Из жизни замечательных гибридов

      Яку сразу решил, что отдаст Льву свою спальню. Всё равно он чаще засыпал на диване или с ноутбуком на животе, раз за разом роняя его на пол, или накрывшись книгой вместо одеяла, чаще натягиваемым на лицо в попытке спрятаться от света, чем пользуемым по прямому назначению. Да и Льву в незнакомом доме не помешало бы уединение, кто знает какие повадки водятся за такими, как он.       Пробормотав что-то вроде: «Ну, вот тут ты будешь спать», Яку толкнул дверь в комнату и гибрид осторожно вошёл внутрь.       — Тут пахнет тобой, Яку-сан, — сказал он так, будто выдавал огромный секрет — шепча таинственно, смотря неотрывно.       Яку усмехнулся, пятернёй неловко потёр макушку.       — Не удивительно, я ведь здесь живу, — ответил он, вовремя прикусив язык, а то так и зудело спросить, как именно он пахнет для Льва. Не стоило спрашивать: они не настолько близки, чтобы он мог приставать к ребёнку с подобными вопросами. — Надеюсь, запах тебя не слишком беспокоит? Если нужно, могу проветрить или вымыть всё с каким-нибудь средством.       Лев вжал голову в плечи, ссутулился, глаза спрятал в пол, а руки скрестил перед собой. Его чёлка дважды двинулась, дёрнувшись от быстрого покачивания.       — Не нужно, — ответил гибрид, нерешительно добавив: — Мне тут нравится.       Яку не сдержал шумного выдоха — прекрасно, его запах для львят не отвратителен, уже что-то. Он быстро пересёк небольшую спальню, из шкафа достал чистые простыни и наволочки, сразу же всучив стопку в подставленные лапы Льва.       — Вот и ладно. Тогда давай перестелем тебе кровать? Мне бы стоило сделать это до приезда, но я не ждал, что вы появитесь раньше… — нахмурился Яку, осёкшись. И чего он оправдывается? Ну не успел да не успел, что такого? Ерунда. Другое дело, что внутри что-то неприятно тянуло, неловко ему было, что ли — непонятно. Чем-то напоминало то чувство, когда в гости приходит девушка и находит твой грязный носок на полу — стыдно и на самом деле неловко знакомить гостя с интимной частью своей жизни. Даже если это грязный носок. Ну или постельное бельё. Яку покрутил головой, взявшись сдирать наволочки с подушек — Лев его внимательно разглядывал и опять принюхивался, вот же!.. Мысленно чертыхнувшись, Яку сказал: — Ладно, давай с этим поскорее закончим, и завтракать.       Снова услышав про завтрак, Лев заметно приободрился и сразу же бросился на борьбу с оголённой подушкой. Получалось у него очень даже сносно, не каждый взрослый способен так ловко разделаться с перестиланием постели, а Лев ничего — вон как лихо тряхнул заправленное одеяло, что даже комочков никаких не осталось, уголок к уголку. Немой вопрос на лице Мориске он заметил почти сразу, вдруг тоскливо улыбнулся и пояснил:       — Некомата-сан научил. А Укай-сан делать кораблики из газет… Я потом покажу, хочешь?       Яку хотел. Пусть показывает всё, что захочет лишь бы больше не видеть его расстроенное лицо и блестящие от влаги глаза. Конечно, он скучал по тем, кто дал ему дом, пищу и научил самым элементарным вещам, было бы странно, если нет. Яку хотел бы выспросить больше, узнать что-нибудь ещё о том, как ему жилось со стариками Куроо, но похоже, тема эта пока что была не лучшим вариантом для беседы. Если захочет — сам расскажет.       — Конечно, заодно и меня научишь, — согласился Яку, рукой указывая на дверь. — Идём, перекусим.       Гибрид быстро закивал, послушно скинул свой рюкзачок и куртку, оставшись в дурацко-полосатой футболке с парой прожжённых дырок на рукаве — явно не с его плеча, даже интересно от кого досталась. Яку даже подумал, что было бы здорово прикупить ему что-нибудь, но тут же выгнал эту мысль, смущённо раздухарившись — и получаса не прошло, а он уже думает о том, чтобы наряжать его, соберись, Мориске!..       Он пошёл первым, Лев за ним следом, оглядываясь, нюхая, касаясь мебели, книг на полках, заурчавшего под его когтистыми пальцами холодильника — он даже вздрогнул от неожиданности, отшатнулся, будто бы испугался. Яку тихо прыснул в кулак. Забавный какой.       — Это просто холодильник, не бойся его. Если проголодаешься, можешь… — он обернулся, не удержав удивлённого оханья. — Это что?..       Лев растерянно моргнул, наконец, сообразив о чём речь.       — Мой хвост.       Что это было Яку понял сразу же, но какого чёрта он появился вот так внезапно? Из-за спины Льва, покачиваясь из стороны в сторону, действительно был виден серебристо-серый, покрытый короткой шерстью хвост, оканчивающийся пушистой кисточкой. Яку шагнул ближе, не смотря на Льва, обогнул его, встав перед этим — хвост дружелюбно качнулся в его сторону, но касаться не стал. Как и Мориске не посмел дотронуться, хотя желание сделать это на секунду возникло в его мозгу. Гибрид повернулся, серебристая кисточка ушла из поля зрения. Лев неловко смял свои ладони, рассматривая их с таким видом, будто провинился, а теперь должен был объясниться за поведение.       — Куроо-сан говорит, что хвост и уши нужно прятать, чтобы не было неприятностей, — пояснил он, выглядя печальным. — Люди не любят гибридов.       Яку поднял голову, криво улыбнулся. Что творилось в голове у этого мальчишки? И как же сильно ему досталось, раз в голосе столько обречённости?       — Люди даже людей не любят, — заявил Мориске, шумно выдыхая и стараясь не думать о проблемах, волнующих общественность в нынешнее время. Не сейчас, они ведь собрались есть, так к чему это всё?.. — Куроо, разумеется, прав. Но при мне ты можешь ничего не скрывать. С Кенмой ведь ты ведёшь себя как обычно?       Гибрид энергично закивал, заулыбался. Так-то лучше.       — Кенма-сан очень хороший. Мне он нравится, — довольно сощурившись, выпалил Лев, снова завертев хвостом.       Яку усмехнулся, забираясь в холодильник в поисках еды.       — И мне нравится. И твои хвост и уши тоже, — глянув из-за плеча на удивлённо хлопающего глазами львёнка, сказал он, снова обращая взгляд в холодильник. Как раз вовремя — лёгкий холодок неплохо так остужал его пылающее лицо. Да что происходит-то? Яку коротко кашлянул, подав недовольный голос, из недр холодильника звучавший глухо: — М-да, тут практически голяк. В морозилке есть мясо, можем потушить на ужин — надеюсь, ты такое любишь? — но сейчас придётся обойтись яйцами. Любишь яичницу, Лев?       Гибрид наморщил нос, задумался, отведя глаза в сторону. И всё же цвет его радужки был ну просто загляденье, такой насыщенный, практически бирюзовый — Яку нравилось и это, но признаваться в таком он точно не решился бы, ни сейчас, ни многим позже.       — Куроо-сан говорит, что я «жру всё, что не приколочено», — с совершенно довольной миной заявил Лев.       Яку не удержался от смешка.       — Куроо-сану иногда стоит помолчать, — фыркнул он, взявшись собирать яйца, остатки зелени, сосисок и сыра. — Что ж, если возражений нет, пусть будет яичница.       Лев согласно закивал, и с интересом уставился на Яку. Взгляд у него необычный: не тяжёлый, совсем нет, но будто бы… препарирующий, что ли? Глядящий настолько пристально и вглубь, что Мориске нехотя почувствовал себя голым. Не самое приятное ощущение. А ещё теперь он в курсе, что чувствует жертва рядом с хищником — внутренний трепет, покрытый тонкой глазурью страха. Яку даже подумывал о том, чтобы попросить его не смотреть так, занять себя чем-то, но к счастью, как только на сковородке зашкворчали разбитые яйца, взгляд Льва полностью сосредоточился на источнике шума и аппетитных запахов. Яку расслабленно вздохнул.       Похоже, будет чуть сложнее, чем он думал.       Сразу же после первой порции и ничуть не робкой просьбы о добавке, Яку с охотой поверил в слова Куроо: он жрёт, как лошадь! И не то чтобы было жалко, а вид оттаивающего львёнка, с удовольствием слизывавшего с тарелки желток, не радовал глаз, но похоже, что пухлый конверт от Куроо и Кенмы ему всё-таки пригодится. А ещё инструкции он на всякий случай прочтёт — так, для общего развития.       — Яку-сан мало кушает, — критично заметил Лев, неодобрительно поджав губы. — Поделиться?       Он с готовностью пододвинул свою тарелку. Яку сразу же замотал головой.       — Нет, что ты. Это всё для тебя, а я уже наелся, — улыбнулся Мориске, стараясь держать лицо. Это была третья порция чёртовых яиц, за четвёртой пришлось бы бежать в магазин. Можно, конечно, откупиться чаем с печеньем, но кто знает сколько его потребуется.       Гибрид задумчиво хмыкнул, вытянулся, скрестил руки на груди, со знанием дела заявив:       — Нужно хорошо питаться, Яку-сан. Неудивительно, что ты такой маленький.       Яку, кажется, крякнул. Звук вырвался против воли — он просто ушам своим не поверил. Мориске постарался спокойно выдохнуть, снова вдохнуть, приказал себе не скрежетать зубами и не злиться. Лев лишь ребёнок, говорит, что вздумается, он вовсе не дразнит его, вовсе нет!       — Я не маленький, — строго заявил Яку.       Лев вытаращился на него, пожал плечами.       — Да нет же, маленький, — совершенно невинно оскалился он, ладонью в воздухе начертив линию предполагаемого роста его гостеприимного хозяина. — По плечо всего, хотя мне только два года, я вырасту ещё. А тебе сколько?       Яку снова издал странный крякающий звук, теперь с ноткой досады. Это чудовище станет ещё выше? Серьёзно, что ли? И… два года? Куроо упоминал, что гибриды растут быстро, но чтобы настолько? Сколько же тогда длится их жизнь? От мыслей об этом Мориске растерял всю злость, быстренько отогнал их от себя, и всё же решил прояснить вопрос.       — Послушай, Лев, — начал он издалека, наблюдая как гибрид в третий раз берётся вылизывать тарелку, но уже с меньшим энтузиазмом, что был до этого. Наелся, видимо. — Людям иногда бывает неприятно слышать про то, что они как-то отличаются от других: небольшим ростом, строением тела, цветом кожи…       — Почему?       Яку опешил. Разве это не очевидно? Он потёр макушку, задумчиво потянув:       — Ну, обычно другие указывают только на недостаток их отличия, ничего хорошего, как правило, не замечая в этом.       Лев потёр подбородок, сцарапывая когтями подсохшие капли желтка, задумался.       — Глупо это. Маленькие вещи — очень милые. А то, что другого цвета и совсем непохожее на тебя — красивее всего. У наших Аки-чана и Кея кожа белая, в чешуйку, на солнце переливается — о-о-очень красиво, прямо залюбуешься! И когда все разные — так интереснее, не понимаю, зачем в этом видеть только плохое.       Яку закусил губы, опустил голову. Лев и правда всё ещё ребёнок, смотрит на мир по-детски наивно и невинно, но уже понимает гораздо больше, чем некоторые взрослые. Рассуждал он правильно, хотя Яку было не по себе от мысли, что его считали «миленьким» из-за роста, который он сам всегда считал серьёзным недостатком, комплексуя по поводу этого всю сознательную жизнь.       — Ладно, пусть так. Но имей в виду, что другим могут не понравиться твои слова, даже если ты ничего плохого в них не вкладывал. Понял? В таких случаях лучше сразу пояснить, что ты не пытался никого обидеть. Так проблем будет меньше.       Гибрид прижал уши к голове, кивнул.       — Понял, — виновато ответил он, сразу же приняв во внимание совет: — Твоя «маленькость», Яку-сан, мне нравится. Я не хотел тебя обижать! И всё равно — кушай больше, даже если ты не вырастешь. Я наелся! — Лев с шумом выбрался из-за стола, задержался на секунду, поклонился. — Большое спасибо за еду, было вкусно, Яку-сан!       И на этом он сиганул прочь из кухни, только кисточка хвоста махнула на прощание.       Мориске прикрыл глаза ладонью, не зная, то ли ему радоваться, то ли плакать и скрежетать зубами от досады. Да, однозначно будет сложнее, чем он думал.

***

      После завтрака, включившего в себя истребление яиц и неожиданные признания, Яку гибрида какое-то время не видел. Лев закрылся в комнате, не шумел и вообще не подавал каких-либо признаков жизни, и Мориске справедливо рассудил, что он, скорее всего, устраивается. Был соблазн залезть к нему, подсмотреть, но ещё с детства его приучили к тому, что личное пространство на то и личное, и не стоит его нарушать по любому пустяку и прихоти.       Выдавшееся свободное время Яку решил потратить на полезные дела. В доме наконец-то царила чистота и порядок, с записи на DVD были удалены старые и неподходящие для глаз ребёнка программы, холодильник натужно гудел, охлаждая свежие продукты — он даже до комбини успел сбегать и набрать всякого на свои кровно заработанные. Конверт, всунутый Куроо, всё так же лежал на тумбочке в прихожей, гипнотизируемый пристальным взглядом Мориске, нет-нет, да подумывавшего о том, чтобы заглянуть внутрь и изучить хотя бы инструкции.       Так Яку и поступил, как только непродолжительный бой порядочности и любопытства окончился в пользу последнего. Внутри были деньги, немаленькая сумма, и свёрнутые пополам листы бумаги. Яку достал их, разгладил, взявшись вчитываться в чей-то неровный почерк. Писал Кенма, как обычно, по существу и достаточно кратко.       В целом, в записях ничего такого не было. Кенма советовал не давать ему сладкого, так как «это вредно для его клыков и может быть опасно для здоровья», и сбалансировать рацион так, чтобы белков было подавляющее количество.       «Деньги на белок — в конверте», — с этого Яку рассмеялся, взяв на заметку, что львёнку нужно лопать мясо.       Кое-что о купании: «Не лезь, когда он моется. Это может быть долго, но поверь — лучше его не торопить».       О сне: «Он спит часов по двенадцать-четырнадцать. Это нормально. Львы, в смысле дикие животные, дремлют по двадцать часов, так что без паники, мы ещё легко отделались».       О его поведении: «Если он вдруг “боднёт” тебя головой — не пугайся. Это доверие. Если долго смотрит в глаза — тоже. Но не в том случае, если голодный» — Яку понятливо закивал в ответ и взял на заметку. Быть сожранным ему не хотелось.       