Убийца ворон

      Гермиона и Снейп провели следующие несколько дней, как дети с новой игрушкой, исследуя их удивительное открытие. Расписание не могло быть лучше: в замке на Рождество остались всего несколько студентов, и их обязанности были весьма лёгкими. Каждую свободную секунду они проводили в постелях или других местах их жилых комнат, проводя важные исследования.       Наступил сочельник, и Гермиона сидела за туалетным столиком, нанося макияж в преддверии бала в Малфой-мэноре. Она пыталась уговорить Снейпа остаться в Хогвартсе и прислать сову с извинениями Малфоям, но все её попытки убедить его соблазном не увенчались успехом, хотя и были весьма приятны. Он постоянно напоминал, что они дали Драко обещание, и девушка считала его настойчивость сдержать это обещание весьма благородной. Она ужасно боялась этого вечера, но совершенно не была готова объяснять причины своего беспокойства. Было не так много способов избежать Малфой-мэнора и в особенности Люциуса Малфоя. По крайней мере, её грела мысль о танце со Снейпом.       Собирая волосы с плеч, Гермиона забрала их в обычный пучок, позволяя нескольким локонам свободно падать на лицо. Для вечера она выбрала шёлковое платье бордового цвета, покрытое шифоном жоржет. Ткань облегала её бюст и бёдра и спадала вниз до колен. Ей нравилась ткань и то, как она струилась, когда она шла, скользя по коже, как рябь по воде на ветру. Верх платья поддерживали тонкие лямки, пересекающиеся сзади и оставляющие большую часть спины открытой. Спереди был разрез, обрамлённый стразами, и хотя, на её взгляд, он был весьма рискованным, Гермиона рассчитывала, что лишь один мужчина будет танцевать достаточно близко к ней, чтобы насладиться видом.       Взяв плащ, девушка вышла из спальни в гостиную, останавливаясь, чтобы взглянуть на Снейпа. На нём была чёрная мантия, которая всегда напоминала ей маггловский смокинг. Он ещё не застегнул верхние пуговицы рубашки, и концы чёрного галстука-бабочки соблазнительно болтались на шее. На нём были очки для чтения, что придавало ему ещё больше сексуальности, и девушка осознала, что задержала дыхание, рассматривая мужчину.       Как только она вошла, Северус сразу же отложил книгу, которую читал, и снял очки. Его взгляд прошёлся по телу девушки. Она уже научилась распознавать желание в его взгляде и улыбнулась.       — Думаешь, они сыграют танго? — спросил он, указывая на платье.       Гермиона взглянула на платье и поняла, что глубокий бордовый цвет платья, пересекающиеся лямки и небольшое гофрирование разреза действительно очень подходят для аргентинского танца. Её пульс участился от воображения Снейпа, ведущего её в танце. Она никогда не видела, как он танцует, но он двигался с такой грацией и ловкостью, что она не сомневалась в его талантах, потому что он был хорош во всём.       — Танго — это маггловский танец, — сказала она. — Удивлена, что ты его знаешь.       — Я люблю искусство, — ответил Северус. Потом ещё раз посмотрел на её тело. — Во всех его проявлениях.       — Это предложение? — спросила Гермиона, кокетливо хлопая ресницами. Она покружилась на месте, показывая ему открытую спину.       Мужчина тут же молниеносно встал с дивана и подошёл к ней, как раз когда она повернулась к нему лицом. Его руки легли на её талию, и Снейп плотно прижал девушку к себе. Его взгляд горел: Гермиона могла практически чувствовать его жгучую силу. С болезненной медлительностью Северус положил одну ладонь ей на бедро, а другой взял её за руку. Потом он оттолкнул девушку, чтобы она начала кружиться, и таким же сильным движением руки вернул её обратно.       Мужчина продолжил вести их по комнате. Прошло несколько секунд, прежде чем Гермиона поняла, что они действительно танцуют танго. Снейп опять закружил её, делая шаг назад. Когда она закончила кружиться, то прижалась спиной к его груди. Мужчина тут же провёл свободной рукой по её талии и остановился на животе, двигая ладонью в том же ритме, что и бёдрами, в такт к неслышимой музыке. Тепло его тела чувствовалось даже сквозь платье.       Северус поднял руку Гермионы и завёл ей за спину. Он провел пальцами по руке и дальше к её груди. Вздох девушки эхом отозвался по комнате. Снейп повторил это же действие другой рукой, и её пальцы впились в его шею, а ноги подкосились. Гермиона закрыла глаза, пока его руки ласкали её. В течение нескольких великолепных секунд её мозг отключился, и девушка чувствовала лишь прижатое к ней тело. Её собственное тело дрожало от прикосновений рук мужчины к её груди и скользящих вниз по животу. Северус наклонился и поцеловал нежную кожу между шеей и плечом. Гермиона вздрогнула, когда его губы двинулись дальше по шее, и затаила дыхание, когда они достигли мочки уха.       — Мы не уйдём отсюда, если продолжим, — прошептал он.       — Ничего страшного, — сказала девушка, задыхаясь.       Снейп перестал целовать её. Гермиона ждала, надеясь, что он передумает. Мужчина уронил голову ей на плечо, и его участившееся дыхание грело ей кожу, пока она ждала, какое решение он примет. Казалось, он долго думал и, наконец, аккуратно убрал её пальцы со своей шеи.       Северус развернул девушку к себе лицом и посмотрел ей в глаза.       — Мы уйдём пораньше, — сказал он сухо.       Гермиона ответила улыбкой.       — Отлично.       Её кровь кипела, а сердце настолько бешено колотилось, что она даже не заметила ужасного холода на улице, когда они вышли из замка и направились к месту, откуда можно было аппарировать в Малфой-мэнор.

***

      Малфой-мэнор практически не изменился с того момента, как Гермиона последний раз здесь была. Они со Снейпом аппарировали на узкую дорогу и дошли до огромных ворот из кованого железа в молчании. Ворота были открыты, приглашая гостей. Проходя через них, девушка почувствовала леденящий до костей холод, скорее, от воспоминаний, чем от морозного вечера декабря.       Будто почувствовав её дискомфорт, Северус положил руку ей на плечи. Гермиона нашла этот жест таким же успокаивающим, как и прикосновение. Импозантный белый замок маячил впереди, и, пока они приближались к нему, девушка могла видеть празднично искрящиеся огни в отделанных алмазами окнах. В доме играл оркестр, и звуки музыки долетали до них, весёлые и манящие.       Они приблизились к широкой каменной лестнице, ведущей ко входу в Малфой-мэнор. Страх Гермионы усиливался с каждым шагом, и, хотя они прошли всего несколько ступенек, она запыхалась так, будто только что забралась на гору. Девушка замялась наверху, стараясь выровнять дыхание, призвав всю свою смелость.       Снейп прижал её к себе и прошептал на ухо:       — Чем раньше мы войдём, тем быстрее сможем уйти.       Гермиона усмехнулась, благодарная ему за поддержку и за то, как его слова ослабили её напряжённость. Она повернулась лицом к мужчине и поразилась огромной силе его присутствия. Мощь витала вокруг него, обволакивая её тёплым одеялом спокойствия, успокаивая её даже больше, чем она могла себе представить, стоя у порога источника стольких её кошмаров.       Положив руки ему на грудь, она поднялась на цыпочки и поцеловала Северуса.       — Так, так, так. Кажется, омела действительно работает, — протянул знакомый голос Люциуса Малфоя с порога.       Гермиона отступила от Снейпа, и ужасная мысль вдруг прокралась ей в голову. Прошло много лет после войны, и многое было забыто и прощено. Но старые предрассудки остались, и она задумалась, не отвернётся ли Снейп от своей магглорождённой любовницы теперь, когда он окружён сливками чистокровного общества.       — Люциус, — сказал Снейп в знак приветствия. Гермиона была рада услышать нотку раздражения в его голосе, будто он не хотел, чтобы их прерывали.       — Северус, как приятно видеть тебя в добром здравии, — сказал Люциус. Потом обратил взгляд на Гермиону, и она постаралась не отшатнуться. — И мисс Грейнджер! Как восхитительно, что вы к нам присоединились… снова.       Для Гермионы не осталось незамеченным то, как изменилась его улыбка, когда он закончил фразу, будто хотел напомнить ей о её последнем визите сюда.       «Ублюдок», — подумала она. Но девушка была намерена лишить его наслаждения видеть, что её затрагивают воспоминания или что она его боится.       Она изобразила восхитительную улыбку и с энтузиазмом воскликнула:       — Спасибо, что пригласили меня. Так приятно быть здесь.       Люциус отступил, позволяя им войти. Они зашли в огромный зал, и ряды портретов предков Малфоев повернули к ним свои аристократические носы. Малфой подошёл к своей бледной жене, которая приветствовала только что прибывшего полноватого низкого волшебника. Снейп снял с Гермионы плащ, отдавая его ближайшему слуге вместе с его тяжёлым пальто. Она взглянула на Люциуса и заметила, что он подозрительно за ней наблюдает. Девушка предполагала, что многие женщины найдут его красивым: на его лице не было ни морщинки, и под его дорогими одеждами скрывалось элегантное тело.       Она слышала о магических спа-процедурах в Швейцарии, где волшебницы и волшебники, имеющие достаточно большое состояние, могли приобрести новейшие антивозрастные чары. Очевидно, Люциус прошёл лучшие процедуры, которые только могли ему позволить его деньги: он выглядел, по крайней мере, на дюжину лет моложе своего возраста.       