Другая история

Переезд, запланированный на тридцать первое, решено было произвести двадцать девятого, и Джеймс предпочёл доплатить и как можно скорее оказаться не в этом месте. Собирая оставшиеся мелкие вещи, пока Стивен уже ждал его в заказанном грузовичке внизу, Джим нашёл на полу синий галстук Старка и двадцатку, оставленную в коридоре. К деньгам он не желал даже притрагиваться, тем более, не поняв, какой смысл содержала в себе записка, поскольку первое, что он подумал, было просто уму непостижимо. Оплату за двойное сопровождение со Старка в клубе не взяли, оговорившись, что все его развлечения сегодня — за счёт заведения. Бак сам слышал. Но не могло же это быть оплатой, как для проституток, да и сумма… Двадцатка? Он издевается? Повязав галстук на наружной ручке двери со стороны общего коридора, он не захотел даже осматривать освободившееся помещение, которое он со Стивом называл их домом на протяжении почти пяти лет, три года из которых они делили постель. Оказалось, что не перевезённых ранее вещей было не так много, как прежде казалось, и грузовое такси осталось более, чем на половину свободным. Баки молчал после ухода Старка, отзываясь жестами. Он молча же заснул и с утра не проронил ни слова, если не считать звонка в транспортную компанию и короткой просьбы, обращенной к любовнику о возможности окончательно переехать уже сегодня. Стив не знал, как начать разговор, тщетно подбирая слова, когда они освободили водителя и перенесли коробки в их новый дом. — Слушай, — Барнс повернулся любимому, обняв его, и хрипло продолжил: — Я не думал, что мне будет так сложно. Знаю, я сам прямо дал тебе зелёный свет, но, пожалуйста, давай больше не будем делать так. Одно дело — поделить кого-то между нами, но делиться тобою, Стив, — выше моих сил. Роджерс кивнул, заставляя себя согласиться. Ради Баки. Ради всего того, что было у них, ради всего того, чем он на самом деле дорожил, но кривить душой, убеждая прежде всего себя в том, что ему не понравилось, было бы ложью. Он не чувствовал раскаяния как такового. Будучи уверенным, что согласие Баки не будет смазано двойными стандартами, выкручивающими ему руки, он расслабился, получал удовольствие, особенно после той херни, пережавшей ему всё, что только можно, но и этим он пытался наслаждаться. Разделяя, прежде всего, именно с Баки. Пробуя новое вместе. Если произошедшее казалось таким ужасным, то зачем Джеймс на это всё смотрел, почему не остановил, почему молчал, давая противоречивые сигналы. Роджерс, и так и этак пытавшийся прежде уладить между ними всё, мучаясь виной, в этот раз вовсе не желал чувствовать себя дерьмом за то, что случилось не только по его воле. Он любил и был так благодарен тогда любовнику за то, что он позволил Стиву почувствовать себя свободным ото всех оков, не несущим ответственности ни за что, наполненным, зажатым между двух тел, бесстыдным, раскрытым, желанным и желающим. Едва они отошли друг от друга, он предложил Баки вместе съездить забрать и флитвуд с гостевой парковки, но Джим сказал, что лучше он пока займётся сортировкой того, что они привезли в Хотторн. Пока вещи обретали свой новый дом, Бак пытался расставить всё произошедшее в своей голове ещё раз, но по всему выходило, что это больше всего хотелось забыть, а не пытаться анализировать. Видит бог, если бы он знал, что его предложение, озвученное совсем недавно, окажется такой дикой ошибкой, он бы молчал о подобном, никогда и не пытаясь даже пробовать. Душевные терзания усугубляли остатки похмелья, поэтому, проводив Стива до остановки общественного транспорта, он вернулся на крыльцо и, достав из одной из коробок пресловутую пачку, сделал несколько затяжек, разглядывая аккуратный придворовой участок соседей с идеально ровным газоном перед идеальным домом и такой же идеальной маленькой детской площадкой. Не хватало только будки с каким-нибудь сладким именем над входом наподобие «Лаки», но, конечно, просто в виде дизайнерского хода, потому как, скорее всего, пёс был бы домашний и славный, как его хозяева. Джим нахмурился своим мыслям, одёргивая самого себя, что он здесь никого не знает, но раз сам мечтал первое время насладиться тишиной и вступать в минимум контактов, стоило бы не светиться на крыльце. Он вернулся и продолжил растаскивание по дому мелочей, зачастую делая это весьма бездумно, но ощущение, что именно благодаря безделушкам, рамкам, пледам их жилище приобретает собственный стиль и уют, закрепилось. Стив не зря потрудился над дизайном и эргономикой: всё было рядом, под рукой, и казалось таким удобным и родным, что Джим, не дождавшись Роджерса, растащил их вещи по дому, бросил в микроволновку какие-то полуфабрикаты и поднялся в спальню теперь уже чтобы подремать. Он услышал звук паркующегося автомобиля, кинул взгляд в окно и, увидев флитвуд, вернулся в кровать. Заметив на крыльце оставленную пачку сигарет, Роджерс нахмурился. Он не давил, конечно, но Баки сам утверждал, что в состоянии бросить раздражающую зависимость и ведь бросил же. Про вчера он старался не думать. Разумеется, он принимал позицию любовника, сожалевшего о случившемся. Но если и стоило это обсуждать, то точно не сегодня, тем более, что удивившись аккуратно сложенным у двери коробкам, которые можно было закинуть на чердак, ведь теперь у них было достаточно места даже для всякой ерунды, Стив выкинул из головы бросившееся прежде ему в глаза, так как не ожидал, что Баки справится настолько быстро. Из кухни пахло курицей в острой панировке, Джеймса нигде не наблюдалось. Роджерс уже успел надумать себе какой-то ерунды, выбросить её из головы, поднимаясь по лестнице, и надумать опять, открывая дверь в спальню. Но Джим нашёлся здесь, под тёплым пледом. — Давай просто сделаем вид, что ничего не было, — предложил Стив, рассматривая отстранённое лицо любимого. Баки благодарно кивнул, сам бы он вряд ли смог озвучить такой вариант прямо сейчас. Растревоженную душу грело то, что партнёр понял его правильно. Они договорились. Хотя компромиссом даже в самом широком смысле слова это трудно было назвать.