***
— Ну что, ты готов? Лев переминался с ноги на ногу, без конца теребил свою курточку, в конце концов выдрав одну из завязок внизу. Демонстрируя длинную тонкую и совершенно безжизненную верёвочку, гибрид выглядел так, словно вот-вот заплачет, Яку даже заметил первые признаки слёз и поспешил отобрать нарушительницу спокойствия, а заодно заверить, что это дело поправимое — иголкой туда-сюда раз-два, и всё снова будет в порядке! В сущности, Лев всё ещё такой ребёнок — любой ерунде радуется и точно так же по пустяку расстраивается. — Если ты не уверен, мы можем остаться дома, — в сотый раз повторил Мориске, уже и сам начиная нервничать. — Я могу сходить в магазин один, когда ты будешь спать… Глаза Льва испуганно округлились. — Ты уже так делал? Ты делал так, Яку-сан? Яку кисло улыбнулся и мотнул головой. — Нет, что ты, ничего подобного, — не моргнув и глазом, соврал он. Понятно, говорить про свои вылазки не стоит. Уже дважды он убегал из дома в комбини, пока гибрид наслаждался дневным сном, и кто бы мог подумать, что подобное так сильно может напугать Льва. — Но в любом случае, идти нужно. Если ты не хочешь, останься здесь, я быстро вернусь, заметить не успеешь. Львёнок задумчиво загудел. Третий день пребывания на территории человека практически ничем не отличался от предыдущих. Разве что в этот раз они не увлекались сном так рьяно и проснулись, как и положено, с солнышком, впрочем, быстро исчезнувшим из вида за тяжёлыми тучами. После привычного завтрака с парой добавок, они занимались домашними делами: Яку затеял стирку, гибриду поручив уборку в «своей» комнате, позже, присоединившись к нему за этим делом. Совместное приготовление обеда, просмотр ставших обязательными передач, миролюбивая болтовня и целый выводок фигурок из бумаги. Лев всё-таки показал Яку, как делаются кораблики, и тот с удовольствием внёс свой вклад в создание флотилии из бумажек, изведя на это дело немаленькую стопку собственных рабочих документов. К моменту ужина, когда сумерки за окном сгустились, стало понятно, что было бы неплохо наведаться в магазин, а заодно и прогуляться. Мориске тосковал по улице, долгим спокойным прогулкам в свете рыжих фонарей, холодному дыханию города в шею, а шустрые перебежки от комбини до дома ничуть не помогали утолить этой жажды. Потому он и предложил Льву отправиться с ним. А что? Они всё равно планировали прогулку, так вот время и пришло. Другое дело, что львёнок почему-то стал нервничать уже перед самым выходом, хотя сперва идею принял с восторгом, не переставая приговаривал о том, что Кенма-сан говорит, будто детям нужно больше бывать на свежем воздухе. — Нет, я пойду, — твёрдо заявил Лев после долгих раздумий. — Кенма-сан говорил… Яку тихо усмехнулся. — Кенму самого на улицу и палкой не выгонишь. Помнится, когда мы только начали с ним общаться, мне приходилось силком его вытаскивать на улицу, следить за тем, чтобы он хорошо питался, не пренебрегал сном и уборкой… А теперь гляньте-ка, сам взялся других воспитывать. Надо же, как меняются некоторые… — с теплом протянул Яку, нехотя подумав о причине таких радикальных изменений. Он задумчиво хмыкнул, быстро качнул головой, прогоняя из неё тонкие дорожки параллелей, почему-то показавшиеся ему не такими уж и зыбкими и безосновательными. Сравнивать не хотелось. Да и им со Львом делить нечего. Это ведь всего на несколько дней… Мориске коротко кашлянул. — Ну что, ты готов? Лев решительно кивнул, посильнее натягивая на голову панамку — не самый подходящий головной убор для ветренной погоды, но зато уши спрятаны надёжно, чего не сказать о капюшоне, постоянно слетавшем и раскрывавшим истинную сущность львёнка. Вряд ли, конечно, кто-то докопается — в последнее время гибриды не редкость в мире людей, но если вспомнить о том, откуда Лев появился, если подумать о том, что его и других детей кто-то всё ещё ищет… Нет, лучше не рисковать. К тому же эта дурацкая панамка смотрелась на нём до безобразия очаровательно. — Только… — Большие бирюзовые глаза метнулись в сторону, на лице замешательство пополам со смущением. — Можно взять тебя за руку, Яку-сан? Мориске удивлённо приоткрыл рот, но совладал с собой быстро: приказал глазам не таращится, рту захлопнуться, щекам не краснеть, а себе даже и не думать об отказе. — Если тебе так спокойнее, — хмыкнул он серьёзно, протягивая ладонь. Лев восторженно угукнул и зацепился за предложенную руку, первым выходя из дома. Из-за непогоды людей на улицах было немного, и как только львёнок