* * *
Вот почему Сириуса отпустили на две недели повидаться со мной. Он предупредил, что, возможно, в дальнейшем наши встречи станут ещё реже, хотя ему дали некоторые послабления в переписке и он сможет писать чаще, если будет время. На вокзале я уговорил его не посещать «Берлогу Бродяги», а сразу отправиться в Блэк-хаус. Боялся, что крёстного, который объявился в Англии так надолго, кто-нибудь обязательно попытается выловить. А в доме на Гриммо было безопасней. Тем более, что МакГонагалл потребовала письменное доказательство того, что на каникулы меня заберёт именно Сириус, мне пришлось показать ей письмо. А соответственно, что известно нашей деканше, то известно и Хигэканэ. Алиса тоже попросила держать ушки на макушке. Тем более, что ей вменили проехаться с нами в «Хогвартс-экспрессе» при том, что Невилл остался в Замке на каникулы. У него там какая-то очередная тентакула должна была цвести — самая весна же, да и с матерью под боком он всяко бы смог выбраться на пару дней в Лондон и в Лонгботтом-тауэр, проведать миссис Августу и отца, если бы захотел. Камины работают и в том же Хогсмиде, и у директора на крайний случай. В общем, Алису попросили убедиться, что меня забирает Сириус, и выведать, куда именно. Хигэканэ навешал ей на уши рамена, что каникулы приходятся на семнадцатое число, то есть день кормления Годрика, и если вдруг что, то «школа должна знать точное местоположение мистера Поттера, если понадобится его помощь». Помощь вряд ли понадобится, конечно, но допускать встречи Хигэканэ и Сириуса у меня не было ни малейшего желания. Более того, на каникулах я запланировал просветить крёстного про его брата Регулуса и начать сеять конкретные сомнения в директоре Хогвартса, чтобы Сириус и сам начал думать, что не всё так просто в жизни. — Леди Вальбурга, здравствуйте и поздравляю вас! — когда мы прибыли в Блэк-хаус, я почти сразу подошёл к живому портрету и шепнул ей. — Я выиграл наше пари. — Я стал Подмастерьем, мама, — смущённо объявил Сириус и продемонстрировал специальное магическое кольцо-печатку. Она пристально посмотрела на герб на кольце, потом бросила взгляд на меня, чуть улыбнулась Сириусу и сказала: — Я горжусь тобой, сын. Ты настоящий Блэк. Знай, что я всегда надеялась, что ты не посрамишь честь семьи. Именно поэтому перед своей смертью я составила ещё одно завещание, благодаря которому ты сможешь открыть дом и стать полноправным хозяином нашего состояния. Завещание лежит в специальном сейфе в моей комнате. За картиной с кораблём и морем. Пароль: «Кровь Блэков чёрная», — этакая почти скороговорка (Blacks black blood) от леди Блэк. — Я… спасибо, что верила в меня, мама, — пробормотал потрясённый Сириус. Так что в самом начале пасхальных каникул мы с Сириусом занялись его наследством и принятием Рода. Как потом поделился со мной крёстный, он и сам понял, что возрождение рода Блэк необходимо. Библиотека, особый алтарный зал, некоторые лаборатории, всё это могло сильно пригодиться для обучения. Не говоря уже о счетах в банке «Гринготтс», с которых он на следующий же день «перевёл» в мой сейф тридцать пять тысяч галеонов — сказал, что пять тысяч — это проценты за ту ссуду Гильдии и веру в него. Я попросил его не тратить деньги попусту, припомнил метлу и то, что у нас планируется своё дело, когда он станет настоящим артефактором. Всю первую неделю каникул мы с Сириусом разбирались в его банковских делах и бумагах, а также просматривали имеющиеся книги в открывшейся части библиотеки и алтарный зал. А ещё, по настоянию леди Вальбурги, Сириус провёл со мной ритуал поддержки Рода в том самом алтарном