В жизни так не бывает

С чего все это началось? Наверное, с того, что я услышал обрывок разговора Люси с подружками: — Нет, ну вы прикиньте, родаки таки подарили мне братика!.. Во обрадовали, называется! И как будто самим второго ребенка завести нельзя, так нет! Они детдомовского усыновили! Завтра это осчастливленное создание припрется в эту школу, полюбуетесь, какой у моих предков вкус… Тогда я не придал ее словам абсолютно никакого значения… А на следующий день порог нашего класса переступил он… *** *** *** *** *** *** *** *** Первое, на что я обратил внимание (да и все остальные, наверное, тоже), были огромные глаза цвета морской волны, неуверенно-боязливо взирающие на мир из-под реденькой челки. Потом мой взгляд уже без особого интереса скользнул по светло-серой футболке с фиолетовой полосой поперек груди и по обтрепанным джинсам. Выждав немного, чтобы все насмотрелись на это новоявленное чудесо, наш классный руководитель Ярослав Львович откашлялся и произнес с должной долей торжественности в голосе: — Ребята, познакомьтесь с вашим новым одноклассником. Это Саша Ленский. Да уж, трудно подобрать фамилию, которая менее бы шла Люсе… Люся Ленская – весьма оригинальное сочетание… Впрочем, новенькому фамилия тоже не особо шла. Но куда больше, чем Люське. Ленский – это звучит поэтично, герой поэмы все-таки… Ну и «Александр», по-моему, куда поэтичнее «Люси»… Пока все это прокручивалось в моей голове, Ярослав Львович окинул взглядом класс и повернулся к Саше. — Надо придумать, куда тебя посадить… — тут его взгляд зацепился за первую парту, которую нагло занимал я в гордом одиночестве. – Слава, рядом с тобой место свободно? – я машинально кивнул. – Отлично! Саша, ты будешь сидеть со Славой. Он послушно сделал шаг к стулу, и тут кто-то из моих дружков решил высказаться: — Осторожно, мелкий, идешь в логово зверя! Я довольно оскалился – все-таки прозвища Цепеш и Дракула вдобавок к имени Владислав я получил не просто так. Однако он надежд оратора не оправдал. Просто обернулся к нему и на полном серьезе ответил: — Спасибо за предупреждение… Я это учту… — какой-то у него голос… Странный. Вроде и совсем никакой, а что-то в нем есть. Но то, что он мягкий и спокойный – это однозначно. И тут прозвенел запоздавший звонок на урок. Все привычно встали, сели, достали учебники… А Ярослав Львович, довольно улыбнувшись, сообщил: — Ну что ж, новеньким редко выпадает шанс сразу проявить себя, но сегодня – исключение… Потому что, если кто-то об этом еще помнит, сегодня у нас тест… Так что тетради и учебники убираем, достаем листочки, ручки, черновики и все такое. На парты мягко легли листы с заданиями. Сашенька, едва глянув в листок, принялся с бешеной скоростью строчить что-то на черновике. Вот ботаник на мою голову, а? С таким, не дай бог, посидишь, и станешь как он… Сам я на тесте ничего не делал, как всегда. При финансовом положении моей семьи я могу себе это позволить. Саша несколько раз смотрел искоса в мою сторону, но я сделал вид, что не замечаю его взглядов. Когда до конца урока осталось минут десять, он наконец прекратил строчить. На чистовике у него уже давно красовался ровный столбец ответов. Я прикрыл глаза на пару секунд… и услышал коротенький шуршащий звук. Тишину, нависшую над классом, разорвал тихий голос Ярослава Львовича: — Владислав, вы, может, перепишете с черновика на чистовик, прежде чем черновик выбрасывать? — Это не… — слегка оторопел я. — Поднимите листок, который лежит рядом с вами на полу, Слава, — в голосе классного появились стальные нотки. Я послушно наклонился, метнув на просматривающего черновик Сашу недовольный взгляд. Он только отвел глаза. На краю смятого листочка почему-то был подписан мой вариант теста. Из «спортивного интереса» я развернул его и обнаружил там, как ни странно, решение к своему варианту. Мне оставалось только пробежать по нему взглядом и отыскать ответы. Так что впервые за последние два месяца я все-таки сдал листок, и даже не пустой. На перемене весь класс, подталкиваемый Ярославом Львовичем, высыпал в коридор и распределился по подоконникам и неудобным узким скамейкам. Оглядевшись, я заметил Сашу – он сидел на скамейке чуть в стороне от основной массы, в руках его был альбом для рисования, и он увлеченно водил карандашом по листу. Когда я встал перед ним, и моя тень упала на лист, он быстро захлопнул альбом и поднял глаза. Кажется, мой хмурый вид его даже слегка напугал. Полюбовавшись немного его непонимающим взглядом, я заявил: — Слушай, новенький, если ты думаешь, что я не способен написать тест самостоятельно, ты глубоко заблуждаешься. Из ниоткуда (в воздухе она, чтоли, растворена была) возникла Люся и, услышав мой недовольный тон, накинулась на брата: — Слушай, ты! Только появился в школе, и уже во что-то ввязался?! Не смей портить репутацию моей семьи, ты меня понял?! Саша, вперив глаза в пол, молча выслушивал ее шипение. Потом, когда она гордо удалилась, поднял на меня взгляд и пробормотал: — Простите… Ммм… — он на секунду задумался — Владислав. Я больше не буду… Хмыкнув, я, глядя на его альбом, поинтересовался: — Можно взглянуть на твои художества? Не подозревая ничего плохого, он протянул мне альбом. Ой как зря. Стоило картонке оказаться в моих руках, я крикнул: — Эй, братва, кто хочет посмотреть, что рисует новенький?! – мой голос, разнесшийся по коридору, трудно было не услышать. Поэтому почти мгновенно рядом оказалась троица раздолбаев в коже, Миша, Ник и Лекс… Ну то есть мои школьные друзья. Саша моментально вскочил и попытался отобрать у меня альбом. За нашей борьбой имели удовольствие наблюдать только мои друзья, но уже это не позволяло мне просто вернуть его ему. После трех или четырех неудачных попыток ему все-таки удалось выбить альбом из моей руки, но ничего хорошего из этого не вышло. Это был, как оказалось, даже не альбом, так, корочки из твердого картона, между которыми лежали альбомные листы, в общем, папка для бумаги. Она ударилась о стену, и пестрые листы разлетелись по полу. Он, хотя наверняка осознавал, как нелепо это выглядит, мгновенно оказался на коленях на полу, собирая листы. Кто-то из моих дружков, кажется Лекс, неловко, вроде как и не специально, попробовал переставить ногу, метя ему по пальцам, но немного припоздал. Тяжелый ботинок, побывавший с утра во всех лужах района (хотя где он зимой нашел лужи – для меня загадка), с шуршащим стуком опустился на лежащую на полу бумагу. «Виновник» сразу же убрал ногу, и даже хмыкнул что-то вроде «ой, извини», но Саша этого даже не услышал. Секунду-другую он молча смотрел на мокрые коричневые разводы на рисунках, потом аккуратно собрал их в общую стопку… На потек грязи, еще больше размазывая его, упала прозрачная капелька, за ней еще одна. Ну вообще замечательно. Он сейчас разревется. Ник и Лекс сразу бочком уползли куда-то, один Миша остался, ну этот не гнушается доводить малолеток до слез. Однако все так и ограничилось парой капелек. Собрав все рисунки, Саша засунул альбом в сумку и медленно пошел к двери класса, благо очень вовремя взорвался воплем звонок. *** *** *** *** *** *** *** *** Уже по дороге домой, проходя мимо скамейки, на которой сидел Саша, я заметил красно-голубой уголок, торчащий из-под нее. Наклонившись, я вытащил альбомный лист, на котором была изображена странная девушка, кажется, в мифах таких называют дриадами. Наверное, это был Сашин рисунок, отлетевший дальше остальных и спрятавшийся под батареей. Коротенькая