Барьер

Темно. Жарко. Липко. Мир вокруг крутился, как волчок, и единственной зацепкой среди скользких стенок горла был нож, воткнутый по рукоять в плоть. Диппер только слышал, как громко стучало сердце в ушах, но еще страшнее было осознавать, что, возможно, это не его сердце вовсе. Все произошло очень быстро. Он сидел на корме своей маленькой лодки, ожидая, когда кто-нибудь появится на поверхности, и держа все наготове: рюкзак на плече, нож на поясе и пару листов с кусочком угля в руках. В дневник прадяди он мог переписать свои заметки и потом, ровным почерком на какой-нибудь твердой поверхности, чтобы не портить прошлых записей грязными пальцами. Он сидел тихо, не желая спугнуть, что призвал, как вдруг услышал низкий гул, исходивший из-под воды. Наклонившись через борт, он пристально вгляделся вглубь почти черной ледяной синевы, и, когда гул послышался громче, ближе и яростнее, вытащил нож из-за пазухи. Ему на миг стало страшно: что если гигантские акулы, мигрирующие по теплым течениям, услышали его крик? Ему было не справиться с несколькими сразу, они могли сразу разорвать на клочки как его лодку, так и его самого. И затем его подбросило в воздух. Перед глазами промелькнуло небо, он закричал, но голоса не было. Мгновение — и он уже в чужой пасти, полной зубов. Автоматический выпад рукой, и нож воткнулся в боковину горла. Яростный рык, слившийся с писком, оглушал, мотало из стороны в сторону, вокруг ног сжимались мышцы, стремящиеся заглотить добычу целиком. Диппер потянулся за спину изо всех сил, но запасного ножа не нащупал. Когда осознание наконец накрыло его с головой, он панически всхлипнул и зажмурился, обеими руками судорожно хватаясь за рукоять. Он старался не думать о том, что он весь покрыт кровью и слизью, что он в горле у подводного монстра и что его ждет неизбежная смерть, не важно, что к ней приведет — ослабшие руки или резкий толчок. Желание жить в нем забило ключом, и он, сквозь слезы и боль, уперся ногами в язык. Если у него был шанс, один из тысячи, что ему удастся спастись, он молился, чтобы это был тот самый случай. Зверь бился, желая избавиться от прыткой добычи и заглотить Диппера поскорее, извивался и резко поворачивал, и мальчик внутри изо всех сил цеплялся о стены и отбивался ногами. План на скорую руку был таков: попасть в какое-нибудь место, чтобы поскорее чудовище его выплюнуло. Он не знал, что именно пыталось его съесть, но это было что-то с узкой глоткой и небольшой пастью, хищное и, по-видимому, довольно голодное. Однако спустя какое-то время силы стали покидать его: пинаться не получалось, руки годились только для того, чтобы держаться за нож. Медленно он стал думать, почему животное все еще не выпустило его из пасти. Оно слишком голодное? Но это не повод, чтобы не отпускать его — в море полно рыбы. Может, нет рвотного рефлекса? Или оно слишком сильно хочет его съесть только потому, что он — это он? Такой вариант тоже рассматривался, потому что, не важно, какими средствами, монстры всегда старались хоть как-то навредить Дипперу. Одно оставалось ясно — первый план вообще никак не работал. Вдруг яростное рычание перешло на оглушительный ультразвуковой писк, и мальчик зажмурился, не отрывая рук, чтобы закрыть уши. Чудовище начало метаться неистовей. Вокруг становилось жарче и жарче, воздуха категорически не хватало, а окружение судорожно сжималось вокруг тощего тела Диппера, с головы до ног обливая его кровью и слизью. Уже было невозможно понять, где верх и где низ, все скрутилось в одну адскую спираль. Внезапно раздался глухой грохот. В тот же самый миг все замерло. Диппер, судорожно сжавшись, прислушался. Что это было? Битва? Охота? Монстр мертв? Он в безопасности? Стоит ли вытащить нож? Снаружи был какой-то шум, но нельзя было понять, что именно шумит — Диппер никогда такого не слышал. На пробу пошевелив онемевшими