убедился, что редкие прохожие, спешащие домой, на них совершенно не обращают внимания, его настроение заметно улучшилось. Чуткий нос улавливал незнакомые запахи большого города, проносимые сырыми дуновениями пронизывающего ветра — Лев охотно делился своими наблюдениями с Яку, с энтузиазмом докладывал о проскальзывающих мимо них облачках со вкусом пирога и курицы, и ни на секунду не отпуская вверенной ему тёплой ладони человека. — Здесь поблизости бегает кошка! Я её чую! Пошли-пошли, Яку-сан, нужно посмотреть, пока она не удрала, — вдруг радостно заявил он, утягивая Мориске за собой в какой-то проулок. Яку пришлось дать пятками в асфальт, чтобы не позволить ему залезть в узкую щель между домами и не быть утащенным самому — силы у этого мальчишки хоть отбавляй. — Лев, прекращай! Далась тебе эта кошка, — пыхтел Яку, пытаясь удержать его. Под курткой бился спрятанный хвост, того и гляди готовый вырваться на свободу и раскрыть их маскировку. Мориске недолго думая придавил свободной ладонью хвост, нащупывая его под тонкой тканью ветровки. Это вроде бы подействовало: гибрид обмер, медленно повернул голову, глянув на почти пунцового, шумно отдыхивающегося человека. — Незачем лезть туда, испачкаешься по самые уши! Давай, вылезай, тут недалеко площадка, ты же вроде хотел посмотреть?.. — Лев обиженно надулся, но напор сбавил. Яку тяжело вздохнул, нехотя добавив: — Боже, ну правда, зачем лезть в грязь? Идём на площадку, уверен, там никого нет, сможешь порезвиться вдоволь. И там есть качели. А ещё там иногда снуют кошки… Яку почувствовал, что бессовестно краснеет. Этот мелкий из него буквально верёвки вил — Мориске готов был сказать что угодно, лишь бы видеть счастливую мордашку гибрида, вот прямо как сейчас. Лев послушно выбрался на тротуар, одёрнул куртку и поправил конспираторскую панамку. Аргумент в виде качелей и возможной встречи с кошками подействовал как надо, и теперь Яку тащили уже в сторону обещанной детской площадки. Как он и говорил, никого не было, и не удивительно — преждевременные сумерки накрыли город будто колпаком, даже фонари уже зажглись; все нормальные дети по домам сидят, смотрят мультики, читают мангу или морщатся над порцией умэбоши. А «ненормальные» с восторгом оглядывают всевозможные лазалки-крутилки с края площадки и в предвкушении потирают руки. Яку с удовольствием наблюдал за львёнком, даже завидовал ему в чём-то. Сам бы он тоже не отказался повисеть на перекладинах, дрыгая ногами, как маленький, но «не солидно» ему, взрослому дядьке, на разноцветных палках болтаться, так что пришлось уместиться на ближайшей скамейке и с наслаждением подставлять лицо под прохладный ветер, позволяя ему ерошить волосы и трепать шарф. Лев всё ещё держался рядом, ходил по периметру, не решаясь ступить на мягкое полотно площадки. — Беги, развлекайся, — подначил его Мориске, кивнув в сторону железных запутанных чёрт-знает-как-они-называются конструкций, выкрашенных в жизнерадостный жёлтый цвет. — Я тут побуду, послежу за округой, чтобы никто не помешал тебе. Но на всякий случай, не снимай панамки, договорились? Лев серьёзно кивнул и вроде как немного расслабился, делая первый шаг на пружинящие плиты. Яку не сразу понял, но похоже, это был первый раз, когда гибрид попал в подобное место: всякий раз, когда ступня опускалась на землю, львёнок испуганно поднимал ногу, долго пялился вниз и только потом снова решался наступить. Его можно было понять — этот мягкий пол в угоду безопасности смутит кого угодно. Мориске тихо посмеивался, наблюдая за ним, и с облегчением заметил, что освоился Лев достаточно быстро, уже через пару минут повиснув вниз головой на одной из перекладин. Похоже, что ему было весело: улыбка становилась всё шире, сквозь присвист ветра и звон цепей качель стал слышен его смех — чистый, звонкий. У Яку от радости спирало в груди, а кусать губы, давя улыбку — бесполезно, и он сдался с лёгкостью и удовольствием, поддавшись отголоскам чужого веселья. Когда болтаться вниз головой, как летучей мыши, Льву надоело, он слез и с интересом взялся обходить свои новые владения, присматриваясь и принюхиваясь к каждой вещице на площадке. Яку следил за ним, и как только львёнок исчез из вида за внушительной горкой с башенкой, он решил подняться и посмотреть куда он делся. Лев нашёлся на качелях, тех самых, что пророчил ему Мориске. — Устал? Яку подошёл бесшумно, плюнул на все предрассудки, свои и чужие, уселся рядом, цепляясь за холодные цепочки. Гибрид поднял голову, взглянув на