подпись развеяла мои сомнения. «Александр Солнечников. Лесной пожар.» Интересно, почему Солнечников? И только сейчас я заметил, что на рисунке вокруг дриады бушевало пламя. Где-то внизу, с краю, угадывался непотушенный сигаретный окурок. А в руках у дриады был ребенок, невероятное зеленоволосое создание в юбке из цветов, и дриада пыталась поднять его повыше над разгорающимся пламенем… Тряхнув головой, прогоняя лишние мысли, я засунул рисунок в свою сумку. Завтра надо будет вернуть его Саше. А за тест, кстати, я получил «четыре». Ярослав Львович сказал, что работа тянет на отлично, но ему не верится, что я решал сам, поэтому четверка. *** *** *** *** *** *** *** *** На перемене после первого урока я получил исчерпывающий ответ на вопрос «А почему Солнечников?» Оказывается, это была фамилия матери Саши… «Она меня любила, мама, а тот, от кого она родила – нет… Потому я и оказался в приюте… А потом она приезжала один раз, прежде чем уехала из России… Далеко…» Он повторял это с такой уверенностью, что я не стал его разубеждать. Как ни странно, он показал мне еще несколько рисунков. Мне почему-то запомнилась Жар-птица, которую поливал пеной из огнетушителя пожарный. Заметив мой интерес, Саша тихонько произнес: — Они убивают сказки… И, наверное, правильно делают… Зачем пудрить детям мозги? Все равно в жизни так не бывает… — Думаешь, совсем не бывает? – почему-то мне захотелось поддержать разговор. — Совсем. *** *** *** *** *** *** *** *** Через пару недель мне уже было некогда думать о том, что Саша никогда не верил в сказки. Я совсем забыл про доклады, которые нам задавали месяц назад, и как всегда забежал в библиотеку за день до крайнего срока. И неожиданно пожаловался на свою плохую память сидевшему там же Саше. Он вздохнул, словно говоря «ну как же ты так», потом спросил: — А тема-то какая?.. Получив ответ, он приподнял брови. Такого проявления эмоций я на его лице еще не видел. — Если учесть, что завтра очередной контрольный срез… Извини, Владислав, но я немного сомневаюсь, что ты успеешь… Признавая его правоту, я хмуро плюхнулся на стул напротив и замер, подперев голову ладонями. Он несколько секунд смотрел на меня, потом скользнул к полкам. Через пару минут на столе появилась стопка из пяти довольно увесистых книг. Полистав первую, он довольно выдохнул. — Ну вот, вроде здесь есть информация… Я легко подхватил книги, и мы вместе двинулись к стойке, за которой восседала библиотекарша. Увидев меня, она всплеснула руками. — Нет, нет и еще раз нет! Влад, я же сказала, пока не сдашь прошлогоднюю задолженность, только читальный зал! Вот черт, у меня совсем вылетела из головы эта дурацкая задолженность! Саша молча покопался в кармане сумки, и поверх книг на стойку лег его читательский билет. Злобно стрельнув глазами в мою сторону, библиотекарша записала книги на него. Не успел я выйти из библиотеки и немного порадоваться, как до моего мозга запоздало достучалась новая проблема. Контрольная!.. Очевидно, эта мысль вылезла у меня на лбу, потому что Саша сочувственно вздохнул. Тем временем в мой многострадальный мозг заползла новая идея. Ох, как же я не люблю просить кого-то о помощи, особенно с учебой… Но конец четверти, черт бы его побрал, на носу, и получить пару за доклад или контрольную мне ну абсолютно не хочется… — Ээээ… Саша? — Да? — А ты ведь уже закончил свой доклад?.. — Ну да… — А ты не мог бы… — У нас же разные темы… А! Ммм, тут возникает проблема… У нас же разный почерк… — А если на компьютере? – я решил стоять до последнего. — Люси не дает мне даже приближаться к нему, — невесело хмыкнул Саша. Я, на ходу засовывая книги в сумку, рванул по лестнице к кабинету, в котором должен был быть следующий урок у