от усталости руками, он с облегчением почувствовал, что ничто не сковывает его движений. Подтянувшись на ноже, он вытащил оружие из глотки и стал медленно ощупывать окружение, стараясь в кромешной тьме понять, где у монстра зубы. Он увидел свет, пробивающийся откуда-то сверху, и с трудом через оглушение расслышал голоса. Человеческие голоса. - Там что-то внутри! Диппер зажмурился от яркого света и лишь устало дернулся, когда его за руки вытащили из пасти. Вокруг послышались удивленные вздохи и возгласы, кто-то ощупывал его, оттягивая одежду, и он почувствовал, как ком встал в горле. Было страшнее, чем в пасти у чудовища, и мальчик, всхлипнув, постарался подтянуть к себе ноги, свернуться калачиком, чтобы его не трогали. - Отошли, — раздался чей-то голос, и рядом послышались шаги. Человек остановился прямо перед лицом Диппера. Слегка приоткрыв глаза, залитые слезами, он увидел очень странные ботинки: сверкающие, как морская гладь, черные и гладкие, скукожено-округлой формы и без подошвы. — Отрежьте три метра от головы, остальное — в море. - Так точно, сэр, — Диппера окружили шаги и голоса, но он мог только чувствовать, так палка уткнулась в плечо и перевернула его на спину, лицом к ярко-голубому небу. Над ним нависла тень, но рассмотреть лицо мужчины в тени было очень трудно. Мальчик закрыл глаза, мечтая, чтобы это все было сном. Вскоре тень над ним исчезла, и сквозь веки он снова увидел кроваво-красный свет. И все же, что это было за место? - Пацана привести в порядок и ко мне в каюту. Живо, — холодный голос удалялся, исчезая вместе с шагами, пока кто-то перекладывал его на жесткую ткань и поднимал в воздух. Куда его несут? Зачем он им нужен? Но думать не было никаких сил, и вскоре Диппер уже спал, свесив онемевшую руку с носилок, не замечая, как его провожает пара прищуренных голубых глаз.

***

Билл Сайфер праздновал победу. Блистая под огнями хрустальных люстр, медленно покачивая фужером с шампанским и хитро улыбаясь каждому встречному аристократу, Билл ликовал. Удача! Улыбка Фортуны! Подобно северному сиянию, мужчина светился от черного, пошлого счастья, пока в его глазах фейерверками взрывались звезды вперемешку с будущими планами. Полный собственноручный анализ полученной разделки змея не мог не радовать: в общем счете за все части, исключая бесполезное мясо, пошедшее на провизию корабля, выходило на несколько сотен слитков чистого золота. На такие деньги можно было пробить себе, наконец, твердое место генерала без забот о бездарных конкурентах. Можно было улучшить лабораторию, нанять магов, вложиться в дело или просто заняться чем-нибудь веселым. Никто теперь не мог поставить под сомнение его совершенство. - Милорд, Вы были великолепны сегодня! А Ваша магия! Бесподобно! — раздалось где-то за плечом, и мужчина обернулся, сверкая ровным рядом белоснежных зубов. Какой-то жирдяй, на чье пузо едва-едва налезал костюм, пытался отсыпать ему комплиментов, хотя его мотивы очень легко распознавались на расплывшемся от вина лице — не зря дочурка весь вчерашний день к нему лепилась. - Не стоит льстить, сэр, я выполнял свой долг, — с придыханием ответил Билл, мечтая, как плюнет этому тюфяку прямо промеж глаз. Или лучше сразу в лысину? По росту как раз. - Что вы, я честен, все мои слова — от чистого сердца!.. — дипломат приложил руку к жилету, якобы незаметно перебирая ордена. Сайфер больше не улыбался, понимая, что сейчас опять заведется старая шарманка, которую он уже так наслушался, что аж тошно. Мысленно заблокировав поток информации, льющийся из болтливого жирного рта, он решил проверить, как скоро этот толстяк почувствует себя неуютно под пристальным взглядом. Он принялся смотреть исключительно в левый глаз, лишь иногда мельком отворачиваясь, как бы с любопытством, к своему бокалу и помешивая содержимое. Уже после второго захода тюфяк достал