него. Он улыбался как-то растерянно, слегка тоскливо, будто вспомнил что-то приятное, но засевшее застарелой грустью в его душе. Яку сдвинулся вбок, осторожно потянув его за рукав куртки, пальцем касаясь запястья, как на кнопку, подушечкой нажимая на выступающую косточку. — Ты в порядке? Расстроился, что не увидел здесь кошку? — с тёплой улыбкой спросил Яку снова. Лев заулыбался шире, взглянув на него. — Нет, не расстроился, — покрутил головой он, — я видел одну тут, только она сразу удрала вон в те кусты, я не стал догонять. Яку мысленно воздал хвалы благоразумию Льва, в противном случае, пришлось бы по кустам лазать уже ему. — Тогда что? — допытывался он. — Я не расстроенный, Яку-сан. Я, наоборот, очень рад — никогда не подумал бы, что смогу оказаться в таком месте, — наконец признался Лев. Яку прищурился. Не был этот маленький враль-неумеха радостным, вот ни на капельку, но настаивать дальше он не стал, только пожал плечами, оттолкнулся от земли, поджимая ноги. Мир легко качнулся, ветер затрепал хвосты шарфа, по-хулигански закидывая один прямо в лицо Мориске. Лев весело захихикал. — Пока ты у меня, можем ходить сюда вечерами, будешь лазать и бегать сколько душе заблагорассудится. Хоть как-то развеем твою скуку, а то сидеть дома и смотреть передачи, наверное, не особо весело. Но ничего, скоро сможешь вернуться к своим друзьям, опять будете вместе играть, бегать, ну и всякое такое, — хмыкнул Мориске, тормозя ногами о землю. Мысль о том, что Лев уедет, закралась в его голову непрошеной гостьей, пусть он и знал, прекрасно понимал и всецело отдавал себе отчёт в том, что всё это временно. И теперь Яку не мог с уверенностью сказать, что сможет вздохнуть с облегчением, когда его опекунские обязанности свалялся с плеч. Скорее он… станет скучать, опечалится? Мориске тряхнул головой — что за ерунда? Прикипеть к кому-то так быстро? Нет. Он просто проникся историей львёнка, да и видеть постоянно его мордашку привык, отсюда и выводы. К тому же, жизнь с кем-то, делёжка квартиры, утренние бои за ванну, и каждый приём пищи как маленький Армагеддон — то ещё удовольствие, так что… Яку нахмурился, невесело усмехнувшись. Всё сложнее, чем он думал — сколько раз в этом он удостоверится?.. Скрип и звон цепей по соседству стих. Мориске повернул голову, удивлённо охнув. Лев выглядел сердитым. — Что тако?.. — А вот и неправда! Мне ничуть не скучно! — решительно заявил гибрид, повышая голос, громом прокатившийся по детской площадке. — С Яку-саном очень интересно! Можно смотреть, что хочешь, можно играть, есть вкусности, купаться сколько угодно, и спать днём. Теперь и гулять в настоящем городе людей! С Яку-саном мне нравится, — уже тише, без капли лжи и лукавства, признался Лев. — Очень. И я подумал, что расставаться будет очень-очень грустно… Ты хитрый, Яку-сан. Сразу видишь, что я думаю. Понял, что мне тоскливо, хоть мы вместе ещё на целых четыре дня. Наверное, это твоя суперсила — понимать меня. Лев замолчал, погрузившись в раздумья о природе человеческих суперсил, а Яку не смел взглянуть на него. Разобраться в собственных чувствах удалось не сразу. Радость, смущение, восторг, зреющая в глубине души тоска и стыд за то, что Лев, ребёнок, сумел так легко и просто высказать всё, что на душе, а он, чёртов взрослый, побоялся признаться себе, что будет скучать. Не было нужды скрывать: слова Льва задели за живое, они осчастливили, заставили сердце болезненно сжаться — а ведь и правда, они скоро расстанутся. И хотел бы Мориске иметь суперсилы, да что там — хоть какие-то силы, чтобы понять, не только Льва, но и себя, чтобы признать, что этого ему не хотелось. Оставалось четыре дня. Всего четыре дня, которые они проведут вместе. — И мне, — глухо отозвался Яку, не решившись уточнить к чему именно была эта фраза. Он шумно откашлялся — горло скрёб спазм, колол кашель, обещавший превратиться в простуду, если они ещё хоть ненадолго задержатся на улице и ветру. — Пошли домой, Лев? Становится холодно, а нам ещё в магазин нужно заглянуть — уже и забыл, зачем мы вообще выбирались на воздух? Если захочешь, мы придём сюда ещё, незачем печалиться. Ещё есть время. Кого именно уверял Мориске — себя, его — он сам так и не понял. Гибрид согласно кивнул и поднялся с качели, протягивая ладонь, дожидаясь, когда его возьмут за руку, невидимым щитом укроют от всего страшного и опасного. Просить себя дважды Яку не стал, бережно обхватил пальцы Льва, уводя за собой прочь с площадки, снедаемой ночной темнотой.***
