Возвращение к Источнику

Воспоминания нахлынули волной, вызвав головокружение, как тогда, в монастыре, но вскоре все прошло: прийти в себя помогли традиции гостеприимства и мелкие заботы. Митос принес и поставил на стол еще два бокала. Он наполнил их вином и сел напротив своих посетителей. — Итак, что означает ваш визит? — В первую очередь то, что мы не плод твоего воображения, — ответил Даро, поднимая бокал. — Это я уже понял. Но как? Хранители переглянулись. — Источник существует, — сказал Даро. — Но не на уровне материального восприятия. Хранители тоже существуют, но нет Обители, где мы могли бы собраться. Мы так же, как вы, живем в мире, среди людей. И только там, у Источника, мы вместе. — Но форма… Почему я видел вас именно такими? — Этого я не знаю. Восприятие происходящего вблизи Источника очень индивидуально. Заговорила Таис: — Твой друг МакЛауд, наверно, увидел бы нас обитателями средневекового замка. А какой-нибудь уроженец современного мегаполиса и вовсе — обслугой сверхмощного суперкомпьютера. Митос усмехнулся. — Да, наверно. Значит, все эти образы были вытащены из каких-то моих воспоминаний? — Скорее всего, — произнес Даро. — Кто-нибудь из сегодняшних молодых, наверно, назвал бы этот мир виртуальным. Но он реален. — Да, — сказала Таис. — Потому что в нем реальна смерть. Повисла пауза. Наконец Митос решился спросить: — Значит, я действительно умер там? — Да. — Но зачем? Ведь я все равно жив здесь, в этом мире. Хранители снова посмотрели друг на друга. — Видишь ли, — сказал Даро осторожно, — то, что ты остался жив, для нас неожиданность, хотя и приятная. Те, чья сущность растворяется в Источнике, крайне редко возвращаются в мир. На моей памяти такое было всего дважды. — Но если бы я умер там, что было бы с моей материальной формой здесь? — напряженно спросил Митос. — Что бывает в этом случае? — Материальная форма лишается духовной сущности. И Бессмертия. Митос откинулся на спинку стула: — То есть безмозглая кукла. Жертва полной амнезии. Неплохо. Он вздохнул: — Но если все это происходит не на физическом уровне, зачем спектакль с отсечением головы? — Это не спектакль, — возразил Даро. — Связь нашего сознания с энергетической сущностью очень сложна, но, если в двух словах: чтобы эта сущность смогла освободиться и оставить физическую форму, необходимо осознание смерти. Для Бессмертного такой путь есть лишь один. — Я все же не понимаю, — хмурясь, сказал Митос. — Что тогда со мной было? Жив я или умер? — Источник не поглотил твою сущность, — ответила Таис. — Он только взял то, что открывало тебе дорогу к нему: Огонь Хранителя, которого ты когда-то убил. Митос долго думал в тишине, прежде чем решился задать следующий вопрос: — Почему я ничего не помнил? — Надо думать, это нечто вроде счастливого дара, — сказала Таис, улыбнувшись одними глазами. — Твое участие в столкновении с Демоном было крайне нежелательно. Но убедить тебя в этом шансов было немного. А так, ты сам решил ни во что не ввязываться. — А теперь, значит, уже все равно? — Теперь запрет снят, — спокойно отозвалась Таис. — Твой друг справился со своей задачей сам. — Что?! — Это не значит, что ты ему не нужен, — заметил Даро. — Но с этим ты разберешься без нашей помощи. Сейчас речь о другом. Ты ведь понял, что мы сюда пришли не ради того, чтобы давать тебе интервью. — Полагаю, это еще один «подарок», — буркнул Митос. — Вроде права задать вопрос в нужный момент. — Нет, на сей раз кое-что более вещественное, — серьезно сказал Даро. — Тебе дается возможность один раз — но только один! — прибегнуть к силе Источника так, как это делаем