Список выходил большой и подробный; Кенма не забыл упомянуть, что любой транспорт гибриду противопоказан, что если они соберутся гулять, необходимо позаботиться о том, чтобы ушей и хвоста никто не видел. Отпускать Льва одного он тоже не советовал: «Он тащит домой кошек, так что либо готовься, либо ходи с ним». Яку всё читал и читал, чему-то умилялся, что-то старался высечь в памяти так, чтобы после не попасть впросак, и когда он дошёл до середины второго листа, взгляд споткнулся о запись, сделанную чужой рукой.       — «Не спрашивай у него, что было в лаборатории», — прочитал вслух Яку. Почерк сильно отличался. Был крупным, сделанным с нажимом, записан хираганой точно так же, как пишут дети, ещё не знающие кандзи. Мориске закусил губы, прочитав вторую строчку, так же записанную крупной дрожащей хираганой: — «Его мучают кошмары. Не всегда, но иногда случается. Постарайся быть рядом, Яккун, не бросай его одного».       Яку с трудом сглотнул образовавшийся в горле ком, коротко кивнул, мысленно благодаря Куроо за эти ремарки.       Остатки списка он дочитывал уже толком не понимая сути. В голове крутились мысли о Льве, его прошлом и, вопреки запрету, спросить всё-таки хотелось. Но не для того, чтобы обидеть или из-за праздного любопытства, скорее, чтобы понять кто он такой. Дружелюбный нрав, хороший аппетит, печальный взгляд, едва различимая осторожность в движениях и лёгкий флёр страха от вида его, Яку, словно бы он мог в любой момент, вразрез собственным словам и жестам, обидеть его, причинить боль. Точно такую же, что он испытывал раньше.       Мориске отбросил в сторону листки, откинулся на спинку дивана, затылком уперевшись в неё. Ему хотелось знать больше. Понимать больше, как Кенма. И чтобы не приходилось читать дурацких инструкций, чтобы не навредить Льву, крепкому и сильному лишь иллюзорно.       — Терпение. Это только первый день, — сказал себе Яку, на секунду прикрывая глаза, сосредотачиваясь на волнении внутри себя.       Сидеть и переживать не в его правилах, так что мысль о том, что скоро потребуется ужин, была как нельзя кстати, сразу же заняв собой Яку. Он поднялся на ноги, бросил заинтересованный взгляд на запертую дверь, пошёл в сторону кухни, но на полпути всё-таки повернул обратно, на носочках подобравшись к спальне. Яку ругал себя и называл идиотом, но всё равно цеплялся за дверную ручку, крутя её так бесшумно, как только мог. Дверь поддалась, даже не заскрипела, наконец, приоткрывшись.       Сердце забилось быстрее, стало безотчётно страшно, что вот он откроет сейчас дверь, просунет в щель голову и увидит… что? Мориске перебирал варианты, скатываясь к всё более страшным, наконец, остановившись на призрачном видении содрогающегося от беззвучных слёз львёнка, сжавшегося в углу комнаты. Если вдруг там такое, он себя не простит… Устав мучаться беспочвенными догадками, Яку аккуратно заглянул в комнату, обмирая от увиденного.       Никаких слёз не было, и Лев не сидел в углу комнаты. Удобно устроившись на явно маленькой ему кровати, он сладко спал, в окружении сбитого одеяла, подмяв под себя одну из подушек. Яку скользнул внутрь быстрее, чем понял, что именно собирается сделать. На цыпочках он прокрался вперёд, боясь лишний раз вдохнуть, у кровати присел на корточки, зачарованно уставившись на львёнка. Гибрид тихо сопел и видел хорошие сны. Уголки его губ чуть приподняты, дыхание ровное и глубокое, и что-то тихо рокочущее, тягучее и приятное вырывалось из его груди. Яку тряхнул головой — почудилось, наверное. Он не собирался тревожить, не хотел будить, да что там — врываться сюда было ужасной идеей, но от увиденного стало легче. Видеть этого мальчишку таким умиротворённым было приятно, и Яку твёрдо решил, что просьбу Куроо он выполнит во что бы то ни стало.       Мориске собирался уходить, уже и шаг в сторону сделал, но всё же не устоял — протянутые пальцы замерли в миллиметре от уха Льва, поджались нерешительно, снова выпрямились, приблизились. Тонкая светлая шерсть мягко мазнула по подушечкам и будто бы пустила заряд статического электричества — по телу Яку прошла дрожь, шея и руки покрылись мурашками. Он осторожно попытался погладить, коснуться чуть явственнее, почувствовать под ладонью живое тепло, но одёрнул руку сразу же, как ухо тревожно дёрнулось и ушло из-под его ладони, прогоняя нарушителя спокойствия. Лев поморщился, загудел, повернулся, крепче сжимая подушку. Яку отшатнулся и пулей выскочил из комнаты, прикрывая за собой дверь.       Уже сидя на полу в гостиной, он смог наконец выдохнуть и отдышаться — сердце стучало как после долгого бега, да и воздуха не хватало. И что вообще это было?       — Ужин! Точно… Я хотел готовить ужин, — напомнил себе Яку, поспешив убраться подальше от двери спальни и Льва, вызывающего в нём ненормальное любопытство и странные чувства.