— Яку-сан, кушать! — Да-да, сейчас… Яку на автомате подтащил себя к холодильнику, рывком распахнул дверцу, беспардонно вторгнувшись в обитель повешенных мышей — из еды оставался какой-то соус и луковица. Мориске раздражённо хмыкнул, вынырнул обратно в кухню, осторожно притворяя дверцу. Лев вопросительно на него уставился, и на секунду Яку показалось, что если он сейчас же что-то не придумает, то ужином станет сам — блеск глаз, голоднее, чем обычно, как-то не очень понравился ему. Яку задумчиво потёр макушку — нужно было что-то срочно придумать. Может, заказать еды на дом? Нет, там одни сплошные жиры и канцерогены, растущему юному льву это будет не хуже яда. А может… В тот момент Мориске, уставший от двухдневного заточения в доме, даже и не подумал, чем способна обернуться затея, и заявил легко и непринуждённо: — Хм… Слушай, а как насчёт того, чтобы мы с тобой сходили перекусить куда-нибудь? Тут неподалёку есть ресторан, там можно заказать огромную тарелку мяса и обжарить его на свой вкус. Съешь столько, сколько захочешь. А после можно и в магазин заглянуть — погода как раз немного угомонилась. Последние пару дней лил дождь, нет, даже не так — лил Дождь. Стеной, ледяной и колючий, придавливающий к земле. Сезон цую ни для кого не новость, но в этот раз как-то уж слишком он активничает. Лев даже просился погулять: нашёл на антресолях жёлтый плащик с капюшоном, из окна успел заприметить отличный ручей, идеально подходящий для запускания в нём корабликов — Яку, как только услышал это, сразу же запретил. Знал он как подобные прогулки оканчиваются, хотя здравый рассудок и уверял, что клоунам в водостоках Японии браться неоткуда, но перестраховаться никогда не бывает лишним. И теперь, когда Дождь превратился просто в мокрую пакость, вполне можно было бы и высунуть нос на улицу. Конечно, поход в магазин и готовка дома куда как безопаснее, но, откровенно говоря, готовить Яку запарился. Ему нравилось смотреть, как Лев уничтожает его кулинарные шедевры, да и провалы тоже — в такие моменты что-то внутри отдавалось сладкой дрожью от вида набивающего щёки львёнка, однако, всему был свой предел. И своего Мориске, кажется, достиг. Каждая новая просьба «покушать» вызывала в нём нервный тик, тихую бессильную ярость и немой крик в бесконечность о способностях желудка Льва, то бишь: «У тебя там чёрная дыра, что ли?!» и всё в таком духе. Куроо нагло врал, когда говорил про «лошадь», тут что-то похлеще, тираннозавр или ещё какая прожорливая зверюга — вдаваться в подробности не было ни смысла, ни времени, проблему нужно было решать. И похоже, что в этот раз это удастся. По крайней мере так думал Яку. Как только Лев услышал и переварил предложение, глаза его предвкушающе заблестели, а из уголка рта потянулась тонкая нить слюны, вязко капнувшая на столешницу. Мориске нервно сглотнул; Льва, может, кошмары и покинули, а вот ему, похоже, снится начнут, ещё и как. Гибрид с готовностью подскочил на ноги, в один шаг сократил расстояние, вцепился в плечи Яку, обняв его в порыве чувств. — Я правда смогу съесть целую гору мяса? Правда, Яку-сан? Мориске снова нервно сглотнул — ох и пожалеет он о своих словах, как пить дать пожалеет, но… чего не сделаешь ради ребёнка, правда? Тем более смотрящего так. Он криво улыбнулся, кивнул, по крупицам возвращая себе уверенность. — Правда. Сядем подальше от всех, закажем кучу вкусностей и наедимся до отвала. Зря нас, что ли, спонсировали твои благодетели? Только нужно будет тебя как следует замаскировать — проблемы нам ни к чему. Энтузиазм Льва немного поутих, и он сразу же сник, прижал уши к голове, а радостно метавшийся из стороны в сторону хвост упал, безжизненно повиснув. Если прогулка двухдневной давности прошла успешно и лазилки-качалки бесконечно осчастливили Льва, то поход в магазин напугал до жути. Странно, но в такой поздний и непогожий час людей в небольшом супермаркете было гораздо больше, чем обычно. Может, закупались впрок, чтобы не бегать дважды во время ливня? Но что бы там ни было на умах горожан, а гибрида такое скопление людей изрядно напугало. И пусть не было видно ни хвоста, ни ушей, а глаза представителя семейства больших кошачьих ничем не отличались от человеческих, но все пялились. Яку сразу смекнул, что это из-за роста — что ни говори, а детина под два метра в по-детски яркой курточке и с детским же рюкзачком смотрелся странновато. Да ещё и он, полная противоположность Льву, рядом — странная из них выходила парочка. Жители города уже научились