Со Снейпом они пошли обратно к Люциусу и Нарциссе и обменялись краткими любезностями, прежде чем войти в бальный зал. Гермиона почувствовала, как плечи расслабляются, и с губ сорвался вздох облегчения.       Первая встреча с Люциусом прошла без инцидентов, и она была рада, что пережила её.       — Кажется, ты обещала мне танец, — прошептал Северус ей на ухо.       Он вывел её на танцпол, и девушка остановилась, чтобы восхититься волшебным оркестром перед ними. В нём был полный набор инструментов, которые были сами впечатляющие, не говоря уже о том, что за ними не было музыкантов. Каждый инструмент плавал в воздухе, идеально исполняя ноты: смычки бегали по струнам, флейты танцевали в воздухе. Каждая секция была зачарована играть изумительную подборку произведений, и даже дирижёрская палочка висела в воздухе, ритмично ведя ансамбль.       Снейп был потрясающим танцором, как Гермиона и предполагала. Он легко вёл её в танце, и вскоре уже казалось, что они танцуют друг с другом уже много лет, — настолько близки им были движения друг друга.       Гермиона удивилась, насколько быстро прошёл вечер. Они провели несколько приятных часов, танцуя и приветствуя множество волшебниц и волшебников, которые всё прибывали и прибывали, а потом обратили внимание на множество деликатесов на роскошном столе.       Положение Снейпа, как героя, вскоре стало очевидно, и несколько людей отнеслись к нему, как к рок-звезде. Было очевидно, что его не заботит всё это навязанное внимание, и Гермиона нашла это довольно забавным, после всех тех лет, что он насмехался над известностью и славой Гарри. Однако, ему не показалось забавным, когда Гермиона подшутила над ним, и он сладко пообещал отомстить ей за дерзость.       Шли часы, они провели время с Драко и Луной и немного поболтали с Грегором Юстиновым, новым Министром магии, который заменил Кингсли Шелкбота два года назад. Гермиона никогда до этого не встречала Юстинова и должна была признать, что его руководство до сих пор давало неоднозначные результаты. Он был чрезвычайно консервативным, но Гермионе не нравилось не это, а то, что он всегда ставил правила выше причин, что было не очень хорошим знаком. Юстинов был высоким и худым мужчиной с зализанными назад волосами в попытке скрыть лысину. Черты его лица были непримечательными, за исключением ужасно пухлых губ, которые совершенно не соответствовали остальным чертам лица.       — Северус, как приятно вновь тебя увидеть, — сказал он.       От Гермионы не ускользнул его странный дефект речи: он вроде не шепелявил, но у него была странная привычка говорить не «с», а «ш», поэтому имя Снейпа он произнёс как: «Шеверуш». Гермиона невольно задумалась, являются ли его непомерно большие губы этому причиной. Снейп вежливо пожелал министру счастливого праздника и представил Гермиону, когда Юстинов перевёл на неё взгляд любопытных карих глаз.       — Это Гермиона Грейнджер, преподаватель в Хогвартсе, — сказал ему Снейп.       — Очень приятно познакомиться, министр, — сказала девушка с улыбкой, чувствуя неловкость за свою насмешку над его речью.       — Да, здравствуйте, — сказал он, сжимая губы в тонкую линию и протягивая руку для слабого рукопожатия. Министр посмотрел на неё мрачным взглядом и странно скривил губы, будто она дурно пахла.       Поворачиваясь обратно к Снейпу, он слегка нахмурился и сказал:       — Мне нужно идти. — Затем поднял одну бровь, будто насмешливо оценивая Снейпа, развернулся на каблуках и присоединился к волшебникам, ждущим возможности поговорить с ним.       — Странный человек, — отметила Гермиона, когда министр отошёл. — Не знала, что вы раньше встречались.       — Да, он приезжал в больницу Святого Мунго, чтобы сфотографироваться со мной, — сказал Северус.       — О, конечно, — ответила она тихо.       Гермиона взяла мужчину под руку, чтобы поддержать его при упоминании больницы. Он похлопал её по руке и пристально посмотрел в глаза, будто раздумывал над сложной арифмантической проблемой. Потом Северус улыбнулся, и девушка сразу же забыла о новом министре магии, не думая ни о чём, кроме мужчины, который вёл её обратно на танцпол.       Гермиона была рада, что в зале находилось много людей, потому что это давало ей прекрасный повод отвлечься. Несколько раз за вечер она видела, что Люциус Малфой посматривает на неё, и ей казалось, что он пытается застать её одну. Девушка делала всё, чтобы не оставаться одной, а быть в кругу участников вечеринки. Тактика работала, и было видно, что Малфой не хочет подходить к ней, пока рядом с ней кто-то есть.       Она флиртовала со Снейпом, считая, что они были на вечеринке уже достаточно долго, чтобы возвращаться в замок, когда Драко подошёл к ним и пригласил Гермиону на танец.       — Кажется, я знаю, у кого будет счастливое Рождество, — сказал Драко с понимающей улыбкой.       — Не представляю, о ком ты, — рассмеялась она.       — Я так рад за тебя, Грейнджер. За вас обоих, на самом деле. Северус заслуживает что-то светлое и хорошее в жизни.       — Да, — согласилась Гермиона, но потом нахмурилась.       Она делала всё возможное этим вечером, чтобы избежать прошлого, жила ложью, которая не была ни светлой, ни хорошей. Более того, она была невероятной эгоисткой, так обеспокоенной воспоминаниями о Малфой-мэноре, что даже ни разу не задумалась об ужасных вещах, с которыми пришлось столкнуться здесь Снейпу. Волдеморт использовал это поместье в качестве командного поста во время войны, и его правая рука, Снейп, был, несомненно, здесь частым гостем.       Полная сожаления, Гермиона оглянулась вокруг в поисках его, продолжая танцевать с Драко. Она, наконец, увидела Снейпа. Мужчина стоял у камина со скрещенными на груди руками. Рядом стояла старая ведьма и что-то увлечённо ему рассказывала. Его плечи были опущены, и Северус выглядел чрезвычайно скучающим, но, когда их взгляды пересеклись, он тут же выпрямился. Унылый вид на его лице сменился лёгкой улыбкой специально для неё. Девушка медленно улыбнулась в ответ.       — Да ты попала, девчонка, — протянул Драко.       Гермиона быстро посмотрела на него и сглотнула.       — Я знаю, — согласилась она. Она не хотела об этом думать, и даже сейчас она не была полностью уверена, что её сердце различало секс и любовь. Но каждый раз, когда он дотрагивался до неё, девушка чувствовала, как её защита отступает, и не могла остановить это. — Просто надеюсь, что и он тоже, — добавила Гермиона тихо.       — Северус не сводил с тебя глаз весь вечер, — сказал Драко.       Зная его наблюдательность, девушка поверила ему. Но это всё равно не доказывало, что чувства Снейпа к ней схожи с её.       — Мне кажется, что ему просто нравится платье, — сказала Гермиона с улыбкой.       — Каждому мужчине в этой комнате нравится твоё платье, дорогая, — заметил парень, чем заставил её захихикать. — Но лишь одному удастся уйти с той, которая в нём.       Гермиона почувствовала, как краснеет, и решила, что с неё достаточно. Она с самого начала знала, что Снейп никогда не будет полностью её. Ей лишь оставалось научиться наслаждаться тем, что он ей даёт, пока на то есть возможность, и девушка надеялась, что это продлится довольно долго.       Они закончили танцевать, и Драко повёл Гермиону к Луне, которая сидела в углу, смотря на танцующих с улыбкой. Драко ушёл, и две девушки остались сидеть в комфортной тишине, поглядывая на элегантные пары, кружащиеся по танцполу в цветном вихре. Спустя несколько минут Луна предложила Гермионе пройтись. Она встала и протянула руку, а Гермиона приняла её, не особо удивляясь её действиям, ведь поведение Луны никогда не соответствовало нормальности.       Они прошли вдоль периметра зала, и Луна сказала:       — Ты и профессор Снейп мило смотритесь вместе.       Если бы кто-то, кроме Луны, сказал в одном предложении слова «Снейп» и «мило», это, несомненно, было бы сарказмом, но Гермиона знала, что Луна говорит искренне.       — Будь осторожней, — ответила она.       Полумна улыбнулась своей мечтательной улыбкой и сказала:       — Но это же очевидно. Конечно, люди не всегда видят вещи так, как я, так что вполне возможно, что я единственная, кто это заметил.       Гермиона рассмеялась и произнесла:       — Я по тебе скучала, Луна.       Девушка улыбнулась, расстрогавшись. Она посмотрела в сторону, над чем-то размышляя.       — Знаешь, в школе все считали, что вы с Роном всегда будете вместе. Но я никогда так не думала. Тебе больше подходит профессор Снейп. Мне кажется, вы во многом похожи.       Гермиона подняла бровь.       — Хочешь сказать, я ношусь по замку, как летучая мышь, и терроризирую учеников? — спросила она со смешком.       Луна усмехнулась и сказала:       — Сомневаюсь. Нет, я считаю, что вы оба умные и обаятельные, благородные и сильные.       — Только не говори это Северусу, — предупредила Гермиона. — Не думаю, что ему понравится, что его называют обаятельным, и он может проклясть тебя за предположение о том, что он благородный.       — Но ведь он такой, не так ли? — упорствовала Луна, впиваясь в Гермиону вопросительным взглядом.       Гермиона кивнула и почувствовала абсурдные слёзы в глазах.       — Да, он такой, — прошептала она.       — Я так счастлива за вас, — сказала Луна. — Я очень надеялась, что ты найдёшь своё счастье. Конечно, я счастлива, и мне просто хочется, чтобы все вокруг были счастливы тоже. — На сияющем лице Полумны появилась небольшая скрытая улыбка. Без дальнейших преамбул она объявила: — Я беременна.       