***

      Из своего логова, зевая и потягиваясь, гибрид вылез только к вечеру — Яку даже успел заскучать, от нечего делать взявшись развлекать себя работой. Положение в фирме, где он работал, было таковым, что Мориске вполне мог трудиться из дома, попутно успевая раздавать на орехи и делать даже больше, чем если бы сидел в офисе. Предсказуемо, но новости о его отсутствии, а заодно и недельном отгуле, сотрудники были непередаваемо рады, получив такую редкую возможность расслабиться без постоянного надзора ведущего специалиста Яку Мориске.       — Прости, Яку-сан, я задремал… — потянул Лев, потирая слипающиеся глаза.       Яку обернулся к нему, взглянув на помятую мордашку гибрида с беспокойством — что ответить ему на случившееся в спальне, если это всплывёт, он так и не придумал и в итоге решил всё отрицать, так надёжнее.       — Ничего-ничего. Как себя чувствуешь? Проголодался? — Лев энергично закивал, сразу же устроившись за столом. Яку умилённо уставился на него, снова заметив голодный блеск к бирюзово-зелёных глазах гибрида. Нет, всё же это пугало. — Пока ты спал, я приготовил ужин. Сегодня тушёное мясо с овощами. Кенма сказал, что тебе нужно питаться сбалансированно, чтобы твои клыки… — Он осёкся, бросил быстрый взгляд на львёнка, осторожно спросил: — А у тебя и правда есть клыки? Не подумай ничего такого, просто интересно стало… Можешь не отвечать.       Яку махнул рукой, крутанулся на пятках, взявшись греметь тарелками. Как подошёл к нему Лев, он не услышал, зато почувствовал: от него веяло жаром, пахло кондиционером для белья и чем-то ещё, каким-то незнакомым острым запахом. Мориске медленно положил на столешницу приготовленные для ужина приборы, уже зная, что будет, обернулся. Удержать себя в руках и не дрогнуть ни единой мышцей он всё же смог, и теперь едва дышал, стоя нос к носу с гибридом.       — Смотри, Яку-сан.       Лев не сводил с него взгляда. Он присел, поравнявшись с Яку, открыл рот и пальцем приподнял верхнюю губу, показывая практически ничем не отличающиеся от обычных человеческих зубы. Единственным отличием были пары клыков, сверху и снизу, заострённые, удлинённые пока что не сильно, но уже заметно — Лев всё ещё рос, и наверняка его клыки станут острее и опаснее со временем. Хотя что-то подсказывало Яку, что и сейчас спорить с обладателем подобных зубок выйдет себе дороже.       — Ого… Выглядит устрашающе, — уважительно кивнул Мориске, выдавливая из себя улыбку.       Лев наконец отошёл от него, улыбнулся — клыкасто, теперь Яку это видел и выкинуть из головы просто так точно не сможет.       — Ага, они острые! Правда пока ещё маленькие, Куроо-сан сказал, что со временем клыки станут больше, — гордо похвастался Лев, выпячивая грудь. — У него тоже есть, но он говорит, что лучше спиливать, а то мешаются и заметны становятся. Мне, наверное, тоже придётся… — гибрид сразу же нахмурился, ссутуливаясь.       Яку неприятно поморщился. Вот оно как. Похоже, на их долю выпадает куда как больше испытаний и сложностей, чем он думал. Скрывать свои истинные сущности, даже такую мелочь как зубы, оказывается, не так-то просто, и боль от столкновения с миром людей, всё ещё не принимавшим гибридов, была ещё и физической.       — Ну, это будет не скоро, да? — предположил Яку, облегчённо выдохнув, когда Лев в ответ кивнул, а его индикатор настроения — пушистые полукруглые уши, — дал понять, что теперь всё нормально. Мориске с секунду подумал, решив добавить: — Я впервые вижу что-то подобное. Спасибо, что показал. Это необычно и очень интересно.       Он говорил правду, даже сам удивился насколько был искренен с львёнком.       Лев слегка растерялся от услышанного: смотрел влажно, будто сейчас заревёт, мял руки и не знал, что ответить. Яку помог ему — аккуратно подтолкнул к столу, дружески похлопав по спине. Не нужно на такое ничего говорить, по крайней мере не сейчас.       Ужин протекал тихо и мирно. Лев уплетал овощи и тихо урчал от удовольствия, когда на зуб попадались крупные мясные кусочки, Яку с затаённой радостью матери любовался этим прожорливым чудом, нет-нет да промазывая мимо рта ложкой, уже в десятый раз умудрившись ухряпаться в соусе. Он вытерся салфеткой, скомкал, выловил из еды кусок картошки, взвесил и задумчиво уставился на неё, вдруг вспомнив, что хотел кое-что обсудить с гибридом, и сделать это за ужином удобнее всего.       — Чем хочешь заняться завтра?       Лев замер, поднял голову, навострив уши. С секунду он сидел с прикушенным языком, как кошки, которых отвлекли от умывания. Яку тихо хихикнул.       — А разве ты завтра не уйдёшь, Яку-сан?       Мориске тепло улыбнулся. На лице гибрида смешались плохо скрытая радость и капелька недоверия. Наверняка Кенма и Куроо успели ему втолковать, что Яку — занятой взрослый и не нужно его отвлекать по пустякам. И тут такая новость…       — Нет, я могу остаться, если ты не против, — сказал Яку, не устояв от щепотки лукавства, которым он приправил свой взгляд, нацеленный на восторженно встрепенувшегося Льва. — Я могу работать из дома. Если потребуется — отлучусь на время, а ты побудешь за хозяина. Но пока не думай об этом, этого может и не случится.       Он замолчал, давая гибриду обдумать предложение, но тот, похоже, уже всё решил.       — Оставайся! — горячо выпалил он, стукнув ложкой по столу, тут же украсив брызгами соуса столешницу. — Я очень не против!       Яку закусил губы, стараясь сдержать польщённую улыбку.       — Отлично. Тогда расскажи, чем тебе нравится заниматься?       Лев задумчиво загудел, но выдал практически сразу:       — Я люблю гулять. Когда я был у Некоматы-сана и Укай-сана, мы с другими ребятами много гуляли и играли в саду.       Яку понятливо кивнул, мрачнея. Это многое осложняло. Конечно, он не смог бы держать Льва на привязи, да и не собирался запирать его в четырёх стенах вплоть до возвращения Кенмы и Куроо, но всё же надеялся, что трудности не навалятся вот так сразу. Гораздо проще было бы, если Лев души не чаял в рисовании или паззлах. Пока Яку раздумывал о том, как было бы лучше поступить и куда пойти подышать свежим воздухом, Лев тоже успел пораскинуть мозгами и, видимо, понял, чем обеспокоен его временный опекун.       — Яку-сан… Гулять не получится, — печально заметил гибрид. — Там был сад и дом, укрытый от чужих глаз, нас никто не видел, а ты живёшь среди людей. Если меня кто-то увидит…       — Насчёт этого не переживай. — Яку заговорил твёрдо, уверено. Нет, трусить он не станет — решил же, что не будет жертвой. Ничьей. Ни гибрида, ни людей, настроенных против него. — Кенма оставил инструкции. И я знаю, где мы с тобой не привлечём много внимания. Тут в нескольких кварталах есть небольшой парк, вечером там практически никого нет. Есть даже несколько детских площадок поблизости, туда тоже можно заглянуть, если захочется, но ты для них, наверное, великоват, — Мориске усмехнулся, представив себе Льва, бешено раскачивающегося на смешной пластиковой штуке на пружине. Зато качели на цепях были бы неплохим развлечением. — Так что не волнуйся, мы обязательно погуляем. Ты лучше ешь, а то остыло всё.       Лев на этот раз только согласно кивнул, взявшись елозить ложкой в тарелке. Его всё ещё что-то беспокоило, но в этот раз Яку влезать и выспрашивать не стал — он лучше подтвердит свои слова делом, нужно лишь подождать.       После уничтожения половины кастрюли наготовленного рагу, они со Львом достаточно быстро и ловко перемыли всю посуду. Мориске то и дело посмеивался над гибридом, на лице которого оставались клочки ароматной лимонной пены. После этого настал черёд вечерних передач. Лев снова вспомнил о застенчивости и нерешительно попросил Яку включить ему «Замок Такеши». Откуда он знал о подобной древности — загадка, может, старики-гибриды показывали детям это шоу? В любом случае, Мориске быстренько нашёл что нужно и следующие пятьдесят четыре минуты вслушивался в восторженные вопли о том, как крут Генерал Ли и какие Амбалы страшные.       Это даже было забавно — сидеть вот так, смотреть, как кто-то неподдельно радуется, боится или восторгается чем-то совсем обыкновенным. Эмоции Льва завораживали: такие яркие, чистые, настоящие. Завораживало его доброе, огромное сердце, переживающее за всех и каждого, перетерпевшее слишком много всего за такую короткую жизнь.       