Люси. Договориться с ней мне удалось подозрительно быстро, и когда Саша добрался до нас, она подозвала его и манерно протянула: — Значит так, мелкий. Днем разгребаешься со своими делами, а на ночь папин ноут вместе с принтером в твоем распоряжении. А теперь вали отсюда, пока кто не заметил, что я с тобой разговариваю! – голос Люси сорвался в угрожающее шипение, и Сашу как ветром сдуло. Поскольку в этот же момент задребезжал звонок, я поспешил ретироваться следом за ним. *** *** *** *** *** *** *** *** На следующий день я умудрился прийти в класс раньше Саши, хотя обычно опаздывал. Впрочем, в кабинете было уже довольного много народу. Минут через пять в класс скользнул Саша. Добравшись до места, он покопался в сумке, и на парту осторожно легла серая папка-скоросшиватель. — Спасибо, Саш. Он молча опустился на стул и уставился в пространство. Только сейчас я заметил, что у него глаза слегка покраснели. Черт, он же всю ночь не спал… — Саш, ты как себя чувствуешь?.. — Нормально. Ага, очень нормально. Прям так нормально, что голос как у умирающего лебедя. Я недоверчиво хмыкнул и пошел к «камчатским» партам, где обреталась моя обычная компания. После недолгих препирательств мне удалось спровадить Лекса за кофе, и я вернулся к Саше. Он, похоже, решил уснуть прямо тут, скрестив руки на парте и устроив на них голову. Повинуясь внезапному порыву, я протянул руку и осторожно провел пальцами по его растрепанным волосам. Он мгновенно проснулся и повернул ко мне голову. От необходимости объясняться меня спас Лекс, вернувшийся с кофе, вернее, с кофеобразной бурдой из школьного буфета. Саша начал было отнекиваться, но я убедил его сделать хотя бы пару глотков. Это его слегка разбудило, и он даже попытался улыбнуться. Вышло слабенько, но довольно мило. Мне осталось только улыбнуться в ответ. В класс ворвалась трель звонка, разбавленная недовольным гудением болтавших девчонок. *** *** *** *** *** *** *** *** На следующий урок вместо биологички бодро пришел Ярослав Львович и объявил, что биологии не будет. Мол, биологичка шла в школу, поскользнулась на подтаявшем льду, и ее увезли в больницу. Приободренный неожиданной «большой переменой», я пристроился на подоконнике с твердым намерением хоть что-то почитать к грядущей контрольной. Вечером я тоже пытался, но ничего не понял из текста учебника. Впрочем, к утру я не поумнел, и параграф более понятным не стал. Саша, сидевший на другом конце подоконника, спокойно листал такой же учебник, однако у него дело продвигалось куда лучше. — Слушай, как ты все это понимать ухитряешься? — Что? Учебник? Но это же просто… — он соскользнул с подоконника и заглянул в учебник через мое плечо. В его руке словно из воздуха возникла тоненькая ручка-указка. — Вот, смотри… Уж не знаю, что сыграло большую роль, Сашино легкое дыхание, касавшееся шеи, или его спокойный голос, но тему я все-таки понял… И даже написал половину контрольной самостоятельно… После контрольной я, немного поколебавшись и поспорив сам с собой, попросил Сашу заниматься со мной дальше. Он согласился. *** *** *** *** *** *** *** *** И все-таки у него удивительный голос… Абсолютно не преподавательский тон, но даже когда он просто повторяет объяснения учителя, они звучат намного понятнее… Школьные сплетницы настолько часто видели нас вместе над учебниками, что попытались окрестить Сашу моим бойфрендом. Конец этому быстро положила, как ни странно, Люси, решившая, что это вредит ее репутации. С Люськой спорить никто не стал, и разговоры улеглись, не успев начаться. А я впервые задумался о своем отношении к Саше. Конечно, «бойфрендом» моим он не был и быть не мог. До сих пор я со спокойной совестью считал его своим другом, он, кажется, тоже. Но… «Неразлучную