Другая история

— И ещё… — Тор один приехал к родителям на Рождество, успев удивиться, что Локи всё-таки на праздниках отсутствовал в отчем доме, — у меня в следующем году родится ребёнок. У стоящей у окна Фригг из рук выпал бокал, вдребезги разбился, а осколки шумно разлетелись по всей столовой. — Ты не познакомил меня с невесткой потому что боялся, что я позволю себе какие-то комментарии на её счёт, как тогда? — в горле матери встал ком, а на глаза навернулись слёзы. — Мам, — Тор вскочил и обнял её за плечи, — нет, конечно. Извини за прямолинейность, но я правда не знал, как начать этот разговор. — Как ребенок, даром, что пятый десяток разменял, — укоризненно покачал головой старший Одинсон, передавая жене платок. — Мы не вместе с Сигюн, у неё есть семья, двое своих детей, и мы как-то разговорились на работе на эту тему. Она предложила свои услуги в качестве суррогатной матери, потому что пять лет назад уже вынашивала ребёнка для своей сестры и её мужа. Яйцеклетка анонимного донора, коренной шведки, здоровой, молодой. У доктора есть контакты, но я думаю, что завязывать подобные знакомства… — Неэтично, — промокая глаза платком, подтвердила Фригг. — А почему ты нам раньше не сказал? Какой уже срок? — нерешительно добавила она, присаживаясь в кресло, отстранившись от сына. — Пятый месяц… Один осуждающе посмотрел на сына, но тот, стойко выдержав взгляд, объяснился: — Во время ЭКО подсаживали двух эмбрионов, прижились оба, но один замер на десятой неделе. Медики рекомендовали не прерывать беременность. Всё вообще было очень… — Тор запнулся, вспоминая осенние события. — В общем, как у меня с тобой. Несостоявшаяся двойня. Правда мы с папой забеременели сами, — горько вздохнула Фригг. — Так бывает. На всё воля Господа. Слышать последнее от нерелигиозной матери, как и то, что у Тора мог быть брат или сестра-двойняшка было крайне удивительно. Один обнял жену, та сквозь слёзы улыбнулась и сказала, что новая жизнь — лучший подарок для них, ведь они уже успели примириться с тем, что родных внуков не дождутся. Ей хотелось бы спросить и о Локи, но, зная их историю, она побоялась ругаться со своим сыном, не желая рисковать, испытывая на себе его праведный гнев. Через какое-то время, собрав с пола осколки, мать уединилась на кухне, и, проверив, что ей точно не будет слышен их разговор, Один задал вопрос сыну о его чувствах к Лафейсону. — Не хочу лезть не в своё дело и надоедать старческими советами, но по тебе не заметно, что ты слишком уж счастлив. Одинсон тяжело вздохнул и ответил отцу: — Да, я люблю его до сих пор. Просто, тут всё словно в дешёвом романе, знаешь, — он поднял глаза к потолку и закрыл их. — Я подумал, что может быть лучше уж просто жить, пусть и без него. Все эти его… Ну, ты же знаешь Локи, — Тор уставился на отца в надежде, что тот поможет ему, и не надо будет подбирать самому слова объяснения. — Ты всегда был таким достойным мальчишкой, честным, справедливым, а мы с мамой так гордились тем, что в свой переходный возраст ты отличался от ровесников сознательностью и душевным равновесием, — Один покачал головой и подсел рядом с сыном. — Ты, наверное, не помнишь… Тебе лет пять было, когда мама была особо успешной на сцене и у неё появился, — он задумался, пытаясь подобрать нужные слова, — поклонник. Да, поклонник. Молоденький, из балетных. А твоя мама… Она же просто богиней была, я же сам влюбился в неё, как мальчишка, увидев на одном из выступлений, — отец рассмеялся и сжал колено Тора. — Помню я всё, пап. — Ну и хорошо. В общем, в тот момент, когда она слишком уж разошлась на одной из репетиций… Ничего там, конечно, не было, — поспешил добавить Один, — но я сказал ей на ухо, что, если ей хочется, я готов её отпустить, потому что люблю. Не угрожал ей ничем, не говорил, что тебя она больше не увидит, понимаешь? Одинсон кивнул, вспоминая тот самый момент, когда мама целых полгода за отцом разве что на цыпочках не ходила. — Они — творческие люди, сын, тебе ли не знать? И я не жалею ни об одном дне рядом с твоей матерью, хотя лёгким её характер никто бы не назвал, но уж ты-то, раз с Локи прожил почти двадцать лет, должен был отдавать себе отчёт в происходящем? Жизнь-то одна, а если любишь, как можно вообще заставлять себя держать это в себе? — Я не знаю, — обречённо ответил Тор, — поначалу я ему голову открутить хотел, да и эти его извинения… Понимаешь, каждый раз он добивался того, чтобы я делал первый шаг к примирению, я устал, я поверил, что он изменился, а потом опять и опять… — Но ты любишь? — Люблю. — Ладно, — Один решил, что с сыном они в этот раз ни к чему не придут, раз тот в столь солидном уже возрасте решил занять себя душевным садомазохизмом, — просто не забывай, что мы не будем жить вечно. Когда рядом с тобою и в старости любимый человек, по крайней мере, есть кому стакан воды подать, — он дружелюбно улыбнулся, пытаясь отшутиться, хоть глаза его оставались грустными. И это не укрылось от сына. — Сомневаюсь, что за этим стаканом не пришлось бы бегать мне, — отозвался Тор, и отец нахмурился, осознавая, что это не лучшая точка для финала их сегодняшнего разговора. — Твоя любовь, сынок, как и моя. Опека и забота. Ну, уж такая твоя мама — обычная земная женщина, и я всегда уверен был, что, как ты говоришь, «за стаканом придётся бежать мне», а смотри, как вышло. Разваливаться первым-то начал я. Но я не имею в виду, что лишь ради того, чтобы не остаться в одиночестве на старости лет, ты должен вцепиться в Локи мёртвой хваткой. А вот надо ли бежать от человека, который не может без тебя, если и ты сам до сих пор его носишь в своём сердце?