2 апреля 1995 г.
Мир Чёрных Пещер
В первое воскресенье апреля мы со Снейпом-сенсеем улизнули в мир Чёрных Пещер на весь день: сразу после завтрака и до самого отбоя, что в эквиваленте мира церберов равнялось почти целой неделе пребывания там. Алиса обещала прикрыть, если вдруг меня хватятся, да и директор по выходным частенько где-то пропадал, и это воскресенье не стало исключением. Может, суды или какие-то политические вопросы, всё же до следующих выборов остался всего год. Чжоу я заранее предупредил, что Алиса решила позаниматься со мной в индивидуальном порядке.
Всё же хорошо, что защита Хогвартса настроена так, что студент должен пересечь определённый периметр, чтобы его хватились. Можно спокойно шастать из мира в мир, и даже, как мне кажется, если кого-то вынесут в свитке, то тоже оповещение директора и профессоров не сработает. Правда, надобности пока не было и свою теорию я не проверял. Но с защитой всей Британии же получилось, значит, и в Хогвартсе должно.
После того как благодаря Чжоу я додумался уменьшить патронуса, я тренировался и пытался понять, что же такое у меня в итоге получилось. Вообще патронусы были защитниками от потусторонних существ ментальной природы, которые не имеют физических тел, вроде тех же мар, банши, нематериализовавшихся боггартов, хинкипанков и дементоров. У патронусов тоже лишь эфирное тело, и они могут сражаться с подобными себе существами на одном пласте реальности. Или, как минимум, отогнать различных «полупризраков» от хозяина.
Снейп-сенсей, когда я впервые показал ему своего тюленеподобного патронуса с глазами на ножках, сказал, что якобы Хигэканэ первым придумал передавать сообщения через патронусов, это случилось во время мировой магической войны в сороковых годах. Ну или поделился впоследствии такими навыками с местными. Потом знание распространилось, хотя и не слишком широко из-за того, что лишь у немногих волшебников вообще получаются телесные патронусы. Такой провал в целом ряде знаний и навыков произошёл главным образом из-за того, что вот уже больше тридцати лет в Хогвартсе ежегодно меняются преподаватели ЗОТИ. И как это бывает: кто-то чему-то учит, кто-то нет, кто-то думает, что такие заклинания уже прошли, тогда как студенты могли пропустить некоторые темы из-за восполнения знаний за предыдущие курсы. Да ещё у каждого преподавателя свой взгляд на предмет и даже разные рекомендации по учебникам. В итоге накапливается множество тем, которые в лучшем случае студенты проскочили лишь теоретически, не отрабатывая на практике. А часто ли рядовой волшебник встречает дементоров или даже банши? А для сообщений вполне и совы могут сгодиться. Так, на поблажках и послаблениях, по мнению сенсея, выросло целое поколение «неумёх, практикующих только мелкое бытовое волшебство и не желающих развиваться».
Если, к тому же, в горнилах войн вымерло большинство из старшего поколения волшебников, которые что-то «представляли из себя» и учились ещё по старым программам, не удивительно, что все остальные сидели по норкам и уповали на годовалого ребёнка в борьбе с «Тёмным Злодеем».
Моя «Кацую» напомнила Снейпу-сенсею «глызня» — это такое волшебное существо, похожее на гигантского оранжевого слизня, к тому же способного менять цвет. Глызень весьма ядовит для многих животных и растений. Его яд используется в зельях борьбы с садовыми вредителями, а также входит и в мой любимый рябиновый отвар, на мах исцеляющий раны. Только моя Кацую, даже в «уменьшенном» виде, превосходила гиганта-глызня, самые крупные особи которого достигали размера кошки. Впрочем, форма сенсея всё же удивила. Да и Малфой, когда я продемонстрировал ему своего патронуса, долго молчал, переваривая такое странное существо. Затем Драко пошутил по поводу того, что «тайный путь Тайного Факультета» с таким патронусом совсем не тайный, и спросил, как я думаю, из-за чего у меня вот это. Не зверь, не птица, а всего лишь слизень, пусть и здоровый.
