Закусочная "У Итонов"

      Как говорил мой покойный отец Маркус Итон: «Голодный посетитель и сытый — это два разных человека». Эти слова врезались в мою память еще, когда мне было около двенадцати лет. Я до сих пор помню эту простую истину и согласен с ней на все сто процентов.       Моя закусочная «У Итонов» находится практически в центре города Чикаго. Окруженная высокими зданиями офисов, которые за последние десять лет расстроились не на шутку вокруг, она стала неприметной букашкой в бурном потоке мегаполиса.       Сколько я себя помню, эта закусочная всегда принадлежала моему отцу. Это его детище, дело всей его жизни. Он всегда говорил мне, что когда-нибудь оно перейдет мне по наследству, а пока я должен внимать всем тонкостям ресторанного бизнеса и учиться. Я так и делал. И все было хорошо, пока в семье не грянул гром… Моя мать, Эвелин Итон, женщина красивая и молодая, умная и добрая, скоропостижно скончалась от рака. После ее смерти отца как будто подменили. Он перестал радоваться, улыбаться, мы с ним отдалились друг от друга. Но со временем я стал втягиваться в дела нашего ресторана, и отец начал потихоньку оттаивать. И снова, когда мне казалось, что все налаживается в жизни после смерти матери, беда постучалась в нашу дверь…       Отец умер слишком неожиданно. Может, потому, что я еще не до конца оправился от смерти матери, поэтому его смерть сильно подкосила меня. Сердечный приступ сделал свое дело — я остался один. Ни братьев, ни сестер. Я тогда на месяц пустился «во все тяжкие»: гулял, пил, не ночевал дома. Тогда мне казалось, что жизнь потеряла смысл. Единственный человек, который был рядом и старался как-то вразумить меня, был Амар. Давний друг и мой крестный отец, Амар также взял управление рестораном в свои руки. Все то время, пока я горевал, он вникал в дела моего отца и благодаря ему наша закусочная до сих пор была на плаву.       Шло время, душевные раны затянулись, мир вокруг начал снова приобретать краски. Вот только внутри навсегда поселилось чувство одиночества. Амар пытался развеять меня, даже предлагал ввязаться в авантюры с сайтами знакомств. Мол, там можно посмотреть, отвлечься, поболтать. Но я не придерживаюсь желания общаться виртуально. Как можно узнать человека только лишь со слов? Я всегда считал, что, когда общаешься с человеком, только видя его, ощущая его физическое присутствие, можно понять его. Поэтому я не сторонник таких штучек. И я отказался от предложения Амара.       Но и одиночество не идет ни в какое сравнение с тем, как на самом деле плохи наши дела…       Дело в том, что мы живем в век скорости, и время очень ценится людьми. Каждый старается сэкономить любую секунду, минуту. Поэтому люди стали предпочитать нормальному завтраку, обеду и ужину пятиминутный перекус на ходу: рестораны быстрого обслуживания, доступные палатки с едой типа хот-догов и быстро слепленных гамбургеров. Соответственно, и наш ресторан потерял прибыль, клиентов, и теперь мы терпим неимоверные убытки…       — … поэтому я и говорю, что нужно как-то разнообразить наше меню, нужно что-то менять, иначе это все плохо кончится для нас, — вздыхает Амар, который только что вернулся из банка, где он пытался договориться на ссуду. Но банк отказал нам в этом. — Тобиас! Тобиас! — мужчина машет рукой перед моим носом, пытаясь вывести меня из раздумий. — Тобиас, ты меня слышишь?       Я-то слышу… Но лучше бы не слышал! Это означает только одно: возможность сохранить этот ресторан минимален…       — Я слышу тебя, Амар, — вздыхаю я и откидываю на стол кипу писем с напоминаниями о том, что у нас куча долгов. Я запускаю пальцы в волосы и откидываюсь на спинку кресла в своем кабинете.       Помещение, выделенное под кабинет, настолько мало, что кажется, будто сейчас все мои мысли просто разорвут мою голову и заполнят это пространство.       — Наши доходы еле перекрывают наши расходы, но так дальше не может продолжаться. Цены все поднимаются и поднимаются, а прибыль наша не увеличивается, — подводит черту Амар и прячет руки в карманы брюк.       Самое обидное и ужасное то, что он прав. И я понимаю, что удержаться на плаву, поможет только чудо. А в чудеса я не верю.       — Амар, — я поворачиваюсь к крестному, — не говори пока ничего никому. Я должен продумать тщательно, как сообщить об этом остальным.       Амар лишь понимающе кивает головой, и я направляюсь к двери. Выхожу в небольшой коридорчик и иду по направлению к двери, ведущей на кухню. Толкаю её и оказываюсь в «царстве» нашего шеф-повара — Джонни Смита. Этот афроамериканец пришел на работу к нам еще, когда отец был жив. Всегда покладистый, скромный, знающий толк в своей работе, он верой и правдой служил нашей семье, а потому назвать его просто шеф-поваром язык не поворачивается.       — Эй, Фор! — окликает он меня. — Миссис Норрингтон снова заказала порцию блинов с черникой, поэтому ты проспорил мне пять «баксов»! — улыбается он, а я лишь в ответ киваю головой и достаю из кармана джинс смятую купюру. Протягиваю ее ему и пытаюсь выдавить улыбку.       — Это «легкие» деньги, Джонни! — подает голос чернокожий парень по имени Юрай. — Нужно было спорить с Фором на более крупную купюру, — поддевает он нашего повара.       Я перевожу взгляд на парня и хмыкаю. Юрай Педрад — весельчак, балагур и просто отличный парень восемнадцати лет. Он умен и смышленый. Я даже сразу не поверил, когда мой друг Зик попросил принять его на работу в качестве официанта. Зик, кстати, владеет небольшой автомастерской неподалеку от нашего ресторана и всегда приходит к нам на обед. Отношения между братьями довольно забавные. Зик и я — ровесники, нам по двадцать восемь лет, и Юрай младше нас. Но иногда мне кажется, что Юрай старший брат. Настолько он рассудителен и умен. А если к его достоинствам еще добавить смекалку и обаяние, это делает парня уникальным малым.       — Фор вообще думал, что миссис Норрингтон больше не захочет блинов никогда. Еще бы! Старушка умяла три порции сразу, а потом жаловалась на несварение желудка. И это в ее-то семьдесят с лишним лет! — качает головой Джонни, параллельно оправдываясь.       — Завидуешь? Вот и завидуй молча! А старушка еще всех нас переплюнет! — парирует Юрай, и я покидаю кухню под бурные препирательства этих двоих.       Снова толкаю дверь и оказываюсь в главном зале. Выполненный в светло-зеленых тонах, зал успокаивает мои нервы, но не надолго. Пробегаю глазами по посетителям и с грустью вспоминаю слова Амара. Всего-то три стола занято… И это в обеденное время-то! Между этими тремя столами ходит наша «звезда» и дива — Хуанита Начос. Красивая, стройная, смуглая, она ярко выделяется на фоне нашего интерьера. А ей всего-то семнадцать лет! Ее латиноамериканкая внешность говорит сама за себя: девчонка остра на язык, любит внимание, знает себе цену и никогда не упустит «своего». Но тем не менее, я частенько ловлю на себе ее томные взгляды. Догадываюсь, что она питает ко мне отнюдь не дружеские чувства, но для меня она еще ребенок. И пусть разница у нас невелика — всего-то одиннадцать лет, но тем не менее, я отношусь к ней как к младшей сестре. Тем более, я уважаю ее мать.       Кармен Начос работает у нас кассиром и бухгалтером. Довольно полная женщина, она тоже, как и дочь, не полезет за словом в карман, всегда сможет ответить тому, кто ей не нравится, умная, проницательная и добрая. Я люблю ее, как вторую мать. Она всегда поддерживала меня, помогала советами. Когда умер ее муж, она осталась одна с маленькой дочкой на руках. И мой отец, не раздумывая, принял ее на работу. Так что она такой же член семьи, как и все остальные работники в этом заведении.       — Тобиас! — окликает она меня, и я устремляюсь к ней.       Кармен сидит за кассовым аппаратом и немного зевает. Я наклоняюсь к ней:       — Что случилось?       — Тобиас, мне нужно сегодня после обеда отлучиться, я записана на прием к врачу, — немного виновато оправдывается она. — Ну, конечно, если не будет много работы…       Эх, знала бы она, что работы вообще скоро не будет!       — Конечно, Кармен, иди спокойно, — уверяю я эту женщину лет сорока, и она снова благодарно улыбается.       Я отхожу от нее и подхожу к барной стойке. Сажусь на стул и тут же ловлю на себе взгляд дочери Кармен — Ниты. Девушка подходит ко мне и улыбается. Я же пытаюсь улыбнуться ей в ответ.       — Тобиас, может, тебе кофе принести? — предлагает она и кладет свою ладонь на мое плечо.       Я понимаю, что девушка вкладывает в это прикосновение всю свою палитру чувств, но вынужден ее разочаровать. Я лишь отрицательно качаю головой и отворачиваюсь.       — Что-то случилось? — допытывается она. — Мы можем это обсудить вечером после закрытия…       — Нита! — на весь зал раздается рык Кармен. — Посетители ждут свои заказы! Шевели своей задницей, негодная девчонка!       Нита лишь закатывает глаза к потолку и разочарованно отходит от меня. Скрывшись за дверью кухни, она оставляет за собой шлейф аромата цветочных духов, и я невольно морщу нос.       Но снова мною овладевают грустные мысли. Я вновь обвожу взглядом свое заведение и ощущаю безмолвное поскуливание внутри себя. Так стонет сердце, когда ты оказываешься в безвыходной ситуации. И как я должен сообщить об этом своей большой семье, которые все работают здесь? Как я должен сказать им, что закусочная доживает свои последние дни, а они дорабатывают свои последние смены? Это убьет их всех, как уже практически убило и меня…