платок, чтобы протереть лоб, и, сглотнув, неуверенно начал: — Я считаю, что у вас есть все качества настоящего героя. Я знаю одного человека… После этих слов Сайферу стало окончательно неинтересно. Он, выпустив бокал из рук, дал звону стекла на миг оглушить зал. Выдержав вежливую паузу, он невинно улыбнулся и, прислонив руку к сердцу, склонил голову. - Кажется, уже довольно поздно. С вашего позволения, я удалюсь, — четкие шаги вывели его из зала под нарастающий шепот и пристальные взгляды, но ничего быстрее, чем просто все бросить и выйти, ему в голову не пришло. Сайфер любил плести интриги. Это было его естественным занятием, как молодого бизнесмена и жалованного неплохим титулом. В этом заключалось его удовольствие: сводить клиентов лбом к лбу, заставляя сражаться и поднимать репутацию, водить за нос партнеров, смеяться над старшими чинами, не получая за этого наказания, или даже просто заключать удачные сделки. Окружающие были так просты, так тупоголовы и недальновидны, что от одного человека Билл перебегал к следующему, следом бросался на третьего, стараясь утихомирить свое любопытство и жажду веселья. Но самым скучным, самым пресным и самым невыносимым оказалось, что некоторые люди пытались манипулировать ими. Словно муха, застрявшая в паутине, старалась пригрозить пауку единственной целой лапкой. Сперва это вызывало смех, но после третьего раза, известно, даже самая остроумная шутка больше не смешная. Поэтому оставалось только бить бокалы, разворачиваться на каблуках и уходить. Остановившись на пути в каюту, Билл приложил руку к солнечному сплетению, чувствуя какой-то гулкий зуд. Сначала он думал, что это просто голод сказывается, потом, что дело в погоде. Но даже когда под вечер солнце скрылось за бледными несерьезными облаками, вибрация не утихла и все так же продолжила напоминать о себе. Нахмурившись, мужчина надавил сильнее, в надежде нащупать хоть какие-нибудь зацепки. Он болен? Организм ответил икотой, отчего Билл только сильнее нахмурился, задерживая дыхание. Что за чудеса? В каютном коридоре стояла тишина, что было ожидаемо — никто не собирался возвращаться так рано, как Сайфер. Провернув на руке трость, он начал насвистывать какой-то легкий джазовый мотив, чтобы отвлечься от неприятных ощущений. Щелкнув замком, он махом открыл дверь… Но дальше не зашел. Комната была небольшой, но удивительно было то, каким ровным слоем на полу валялись его немногочисленные вещи. Он специально в это двухнедельное путешествие не взял ничего лишнего, и все же сейчас объем багажа казался в два, а то и в три раза больше. Одежда, книги, письма, чернильницы, перья — все валялось в хаотичном порядке, ящики выдвинуты, стулья опрокинуты. Кто-то похозяйничал у него каюте, осталось только переспросить весь персонал, уборщиц, моряков, или… Билл ударил себя по лбу изо всей силы, испуская протяжный стон. Черт. Мальчишка. За делами и подсчетами он совсем забыл о «счастливой находке» в пасти левиафана, а ведь сам распорядился, чтобы парнишку вымыли и отвели в его каюту. Ему было интересно, что это за чудо такое вылезло, и крохотное тельце даже зацепило его интерес, но жажда денег и признания быстро завернула мысли в другую сторону. Поднимая глаза к потолку в немыслимом проклятии, Билл вспоминал, как юная служанка напомнила ему о выполненном задании, но быстро сбежала, напуганная окровавленным ножом для разделки. Мальчишка проснулся в запертой комнате, без еды, воды и людей рядом, в плачевном состоянии. Перевернул все вверх дном, чтобы выбраться. Развернувшись к двери, мужчина поморщился, заметив глубокие царапины вокруг замка. Придется потом выплачивать ущерб. И собирать вещи. И наводить порядок… Но сначала — найти пацана. И выпороть как следует. Он ввалился в каюту и, не поворачиваясь спиной, запер дверь, пряча ключ в нагрудный карман — крысу проще ловить в замкнутом