Азбука для двоих

- 11 -

В понедельник Чондэ опять мучил Чонина на занятии, ничем и никак не показывая, что они были близки. Даже не спросил ни о чём: ни как домой добрался, ни как объяснялся с родными. Чонин едва дожил до следующего субботнего вечера, а в восемь торчал на крыльце дома Чондэ и ждал, когда же его впустят. Впустили, но ограничились занятием вокалом. Чондэ тут же жёстко пресекал все попытки обнять его или отбуксировать к какой-нибудь удобной горизонтальной поверхности. Чонин пребывал в недоумении и растерянности, потому что мог поспорить на собственную голову — Чондэ тогда понравилось, иначе тот не отдавался бы так самозабвенно. И Чонин не понимал, что же им мешало повторить это. А Чондэ оставался неумолимым и непреклонным. Он желал слушать пение Чонина и ничего больше. Чонин смирился, вёл себя образцово, но поблажек не заслужил всё равно и едва продержался до следующей субботы, но и тут его поджидал облом. — Хён! — вспылил он, когда Чондэ в очередной раз отступил подальше, выдерживая чудовищную дистанцию, не позволявшую Чонину коснуться Чондэ хотя бы кончиками пальцев. — Ты можешь думать не только о сексе? — поинтересовался с чопорным видом Чондэ. — Прямо сейчас? Нет. Две недели воздержания — это уже кризис. Затяжной такой. — Могу тебя расстроить ещё больше. — Не надо. Лучше порадуй. — Чёрта с два. До кровати мы доберёмся только в одном случае. Чонин тут же навострил уши и устремил на Чондэ вопросительный взгляд. И его интересовала не столько кровать, сколько хотя бы возможность нормально обнять Чондэ. Или поцеловать. Или просто оказаться ближе. Или даже всего лишь возможность заснуть, пристроив голову у Чондэ на коленях. Хоть что-то, выходящее за пределы навязанных Чондэ рамок "ученик-учитель". — Ты споёшь эту песню идеально. Только тогда будет тебе секс. — Что?! - не поверил собственным ушам Чонин. — Что слышал. Ещё раз, пожалуйста. — Хён, ты издеваешься? — Я серьёзен как никогда. У меня стоит на твой голос. Но только на нормальный голос. Жалкое мяуканье меня не возбуждает. От него у меня всё падает. — Хён... — Нет, Чонин. Я тебе дам, когда ты меня возбудишь. Не танцем. Голосом. Вперёд. — И вредный Чондэ заиграл, мягко касаясь пальцами клавиш. Чонин честно старался, но спеть без помарок у него пока не выходило. В десять он с мрачным видом надевал кроссовки и не смотрел на Чондэ. Но у двери помедлил. — Хотя бы поощрительный поцелуй я заслужил? — Нет. Зато я заслужил. За ангельское терпение. Тот поцелуй, которому ты обучал друга, идёт? Чонин помедлил, но всё же шагнул к Чондэ, прикоснулся ладонью к затылку и припал к его губам. Целовал медленно и со вкусом, без спешки пробираясь языком глубже, обводя язык Чондэ у него во рту и дразняще поглаживая нёбо. Заодно и руки распустил, накрыв ладонями ягодицы и притянув Чондэ к себе ближе. Так близко, чтобы потереться бёдрами. — Ну уж нет... — задыхаясь, прошептал Чондэ. В его глазах Чонин различил тщательно скрываемое беспокойство и тоже заволновался. — Хён, что-то не так? — Всё нормально. Иди уже. — Чондэ вытолкал его на крыльцо и захлопнул дверь прямо перед носом. Чонин с минуту стоял на месте, сердито сжимая кулаки и пялясь на проклятую дверь, потом развернулся и принялся считать ступени. Он злился, потому что ни черта не понимал. Проще всего было предположить, что Чондэ использовал секс исключительно в качестве рычага давления. Всего лишь инструмент, чтобы заставить Чонина петь. Но это не вписывалось в характер Чондэ — слишком жестоко. На полпути к дому Чонин достал старый телефон и набрал сообщение. "Хён, ты пытаешься свести меня с ума?" Чондэ ожидаемо позвонил через две минуты. — Я не пытаюсь свести тебя с ума, ты и так ведёшь себя во время секса как сумасшедший. — Тогда зачем издеваешься? Ждёшь, что я окончательно слечу с катушек и накинусь на тебя диким зверем? — По-моему, ты уже накидывался на меня диким зверем. — Хён! — Для всего своё время. Я просто жду, когда ты немного повзрослеешь. — Я давно уже не ребёнок. — Не спорю. Но в некоторых вопросах ты всё ещё не разбираешься. Ты ведь даже не особенно и удивился, верно? — Чему удивился? — Тому, что я зашёл настолько далеко. Или ты хочешь убедить меня, что долго и мучительно разводил меня на секс? — Нет, но... — У тебя есть повод для размышлений. И моё обещание в силе. Как только ты исполнишь свой номер идеально вместе с вокалом и танцем, ты получишь меня в любом виде, в каком пожелаешь. — Даже на крышке рояля? — с робкой надеждой уточнил Чонин, потому что обещание Чондэ первым делом воскресило в памяти именно эту фантазию: обнажённый Чондэ на гладкой крышке белого старинного рояля, соблазнительный, полностью открытый только для Чонина... В трубке грохнуло чем-то обо что-то. Довольно громко. — Хён? — Гм... это... ничего. Всё хорошо. С роялем — тоже. Спокойной ночи. Чонин растерянно слушал короткие гудки в трубке и пытался сообразить, что это вообще было.