— Вообще-то слизень — это символ жизни, — пожал я плечами на вопрос Драко. — И символ дзен — гармонии с природой и неспешного спокойствия, при котором ты всё равно достигаешь цели: медленно, но верно. Слизень не имеет костей, он может проникнуть куда угодно, даже сквозь крошечное отверстие, как настоящий шиноби. В нём можно завязнуть, его все будут недооценивать, кажется, что он открыт и нелеп, что его легко убить. К тому же… это не истинный его размер. Он может быть как мал, так и велик, — с этими словами я «рассёк» патронуса на восемь частей, превратив «тюленя» в небольших, размером как раз с глызня, слизней.
Вся восьмёрка отлетела в разные стороны комнаты и моим голосом хором сказала: «всем собраться на тренировку на восьмом этаже».
— Ух ты! — другими глазами посмотрел на моего патронуса Драко. — Никогда не слышал о том, чтобы патронуса можно было делить и он передавал массовое сообщение. По идее, они могли отправиться каждый к своему человеку, верно?
— Да, — согласился я. — И ещё… — я развеял семерых и «разделил» оставшегося ещё на восемь частей. Теперь слизни были как виноградные улитки. Двоих я оставил, остальных развеял. Одну слизняшку посадил на плечо себе, другую на плечо Драко. Она была почти незаметна.
Я отошёл на другой конец комнаты и сосредоточился на магии Кацую.
— Драко, я сейчас на тебя нападу! — передала ему слизняшка, которая сидела на его плече.
Малфой вытаращился сначала на меня, а потом посмотрел на моего патронуса, прилипшего к нему.
— Ты ничего не сказал, а он сказал твоим голосом! Круто! А я могу тебе что-то передать?
— Попробуй, — ответил я через Кацую на его плече. — Сосредоточься на моей магии, которую чувствуешь от патронуса.
— Эр Джей, ты неимоверно крут, прости, что засомневался, это самый классный патронус, которого я когда-либо видел, — голосом Малфоя начала вещать слизняшка на моём плече. Почему-то из-за призыва бабули Цунаде воспринимаю патронуса как «её» — женскую форму.
— Вау! Получилось! — подбежал ко мне Драко.
Наши эксперименты показали, что если Кацую маленькая, примерно с ладонь, через неё можно переговариваться в течение двух часов, пока магия не развеется. К нашим экспериментам с коммуникацией присоединились Невилл и Блейз, которых тоже впечатлила эта способность патронуса. Но, как оказалось, передавать что-то напрямую, например, Невилл для Драко или для Блейза не получалось, только для меня, но я мог пересказать сообщение для кого-то другого, разговаривая одновременно и с каждым по отдельности или отдавая общее сообщение, которое слышали все. В этом плане той же Цунаде было проще: её Кацую обладала самостоятельным разумом и сразу координировала действия всех групп, в зависимости от приказа хозяйки. Патронус самостоятельным разумом не обладал, но как аналог чего-то вроде рации для координации или оповещения определённой группы получалась очень классная штука.
В Чёрных Пещерах я с помощью Кибы и его отпрысков продемонстрировал Снейпу-сенсею наработанные за последние две недели навыки связи. И под градом вопросов заинтересованного сенсея о многом задумался.
В итоге, опытным путём мы установили, что мой патронус может преодолевать определённые расстояния и есть зависимость с размерами, временем использования и даже количеством разделений из-за потери магии. За пару дней в Пещерах мы выяснили и вычислили, что Кацую размером с «тюленя» можно было отправить с сообщением на другой конец Британии и совершить диалог минут на пять-десять, но с одним «абонентом». Самый большой патронус-слизень, который я пока мог выдать, был размером со взрослого моржа, которого я как-то видел в зоопарке. Такого можно было поделить на трёх «тюленей».