Гермиона ахнула и уставилась на подругу, улыбаясь при виде её радости.       — Это прекрасно, Луна! Поздравляю!       — Спасибо. Это так волнующе. Драко не хочет пока никому говорить: не хочет, чтобы родители объявили это сегодня.       — Понимаю, — сказала Гермиона.       — Думаю, ему нравится, что пока это только наш секрет. Но не думаю, что он будет против, что я рассказала тебе, — сказала девушка. Она немного нахмурилась, и её голос затих.       — Я польщена, Луна, — ответила ей Гермиона.       — Думаю, ты прекрасно хранишь секреты, не так ли? — спросила Полумна, и Гермиона застыла.       Она лихорадочно думала над смыслом этих слов — о каких секретах Луна может знать?       Девушка пояснила:       — Ты так долго сохраняла секрет Отряда Дамблдора.       Гермиона с облегчением выдохнула и разозлилась сама на себя за излишнюю подозрительность. Близость Люциуса, несомненно, делала её нервной.       Они прошли дальше и вышли из зала. Лёгкая музыка заполняла вестибюль, лаская уши, а их ноги утопали в роскошных коврах. Луна рассеянно махнула одному из портретов, и они вошли в гостиную. Гермиона осмотрелась, и холодок пробежал по её спине. Когда она последний раз была в этой комнате, мебель была небрежно отодвинута к стенам, и Беллатриса Лестрейндж пытала её Круциатусом. Сейчас комната выглядела довольно мило, заполненная удобными креслами напротив большого мраморного камина.       Но девушка всё равно не могла соединить красоту комнаты со своими воспоминаниями о ней.       — Тебя не беспокоит возвращение сюда? — спросила она вдруг Луну.       Полумна посмотрела на Гермиону своими синими глазами и сдвинула брови.       — Да, — согласилась она. — Но чем дальше я от подвала, тем легче.       Учитывая, сколько недель Луна была заперта в подвале Малфой-мэнора, Гермиона была удивлена, насколько ей комфортно тут находиться. С другой стороны, мало кто мог знать, почему Гермионе не нравится Люциус Малфой: весь волшебный мир давно принял тот факт, что он вернул долг обществу. Присутствие сегодня Грегора Юстинова только подтверждало этот факт. Она не сомневалась, что Люциус был честным гражданином и хорошим свёкром для жены Драко.       К сожалению, для Луны Люциус остался единственной отцовской фигурой. Ксенофилиус Лавгуд умер в умиротворении вскоре после их с Драко свадьбы. Казалось, что старый Ксенофилиус только и ждал, чтобы убедиться, что о его дочери позаботятся, когда его не станет.       — Знаешь, девочки обычно здесь с нами, — сказала Луна. — Детский смех в этих стенах рассеивает мрак.       Гермиона кивнула, но потом нахмурилась, когда увидела, как расширяются глаза Полумны и странный взгляд искажает её черты. Луна быстро убрала руку и сказала:       — Они называют это утренней тошнотой, но она всегда у меня по ночам! — И вылетела из комнаты в вихре синего платья.       Гермиона хотела последовать за подругой, чтобы помочь ей, но та быстро скрылась за углом, естественно, Луна знает этот дом лучше, чем она. Отмечая про себя послать ей зелье от тошноты, Гермиона ещё раз окинула взглядом комнату. Она стояла в центре, и её глаза поднялись к великолепной хрустальной люстре. Девушка была в полусознательном состоянии, когда Добби обрушил старую люстру, спасая их. Она всё ещё могла слышать в голове ужасный грохот от разлетевшейся на тысячи осколков люстры.       — Воспоминания? — спросил холодный голос поразительно близко сзади неё.       Гермиона развернулась, проклиная ковёр за то, что он заглушал звук шагов. Люциус Малфой нависал над ней настолько близко, что она чувствовала запах его дорогого одеколона, что заставило её желудок сжаться. Его самодовольная улыбка пугающе контрастировала с угрозой в глазах.       — Просто любуюсь новой люстрой, — сказала она ему, показывая на потолок. Девушка надеялась, что это навевает неприятные воспоминания и ему: Волдеморт наверняка наказал всех за то, что Гарри удалось ускользнуть из их рук.       Гермиона была рада увидеть, как губы мужчины кривятся при этом упоминании.       — Ты избегала меня, — обвинил её Люциус.       — Уверена, тебе показалось, — ответила она, начиная обходить его, чтобы покинуть комнату.       Но мужчина угрожающе цокнул, схватил её за руку и потянул к себе, чтобы не дать ей уйти.       — Какие ужасные манеры, мисс Грейнджер. Кто-нибудь может заметить вашу невоспитанность, — сказал он гадко.       — Отпусти меня.       Вместо того, чтобы отпустить её, пальцы Малфоя ещё сильнее впились ей в руку.       — Некрасиво так обращаться со своим любезным хозяином, — начал он, — или своим бывшим работодателем.       