На волю

То ли раньше Джуффин не давал себе труда присмотреться к Максу на Темной Стороне, то ли после заключения в Тихом Городе, сотворения нового мира и прочих событий, происходивших с Максом в его принципиальное отсутствие, сэр Вершитель действительно изменился настолько заметно. Он и в Мире стал другим – мудрее, сильнее, даже местами безжалостным и непримиримым, но на Темной Стороне зрелище совершенно незабываемое, здесь это все видно невооруженным глазом. Макс – сгусток счастья и силы, бесконечного знания и тайны, воплощенный Хумгат. Если в Мире у него просто меняющие цвет под настроение глаза, то здесь они всех мыслимых цветов одновременно. Не пошло радужные, а просто одновременно всех цветов - и никакого. Здесь, на Темной Стороне, Макс не способен ошибаться или не знать чего-то. Строго говоря, он и в Мире способен этого не делать, но предпочитает быть, хотя бы условно, нормальным человеком, чем-то напоминая то урдерское дерево, из-за которого не так давно поднял и уложил обратно грай. Только если Джуффин не способен ошибаться по праву силы, возраста и опыта, то Макс – по праву рождения, если называть его появление рождением. Джуффин даже слегка сожалеет, что не довелось повидать леди Теххи на Темной Стороне, - любопытнейшее должно быть зрелище; если верить ей самой, они с Максом одного поля ягоды. - Эй, Чиффа, - звучит шелестом травы, шепотом цветного ветра, обвернувшегося вокруг шеи шарфом, отзвуком разговора в «Кофейной гуще», - я знаю, что ты ходил к Магистру Хонне. Так и не скажешь, что тебе присоветовал Правдивый пророк? Джуффин ухмыляется, ловит в ладонь конец ветра-шарфа. Что Хонна, что Макс – шутники, каких поискать. - Велел бросать вас всех к темным Магистрам и устраивать государственный переворот, - заявляет он совершенно серьезным тоном, хотя ясно, что это правдой быть никак не может. - Эх, лиса-лисичка, серебристый хвост, - вдруг ласково улыбается то, что в Мире кажется Максом. Джуффин с интересом смотрит на собственное творение, взглядом спрашивая, отчего такая фамильярность и откуда Макс знает его детское прозвище. – Тебя зовут Шамхум и Лейн, и Мир готов отпустить тебя прогуляться после стольких лет верной службы, а ты все сидишь и думаешь что-то, ищешь в Хонниных словах подвох. Сэр Ночной Кошмар – Мастер Ночной Кошмар, как иногда значится в черновиках отчетов Мелифаро – ловит за прозрачный плавник золотую рыбку-ветерок, шепчет ей что-то и отпускает. Рыбка всплывает к небу Темной Стороны, которое Джуффину кажется переливисто-серебряным, и принимается что-то ткать там, ныряя из стороны в сторону. - Твой Орден не развалится без тебя, уставший Великий Магистр, - смеется холодным ментолом Кеттари Макс. – Моей воли хватит, чтобы всем им было интересно, а городу – достаточно безопасно, чем я хуже твоей подружки из Кумона. Ты же именно этого на самом деле добивался, когда выигрывал сто лет моей жизни в Ехо. Джуффин смотрит на небо, где стайка золотых рыбок ткет замысловатый узор, зыбкий, как рябь на воде, переменчивый, но прочный. Защитные сети он умеет плести и сам, но Максу здесь не нужно уметь, ему хватает просто желания. То, что говорит Вершитель, отзывается правильностью, правдой, все лисьи чувства и потроха рвутся в неведомое, а сердце Тени, вплетшееся в лицо и изнанку Города в горах, зовет к себе уже давно. Чиффа вдруг остро ощущает, как необходимость быть Почтеннейшим Начальником, осознанная и принятая, отделяется от него, сначала ложась стальными бармами* на грудь, а потом сползая с тихим звоном к ногам. Макс поднимает медальоны, рассматривает их и опять смеется, звонко и ясно, смех ради смеха, как Веселый Магистр. Кеттарийский Охотник встряхивается, а на жестком молодом лице расцветает почти злая радость. - Твоя мания отпускать на волю всех, кого ни попадя, теперь и на меня свалилась, да? – почти утверждает бывший Почтеннейший Начальник, уже с трудом сдерживаясь, чтобы шагнуть в почти родное с недавних пор Неведомое. А оттуда уже открыты все дороги, и почти полная сотня лет, которой можно распорядиться как душе угодно. Наверное, только Вершитель способен на такие подарки, необходимые и достаточные, возвращающие суть и смысл. Ткань Темной Стороны начинает трепетать от предвкушения, которым лучится Кеттариец, и Макс легкой рукой открывает в стволе ближайшего дерева Дверь между Мирами. - Удачи, Джуффин, - улыбается он. – А ветер здешний оставь нам, тебе он ни к чему. Забытый совсем было ветер слетает с шеи, оборачивается вокруг максовой ладони, ластится к запястью и почти что смотрит вместе с Максом, как до неприличия молодой и счастливый Чиффа шагает в открытую Дверь, вильнув серебристой полой лоохи, как лисьим хвостом, напоследок. Макс закрывает за ним Дверь, снимает с руки светящийся ласковый поток и, легонько дунув, отпускает. - Я хочу, чтобы никто, кроме Джуффина Халли и меня, не мог увидеть и открыть эту дверь, - негромко говорит он дереву. Дерево мурлычет под ладонью, соглашаясь, и Макс переводит взгляд на бармы, так и оставшиеся в другой руке. Разглядывает, хмурится чему-то, а потом со вздохом надевает их на себя и расправляет звенья вокруг шеи. Рыбки спускаются к нему с зыбкого неба, на котором переливается кружево защитной сети, ластятся, желая утешить, и Макс с удовольствием позволяет им путаться в отросших волосах. Утешение ему не нужно, зато щекотка пушистых плавничков очень приятна. Макс прикрывает глаза, а открывает их уже на крыше Дома у Моста, все еще фантомно чувствуя ласку цветного ветра. «Джуффин смотался в отпуск, лет на сто, так что ты теперь моя единственная опора и утешение в старости», - шлет он зов Шурфу, но ответа не ждет. Да и не нужен особо ему ответ, так, проинформировать. Тайный Сыск узнает все новости завтра утром, а сейчас можно пить холодный ночной ветер Хурона и спокойно привыкать к ощущению топической карты** Ехо где-то внутри. Завтра придется клепать гору бессмысленных табличек, информировать Короля, объясняться с коллегами и друзьями, можно будет без помех поговорить с Шурфом и леди Сотофой, но это все будет завтра. Макс откидывается на цветную черепицу и спокойно глядит в небо над Ехо, который теперь, почти на сто лет, почти его собственный город. И это – Макс набирает полные легкие ветра Темной Стороны – не может не радовать.