Яку пытался не думать, но возвращался к этим мыслям каждый раз, когда мельком замечал на руке гибрида тонкую линию шрама, протянутого от запястья до сгиба локтя, или случайно натыкался взглядом на точку клейма у линии роста волос, почти скрытую прядями. Его начинала раздирать на куски злость — как можно было издеваться над ребёнком? Ставить над ним опыты? Резать на живую, клеймить как животное? Как!? Яку натянуто улыбался всякий раз, когда гибрид поворачивал голову в его сторону, тонко тянул носом, радостно указывая на очередное успешно взятое препятствие замка. Но стоило ему прилипнуть к экрану, как чужая боль давним отголоском искажала лицо Яку, впивалась когтями в ноющее сердце — ему было жаль этого ребёнка. И всех остальных, подобного не заслуживающих. Яку горько усмехнулся. Прошёл лишь день, всего только день, и тот не полный, а он уже успел передумать кучу всего, проникнуться и для себя решить несколько вещей. Что будет через неделю? Тот ещё вопросец.       Передача заканчивалась точно так же, как и энергия Льва — он стал клевать носом, моргал чаще, тёр глаза и позёвывал. Яку быстро щёлкнул пультом, выключая телевизор и приостанавливая видео на ноутбуке. Лев возмущённо надулся.       — Завтра досмотришь, ты ведь спишь уже. Пойдёшь умываться? — Лев покрутил головой. — Сразу спать? — на этот раз ответом был кивок, и Лев сполз с дивана, покачиваясь, двинулся в сторону спальни. На полпути он замер, развернулся, уставившись на Яку, собиравшего упавшие на пол диванные подушки.       — Яку-сан, а где будешь спать ты? Ведь я в твоей спальне. Ты спишь со мной?       Из рук Мориске выпала подушка. Он часто заморгал, отвернулся, хотя прекрасно понимал, что это бесполезно — Лев наверняка успел заметить его румянец.       — Нет, что ты. Я посплю тут, на диване, — нервно улыбаясь, заявил он, махнув рукой в сторону спальни. — А ты иди, ладно? Если что-то потребуется, зови меня, я сплю чутко, услышу. Если вдруг проголодаешься, на столе есть сембей и бутылка ячменного чая.       Львёнок задумчиво покачнулся, пожал плечами и, развернувшись, бросил через плечо заспанное «Доброй ночи, Яку-сан». Дверь за ним захлопнулась быстрее, чем Яку ответил, но тем и лучше — сейчас он и двух слов связать не смог бы, только если это были не ругательства, щедро посыпавшиеся на голову.       — О чём думаешь, идиот… — прорычал он, звонко приложив ладонь ко лбу, тут же охнув — рука тяжёлая, даже собственная бестолковая голова не выдерживает отрезвляющих затрещин. — Он же ребёнок, ничего такого не имел в виду.       Спрашивать самого себя «А точно ли не имел?» Яку не стал, решив поскорее выбросить это всё из головы.       Горячий душ смог приглушить буйство внутри, а ставшая насущнее проблема, касательная грядущей прогулки, заняла мысли, и укладывался спать Яку с достаточно чётким планом на завтрашний день. Сперва завтрак (благо яиц теперь в его холодильнике — завались!), потом, если Лев захочет, они посмотрят ещё серию «Замка Такеши», а то и две — Мориске вспомнил, как ему нравилась эта передача в детстве, не удивительно, что львёнок от неё в восторге, хотя ему, взрослому, многое кажется довольно нелепым и неумело наигранным. Днём, может, Лев поспит, а он справится о том, как дела на работе — отгул-отгулом, но ситуацию лучше контролировать! И уже позже, когда на город опустится вечерняя прохлада, они выберутся на улицу. И если пробный заход будет удачным, в следующий раз можно будет рискнуть прогуляться в обед или днём — всё будет зависеть от завтрашнего дня и исхода их тестового променада.       Уже почти засыпая, Яку услышал какой-то странный звук. Он приподнял голову от подушки, прислушался, думая, что показалось — нет, снова оно, какое-то тихое хныканье. Спросонья догадался он не сразу, лишь когда под ногой вышедшего к нему гибрида скрипнул пол, Яку понял, что случилось. Льву снова приснился кошмар, и как бороться с ним сам он не знал.       — Яку-сан…       По щекам Льва градинами скатывались слёзы. Когтистые пальцы стискивали, перекручивая и раздирая в лохмотья низ пижамы — той, что Мориске уже видел, когда ночью сдуру припёрся в дом Кенмы. Яку мигом скинул с себя одеяло, поднялся на ноги, подошёл ближе, сочувствующе взглянув на Льва. Осторожно, чтобы когти не причинили вреда никому из них, он разжал пальцы гибрида, беря его ладонь в свою. Лев беззвучно затрясся в очередном рыдании.       — Яку-сан, они… Они!..       — Тише-тише, — сдавленно науськивал его Яку, рассеянно гладя по спине. Лев успел наклониться и вцепиться в него, крепко обнял за шею. Его мелко трясло от глухих слёз, подросшая температура тела пугала. — Никто тебя не обидит, я рядом.       Гибрид закивал, едва слышно угукнув. Яку, кусая губы и продолжая его гладить, лихорадочно думал, как поступить. Оставить его наедине со своими кошмарами он точно не мог. Успокоить и уложить спать, наверное, тоже пока не получится. Посидеть с ним? Похоже, что это оставалось единственным решением. Мориске быстро глянул на диван — неудобно будет, лучше им вернуться в спальню. Он осторожно потрепал Льва, привлекая к себе внимание.       — Идём, я посижу с тобой, пока не уснёшь.       Ласковый тон и тепло рук человека, кажется, подействовали — Лев перестал трястись, выпрямился, вытаращившись на Яку. Смотреть на него было больно, и Яку держался, как мог, вместо любых слов, лишь покрепче сжал его ладонь, за собой поведя в комнату.       Внутри было темно, но зажигать ночника Мориске не стал — комнату он знал хорошо и бывало, что возвращался домой с омиаев никакущим, при этом всё равно так ни разу и не расшибившись. На кровати бардак: подушки на полу, одеяло скомкано, а простыня с одного угла содрана. Что же такое снилось Льву, раз он так вертелся? Вдаваться в подробности, даже гадать, Яку не захотел. Он поднял подушки, всё поправил, подготовил одеяло и осторожно подтолкнул львёнка к постели, помогая ему улечься.       — Вот так, ложись, — заботливо шептал он, подтыкая одеяло. — Хочешь, я зажгу свет? Тебе будет не так страшно.       Лев закрутил головой, разбрасывая чёлку, налипшую к влажной коже. Яку улыбнулся, кончиками пальцев провёл по его лбу, убирая волосы. Гибрид перестал плакать, внимательно следил за ним, непроизвольно сжимал одеяло сильнее, когда его касался человек. Он боялся его и ждал, когда заботливая улыбка ожесточится, превратится в оскал — Яку видел это в заплаканных глазах, не зная, что может сделать, чтобы доказать обратное.       — Я не обижу тебя, — сказал он негромко. Уши Льва заинтересованно дрогнули. Мориске шумно втянул носом воздух — какого чёрта, раз уж начал, то чего теперь мяться. — Ты можешь ничего не бояться в этом доме. Если хоть кто-то вздумает тебя обидеть, им придётся иметь дело со мной, и поверь — «они» ещё пожалеют об этом.       Глаза Льва снова заблестели, и Яку заметил дрожащие на ресницах слезинки. Он бережно собрал пальцами влагу, провёл по мокрой щеке, убрал руку, сжимая пылающие пальцы в кулак, его упирая в постель. Гибрид успокаивался; стоящие торчком уши разъехались в стороны, припухшие веки понемногу смыкались, а бьющийся под одеялом хвост наконец успокоился, свесившись с края кровати.       Яку, как и обещал, дождался, пока дыхание Льва не выровнялось и он не уснул. Какое-то время он ещё сидел на краю постели, смотрел на укрытого до подбородка мальчишку, словно боялся, что омерзительная лапа кошмара, стоит ему уйти, вновь высунется из-под кровати и коснётся Льва. Но похоже, что бояться было нечего.       Тихо, стараясь не шуметь и не врезаться ни во что, Мориске покрался на выход, бесшумно выскользнув в тёмную гостиную. Спиной он прижался к закрывшейся двери, медленно осев на пол.       Перед глазами стояло лицо Льва, смотрящего на него едва ли не с ужасом. Он боялся его, на самом деле боялся, хотя днём так расслабленно вёл себя, даже умудрился обозвать «маленьким» — вот уж точно, где нужна смелость. Но сейчас он выглядел как хищник, загнанный в угол клетки. И если его «животная» часть должна была бороться насмерть, то человеческая — сдавалась с готовностью. Яку не знал, что происходило с ним до Куроо и Кенмы, до той их вылазки, но понимал, что к этому Лев привык — сдаваться. Уступать перед всемогущим человеком, который знал, как сделать больно и делал, если промелькивала хоть искра сопротивления.       Лев сломан внутри, Яку разглядел это. Оставалось и хотелось верить, что не сломлен окончательно.       Яку тяжело вздохнул, опустил голову между коленей, сжимаясь в комок. Свою сторону он только что выбрал.