? — не хотел верить своим ушам Баки. — У нас с отцом разные взгляды на жизнь и на политику, в частности. Я учился в Штатах, остался работать, мне нравится моя жизнь, — Люк практически полностью обнажился, чтобы переодеться к своему выходу. У дверей клуба столпилась очередь из гостей, и кто-то из танцоров уже был на сцене и тумбах. Холёный, гибкий, опасный и обманчиво мягкий, как пригревшаяся на солнце пантера, принц Ваканды, улыбаясь смотрел на Баки, расправляя на груди стилизованное под клыки диких хищников тотемное ожерелье. — А сколько тебе лет? — Барнс засмотрелся на грациозные даже в мелочах движения стриптизёра. — Тридцать девять, я ненамного младше Тора, — застёгивая на скрытую липучку набедренную повязку, отозвался тот. — Я бы и двадцати пяти не дал, — глаза Баки расширились от удивления. — Неплохо сохранился, да? — бросил на себя взгляд в ростовое зеркало гримёрки Чарльз. — Обычно шучу, что сплю в холодильнике, но на самом деле, это просто хорошая наследственность, — добавил он. — И, знаешь, езжай лучше домой, помирись со Стивом, вы такая хорошая пара. Он заботится о тебе, приносит поесть, я видел, следит, чтобы ты не перенапрягал руку. Я позвоню, если что случится, м? — Я обещал Локи. Я не могу уйти. — Ну, как знаешь, — царственно двинулся к выходу танцор, вызвав бурю восторга своим появлением на сцене. Джеймс почувствовал смятение после слов вакандского, как оказалось, принца. Он всё ещё был зол на Стива, но взгляд со стороны подтолкнул его к смене собственного мнения. Стив действительно заботился о нём, в мелочах, но всё время как-то выкручивался, очень старался угодить, был внимательным, больше не позволял себе необоснованной грубости в постели. Барнс даже задумался, что слова Чарльза о простом восхищении Тором, не несущем никакой примеси влюблённости, были самой что ни на есть правдой, но уйти домой не смог, чувствуя свою ответственность перед Лафейсоном. Ночь прошла без эксцессов, и, переступив порог бруклинской квартиры в районе семи утра, успокоившийся окончательно Баки разделся и первым делом решил принять душ. Дико хотелось спать, но вся сонливость ушла, когда он открыл дверь в спальню. Роджерс успел выспаться к приходу любовника, пристроил доставшуюся в подарок выставочную картину на гвоздь, оставшийся после висевшего здесь с сентября не самого удачного своего пейзажа, который почему-то приглянулся партнёру. Он искренне желал помириться, понимая, что последняя его работа отнимала действительно много времени, он очень хотел управиться до возможного отъезда своего натурщика в Швецию. Тор предупреждал, что есть реальная вероятность их поездки в отпуск в первых числах января. Стив подумал, чего бы ещё такого придумать, чтобы отвлечь хмурого Баки, и остановил выбор на давно ещё заказанных в интернет-магазине атрибутах. Когда в сентябре они оба начали спать в комнате Джеймса, тот с определённым энтузиазмом отнёсся с содержимому тайных сокровищ Стива. Игрушки, наручники, бельё… Казалось бы, они перепробовали практически всё, но одну свою задумку Роджерс так и не осуществил, чувствуя колоссальное смущение. Даже предложить подобное боялся, но решил, что сейчас, возможно, лучшее время попробовать. — Боже… — Джеймс застыл в дверях перед лежащим на животе в их постели любовником. — Нравится? — тихо спросил Роджерс, сгибая в коленном суставе ноги, обтянутые чулками с подвязками, чуть раскачивая на ступнях не до конца надетые туфли на высоком каблуке. В полумраке зашторенной спальни горели две свечи. И Барнс, понимая, что у него на лице явно читается всё, что он подумал, решил смягчить удар: — Нет, извини, я вот к этому не готов пока. Стив, давай снимем, — Баки сделал шаг вперёд, но Роджерс, тут же забросил стянутые шпильки с чулками под кровать и сумбурно ответил: — Я не знал как извиниться и просто хотел сделать тебе приятно. Баки обнял его и потянул за собой под покрывало. — У меня сил нет. Лучше просто погладь меня по спине, м? — Конечно, — отозвался Роджерс, замечая, что Джеймс уже зацепился взглядом за понравившуюся ему когда-то картину.