Кстати, через некоторое время тренировок я научился выделять сразу необходимое количество Кацую, в зависимости от поставленной задачи. На этом настоял сенсей, чтобы я не развеивал ненужную часть и не перенапрягался, а сразу выдавал определённую дозу своей ментально-защитной магии. К концу недели я вообще научился «фокусу» не только с призывом слизня определённого размера, но и, при необходимости, сразу без «рассечений» делить его на нужное количество: он вроде как сам разделялся на мелких. Смотрелось это очень похоже на то, как делала настоящая Кацую бабули Цунаде.
Также выяснилось, что чем больше «абонентов», тем короче время связи, а если их больше двадцати, то обратные сообщения вообще не проходят. Впрочем, тут скорее надо было бы ещё потренироваться, и не только на церберах, пауке и одном человеке. Хотя до этого, при меньшем количестве говорящих, сообщения проходили. Сенсей предположил, что ментальная нагрузка слишком большая, и у меня включается что-то вроде защиты организма. Я попробовал по-другому: сначала большого Кацую разделил на десять, потом выдавал ещё по одному слизняку, но на двадцатом ответы как отрезало. Пришлось признать правоту и мудрость учителя.
Так же мы выяснили, что я мог бы выдать одно адресное общее сообщение, каждому в том же Хогвартсе, включая студентов, учителей и эльфов.
А потом, после вопроса как всегда весьма любопытного Окумы, мы неожиданно открыли одну деталь: кроме тех, кто переговаривается, другие эти сообщения не слышат. Снейп-сенсей объяснил это тем, что мой слизень как бы внедряется в ментально-магическое поле «абонента» и звуки воспроизводятся в голове у каждого, а не как-то ещё. Видимо, при изначальном создании и закреплении образа патронуса сработала и моя натура шиноби: чтобы всё тайно, тихо, незаметно… Такого слизня можно сунуть в рукав мантии и мысленно передавать сообщения. Правда, сенсей тут же взял с меня обещание, что я не буду пользоваться своим патронусом на уроках, чтобы подсказывать кому-то или что-то вроде этого.
Сенсей очень заинтересовался моим патронусом и пытался создать нечто похожее. Кстати, его патронусом была лань. Сравнения энергий и эфирных тел ничего не дали. В конце концов, он предположил, что всё дело в самой форме моего патронуса и возможности самого животного к делению, пусть и таким «экстравагантным методом». Киба авторитетно заявил, что магия Кацую «более плотная», но как можно увеличить магическую плотность у существующего патронуса, мы так и не смогли понять. Возможно, что это закладывается на стадии формирования и закрепления заклинания: мой первый раз создания патронуса вообще к нервно-магическому истощению привёл.
* * *
Утром седьмого дня, в воскресенье, я проснулся рано и решил немного прогуляться, чтобы не мешать сенсею спать. Вчера мы набрели на какую-то новую траву или незарегистрированную разновидность старой. Снейп-сенсей вместе с Гин ходили «на разведку»: Гин сказала ему, что видела где-то целую поляну такой и что цветёт новая трава только по ночам. Вот они полночи и ходили, искали. Я вчера магически измотался, так что меня они оставили на попечении Окумы.
Мой «медвежонок»-акромантул значительно подрос, ему, кажется, шёл десятый год по местному времени. Размером он был уже порядочный, да и, как мне кажется, покрупней своих «одногодок» из Шотландии, без спячки и ограниченного пайка. Окума по высоте был уже с меня, а длина тела раза в два больше. К тому же, как оказалось, лет с восьми его размеры стали необычайно удобными для верховой езды. Мы спокойно со Снейпом-сенсеем на него помещались, и было комфортно ногам по ширине, удобней, чем на том же гиппогрифе. Из-за такого количества лап и способа паучьего передвижения езда была очень плавной, даже по неровным поверхностям. А ещё Окума поддерживал нас передними лапками и мог бежать по почти вертикальной горе, не снижая темпа.