мы. Он поднял перед собой руку со сжатым кулаком, медленно раскрыл ладонь. На ней вспыхнула и разгорелась крохотная бело-голубая звездочка. — Это настоящая сила, Митос. Ты испытал ее действие на себе. Звездочка погасла, и Даро опустил руку. Митос медленно переводил взгляд с Даро на Таис и обратно. Сказать, что он был ошеломлен, было слишком мягко. Он-то начал полагать, что уже утратил способность удивляться или пугаться. Да, он знал могущество этой силы. Но чтобы оно досталось ему? — Серьезно? — тихо спросил он. — Но почему? — Ты рисковал своей жизнью ради любви и преданности этому человеку. Хотя он, возможно, того и не заслуживает, — проговорила Таис. — Теперь тебе предстоит риск иного рода. Ты должен будешь суметь распорядиться силой, которая окажется у тебя в руках. Может быть, снова ради его блага. Может быть, нет. Но помни — только один раз! Если ты захочешь сделать это снова, ты сможешь, но на второй призыв откликнется уже не сила Источника, а твоя собственная сущность. Чем это может обернуться, не знает и не скажет никто. Это жестокий выбор, ты вправе отказаться от такого опасного дара. Митос долго молчал и не решался представить себе последствия предложенного ему выбора — потому и не размышлял над тем, что им ответить. Они могли говорить что угодно. Он знал, что это — его новое испытание, и конца таким не будет. Больше всего на свете ему сейчас хотелось сказать «нет» и забыть обо всем, что связывало его с Источником. — Я согласен, — сказал он, поднимая голову. Даро кивнул. Митос впервые увидел, как он улыбается. — Другого я не ждал, — сказал Даро. — Почему это? — хмыкнул Митос. — Я на старости лет стал настолько предсказуем? — Потому что ты не можешь поступить иначе. — Согласись, в этом есть некая ирония, — сказала Таис. — То, что знание, обретенное ценой преступлений, теперь должно служить благой цели: любви, дружбе… Митос нахмурился: — Этим я тоже обязан Источнику? — Нет, — ответила Таис. — Только себе. Источник — просто зеркало. Или линза. Или вода, приносящая душе очищение от грязи мира. У каждого по-своему. Но выбор за тебя не сделает никто и ничто. Ты есть то, чем ты захотел быть. — Неужели я один удостоился такого внимания? — Не льсти себе. Кто сказал, что ты один? — Таис улыбнулась. — Ты уже слышал, что у тебя особая судьба. То, что тебе предложено — не известно, благо или проклятие. — Но каким образом? — спросил Митос, вспомнив о светящейся искре в ладони Хранителя. — Очень просто, — отозвался Даро. — Положи руки на стол и соедини ладони. Митос подчинился. Даро передвинулся, сел прямо перед ним и мягко накрыл его руки своими. От его ладоней исходило живое, солнечное тепло. Митос почувствовал легкую эйфорию. — Теперь запомни главное, — произнес Даро. — Не ищи нас. Не пытайся найти путь к Источнику снова. Он для тебя закрыт. То, что ты сейчас получишь, наш прощальный дар. Когда придет время, ты сам поймешь, как им воспользоваться. Край солнца коснулся моря. Ало-золотая дорожка на воде стала нестерпимо яркой. Митос закрыл глаза… Открыв их, увидел, что солнце почти зашло, а он на веранде один. Только три бокала на столе напоминали, что здесь был кто-то еще. Он встал из-за стола и подошел к перилам. Постоял, глядя на алеющие перышки-облака и прислушиваясь к чему-то новому, поселившемуся в сокровенной глубине его существа. Потом сжал вместе ладони и осторожно раскрыл их. В густеющих сумерках тихо и покойно засияла голубая звездочка. Он снова сомкнул ладони, пряча огонек. Поднял голову, подставил лицо легкому ветерку, налетевшему с моря. И долго стоял так, ожидая, пока высохнут слезы.