не удивляться, но никто не хотел упускать возможности распробовать этот пряный вкус неожиданной сплетни, одной на всех. В них тыкали пальцем, перешёптывались за спиной, одна дама даже решилась что-то спросить, быть может, даже не со зла и по делу, — что конкретно, Яку не вспомнил, лишь прорычал в ответ нечто дежурное и быстро, похватав нужные продукты, потащил Льва на выход к кассам. Но этого было достаточно, чтобы откатить Льва к прежнему состоянию, грубо пихнуть его в липкие лапки безотчётного страха перед людьми. В тот раз он не стал плакать, но весь вечер, вплоть до самой ночи, жался к Яку, словно чувствовал острую необходимость знать, что он не один. Мориске ему не отказывал, позволил уснуть на своих коленях, посреди ночи всё-таки отправив спать как положено, чутко бдя за периметром — он ведь обещал, — чтобы ни один кошмар не пролез. Яку задумчиво потёр макушку; Лев всё молчал, как воды в рот набрал, а ведь обычно его не заткнёшь — рассказывает про всё на свете. — Эй, не волнуйся, я всё время буду рядом, — ласково позвал Мориске, коснувшись его головы. Пальцы привычно зарылись в волосы, шелковисто соскальзывающие между ними. Гибрид поднял глаза, доверительно уставившись на человека. Яку улыбнулся и продолжил: — В прошлый раз ты держался молодцом, и никто ничего не понял. И в этот раз ничего не случится. А те люди… Все всегда пялятся, тебе нужно не обращать на это внимание. Лучше смотри на меня, и не забывай, что я с тобой и обещал, что в обиду не дам. Яку прикусил язык, быстро отвернув лицо в сторону, делая вид, что занят инспекцией столовых приборов. Чёрт, и что за глупость он сморозил? Из каких глубин подсознания он выцепил эту клишированную фразочку?.. Но всё же правды в этом было больше. Он действительно хотел, чтобы Лев с ним ничего не боялся. Лев сомневался не больше секунды, прежде чем снова довериться, кивнуть и броситься следом за Яку-саном в распахнутые объятия новой авантюры, рискнуть на опасное исследование большого города. Прокричав что-то о том, что он побежал собираться, львёнок сиганул с места, оставляя Мориске один на один с лёгкой тревожностью, звенящей, будто назойливый москит, где-то внутри него. На этот раз Яку предпочёл отмахнуться и довериться своим ощущениям ― ну что может пойти не так? Дождь разошёлся, и к середине пути Яку и Льву всё чаще приходилось останавливаться под козырьками крыш, чтобы переждать порывы хлёсткого мокрого ветра, зонт от которых совсем не спасал. Львёнок всё время хихикал, радуясь крошечному приключению, и всякий раз, когда они на время замирали на маленьком кусочке суши, заботливо отряхивал плечи Яку, сгоняя с одежды капли воды. Кончиками пальцев он бережно, стараясь не оцарапать когтями, собирал капли с его лица и волос, и всё беззаботно болтал, предвкушая пир. Яку молча пялился, не решаясь его одёрнуть. Это было бы мило, если гибрид выглядел на свой настоящий возраст, а так… К счастью, они почти добрались до места, и задуматься сильнее о том, как выглядит эта невинная нежность со стороны, он не успел. В ресторане было жарко, горячий воздух скопился под потолком, густо тянуло жареным: промасленными овощами, шкворчащим мясом, соусами и душистыми специями. От запахов шла кругом голова, и у Яку потекли слюнки, а уж что в тот момент творилось со Львом ― страшно подумать. Гибрид без конца крутил головой, шумно тянул носом, с выражением полнейшего блаженства на лице прикрывал глаза, то и дело утирая ползущую по подбородку слюну. Яку умилённо засмеялся и, пока на них не начали пялиться другие гости, быстро повёл его к свободному столику в углу зала. — Нам, пожалуйста, тонну мяса, дяденька, — с серьёзной миной заявил внезапно расхрабрившийся Лев, когда к ним подошёл официант и спросил, чего изволят дорогие гости. Мужчина, услышав заявление, не удивился, но вопросительно вытаращился на Яку, уже успевшего испугаться и решить, что придётся заложить дом, чтобы расплатиться за такой ужин. — Никакую не «тонну», — нервно рассмеявшись, Мориске стал обмахиваться ладонью. Его бросило в жар то ли от духоты, то ли от вида Льва — таким сосредоточенным он видел его впервые и выглядело это по-своему завораживающе. — Мы возьмём большой набор. Смешанный. А ещё овощей и напитки, только несладкие, простой чай подойдёт. Спасибо. Официант безразлично передёрнул плечами, вычеркнул из своего блокнота записанную было «тонну» и сделал новые пометки. Щелчком была включена встроенная в столешницу плита, загудела над головами вытяжка. Яку проводил