троицу» я тоже считал своими друзьями. И кто бы мог подумать, что дружба может быть такой разной… Со старыми дружками меня связывала скорее общность интересов, и теперь мне эта дружба казалась поверхностной. А с Сашей… Я даже понять не мог, что именно вызывает мою симпатию к нему… *** *** *** *** *** *** *** *** Теперь мне точно не понять, что заставило меня так привязаться к этому синеглазому созданию… Потому что его больше нет рядом. И в этом виноват я. В середине апреля мне вдруг пришло в голову пригласить Сашу в гости. Конечно, не его одного, а всю компанию… Но с Леском, Ником и Мишей мы собирались относительно часто, а вот Саша с нами сидел только в школе. Люся скорчила безумно недовольную мину, когда я спросил ее, могут ли их с Сашей родители отпустить его ко мне. Осознав шестым чувством, что ничего она у родителей не спросит, я решил действовать в обход этой девицы. Адрес ее я нашел в классном журнале, а дальше было дело техники. Когда мне это надо, я могу выглядеть очень положительным ребенком. Поэтому после недолгих переговоров Ленские дали добро. Правда, Саше об этом еще только предстояло узнать – он задерживался в школе. Начало вечера прошло на ура. Я сделал для себя много интересных открытий. Например, что Саша умеет варить кофе. И смеяться. Мы впервые услышали его смех – такой же мягкий, как и голос. А потом я слегка перебрал. Пробуждение было весьма неприятным – бешено верещал будильник и болела голова. И Саши в квартире не было. Пришлось устраивать допрос Мише, благо его тоже разбудил назойливый будильник. Лучше бы я этого не делал… Как выяснилось, перебрал я весьма и весьма сильно. Все-таки мама была права – коньяк мне пить рано, слишком сильно ударяет по мозгам. В общем, я набрался почти до отключки, и у меня начались глюки. Например, я принял Сашу за свою бывшую девушку… По словам Миши, все обошлось, правда, пришлось меня успокаивать ударом в челюсть. А Саше дали коньяка, и он уснул. Очень рано утром у него запищал будильник в наручных часах, и он минут через пятнадцать умчался, пробормотав что-то вроде «Меня только до вечера отпускали, а теперь…» Черт, как я теперь ему в глаза посмотрю?! Хорошо, что сегодня хоть воскресенье, и у меня есть время подумать над своим поведением, чего я не делал уже лет пять… *** *** *** *** *** *** *** *** Сидя с ним за одной партой, я буквально кожей чувствовал его напряжение. Выглядел он не особо хорошо. Бледный, с покрасневшими не то от недосыпа, не то от слез глазами… Поговорить с ним между уроками мне так и не удалось – он сторонился меня. А после уроков… — Саша! Саша! Да подожди ты!.. Он остановился посреди холла, не оборачиваясь. Я осторожно коснулся его плеча. — Саша… Я хотел… — Влад, прости, я спешу. — Куда? Он махнул рукой в сторону окна рядом с дверью. Через него было видно радостный весенний пейзажик – и абсолютно не вписывающийся в него серый фургончик. — Обратно. В детдом. Я больше не нужен Ленским. — И правильно мама и папа сделали, что отвязались от тебя как можно скорее! – заверещала, появляясь в самый неподходящий момент, Люся. – Нам в доме моральные уроды, пропадающие ночами не пойми где, не нужны! Я застыл, переваривая информацию. Саша легко вывернулся из-под моей руки и скользнул за дверь. Когда я нашел в себе силы выбежать на крыльцо, он уже шел через двор к серой машине, не замечая, что его сумка тонет в апрельских лужах. …Дверь фургончика, скрежетнув, закрылась, отрезая его сутулую фигурку от всего мира… А я, как идиот, стоял на крыльце и смотрел, как серое пятно удаляется по дороге. Последнее, что я запомнил, было его бледное лицо и огромные глаза, полные слез… Саша… Саша… Саша… Домой я добрался на автопилоте. *** *** *** *** *** *** *** ***