зале. Он и до этого был вроде как моим крёстным, но после ритуала я стал полноправным Наследником Блэков. Пока у Сириуса не появятся свои дети, я даже после своего совершеннолетия буду всё это наследовать. А ещё могу магически делиться с теми же эльфами без потерь, дом должен меня тоже слушаться, и так, по мелочи. И я очень сильно попросил крёстного никому не рассказывать о моём «наследстве» и всех наших делах. Так мы плавно подошли к истории Регулуса. Как раз наступила Пасха, и мы с кучей всего шоколадного отправились погостить к Дурслям. Сириусу тоже хотелось развеяться, и он был рад, что закончил со всякими «нудными бумажными делами». Пообещал, что всю следующую неделю мы будем с ним тренироваться в магии, чтобы я точно выиграл Турнир Четырёх. Из дома на Тисовой улице я написал записку Барти, вызвал Винки в защитный периметр, чтобы передать письмо. Хотелось поведать историю Сириусу, так сказать, «из первых рук», а для этого был нужен Крауч-младший. Кстати, крошка Лили прониклась к новому «дяде», особенно когда Сириус продемонстрировал ребёнку чудеса анимагии и превратился в здорового кобелину. Впрочем, Лили совершенно не напугалась, а полезла исследовать пёсика и покататься. Катались мы в комнате наверху, так что тётя и дядя этих магических штучек не видели. Сириус выдержал интерес ребёнка минут двадцать, потом пыл поутих и он вернулся в человеческую форму. Анимагия привела в восторг не только Лили, но и Дадли, он спросил, могу ли я что-то подобное. Сириус тут же пообещал меня научить, чтобы в следующий раз я мог сам поиграть с сестрой в виде какого-нибудь животного...* * *
— Дрейк Арманд, — вспомнив про обучение Сириуса, спросил я у друга. — А ты когда-нибудь пробовал анимагии научиться? — Пробовал, — помрачнел Малфой. — Меня летом дедушка учил… Но… я понял, что анимагия — это не моё. — Не получилось или форма не понравилась? — посмотрев на покрасневшего друга, уточнил я. — Второе… — буркнул Малфой и отвёл взгляд. — М… Ну ладно. — А к чему ты спрашиваешь? — поёрзал Драко. — Да просто… Сириус основы объяснил, но так и не довёл до формы, времени не было. А что касается формы… То в любой можно найти свои плюсы и минусы, наверное. Мой… отец… со слов Сириуса, вообще превращался в оленя с ветвистыми такими рогами. С одной стороны, если ты большой, то можешь воздействовать силой на кого-то, быстрее убежать от преследования, но с другой… Олень… А вдруг охотники на тебя нападут? Подстрелят какие-нибудь магглы — и опомниться не успеешь. Да и олень… вышел такой из леса и пошёл по коридорам Хогвартса. Драко хихикнул, видимо, представив эту картину. — Быть маленьким тоже не очень-то, — вздохнув, ответил он. — Всё становится таким большим, непривычным, а ещё куча запахов и страх за жизнь, что тебя раздавят или типа того. — Ну, тогда самая бесстрашная — это явно Рита Скитер, — усмехнулся я. — Это ещё почему? — удивился Драко. — Её анимагическая форма — какое-то насекомое, вроде жука или, может, стрекозы какой, — ответил я. — Именно так она добывает самые горячие новости, у неё нет «информаторов» и «источников», это она сама подслушивает. Больше некому. Я вычислял. — Тут я с тобой согласен, — пробормотал Драко. — Я сам подумывал о том, что она использует анимагию, чтобы быть в курсе тех вещей, про которые пишет. Да… в таком свете… она мельче, чем я. — Покажешь? — спросил я. Малфой тяжко вздохнул, достал палочку, зажмуриваясь, сосредоточился и превратился в белого зверька с красными глазками. Сначала я подумал, что это горностай, мясом которых как-то угощал Хагрид, вот уж гадость так гадость. Но потом оценил, что