Благодаря этим прекрасным навыкам и общей коммуникабельности он сопровождал нас везде и всюду, когда мы появлялись в мире призыва.
Сенсей посмеивался, что научить паука читать, и это будет первый паук-студент, потому что Окума интересовался очень многими вещами и всегда внимательно слушал, иногда выдавая интересные вопросы или размышления.
Я застал Окуму у ручья, возле которого мы поставили палатку — он ловил рыбу. Питался наш акромантул всем: и местными ящерицами, и жуткими раками, и крысами, рыбой и дичью, как пойманной самим, так и если с ним делились церберы. В наших походах он ещё и для нас охотился, при этом очень необычно свежевал туши пойманных кроликов, ловко так, как заправский мясник. На лапках у Окумы было по одному такому когтю, которые он мог выпускать наподобие кошки, этими когтями, размером с хороший нож, он цеплял и распарывал брюхо кролика. А потом сдирал шкуру, скатывал в рулончик, помогая себе жвалами, потроха съедал сразу, шкуру обрабатывал паутиной и прицеплял к брюху, мясом делился с нами. Я сначала не понимал, зачем ему эта шкура, а потом увидел, как в пещерах у поселения церберов он раскатывает шкуру, и на запах крови туда собираются эти здоровенные клещи. Плодились твари довольно быстро. Окума собирал их и ел, типа как крекеры. Акромантулом, кстати, клещи не интересовались, может, кровь не та. Церберы из-за этого очень любили Окуму, а подсохшими шкурами, с которых остатки мяса подъедали вездесущие шнырки, потом играли щенки или утаскивали на подстилки.
В общем, в сообщество церберов паук влился хорошо, или это потому, что не было других пауков?
— Привет, Окума, — поздоровался я. — Проголодался?
Он резко цепанул мелкую рыбёшку и тут же утащил в рот, довольно защёлкав жвалами.
— Поймать и тебе, Гарри? — спросил он.
— Нет, спасибо, у нас ещё вчерашний кролик есть, — ответил я.
Вообще-то метаболизм акромантулов подразумевал, что они, примерно как змеи, едят редко и долго переваривают пищу, так как глотают, не пережёвывая. Окума серьёзно насыщался примерно раз в неделю-полторы, сейчас мог сожрать целого кролика, но вообще-то никогда не отказывался от «мелочёвки», типа зазевавшейся летучей крысы, того же клеща, рыбки или толстой личинки светлячка, откопанной под корнями. Видимо, это что-то вроде перехваченного печенья перед обедом или отголоски «голодного детства».
— Скажи, Гарри, — потоптался Окума и немного съёжился, подобрав ноги, что символизировало вроде позы почтительного сидения, — когда я вырасту, то ты и мистер Снейп отправите меня обратно?
— Ты нужен своему народу и нужен Хогвартсу, чтобы заменить отца, — развёл я руками. — Ты же не хочешь, чтобы твои братья и сёстры нападали на людей и были уничтожены?
Некоторое время Окума задумчиво молчал, а потом наконец разродился:
— Не хочу. Но я бы хотел не взрослеть никогда.
— Все вырастают, — ответил я. — Ты вырастешь, и твои инстинкты заставят тебя искать самку и размножаться. Здесь ты один, а твой народ в другом месте.
— Но когда мои братья и сёстры вырастут, их придётся отдавать Королю Змей, — шёпотом сказал Окума. — Может быть, их можно отправлять сюда?
— Если бы только они были бесплодны… — почесал я затылок. — Если пауков будет слишком много, то не хватит на всех еды.
— В помёте церберов рождается два-три щенка, из которых могут выжить не все, в холодной Шотландии у меня было несколько братьев и сестёр, здесь их могло бы быть до нескольких сотен, — ответил Окума. — Это много.
— Ну вот, ты сам всё понимаешь, — кивнул я.
— А мистер Снейп может… сделать самок бесплодными? — поинтересовался Окума. — Вы же волшебники и всё можете. Тогда пауков будет мало.