взглядом мужчину и осторожно глянул на Льва, словно боялся заметить в нём страх, но опасения оказались излишни. Гибрид с интересом смотрел по сторонам, принюхивался, нет-нет да поправлял свою панамку, теребил ворот водолазки, и в целом выглядел довольным. Яку заулыбался. Похоже, всё было в порядке. — Ну, как тебе тут? Не страшно? Львёнок повернулся к нему, быстро дёрнул плечами и в очередной раз утёр рот. — Вроде бы нет, а тебе? Яку усмехнулся, но отвечать не стал. Ему было страшно, но не от того, что по соседству компания шумных мужчин, больше похожих на только что сошедших с драккара викингов. Скорее, виной тому был Лев и то ощущение, что появлялось в нём, Яку, после разговоров с ним и дней, проведённых бок о бок друг с другом. Глупо открещиваться от того, что с некоторых пор он с жадностью хватается за каждую новую деталь личности гибрида, досконально препарирует и по кусочкам выстраивает образ более цельный, более глубокий, с каждым разом желая узнать всё больше о Льве. Это пугало. Каждая брошенная вскользь фраза, жест, улыбка и взгляд ― Яку фиксировал это, вырезал в собственной памяти, чтобы потом… что? Он словно заранее готовился к расставанию, но перед этим вознамерился во что бы то ни стало узнать всё, что только мог. Броситься по следам очередного расследования имени Льва, не дал уже знакомый официант: на краю стола возникла вместительная тарелка с крупно нарезанными овощами, пара стаканов, пахнущих мятой и лимоном, и огромная, поистине громадная, тарелка с тонко нарезанными ломиками мяса. Лев возбуждённо поёрзал на месте и взгляда с вкуснятины уже не сводил, напрочь прослушав всё, что говорил мужчина, коротко инструктируя гостей по грилю. Благо, что Яку полностью обратился в слух и уже через пару мгновений кинул на жаровню первые кусочки. Какое-то время они молчали, прислушивались к шипению, идущему от плиты, нехотя улавливали тему разговора «викингов», вздрагивая всякий раз, когда слышался взрыв их забористого гогота. Какое-то время не было ничего важнее еды, получения наслаждения и феерии вкусов на кончике языка. Какое-то время Яку не думал совсем, наконец, сумев расслабиться и отгородиться от всего, что навалилось за последние несколько дней. Лев ел. Уплетал за обе щёки, жмурился и тихо урчал от удовольствия, скромно отводил взгляд, когда Яку щедро подкладывал ему добавки, а сам рассеянно пялился куда-то в сторону, палочками сковыривая с плиты подгоревшие кусочки. Как ни крути, а вечер был хорош. Не зря они сюда пришли, пусть и просидели всё время почти не разговаривая — Мориске всегда считал, что когда есть о чём помолчать, то что-то это да значит. Со Львом значило. Мясо с тарелки стремительно исчезало, а сытая отупелость стала брать верх, и Яку всё расслабленнее улыбался, ослабил бдительность и уже не шикал на Льва, постоянно сбивавшего с головы панамку. Может, острый перец расшевелил храбрость, а терзавший долгое время вопрос сорвался с языка легко и непринуждённо, заставив львёнка удивлённо вытаращиться на человека. — Мне вот интересно: чем ты займёшься, когда станешь старше? Я имею в виду, — Яку сделал пас рукой, не давая Льву перебить его. — Станешь помогать Куроо? Или уедешь куда-нибудь? Или останешься при своих опекунах? Лев заметно напрягся. Сел прямее, отложил палочки и сдвинул в сторону свой стакан, сложил руки на край стола и пристально уставился на Яку. Совсем как взрослый; Мориске быстро отвёл взгляд в сторону, прикусил щёку изнутри. — Я не смогу уехать, Яку-сан, — с серьёзной миной заявил он. — Меня очень сильно укачивает в транспорте. Прям очень. Яку тихо прыснул. Нет, всё же ребёнок, не стоит обманываться. — Да-да, конечно. Прости, совсем забыл про это. Но всё же? — Улыбка с его лица пропала, сменившись лёгким беспокойством — «викинги», осушили ещё по одной кружке и зашумели громче, сотрясая своим хохотом весь зал. Лев удручённо молчал с виноватым видом. Мориске понятливо покивал. — Не думал об этом ещё, да? Ничего страшного, в твоём возрасте это неудивительно. Даже более того, — Яку рассеянно поскрёб макушку и нехотя признался: — Некоторые «взрослые» понятия не имеют, что делать со своими жизнями. Может, есть что-то, о чём ты мечтаешь? Я вот в детстве всегда хотел уехать куда-нибудь далеко-далеко, поглазеть на всякие диковинки. Не вышло, конечно, да и «диковинок» хватает и без того… Лев задумчиво загудел. Его палочки описали круг, собирая шкворчащие на гриле сморщенные лоскутки тонко нарезанного мяса, ловко переместили подцепленное ко