зверёк-Малфой как-то покрупней немного и форма мордочки немного иная. — Ты хорёк-альбинос? — высказал я предположение. Зверёк вздохнул, кивнул и опасливо посмотрел вниз, принюхиваясь. Драко был довольно милым даже в виде зверька, девчонки бы точно пищали от восторга. Вполне мог сойти за чьего-то фамильяра… — Дрейк, ты же шиноби-волшебник, — утешил я его. — В таком теле проворность должна увеличиться раза в два. Как и прыгучесть. Ты спокойно сможешь до меня допрыгнуть через всё купе. Хорёк фыркнул, но всё же более смело огляделся вокруг. — Если подарить, например, Луне точно такого же хорька, то можно спокойно бродить по Хогвартсу в анимагической форме. Все будут думать, что ты — это тот хорёк. Малфой навострил полукруглые уши и сиганул на мою сторону. Спокойно перелетел и встал «столбиком». Я осторожно протянул к нему руку. Зверёк пискнул и даже оскалился, типа сейчас укусит. — Запомни мой запах, дуралей, — закатил я глаза. — У животных очень сильна память на запахи. Человек может измениться внешне, даже принять оборотное, но его запах не изменится. По нему можно выследить и найти. Определить подлинность. Мало ли, вдруг пригодится. Драко недоверчиво посмотрел на меня, но всё же зашевелил крошечным розовым носиком. Была бы Лили, Малфой точно бы был затискан. Вынюхав меня, Драко превратился обратно в человека. — Интересная мысль про второго хорька… — пробормотал он. — И я уже хочу знать, кем станешь ты. — Ну… Узнаешь, если у меня всё получится, — пожал я плечами. — Видел брата-то на каникулах? Как дела у Большого Дэ? Он всё ещё принимает настойку из эльфэука? — понизив голос, спросил Драко. — Да, когда мы были в Пасху у родни, Дадли смог продемонстрировать нам с Сириусом «фокус» с летающей спичкой и дистанционным зажжением-гашением свечи, — кивнул я. — Это я ему посоветовал в письмах с таких тренировок начинать. Кстати, своим соседям по комнате в школе он скормил байку, что решил научиться «прикольным фокусам». У магглов есть фокусники, которые в цирке выступают. В основном это трюки и специальный реквизит, но выглядит волшебно. Для конспирации брат даже попросил на Рождество магический набор фокусника, такие продают, там этот самый реквизит и инструкции ко всяким обманкам. Это довольно любопытно. Дадли как раз его привёз с собой, чтобы мне показать. Он благодаря своему набору научился и фокусам, так что не отличишь так просто, где фокус и ловкость рук, а где магия. Мы с Сириусом, конечно, отличали, так как шёл особый импульс силы, а вот тётя и дядя — нет. Плавное такое подведение родителей к тому, что «я вот учился, учился и научился ещё и настоящей магии». — Здорово придумано, — похвалил Малфой. — Значит, настойка на самом деле помогает сквибам… — Ну, посмотрим, как дальше дело пойдёт. Сам знаешь, что зажигать свечки силой мысли это ещё не магия и до настоящего волшебства о-го-го, сколько учиться и развиваться. Драко согласно покивал. После того пасхального воскресенья в кругу родни я объявил Сириусу, что у нас будут особые гости. Крёстный против гостей ничего не имел, тем более, что оказалось, что он сам связался со Снейпом-сенсеем, спросил про василиска и позвал в гости. И даже получил ответ, что с обеда понедельника сенсей будет свободен несколько дней, которые может погостить в Блэк-хаусе, типа лаборатория с экспериментами ждёт, Поттер почти без присмотра явно бездельничает. В итоге Снейп-сенсей с Барти прибыли в Блэк-хаус вместе, семнадцатого, к обеду. Сириус младшего Крауча не сразу признал. А потом был тяжёлый разговор, и крёстный узнал правду о Регулусе. Как оказалось, благодаря принятию Рода у