— Ну, маленький паук, примерно как ты, ест не так и много, — снова почесал я затылок, — но вы растёте… Сколько ест твой отец Арагог? А если таких пауков будет прибывать… Хотя, конечно, пока пройдёт год, тут минует двенадцать лет. Акромантулы живут около шестидесяти, и яд можно брать… Но вдруг местный климат скажется положительно и какая-то самка возьмёт и отложит яйца? Это же экологическая катастрофа! А если акромантулы, которые родятся здесь, как-то мутируют? — содрогнулся я от перспектив. Да и появление такого количества яда не объяснишь, а в другом мире влияния на огромного паука может не хватить. Будут бегать от нас с сенсеем по горам и лесам.
— Жалко… — пробормотал Окума.
— Э… Ну я об этом ещё подумаю, — пообещал я. — Может, мы со Снейпом-сенсеем найдём какое-то решение. Правда, я бы на это не надеялся. Но, наверное, одну самку после тебя мы сюда поселим, чтобы она тоже выросла, как и ты, и стала тебе парой вместо Мосаг или как там её.
— Это хорошо, — серьёзно сказал Окума, от волнения прищёлкнув жвалами. — Гарри пообещал, значит, Гарри сделает.
* * *
Наш разговор я передал сенсею.
— Я тоже думал над этим, — признался он. — Но пока ничего так и не придумал. Впрочем, идея, чтобы они просто не росли и не взрослели, интересна. Кажется, я что-то такое видел в библиотеке Блэков, когда мы были там впервые. Зелье, руны и заклинание, но для котят или щенков, чтобы они не росли и не превращались во взрослых особей. Один из Блэков придумал для своей дочери, которая любила таких малышей. Жили они столько же, сколько положено животным, но всегда были маленькими. Мне ещё показалось это несколько циничным и бесчеловечным… Надо найти и посмотреть, не знаю, как пойдёт дело с пауками… но попробовать можно.
— Сириус через неделю приезжает на все каникулы, — кивнул я. — Возможно, что это зелье можно переделать для акромантулов. А пока я хотел бы попробовать последнее с патронусом.
— Что именно? — заинтересовался он.
— Вы же знаете проклятья и в том числе непростительные заклинания, сенсей? Когда я изначально задумывал патронуса, мне казалось, что он вроде как будет вокруг тех, кто мне небезразличен, что-то вроде щита. Например, для моих родных, не-волшебников. Я хотел бы узнать, как отреагирует патронус на заклинания, сможет ли защитить или хотя бы ослабить проклятье.
— Никто никогда не посылал патронуса на заклинания другого мага, но идея интересная, — задумался сенсей. — Впрочем, я сомневаюсь, что это поможет против «авады», раз уж ты упомянул непростительные. Против попадания смертельного заклинания помогает только щит из живого и материального объекта. Даже если это будет трансфигурированная собака, которая ринется наперерез, понимаешь? А вообще-то, насколько я знаю, это заклинание рикошетит от всех твёрдых поверхностей по нескольку раз и не успокаивается, пока не попадает во что-то живое и не убьёт. В основном поэтому оно и непростительное, смертельных проклятий вообще-то много. Если углубляться в историю, то «авада» изначально была медицинской эвтаназией. Безболезненная и неумолимая, даже если пациент был как-то хитро проклят на страдания и не мог умереть, зелёный луч «авады» приносил смерть и облегчение от мук. Потом выяснили про рикошеты… Из-за этого «аваду» используют только с очень близкого расстояния, и против неё не помогает ни один магический или ментальный щит. Так что и твой патронус тоже вряд ли сработает.
— О… — разочарованно протянул я и хмыкнул: — Так вот откуда взялась та байка про рикошет от моего лба!
— Возможно. Никто не стал проверять эту теорию на ещё одном ребёнке. Но, — поднял палец вверх сенсей, — заклинаний много. И пока не попробуем, не узнаем, насколько твой патронус хорош в защите.