рту — гибрид заурчал от удовольствия. — М-м-м, знаю! Хочу остаться с Яку-саном! Навсегда! Яку сдавленно крякнул, закашлявшись. Вот уж чего не ожидал, так не ожидал… — Ты… Ты это серьёзно? — хрипло уточнил он, старательно прогоняя из голоса дрожь. Гибрид без промедления закивал, снова запихивая в рот добрую жменю хорошо промасленных, румяных мясных ломтиков. Викинги взялись шуметь и выкрикивать тосты в чью-то честь. Яку быстро отмахнулся от ненужного шума и, нервно облизывая солоноватые губы, переспросил: — Ты и правда хочешь этого? Но вокруг столько возможностей... Лев задумчиво хмыкнул, выпрямился, и серьёзно уставился на Мориске, широко ему улыбнувшись. — Конечно! Яку-сан мне нравится, с ним весело и хорошо. Когда я немного подрасту, то найду хорошую работу, чтобы зарабатывать наравне с Яку-саном. Буду угощать вкусностями и жить в одном доме. Я… — он вдруг смутился и замолчал, всё своё внимание переключив на жареные овощи, начинающие слегка попахивать гарью. Яку растерянно хлопал глазами, не зная, что и сказать на всё это. Услышать подобное откровение он никак уж не ожидал. Вдруг стало жарко — тут сразу было так душно?.. Собственные мысли и без того спутанные как попало, казалось, затягиваются в крепчайшие узлы. Неужто это значило, что он Льву небезразличен? В смысле, он сам только что сказал это, но… Яку тряхнул головой — чёрт, одно с одним не сходится. И как же чертовски тут жарко!.. Молчание опасно затягивалось. Лев исподлобья взглянул на ёрзавшего Мориске, спешно пытавшегося отыскать подходящие слова. Львёнок тихо вздохнул. — Нельзя, да?.. — едва слышно произнёс он. — Я буду тебе мешать?.. Яку в очередной раз поперхнулся воздухом. Нет уж, теперь никаких театральных пауз и раздумий! — Нет, что ты! Конечно, можно, и я был бы… — он судорожно выдохнул, замолкая. «Он был бы» — что? Губы сами собой расползлись в улыбке. Яку едва слышно усмехнулся, пряча глаза в ладони, подставленной под пылающее лицо. Лев жалостливо смотрел на него, не отрывая глаз — Мориске чувствовал его требовательный взгляд и томить больше, как и обманывать — его, себя — не собирался. Он резко выдохнул, поднял голову, заглянув в ждущие глаза тёмной бирюзы. — Счастлив. Я был бы счастлив, Лев. Он не поверил, казалось, своим ушам. Удивлённо распахнул глаза, захлопал пушистыми ресницами, вытянулся и подался вперёд. На радужке заплескались яркие искорки-отсветы от тускловатой лампы, низко висящей над ними. — Правда? — Лев нетерпеливо перегнулся через столешницу, лишь бы побыть ближе к нему. На бок съехала его панамка. Яку смущённо улыбнулся и кивнул. — Пожалуй, да, — честно и на удивление легко признался он. С сердца будто бы свалился здоровенный булыжник, и слова сами собой стали вырываться наружу. Яку пожал плечами: он хотел быть честен с ним, искренен, но всё же говорить, глядя прямо в глаза не смог — неловкость и смущение рвали изнутри обжигающими клыками. — Конечно, мы мало знакомы, считай, только встретились, но… Мне хочется знать больше. Хочется о тебе заботиться. Гулять. Смотреть вместе всё, что угодно. Делать уборку, готовить, мыть посуду. Защищать. Мне приятно твоё присутствие, Лев. И я действительно буду счастлив. Но… ты не должен ограничивать себя только этим. Глаза Льва чуть заметно поблёкли, уголки губ дрогнув, опустились. — Ты про что, Яку-сан? Мориске потёр макушку, задумчиво пожевал губу и решительно кивнул. Раз уж он начал говорить на чистоту, то и в этом должен быть откровенен. — Ты ещё юн, — с улыбкой ответил он. — Ты ещё столького не видел, Лев. Этот мир… Да, он может казаться тебе ужасным, жестоким и страшным, но в нём есть и хорошие вещи. Хорошие люди. Как Кенма, например. Ты… — его голос вдруг задрожал, а Льву пришлось приблизиться сильнее, чтобы расслышать — гогот пьяных мужчин стал практически непрекращающимся. — Я бы хотел, чтобы ты не зацикливался на мне, потому что я был к тебе добр. Так будет неправильно. Не подумай, я не хочу тебя обидеть и сказать, что ты мне не нужен, — Яку быстро замахал руками. — Просто я хочу, чтобы ты увидел больше, и понял, что на самом деле тебе хочется делать. Если это будут путешествия — это прекрасно. Если ты захочешь помогать Куроо — хорошо, только будь осторожен. А если ты всё же решишь, что хочешь остаться со мной… То пусть так. Я уже сказал, что буду рад этому. Но для начала подумай, идёт? Он протянул руку, надеясь дотронуться до его лица, жестом дать знать, что он рядом, всё между ними по-прежнему, и этот разговор, несомненно важный и