Сириуса вдобавок расшатались какие-то ментальные блоки, и он сам тоже начал вспоминать о брате, о ссоре с ним, о том, что Джеймс упоминал, что Регулус к нему обращался, и о том, что Дамблдор знал. В общем, понедельник был тяжёлым. А потом они ещё втроём выпили хорошо. Они от меня прятались, но не шиноби я, что ли, да и наутро все трое выглядели совсем не как свежие огурцы. Зато Снейпом-сенсеем на коленке было изобретено «антипохмельное зелье», над которым, как оказалось, билось множество поколений зельеваров. Были, конечно, зелья, которые нужно принимать до попойки, чтобы впоследствии сгладить симптомы, но вот чтобы после… такого чуда не было. Антипохмельная муза напала на сенсея, когда он вышел подышать свежим воздухом во внутренний двор. Он увидел эльфэук, заметил несколько упавших высохших листьев и решил заварить из них чай. Мол, горячая вода размочит листья и также снизит концентрацию магии до приемлемого уровня, а порция «растительной магии» приведёт в тонус организм, заставив угнетённое алкоголем магическое ядро циркулировать магию, стараясь избавиться от привнесённой растительной магии. Всё это он выдал помятым и вялым Сириусу и Барти и первым попробовал чай из эльфэука. Пробовал маленькими глотками, но выхлебал целый стакан и заявил, что он гений. Сириус и Барти тоже попили чай, сказали, что по вкусу этот чай как моча книзла, но Снейп на самом деле гений и похмелье полностью прошло, без полумер и ожиданий по несколько часов. Чувствую, в следующий наш поход в Чёрные Пещеры мы будем готовить листья к сушке, скручивать по-разному, экспериментируя с «чаями» из эльфэука. Представляю… улун эльфэук, пуэр эльфэук, чёрный эльфэук, зелёный эльфэук, эльфэук мате и кудин эльфэук с жасмином. Воодушевлённые внезапно придуманным «зельем» мои герои и я отправились в лабораторию. Сириус уже с лета стал проявлять интерес к занятиям, и этот интерес никуда не делся. Так что я продемонстрировал крёстному и Барти наши эксперименты с клубникой и с магическими растениями. Снейп-сенсей проверил и сказал, что всё волшебное магических свойств не теряет и это новый прорыв. Свитками хранения заинтересовались и Барти, и Сириус, который, тем более, стал подмастерьем. Н-да, у крёстного были просто на пол-лица глаза, когда я показал расчёт и наносимые символы на свиток хранения. Снейп-сенсей притащил новые свитки, и мы с ним переносили все, чтобы был необходимый запас свитков под рукой. Сириус попросился в помощники, пришлось раскрыть некоторые моменты и эксперименты по поводу крови, впрочем, оказалось, что после нашего ритуала Сириус тоже мог открыть мой свиток, который был с блоком на близкие родственные связи. После проверки оказалось, что он мог и в мешок Ураги что-нибудь сунуть и достать, мешок, в отличие от совы, которая осталась в Литтл-Уингинге, у меня оказался с собой. Барти и Сириус потребовали объяснений, как я додумался до таких свитков, но тут за меня высказался Снейп-сенсей. — Гарри работал в направлении магии расширения пространства более восьми лет: начал ещё до Хогвартса. — Но… — перебил его Сириус, — я думал, что Гарри… Что он не знал про волшебников. — Да, так было задумано одним старым интриганом, — ответил Снейп-сенсей, взглядом получив от меня разрешение на вольный пересказ с собственной интерпретацией, которую мне тоже интересно было послушать. — Но вышло так, что в возрасте восьми лет у Гарри очень ярко проявилась магия. И его родные были напуганы этим обстоятельством, как, впрочем, и сам Гарри. Петунья вспомнила обо мне. Единственном волшебнике, про которого она знала. К тому же она помнила, что я был