пространстве. Отставив в сторону трость, Билл скинул перчатки и бросил их в разворошенный гардероб. Никакого характерного звука он не услышал, и за второй дверцей никого не было. Тоскливо окинув взглядом комнату, он медленно прошелся до ванной и легонько толкнул дверь, позволяя той со скрипом отвориться. В темноте не было никакого силуэта, и Билл, слегка развернувшись, покосился на последнее возможное место — кровать. Очевидно, что на самой кровати никого не было, но мальчишка мог спокойно уместиться под ней. Место было вполне подходящим укрытием: ножки были привинчены и приставлены к углу, и с одной свободной стороны к изголовью был приперт комод. Ко всему прочему, в комнате было достаточно темно, так что Билл уже «предвкушал», как будет вытаскивать пацана. А жуть как не хотелось. Но делать было нечего — мужчина опустился на колени и заглянул под матрас. Он и правда там сидел. Сайфер аж саркастично поморщился от такой проницательности. Мелкий, на вид лет пятнадцать, не больше, ростом примерно на голову ниже самого блондина. Глаза, как блюдца, бледный, как смерть, весь в царапинах и синяках. К тому же, видимо, пока залезал, собрал на себя всю пылищу, которую никто не убирал. Мальчишка лежал на животе, скорчившись, и едва заметно подрагивал, дыша громко и редко, как загнанный зверь. Но, когда мужчина уже хотел протянуть руку и схватить пацана за что-нибудь, как в тонких ручонках блеснул опасный осколок. «Зеркало, — подумал Сайфер, убирая руку и щурясь сильнее, стараясь рассмотреть чудо поближе. — Хорошо, хоть какие-то мозги у него есть.» Мальчик, поняв, что с ним хотят сделать, поджал губы и замотал головой. Биллу этого было не понять: грязный нелепый мальчишка лежит под кроватью, направив на него осколок зеркала, и светит карими омутами, как фонарями. А он сам припал к полу и смотрит на него во все глаза, от лени не в силах заставить себя вытащить пацана за шкирку и посадить на диван. И как, спрашивается, быть? Вечно они так лежать точно не могли. - Дитя, — со вздохом проговорил Билл, прикладываясь щекой к холодному полу, — выползай. Мальчик вылупился на него во все глаза, но, выставив осколок вперед, снова замотал головой. Сайфер скорчил мину, закрывая глаза и тоскливо вздыхая. Словно котенка из-под дивана вытаскивал, если не хуже. - Ты меня хотя бы понимаешь, а? — попытался он, однако, не добившись никакой положительной реакции, кроме гляделок, снова скис. — Ну, отлично, просто песня… И что дальше? Me comprenez-vous*? — парень в ответ слегка нахмурился, прижимаясь к стенке, так что Билл решил не останавливаться: — Verstehst du mich*? — призадумавшись, он начал вычленять что-то на демоническом, но его потуги были остановлены фырканьем из-под кровати, на что он скрестил руки и отвернулся. — Стараюсь тут, блин, вытащить какого-то мелкого из-под кровати, а он еще и ржет. С кряхтением поднявшись на ноги, он скинул туфли, бросил пиджак прямо на пол и достаточно громко объявил: - Мне надоело. Потом с тобой разберусь. Сам вылезешь, когда захочешь. Но учти, попробуешь меня темной ноченькой прирезать, — замахнувшись, он пнул ботинок под кровать, отчего раздалось продолжительное ойканье, — и пощады тебе не миновать. Усек, пацан? После Билл прямо в одежде завалился спать. Малолетка не могла его даже поцарапать каким-то осколочком зеркала, не говоря уже об убийстве. Волноваться было не о чем. Кроме, разве что, странной болезни. Только когда за иллюминатором забрезжил рассвет, мальчик высунулся из-под кровати. Перебравшись на корточки, он со страхом изучил спящего, даже ради эксперимента пощупав странные волосы очень яркого цвета. Почему они такие? Кто все эти люди? Где он, и есть ли путь обратно к Гравити Фоллз? Диппер не знал, и поэтому, стащив из кучи одежды что-то напоминавшее кофту и сделав себе подушку, заполз обратно под кровать. Ему стоило быть начеку.