определяющий, сейчас всего лишь просто разговор, то над чем стоит подумать, но не ежесекундно расстраиваться и принимать на свой счёт. Лев сидел не шелохнувшись, от касания Яку вздрогнул и резко подался назад. В груди человека неприятно зашевелилось сердце, но сказать что-либо он не успел. В миг все звуки в зале исчезли, словно кто-то нажал на кнопку, разом выключающую громкость. На мгновение Мориске даже подумал, что оглох и от этого так растерялся, что заметил не сразу, как с головы львёнка скатилась злополучная панамка, и пару полукруглых ушей, стоящих торчком на его макушке, имеют удовольствие лицезреть те немногие гости, что были в ресторане. Те люди, веселье с которых мгновенно схлынуло, а гробовое молчание окутало их. Яку показалось, что он слышит, как грохочет его сердце в груди, испуганно и истошно бьётся. Послышался звук отодвигаемого стула. Мориске, наконец, отмер, нервно заозиравшись в поиске этой проклятой панамки — гадина свалилась под стол со стороны задеревеневшего от испуга Льва, фиг достанешь теперь!.. — Сейчас я, подожди, Лев… — запыхтел Яку, с трудом согнувшись, чтобы пролезть в узкий просвет между диванчиком и столешницей с грилем. В ответ львёнок сдавленно замычал, и Мориске заметил, как в их сторону с громким топотом движется пара массивных конечностей. Из-под стола он выбрался с пустыми руками — толку-то, уже было слишком поздно. Теперь только удар держать, и почему-то Яку не сомневался в том, что делать это придётся. Он выпрямился, вышел из-за стола вперёд, собой загородив сжавшегося в комок Льва, руками пытающегося прикрыть голову и спрятать уши. Яку шумно потянул носом, как мог расправил плечи, поднимая глаза на подошедшего к ним человека. — Чего вам угодно? Он был вдвое больше его по всем параметрам — всамделишный викинг, не зря Яку так сразу подметил это сходство, а теперь жалел, что не заподозрил в нём заядлого кошатника внушительной комплекции. Сильно не помогло бы, но стало бы немногим легче. Нависший над ним тип с отвращением скривился, глянув на Льва через плечо Мориске, тщетно пытающегося его заслонить от чужих взглядов. — Я спрашиваю, — с нажимом повторил он, — чего вам угодно? Незнакомец медленно оторвал ненавидящий взгляд от гибрида, опустив его вниз, на крошечного закипающего человечка. Ледяные пальцы Льва мелко тряслись, промахивались по коже запястья, ненароком оцарапывая. Яку поморщился от дискомфорта и быстро обхватил его ладонь, давая знать, что рядом, как и обещал — защитит, чего бы ему это ни стоило. Мужчина неприятно оскалился и наклонился глубже, обдав смрадным дыханием. — Надо чего, спрашиваешь? Зверёныша твоего поближе разглядеть захотел. Думал сперва, что показалось, — в противной манере растягивая гласные, выплюнул он, снова обратив взгляд ко Льву, притеревшемуся к Яку, — но нет. И правда — тварёныш. Всяких видал, но такого впервые!.. Эй, ты не в курсе? С этими ублюдками сюда нельзя. Нечего им среди людей ошиваться. Их на цепи да в клетке… Незнакомец трепался, сцеживая зловонный яд на чужие макушки. Яку старался не слышать, молил небеса, чтобы не слушал и Лев, и лишь зло скрипел зубами, стискивая кулаки крепче. Он вполне мог бы ввязаться в драку — может. Каким-то чудом, пожалуй, он сумел бы уложить этого неповоротливого мудака, но ещё десяток глаз, точно таких же, наполненных омерзением и заволочённых пеленой алкоголя, подсказывали, что затея эта заведомо пахнет провалом и кровью. К тому же с ним Лев. Его подвергать опасности нельзя. Мориске звучно сглотнул и, передёргиваемый от ярости, криво улыбнулся. Попробуем «по-хорошему». — Мы никому не мешали, вас не трогали. И вообще-то, это уже дискримина… — Да мне насрать! — гаркнул незнакомец, в одно движение сгребая на груди одежду Яку, подтягивая его к себе. Он довольно гыкнул, заметив вспыхнувшую в глазах оппонента ненависть и желание перейти от дипломатии к аргументам иного толка. — Тоже мне, защитничек хренов выискался… Хочу с твоим тварёнышем потолковать о том о сём... Так что свали-ка. Неприятный смех набился в уши, будто вата, заглушая испуганный вскрик, звон полетевших на пол стаканов, вдребезги разлетающихся и больно жалящих кожу. В глазах Яку на миг потемнело, затылок опалило горячей волной боли, локоть с неприятным хрустом состыковался с полом, усыпанным осколками и остатками пролитого чая. Словно вдалеке он слышал звук возни, приближающихся шагов служащих кафе, спешащих на помощь, и отчаянный, раздирающий душу, крик маленького львёнка, зовущего его по имени.