Взгляд Гермионы метнулся к выходу из комнаты, проверяя, не могут ли их подслушать. Люциус заметил её действия и сказал:       — О, дай мне предположить… Ты никому не сказала, что работала на меня.       Он расплылся в улыбке от этого открытия.       В её голове всплыло воспоминание, перенося девушку к её скрытому месту в чулане для мётел в Аглист Индастриз. Она была поражена, когда услышала отдалённый голос Люциуса, и тут же спряталась в чулане. Затаив дыхание, Гермиона слушала, как он разговаривает с Генри Гарньером, директором Аглист, и обсуждает ужасные вещи, которые они могут сделать, используя результаты исследований Гермионы.       — Я не знала, что работаю на тебя, — прошипела она. — Если ты помнишь, я сбежала сразу же, как узнала об этом.       На лице Люциуса отразилась ярость, он зарычал и ещё больше усилил хватку.       — Я отчётливо помню, как ты разрушила оборудование, стоящее миллионы галлеонов, и исследования, ты, импульсивная, маленькая суч…       — Никто не видел… — донёсся от двери голос Драко.       Оба Малфоя одновременно перестали говорить, холодно смотря друг на друга в тишине.       Люциус продолжал держать Гермиону за руку, но, прежде чем она смогла открыть рот, чтобы что-то сказать, его пальцы впились в неё в качестве предупреждения. Он загораживал их своей мантией, скрывая свои действия от сына. Однако, Драко, казалось, прекрасно понимал выражение её лица. Он смотрел поочерёдно на свою подругу и на отца, хмуря брови.       — Что здесь происходит? — спросил он тихо.       — Это не твоё дело, Драко, — ответил строго Люциус. — Мисс Грейнджер только что согласилась со мной потанцевать. — Затем он повернулся к Гермионе и сказал: — Начнём?       Девушка видела угрозу в его глазах, которая не давала ей возможности отказаться. Она задумалась, насколько много он мог рассказать и как много она могла опровергнуть, если потребуется. Малфой тоже будет выгораживать себя, и урон может быть нанесён значительный.       Она не готова была на это пойти.       — Конечно, — сказала она и позволила ему вывести себя в центр комнаты.       Драко внимательно на неё смотрел, и девушка знала, что выглядит расстроенно, — она чувствовала, как горят щёки. Гермиона отвела взгляд, проходя мимо Драко, потому что хотела любой ценой избежать сцены.       — Так, где мы остановились, мисс… — начал тихо Люциус, но остановился, когда Драко снова их окликнул.       — Гермиона, я забыл… Северус хочет встретиться с тобой… — начал он, но Люциус опять его обрезал.       — Не перебивай, Драко! — сказал он сердито. — Тебя воспитывали лучше.       Люциус провёл её по коридору обратно в бальный зал, и девушка начала искать среди многих лиц лицо Северуса.       — Ищешь кого-то? — насмешливо спросил Люциус.       Он положил руку на открытую часть её спины и повёл её в вальсе. Она отпрянула от этого прикосновения, что он, несомненно, заметил. Мужчина провёл пальцами по спине, наслаждаясь видом отвращения у неё на лице.       Улыбаясь, он сказал:       — Николай говорит, что яд акромантула был гениальным решением.       Гермионе стало плохо от подтверждения того, что Николай Бруковски, её бывший профессор Зельеварения в институте, на самом деле, пытался продолжить её исследования. Её живот скрутился ещё больше от следующих слов:       — Зато он нашёл способ нейтрализовать драконью желчь. — Его лицо осветила улыбка.       — Николай никогда бы не стал на тебя работать, если бы знал, что ты затеваешь, — горячо выплюнула она.       — О, но он знал, дорогая, знал всё это время. Почему, ты думаешь, он подтолкнул тебя, в первую очередь, принять предложение от Аглист? — спросил Люциус, практически ликуя.       Гермиона почувствовала, как кровь отхлынула от лица. Она помнила, насколько странно было, что Бруковски пришёл к ней и предложил, чтобы она приняла работу от Аглист Индастриз. Её руки начали трястись от осознания того, что всё было в руках Люциуса, пусть и много лет назад.       Он усмехнулся и продолжил вести её по танцполу, ближе к оркестру.       Гермиона посмотрела на другие весело танцующие пары, которые и не знали об ужасе внутри неё и просто наслаждались вечеринкой. Она знала, что любой, кто посмотрел бы на них, подумал бы, что Люциус Малфой очень хороший хозяин. Им бы не пришло в голову, на какое зло он способен и что его рука на её талии была как стены тюрьмы, смыкающейся вокруг неё.       — Это не имеет значения, — сказала девушка, наконец, тем не менее, слыша неуверенность в собственном голосе. — У Бруковски могут быть хоть все мои записи. Но он всё равно не сможет восстановить все образцы.       