другом её сестры. Она оставила мне Гарри на несколько недель в августе перед школой, чтобы он мог научиться управлять своей магией и не вредить неконтролируемыми выбросами себе и окружающим. Должен признать, что Гарри… не оправдал моих опасений, он был разумным, пытливым и интересующимся ребёнком и почти не доставлял проблем. Много читал, интересовался историей волшебства и зельями. Сириус хихикнул и скорчил шкодливую рожу. — Зельями ты Снейпа и подкупил, Гарри. — По задумке одной личности Поттер должен был прибыть в школу самым магглорождённым из всех магглорождённых, — продолжил сенсей. — Но мы встречались ещё дважды и отправлялись в походы. Я давал Гарри уменьшательную шкатулку с книгами, чтобы у него была литература на весь год. Мне показалось, именно это увлечение японской культурой и некоторая склонность к языкам подтолкнули Гарри к развитию направления печатей. — Что ты имеешь в виду под «склонностью к языкам»? — встрепенулся Крауч. — У Гарри Дар, который похож на наш? — Не совсем, — Снейп-сенсей снова посмотрел на меня. — На самом деле Гарри — истинный змееуст. И после наблюдений за Гарри, его взрослением и становлением, магическими разработками, у меня появилась одна вполне жизнеспособная теория. — И что это за теория? — спросил Сириус, отреагировав на немного театральную паузу. — Известно, что змееусты всегда были крайне сильными волшебниками, чаще, конечно, так называемыми «тёмными волшебниками», но сосредоточимся на силе, а также самом парселтанге. Давно доказано, что научиться языку змей невозможно. Это некое особое строение связок и уха, некая особенность тела, которая даёт эту способность. Но, повторюсь, все эти годы наблюдая за Гарри, я заметил ещё некоторые особенности. Это иное восприятие реальности и даже магии. Всем известно, что несмотря на клеймление «тёмными и злыми», все волшебники, которые владели парселтангом, очень много чего изобрели: новые чары, артефакты, зелья. Познали мир намного глубже. Стали «великими». И я думаю, что это связано. Все они ощущали мир не так, как простые волшебники, и то, что для них было очевидно и просто, могло быть даже нарушением всех догм прежнего волшебства. Это первооткрыватели, возможно, это какая-то новая ступень эволюции магов. Или своего рода «Избранность», но не для банальной «победы зла» и прочей брехни, а избранность именно чтобы открыть что-то новое, неизведанное магической науке. Вот как этот свиток, в который можно запечатать живой корень мандрагоры и распечатать таким же целым и живым в любой момент, — закончил Снейп-сенсей. — Знаешь, я тебе верю… — пробормотал Барти. — Надо бы собрать побольше литературы. Но мне кажется, что ты прав. Что-то в этом есть. — То есть Гарри типа гений от магии? — спросил Сириус. — Вроде как Супермен среди волшебников? — Похоже на то, — согласился Снейп-сенсей. — Но твой Супермен только сам по себе сильный, а Гарри может научить и показать, как думает он. Сам бы до такого свитка я ни за что бы не додумался, а вот повторить могу. Пусть не так быстро, но это только практика и эксперименты… Ты бы видел, как он силён в схватке или что со своим патронусом делает… — Схватка! Да будет схватка! — тут же подскочил Сириус. — Все в дуэльный зал!* * *
— Гарри, ты спишь, что ли? — отвлёк меня от весёлых воспоминаний Драко. — Сладости везут. Купить тебе что-нибудь? — А? Нет, не сплю, просто задумался… Хочу лягушек. И, может, пару шоколадных котелков. Когда нагруженный сладостями Малфой вернулся, с ним вошли Ханна Аббот и сёстры Патил, и до Хогвартса мы болтали о разных пустяках и том, как девчонки и Драко провели каникулы.