Люциус сжал челюсть. На долю секунды его лицо перекосилось. Она прекрасно знала, что, наконец, заработала очко против него. Малфой наверняка уже понял, что её записей недостаточно, и она почувствовала надежду, что ужас отступит.       Но на его лице вдруг появилась улыбка.       — Боюсь, вы недооцениваете меня, мисс Грейнджер, — вежливо сказал он. Этой его вежливой части она доверяла ещё меньше.       Таким же вежливым тоном она ответила:       — Я так не думаю: я всегда считала, что вы само воплощение зла.       — Но я великодушный человек, — сказал Люциус, не замечая её оскорбления. — Если ты вернёшься, я прощу весь тот ущерб, что ты причинила Аглист. Николай может быть твоим помощником, как тебе?       — Без шансов, — решительно ответила Гермиона.       — Будь благоразумной, дорогая. Совершенно новая лаборатория… Самое лучшее оборудование… Всё, что захочешь, будет у твоих ног. Неужели ты не соскучилась по этому? — промурлыкал он.       Гермиона помнила, как в первый раз увидела лабораторию Аглист Индастриз и как отчаянно захотела там работать. После шести лет потрёпанного оборудования в Ягеллонском институте соблазн всего того, что мог предложить Аглист, был слишком велик. У них было оборудование, о котором она лишь читала в учебниках, единственные во всём мире. Было смехотворно легко принять их предложение, и она знала, что это уже было первым предупреждением.       Предложение было опьяняющим, завлекая её как любовник, который знал все её тайные желания. От возможности иметь свою собственную лабораторию до безграничных ресурсов, это давало ей всё, что она хотела. Слишком поздно Гермиона поняла, что за такую жадность и желания всегда приходится платить ужасную цену. Она бы никогда не позволила себе повторить эту ошибку, поэтому она ответила на вопрос Люциуса довольно непочтительно:       — Нет, спасибо. Мне больше нравится мой холодный замок.       — Давайте же, мисс Грейнджер, — прошептал он, кружа её и наклонившись близко к уху. — У всех есть цена. О чём вы больше всего мечтаете? Просто скажите.       Гермиона удивилась, когда в голове возник образ Снейпа. Улыбка Люциуса стала ещё шире. Слишком поздно она поняла, что уголки её губ поднялись вверх, когда она представила своего любовника. Не желая, чтобы Люциус принял её выражение лица на свой счёт, она нахмурилась и покачала головой, но её сопротивление сломилось от его следующих действий. Ритм танца изменился, Малфой не упустил возможность увести её в танце ближе к оркестру и сквозь тяжёлый чёрный занавес сбоку танцпола. Внезапный порыв ледяного воздуха заставил её лёгкие сжаться: он вывел её на улицу на холодную тёмную веранду.       Пока её глаза привыкали к свету, Гермиона попыталась отстраниться от него в попытке найти путь обратно к занавесу. Но мужчина естественно знал свой дом лучше. Он сильно схватил её за руки и вжал в жёсткую каменную стену здания. Холодный камень впился в её голую спину, заставив вскрикнуть и начать ловить ртом воздух.       Её крик, казалось, подбодрил его, и мужчина прижал её сильнее к своему телу. Гермиона толкнула его и ударила кулаком в грудь, но Малфой был настолько близко, что в удар невозможно было вложить много силы. Её сковал шок. Девушка была уверена, что Люциус всегда презирал её: он относился к ней с презрением вплоть до сегодняшнего дня. Но пока он вжимал её в холодную стену, его бёдра рядом с её, другой страх сразу её окутал. Она боролась с ним, прилагая все усилия, чтобы освободиться.       Несмотря на то, что она не считала себя слабой, силы Люциуса явно превосходили её собственные. Вскоре Гермиона смирилась с тем, что её попытки тщетны, и сделала глубокий вдох, чтобы закричать и привлечь чьё-то внимание.       Понимая, что она собирается сделать, Люциус прекратил свои действия и наклонил к ней голову. Он еле слышно зашептал ей на ухо, но от этого его голос был не менее угрожающим:       — Не устраивай сцен, дорогая. Ты же не хочешь потом перед всеми объясняться.       Гермиона стояла совершенно неподвижно, молча проклиная его.       — Хорошая девочка, — прошептал Малфой, слегка отодвигая лицо. Его глаза пробежались по её чертам лица, задержавшись на губах, и девушка почувствовала свежую волну отвращения, пробегающую по телу. — Ты прекрасна, — сказал Люциус, проводя пальцем по её щеке. — Я соблазнил тебя однажды, — напомнил он тихим и страстным голосом, — я могу сделать это снова.       Гермиона закрыла глаза, ненавидя его за то, что это было правдой. Её соблазнило предложение от Аглист. И она была слишком ослеплена желанием, чтобы подвергнуть сомнению такую щедрость; чтобы узнать, откуда у них такие деньги; чтобы узнать, что Люциус Малфой владеет Аглист Индастриз. Но она не позволит этому повториться.       — Уверена, ты поймёшь, что теперь я больше не наивная девочка, — сказала девушка.       — Да, я вижу, — ответил он, проводя рукой вдоль её бедра и талии. — Признаю, что мне нравится то, как ты повзрослела.       Свет от полной луны отбрасывал длинные тени, окутывая его черты смертельной бледностью. Гермиона задрожала, когда Малфой приблизил своё лицо, его зубы блестели при свете луны, как клыки вампира, готовящегося напасть.       — Вернись ко мне, — сказал Люциус практически влюблённо.       — Ты сошёл с ума, — прошептала девушка.       Его рука сильнее сжала её за талию.       — Я дам тебе всё, что ты захочешь.       Гермиона уже собралась сказать, что единственное, чего она хочет, это чтобы он убрал от неё свои руки, но какое-то движение в углу веранды привлекло её внимание.       — Надеюсь, я не помешал? — спросил Снейп, подходя к ним и скрестив на груди руки.       — Северус! — воскликнула Гермиона с испуганным вздохом.       Его неожиданное появление удивило и Люциуса: он уронил руки, и она, наконец, оттолкнула его. Девушка замерла, прикидывая, что из сказанного Северус мог услышать. Страх пронзил всё её тело, когда она представила, как они с Люциусом должны были смотреться. Не зная сути, любой мог неправильно понять их разговор.       Люциус так же не помог ситуации, потому что повернулся к Снейпу и сказал с поддельным сожалением:       — Мои извинения, Северус. Боюсь, я не смог устоять перед чарами этой привлекательной молодой ведьмы.       — Нет! — прокричала Гермиона, делая шаг к Снейпу и протянув к нему в мольбе руки. — Всё не так, как выглядит!       Снейп лениво перевёл на неё взгляд. Гермиона приготовилась, что увидит гнев и боль в его глазах, неуверенная, сможет ли это вынести. Но она смотрела в его тёмные глаза и не видела ничего. Там не было ни гнева, ни отвращения, ни боли. С таким же выражением лица он мог бы смотреть на пылинку на своём костюме.       Северус повернулся обратно к Люциусу и указал на Гермиону пренебрежительным движением руки.       — Пожалуйста, — сказал он, развернулся и ушёл прочь по лестнице, ведущей с веранды.       — Северус, подожди! — крикнула ему вслед Гермиона.       Она подбежала к лестнице, но было слишком поздно. Он крутанулся на месте и исчез с оглушительным хлопком, который ножом впился ей в сердце.       Девушка оцепенело остановилась, уставившись на место, где только что стоял Северус. Сзади послышался смешок, и Люциус заговорил льстивым тоном:       — Ой. Надеюсь, тут не произошло недопонимание… Новые отношения такие хрупкие.       Гермиона развернулась и промчалась мимо него, хватаясь за занавес и распахивая его. Люциус положил ей на плечо руку, останавливая.       — Подумай над моим предложением, — сказал он.       — Никогда, — выплюнула она.       В его голосе явно слышалось предупреждение:       — Поверь мне, моё терпение не бесконечно, мисс Грейнджер. Ты вернёшься в Аглист любым способом.       — Вы не сможете шантажировать меня, мистер Малфой. Вам тоже есть, что терять, — бросила Гермиона, надеясь, что так и есть.       Он опять усмехнулся и прошептал:       — Возможно. Но в моём распоряжении есть много других способов. Уверен, что смогу найти способ… убедить тебя.       Гермиона ступила в комнату, стараясь оказаться как можно дальше от Малфоя. Вокруг продолжалось праздничное веселье, но девушка слышала лишь звон в ушах и видела только испуганные лица, пока она проталкивалась через толпу.       Наконец, врываясь в прихожую, она остановилась у двери, отчаянно пытаясь унять дрожь по всему телу. Гермиона была не в состоянии аппарировать и знала, что если попытается это сделать, то её, скорее всего, расщепит. Или ещё хуже. Но чем дольше она стояла, тем больше ей овладевала безумная необходимость найти Снейпа, что, напротив, усиливало дрожь.       — А вот и ты, Гермиона, — сказал позади неё Драко, когда слуга, который до этого забрал её плащ, возвращался с ним в руках. — Хотел сказать тебе раньше… Северус хочет встретиться с тобой на веранде. Это звучало очень романтично… — его дразнящий тон заставил Гермиону прикрыть глаза.       — Спасибо, — пробормотала она. Девушка не могла не думать о том, как легко можно было бы избежать этого инцидента, если бы Драко сказал обо всём раньше. Её опять замутило от этой иронии. Гермиона накинула плащ и направилась к двери. Потом она вспомнила, что говорила с Драко.       С дикими глазами она повернулась к нему.       — Счастливого Рождества, Драко. Спасибо за вечеринку, — добавила она, понимая, что в её голосе звучат нотки истерии. Она вылетела через переднюю дверь и побежала по дороге, в то время как из дома доносилась рождественская музыка, а Драко кричал ей что-то вслед.